Бесполезная жена герцога южных земель

9

— Генри, оставишь нас наедине? — спрашивает Глен у подростка, когда между братьями уходит напряжение и воцаряется неловкая, но довольно приятная атмосфера.

Ничего себе! Герцог проявляет инициативу! Я, конечно, за продуктивное сотрудничество и первому шагу в свою сторону пусть удивлена, но тем не менее рада. Пора уже вести конструктивный диалог. Мы как никак, все же партнеры и взрослые люди.

Понимаю, союз ему не по душе, и я, может, как женщина не устраиваю, но перебесились, и хватит уже. Хочу верить в лучшее, а эта ситуация с Генри показала, что далеко не такой узколобый и мелочный герцог, каким могло показаться поначалу. И о существовании Фриды и ее мелких козней мне тоже известно.

Малец робко следит за моим выражением, и, в чем-то для себя важном удостоверившись, кивает брату, исчезая в направлении главного дома.

Неловкая пауза.

— Ева, давайте присядем вон там.

Глен указывает на укромную садовую скамью в тени раскидистого цветущего буйством алого дерева, вокруг которого чувствуется приятный и снижающий напряжение аромат.

— Прошу прощения, — вдруг ни с того ни с сего произносит муженек, когда я присаживаюсь и поправляю юбку.

А? На мгновение сомневаюсь, не послышалось ли мне.

— Ваши вещи…должны были прийти еще неделю назад. Мне жаль, что так получилось. Изначально я хотел найти вас, чтобы сообщить, что они прибудут завтра. Повозка в сопровождении рыцарей дома Грейстон выехала из столицы в день нашей свадьбы, но из-за…кое-каких трудностей у горного перевала, они запоздали с изначальной датой прибытия.

Мне кажется, или эти самые кое-какие трудности стали головной болью герцога? Он так нахмурил брови и поморщился. У горного перевала? А что там?

Мой косяк, нужно лучше узнать, как тут на Юге все устроено. Очевидно, что факт того, что эти земли официально вошли в состав империи после почти сорока лет непрерывной борьбы и оккупации… пусть юридически имеет большое значение, но в реальности проще жизнь местным не делает.

— Понятно, — киваю я.

Но герцог тему не заканчивает, опускает взгляд на мой сегодняшний наряд и произносит снова:

— Мне действительно жаль, что это вам доставило столько неудобств.

Мужчина кажется искренним. Да и не его это вина, откровенно говоря. Я «полистала» память Евы, и багажа там прилично, портальными камнями не напастись. Тем более, что стоят они весьма приличных денег. Так что муж даже молодец, блюдет семейный бюджет. Делаю мысленно зарубку, о нем тоже бы не помешало обмолвится.

Если не сейчас, то еще неизвестно, как скоро выдастся шанс поговорить вот так вот с его сиятельством. Искать его и просить о встрече может быть бессмысленно, мало ли, вдруг он меня снова видеть не захочет и не пустит на порог.

— Насчет Генри…Думаю, вам стоит пригласить специалиста по душевным болезням.

Говорю и сама же жалею о своих словах.

Герцог хмурится:

— Вы считаете, что мой брат умалишенный?

Я вздыхаю. Психиатрии как науки в этом мире не существует, соответственно психологов и коучей тоже, как помочь иначе я представления не имею. И даже эти так называемые специалисты могут больше вреда принести, чем пользы. Не знаю, стоит ли риска вмешательство неизвестного человека с сомнительной квалификацией вроде специализирующихся на работе с так называемыми «душевными болезнями». Но и проблема у Генри не маленькая, боюсь, что своими силами мы не сможем справится.

— На самом деле я хочу… посоветоваться, — встречаю серьезный — готовый слушать и, что важно, слышать — взгляд его сиятельства и начинаю рассказ о произошедшем от первой встречи с мальцом и до сегодняшнего дня.

Это его брат, он имеет право знать… нет, он обязан знать. Они же семья. Мягко избегаю поднимать тему бросившей ребят матери:

— Моя служанка сказала, что за Генри после того, как погиб ваш отец, стала присматривать в то время старшая горничная поместья.

У меня есть уже свои домыслы. С вероятностью девяносто девять и девять процентов это нынешняя экономка. Нет, я уверена абсолютно, пусть имя до этого этой женщины и не звучало.

— Фрида, — кивает Глен.

Он не выглядит удивленным или шокированным. Скорее, его выражение вообще невозможно прочитать, столько в нем различных эмоций.

Так странно. Этот человек — мой муж. Законный супруг. Мы едва ли не незнакомцы. Но сейчас ближе него у меня никого нет. Да, имеется отец оригинальной владелицы тела, но он далеко, и впечатление у меня о нем складывается только из памяти, что оставила предшественница, что далеко не равно моему личному восприятию. Моя и прошлой леди Эверетт мировоззрение и взгляды на мир вообще сильно разнятся.

Я — Ева и в то же время я — не она. Я не аристократка и не представительница благородного дома, у меня иной жизненный опыт и склад ума, нет каких-то нужных наверняка качеств, которыми следует обладать женщине с подобным статусом. Со стороны, я, возможно, кажусь тряпкой и слабохарактерной. Но не так-то просто оказаться в чужом мире, в абсолютно токсичной обстановке в окружении полных незнакомцев с неясными намерениями и начать качать свои права, которые дарует призрачный статус.

Я радуюсь мелочам. Есть дом, крыша над головой, вкусная еда и приятный вид из окна, нет нужды носить каждый день корсет и угождать посторонним людям, которым на меня так же наплевать, как и мне на них.

Мое положение могло быть хуже. Гораздо хуже. Оказаться живой после смерти, переместиться в другой мир в это молодое и красивое тело — это уже израсходовать всю невозможную удачу, которая досталась мне каким-то совершенно удивительным и неизвестным путем. С этим в сравнении никакие трудности даже близко меня не могут затронуть, как об стенку горох, если по-простому.

Кошусь на герцога.

— Видимо, она. Кстати. Я не только свой багаж не получила, — вспоминаю наконец о кое-чем поважнее всяких платьев. Их на деньги легко купить, а вот наоборот уже процесс не работает просто.

Глен поднимает голову.

Красивый он. На темных волосах мужа играют лучи закатного солнца, а глаза, такие же темные, на контрасте с цветущей вокруг зеленью, кажутся бездонными, но при этом удивительно яркими, сверкающими, при всем том факте, что черный цвет по природе своей свет поглощает.

— Вы обещали мне содержание. Под какими условиями я должна его получать? С началом каждого месяца? Просить каждый раз на покупки и докладывать? — гадаю вслух.

Взгляд герцога стремительно меняется. Он пробирающей до дрожи холодности хочется побежать к себе в дом, достать из подсобки бесполезную на юге шубу и укутаться в нее потеплее.

— Содержание? Разве вам в тот же самый день не выдали наличными положенную сумму, а после, неделю назад, сумму в том же размере?

Качаю головой, уставившись на непроницаемое лицо Глена. Да нифига подобного! Я вообще в глаза местной валюты еще не видела!

Если в случае Генри голословно герцог поверить в грехи экономки вряд ли мог, серьезно преступление требует тщательного расследования, то вот в моем случае, пары фраз оказалось достаточно.

Его сиятельство трет рукой в перчатке бровь, да и поза у него меняется с уверенной, на сокрушенную, растерянную. Корпус подается вперед, голова опущена, локти нашли опору на бедрах чуть выше коленей, так в обществе сидеть не принято. На меня Глен смотреть избегает.

— Это все моя вина. Простите, Ева. Я слепо верил ее словам…Ха, вы считали, что это отношение и было моим намерением? Унизить свою жену, чтобы она сбежала прочь…Да, так и есть. Конечно, у вас, Ева, имелись все основания так считать. Я сам в этом виноват.

Муж вдруг вскидывает голову и смотрит куда-то вперед. Там стоит одинокая фигурка Эмили, ждущей меня, свою госпожу, на приличном расстоянии.

— И служанка тоже… Та же самая, да? Я помню, это же она тогда подавилась.

— Эмили, — киваю я, не понимая, что имеет в виду герцог.

— Вам должны были выделить еще четырех девушек! Где они?

Кулак прилетает на ни в чем неповинную скамью.

Честно сказать, выглядит сейчас Глен очень страшно. Какая-нибудь впечатлительная леди уже бы бежала без оглядки. Но я любуюсь его закипающей яростью. Сразу стало на душе от этого вида лучше. Правильно, и чего я сразу к нему не пошла? Надо было при первом же неподобающего ко мне отношения бежать к муженьку. Но он мне тогда доверия не внушал от слова совсем.

— Вы сказали мне не высовываться. Более того, я и сама пообещала, — тихонько приговариваю, отвечая на невысказанный вслух и повисший в воздухе вопрос о том, чего я так долго молчала.

— Дом, что вы мне выделили был весь в грязи и требовал уборки, служанка пришла только ближе к ночи, и даже ужина мне никто не принес, хотя я с прошлого вечера не ела ничего. Даже переодеться было не во что. Вот, смотрите, — показываю на себя рукой. — Откопали какой-то не первой свежести наряд, давно уже непригодный для носки.

Жалуюсь и ничуть этого не стыжусь. Недопонимание от первой встречи с герцогом наконец разрешилось, намерений меня обидеть и унизить у него явно не было, это все происки Фриды, которая себе уже на хороший приговор накопила, так что можно смело давить на совесть супружника. Столько боли и лишений я претерпела, не проронив и слова, ах…

Лицо Глена становиться все более угрюмей.

— Она была моей няней, — тихо говорит герцог. — Сын Фриды и ее супруг были верными рыцарями герцогства, они погибли в бою, защищая моего отца. Я верил, что должен ради их памяти позаботиться о ней. Поэтому я так полагался на нее в вопросах содержания дома и быта. Мне казалось, что Фриде я могу доверять, и она стала экономкой в поместье.

Глен качает головой и невесело смеется.

Мне его даже становиться жаль. Он не виноват в том, что доверял близкому для него человеку. Это вина экономки, что она не оправдала доверия. Невозможно одному человеку проследить за всем сразу. Поместье и его обитатели, проблемное и неспокойной южное герцогство, отношения с местным населением и вассалами, вдобавок все, что происходит в столице и в империи в целом нельзя упускать из виду. В таких делах обычно помогают наследники, но из Генри помощника не вышло по понятным причинам. Если герцог не найдет достойных для делегирования части своих полномочий людей, ошибок, подобных этой будет становится больше и происходить они станут чаще.

Естественная вещь для руководителя верить своим подчиненным. Но при этом слепо полагаться на других нельзя никак. Для молодого владыки южных земель, надо полагать, этот случай станет большим уроком.

Неловко тянусь, чтобы похлопать ободряюще супруга по плечу, но передумываю, припомнив, что у него с физическим контактом могут быть какие-то проблемы, если вспомнить то, что Генри он так и не смог погладить по голове. Да и перчатки он не просто так носит.

— Лучший способ узнать, доверять ли кому-то — это доверять ему. Вы просто верили Фриде больше, чем она того заслуживала; то, что она обманула не означает, что вы поступили плохо, — с умным видом цитирую умные мысли философов с Земли, про себя осознавая, что мужу я тоже стала верить недавно, руководствуясь похожими соображениями.

— Но вы, Ева… и Генри, оказались здесь единственными жертвами, — сокрушенно сообщает герцог и сжимает на коленях в кулаки руки в перчатках.

Кажется, злость его быстро уступила место чувству вины.