Бесполезная жена герцога южных земель

16

От необходимости врать спасает появление герцога.

— Глен! Ты быстро, — удивляется Генри, увидев подошедшего брата.

Мой супруг неловко пожимает плечами, но ничего не объясняет. Ну и ладно, судя по его взгляду и приподнятым уголкам губ могу сказать, что видимо, встреча с ответственными за строительство школы лицами прошла успешно.

— Вы еще не обедали? Может, тогда…

— Мы с Евой уже поели. Тебя долго не было, — перебивает герцога Генри и сочувственно улыбается.

— Тогда, — Глен смотрит на меня как-то странно. — Заглянем к портному?

— О, мы там тоже уже были. Ева заказала себе новые наряды. И по другим магазинчикам тоже прошлись.

Генри машет в сторону одного из выделенных нас сопровождать рыцарей, который держит в руках купленную подростком поклажу — принадлежности для рисования — и мои пакеты с чаем.

— …Понятно.

Мне кажется, или муж выглядит разочарованным? Нет, наверное, он просто голоден. Да! Ведь уже почти кончился обед, а он задержался на своих переговорах, вряд ли там его кормили. Голодный мужчина — злой мужчина. Путь к сердцу его лежит через желудок!

— Сегодня у них фирменное блюдо — стейк томагавк с клюквенным соусом, — я киваю на ресторан, где мы с Генри пообедали. — Глен, мы можем тебя подождать, сходи, пообедай.

Герцог не выглядит довольным вопреки моим ожиданиям. Как будто даже разозлился. Ну вот, а ведь я звучала мило и, как показалось, весьма обходительно, даже улыбнулась. Что за дела?!

— Я не голоден, благодарю, — выдавливает герцог и совсем уж как-то удрученно интересуется. — Ева, есть ли еще место, куда бы тебе хотелось сходить?

Я прикусываю губу и задумываюсь. Жалко уезжать. Когда еще подвернется такая возможность?

— Книжная лавка! Мы ведь мимо проходили, но были слишком голодны и…

— Отлично! — воодушевляется Глен. — Тогда идем.

Генри за спиной брата закатывает глаза. Смотрю на подростка и молча поднимаю бровь, невербально вопрошая причину, но он снова закатывает глаза, теперь уже на меня, и качает головой, топая следом за Гленом.

Что один, что второй…как же непросто бывает с этими братьями семейства Грейстон.

Долго переставлять ноги не приходится, пересекаем слабо оживленную улицу и проходим немного вниз по тротуару, оказываясь перед витриной, обставленной книгами.

Герцог открывает дверь и пропускает меня вперед, приглашая жестом первой пройти внутрь. Каких только книг здесь нет. Стеллажи и полки переполнены и удивительно, как они только не треснули под весом томов разного размера.

В лавке никого. Нет других покупателей и нет хозяина. Осторожно, чтобы не задеть случайно горы книг, возвышающиеся на всех плоских поверхностях, прохожусь вдоль полок. Провожу пальцем по корешкам любовных романов, не знаю, стоит ли сейчас их покупать, учитывая компанию, в которой я нахожусь. Может, вернутся сюда еще раз без Глена?

Над плечом кто-то прокашливается, вздрагиваю от неожиданности, застигнутая врасплох.

— Бери все, что нравится. Я плачу. Подарок.

Герцог прямо встречает мой удивленный взгляд.

Ну, если он так говорит… то я стесняться не буду! Сияю довольной улыбкой, отчего у Глена дергаются уголки губ, и принимаюсь выбирать. Этого у меня нет, и вот этого тоже. О, а эту читала. Вот эту, и еще эту…

На голоса из глубины книжной лавки выходит пожилой худосочный мужчина в очках с такими толстыми линзами, что его глаза кажутся неестественно большими, как у аниме-персонажа.

— Вот это все, посчитайте пожалуйста! — двигаю гору книг с нескромно одетыми качками на обложках на прилавок.

Класс, видимо, литература тут почаще обновляется, чем в библиотеке герцогского поместья, те я давно уже прочла, как и парочку бестселлеров из столицы, заказанных Эмили.

Продавец называет сумму, и муж даже бровью не ведет, спокойно достает кошель и расплачивается.

— Я понесу, тяжело ведь, — герцог забирает мою покупку и выходит на улицу. Иду за ним следом.

— Еще куда-нибудь, Ева? Может, зайдем в ювелирный магазин? Кажется, это колье ты уже надевала ранее…

Хмурюсь и поднимаю руку, касаясь увесистого цветка, выполненного из изумрудов и украшенного бриллиантами. Ну, подумаешь, уже надевала, что такого? Это же не одноразовая вещица, чтобы у нее имелся срок годности.

Муж настойчиво предлагает мне потратить его деньги. Но лишнего я принимать не желаю, к тому же, сорить напрасно золотом не стоит, тем более на такие бесполезные вещи, как украшения, которых у меня и так полно, спасибо прошлой Еве. Не такая уж я и меркантильная, как могло бы кому-то показаться.

— Благодарю, но хватит и книг. Лучше нам вернуться. Тем более, Глен, ты же ведь еще ничего не ел. Поехали домой.

— …Да, — как-то робко соглашается муженек.

Неспеша наша компания движется туда, где осталась припаркованной карета.

— Глен, ты что, покраснел? — Генри заглядывает в лицо брата и наглым образом смеется.

Кошусь на герцога. Действительно, на щеках расцвели два алых пятна. Уши тоже покраснели. А раньше ведь ничего не было.

Ну, довольно жарко сегодня, солнышко припекает. Благо, у меня шляпка на голове, а вот бедный герцог действительно не заботится о себе, подставляясь прямым лучам солнца. Да и книги мои — та еще тяжесть. Можно же рыцарю отдать, чего он взялся их сам таскать? Ладно, его сиятельству виднее, пусть делает как ему угодно.

Забираюсь в карету, горничная Клер следом, а подросток садится последним, споро доставая свой альбом и карандаш. Наши покупки Глен кладет на свободное сиденье, краснота заметно сошла с его лица. Значит, виновато было вовсе не солнце.

Кучер трогает лошадей, экипаж в сопровождении всадников рыцарей и герцога верхом двигается обратно в резиденцию Грейстон. Но поездка домой омрачается неожиданным событием.

Когда экипаж выезжает из города на полевую проходящую через пролесок дорогу, снаружи слышится подозрительный шум. Людские голоса и топот лошадиных копыт становятся громче.

— Что за… — Генри бросает рисование и выглядывает в окно. Его карандаш летит куда-то под сиденье, карета резко тормозит.

— Что там такое?

Я подаюсь вперед, но рука юноши не дает мне выглянуть наружу.

— Ева…На нас напали.

Генри оборачивается ко мне лицом, глаза расширены от шока и страха. Клер, моя горничная, заметно напрягается рядом.

— Кто мог… — не договариваю, услышав лязг мечей и крики.

Отталкиваю подростка в сторону, и выглядываю из кареты. Глен и шесть сопровождающих нас сегодня рыцарей герцогства вступили в бой, обнажив клинки, против неизвестных мужчин в темных одеждах, закрывающих лица повязанными до самых глаз платками и капюшонами. Нападающих по крайней мере в два раза больше.

— Не выходите из кареты! — кричит Глен, коротко взглянув на меня и возвращается к поединку, протыкая мечом своего оппонента в живот.

Это все происходит по-настоящему, — проскальзывает в голове мысль, когда я наблюдаю, как раненный ассасин повержено падает на колени, прижимая к быстро расползающемуся пятну крови на одежде руку, зажимая тщетно рану.

Чувствую, как стремительно бледнеет мое лицо. В ушах звенит, а перед глазами темнеет, Генри тянет меня за рукав, возвращая обратно в карету на покинутое сиденье. Впервые я стала свидетельницей столь жестокой сцены. Это не фильм, не постановка. Все реальность.

— Ева! — подросток трясет меня за плечи. Моргаю и прихожу в чувство, встречая испуганный взгляд Генри.

Нельзя! Не время отключаться и давать слабину.

— Давайте на пол. Живо! — приказываю Клер и Генри и пригибаюсь вниз сама, сползая с места на покрытое ковролином дно экипажа.

Лязг стали снаружи становится громче и интенсивнее. Иногда слышатся крики и звуки вспарываемой мечом плоти и ткани. Бой не прекращается. Время тянется бесконечно медленно. Сколько уже прошло не могу даже предположить? Минуты? Часы?

Я протягиваю руку в сторону и сжимаю дрожащие пальцы Генри. Ему страшно. Мне тоже. Клер рядышком дрожит. Ее ладошку я тоже хватаю другой рукой и обнадеживающе сжимаю, стараясь немного успокоиться сама.

Все будет хорошо. Все будет хорошо. Повторяю про себя эти три слова снова и снова.

Мы в ловушке. Из кареты только на рожон лезть, рисковать зазря. Выхода нет, остается только ждать, кто победит. Если наши защитники падут, следующими на очереди окажемся и мы трое. Вряд ли нападающие станут щадить угловатого подростка и двух слабых и безоружных женщин.

Кто эти люди? Зачем им на нас нападать? Что такого им сделали, что безо всяких объяснений они вознамерились убить герцога и его приближенных?

Внезапно звуки снаружи утихают. Да так, что не слышно вообще ничего, кроме звуков дыхания Генри, Клер и моего. Спина быстро покрывается ледяным потом. Все…закончилось? Но каков исход?

Смотрю вверх, как опускается вниз со скрипом ручка, кто-то собирается открыть снаружи дверь. Машинально пытаюсь загородить собой Генри, если получится, может, он сможет выбраться с другой стороны экипажа и сбежать…

Но все мои расчеты и страхи канут прочь, когда с другой стороны предстает фигура герцога, моего супруга. Выдыхаю. И неловко пытаюсь подняться на ослабевших ногах с пола.

Одежда Глена в крови, лицо в капельках запекшейся крови, явно чужой, поскольку ран на голове не наблюдается. Взгляд у мужа мрачный, суровый, но осматривает он нас с облегчением в глазах. Да мы не пострадали, только порядком струсили! А вот за себя бы, супружник, побеспокоился.

Пробегаюсь по нему глазами с головы до ног, отмечая, что, к счастью, муженька не ранен. В мыслях возникает сцена того, как герцог вспарывает нападающему в черном живот. М-да, этот мужчина не из робкого десятка и так просто не подставится.

— Кто это был? — спрашивает, поднимаясь и сразу же плюхаясь на сиденье Генри у брата. Да, именно, меня это тоже интересует.

Присаживаюсь на мягкую обивку и выдыхаю, бежать куда-то я с такими ногами точно бы не смогла. Слабачка, аж стыдно. Может, поучится самообороне и оружием обзавестись? Юг оказался опаснее, чем я могла себе представить.

— Радикалы из приверженцев борьбы за независимость, — сообщает Глен, снимая с рук мокрые от крови перчатки.

Наблюдаю за его движениями не моргая, словно загипнотизированная.

— Из наших все живы. Альфред и Джайан…

Служанка Клер резко вскидывает голову, заслышав последнее имя.

— Ранены.

Моя горничная кусает губу и переводит взгляд в пол, о чем-то волнуясь.

— Можешь проверить брата, ступай, — говорит Глен, и девушка, благодарно склонив голову, покидает карету, распахнув другую дверцу, чтобы не протискиваться мимо своего господина наружу.

Не знала, что у нее есть брат среди рыцарей.

Красные от крови когда-то белоснежные перчатки летят на землю. Прослеживаю их судьбу и приклеиваюсь взглядом к рукам герцога. Красивые и длинные пальцы, все целые, как и бледная кожа рук, без шрамов и внешних повреждений.

Руки и ладони совершенно обычные части тела, в них нет никакой сакральной тайны, но впервые вот так вот увидеть всегда спрятанные мужчиной участки кожи кажется каким-то очень интимным событием. Наверное, по этой причине я не могу оторваться от них до тех пор, пока Глен неловко не убирает руки за спину, прочь от моего изучающего взгляда.

Поднимаю голову, сталкиваясь глазами с мужем.

Его уши опять краснеют.

— Сильно… испугалась? — интересуется его сиятельство, делая странную паузу между словами.

Открываю рот, но ответить не успеваю.

— Еще бы! Я думал, что все, прощай жизнь! — жалуется громко Генри, расстегивая верхние пуговицы рубашки. — Дай пройти, не могу больше в карете находиться! Задыхаюсь!

Глен не двигается с места, загораживая проем двери кареты, отказываясь выпустить юношу наружу.

— Лучше не выходить. Вам обоим. Зрелище не из приятных.

Генри пытается было возмутиться, но замолкает, когда ворвавшийся с ветром в экипаж запах крови касается носа.

Его старший брат устало трет голой от перчатки рукой лицо, размазывая багровые пятна.

— Нам придется некоторое время подождать, двое рыцарей отправились вперед по дороге до поместья за подкреплением. Если они не вернутся в течении получаса, мы вернемся назад в город. Продолжать путь может быть опасно.

Я копаюсь в дамской сумочке и, обнаружив искомое, протягиваю герцогу. Мужчина неловко замирает, но тянется вперед, осторожно, не касаясь пальцами, забирая из моей руки платок. Одно движение, и я бы легко могла взять его за руку.

— У тебя…лицо, — показываю на свои щеки, когда замечаю в темных глазах Глена недоумение. — В пятнах.

Уголки губ Глена напрягаются, он вытирает светлой тканью щеку и отнимает окрасившийся в багрянец платок от лица, удивленно обнаруживая на нем кровь.