Бессмертный воин

Глава 30

Они всю ночь двигались по направлению к дому, и всю дорогу Бранд нёс Мейрвин. Иво усадил Алейду и Беатрис на Фэкса и вел его под уздцы, идя рядом с Брандом. Том плелся в конце с двумя оставшимися лошадьми, а высоко в небе кружил ворон.

За милю[63] до моста Бранд остановился.

— Здесь я поворачиваю. Она должна оказаться дома, не в их церкви, а если пройду по деревне, возникнут вопросы.

Иво кивнул, зная, что Бранд должен сделать это, чтобы защитить Мейрвин.

— Я пойду с тобой.

— Нет, позаботься о своей семье. — Бранд тяжело сглотнул, его челюсть выпятилась вперед, когда он попытался взять себя в руки.

— Ты двинешься дальше? — спросил Иво.

— Нет. Квен не умерла. Если она вернется, то мы тебе понадобимся. Я буду на этом самом месте сегодня вечером, после того, как… — Он остановился, не находя в себе сил произнести эти слова. — Ари может поехать на лошади Тома и вечером вернуть мне Кракена.

Он повернулся и ушел, его спина была прямой и негнущейся, ведь он нёс Мейрвин домой, ворон тихо полетел за ним.

Иво следил за Брандом с Мейрвин, пока темнота не скрыла их, затем повернулся, чтобы взглянуть на Алейду.

— Как она?

— Прекрасно. — Она заглянула под плащ, чтобы проверить. — Спит.

— Хорошо. Я… — Он запнулся. — Вероятно, я должен пойти с ним. Я не знаю, что может произойти на восходе солнца.

— Зато я знаю. — Она потянулась вниз, чтобы коснуться его волос, благословение более драгоценное, чем любое, данное священником. — Небо изменит свой цвет, станет розовым с позолотой, а затем синим, и солнце коснется этих бледных волос, и я заплачу, сначала от радости, а затем от печали, по Мейрвин. Всё будет хорошо, любовь моя. Ты освободился от этого. Мейрвин сказала так. Даже Бе… Даже Квен сказала так.

Мейрвин сказала так. В унынии, которое следовало за ними по торфяникам, он не подумал расспросить Тома, но сейчас он жестом подозвал мальчишку к себе.

— Мейрвин сказала, ты знаешь. Что она имела в виду?

— Она сказала мне все, когда мы поехали за вами, милорд, что я должен сделать. И почему. Она сказала, что я должен помнить, но я не знал, почему до… — Том сглотнул, затем посмотрел на Алейду. — У вас всё ещё при себе это, миледи? То, что я дал вам?

Алейда удивилась, затем мельком взглянула на свой кулак, туго сжимающийся вокруг какой — то вещицы. — Я даже не понимала, что всё ещё держу это. — Она медленно раскрыла руку, и Иво смахнул слезу, когда увидел то, что она стискивала так сильно, то что оставило отпечаток на ее ладони.

Иво смотрел на кусочек серебра, который много лет назад сорвала с его шеи Квен. — Он был у тебя все это время?

— Его достали из колодца, милорд, — сказал Том. — Эльфвайн нашел, когда его чистил. Мейрвин сказала, что Эльфвайн не понял что это, и просто отдал вещицу мне, на хранение. До тех пор пока она не сказала мне, я и не знал, что это принадлежит вам, милорд.

— Да. Да, ты и не мог этого знать. — Он сжал плечо Тома. — И, тем не менее, ты берёг его для меня. — Он забрал у Алейды своего орла и через голову натянул цепочку. Он не ощутил никакой тяжести, как если бы вещица никогда не покидала его.

— Почему в нём было такое волшебство? — спросила Алейда.

— Это — мой fylgja. Мой… — Иво попытался подобрать похожее слово на французском языке. — Мой дух хранитель. Мой отец надел его на меня в день моего рождения, а Квен похитила его много лет назад.

— Мейрвин… — голос Тома внезапно застрял у него в горле, и ему стало необходимо откашляться. — Она сказала, что Квен использовала это, чтобы превращать милорда в животное, и что этим волшебство могло быть уничтожено, если бы ещё была любовь. Любовь, которая знала правду, сказала она. Она попросила меня, положить вещицу в вашу руку, миледи, сказав, что она даст вам силу, чтобы сказать, то, что у вас на сердце. И милорд, она просила сказать вам, что остальные тоже должны найти их талисманы.

— Есть и другие, помимо Бранда и Ари? — спросила Алейда.

— Всего нас девять. Все существа, названные Квен. — Иво невидящим взглядом уставился в ночь, думая о других. — Порядочные люди. Чуть позже, днём, я расскажу тебе о них немного. — Позже днём, подумал он. Он собирался жить день за днём…

— Возможно, нам стоит ещё раз почистить колодец, вдруг там fil… хранитель Бранда.

— Fylgja. — Его там нет, почувствовал Иво, но он кивнул. — Мы сделаем это. И мы найдём пещеру, если сможем, и раскопаем её, и крепость на холме, и любое другое место, где она могла спрятать их. И мы пошлем знание другим, чтобы и они искали. Вполне возможно им повезет, и кто — кто из них найдёт их.

— Они все должны найти, милорд, — сказал Том. — Мейрвин сказала, что волшебство Квен связывает сэра Бранда более сильно, потому что он победил вас той ночью, и все вы должны разрушить проклятье прежде, чем он сможет освободиться.

Все они? Когда потребовалось двенадцать десятилетий, чтобы наткнуться на этот единственный? Невозможно.

— Тогда мы найдем их все, — сказала уверенно Алейда, и её решимость передалась Иво так же, как её любовь, развеивающая все сомнения.

— Мы не остановимся, пока не сделаем это, — поклялся он. — А пока мы должны доставить тебя и Беатрис домой. Мы можем ехать теперь, когда Бранд ушел с… — Он не смог произнести её имя. — Я возьму Кракена.

Том вручил ему поводья Кракена, затем начал забираться на гнедого Ари и вздрогнул, оказавшись в седле.

— Покажи мне руку, — приказал Иво. Том протянул руку, и даже при исчезающем лунном свете, Иво смог увидеть, что его ладонь почти до кости была пересечена раной.

— Томас, ты должен был сказать хоть что — то, — сказала Алейда.

— Она только немного побаливает, миледи. Были более важные вещи.

— Да. Были. — Коль скоро Иво был обязан, то мальчишка уже заработал свои шпоры, даже если ему придётся подождать совершеннолетия, чтобы получить их. Но ещё будет время сказать ему об этом, поблагодарить его ещё раз, вознаградить за его храбрость. Целая жизнь… но только одна. Он должен помнить об этом теперь и лелеять каждое мгновение. Каждый день.

— Ну, давай доставим тебя и моих леди домой.

Петухи уже начали кричать, когда они пересекли мост и поднялись на холм, направляясь в Олнвик. Со стены раздался крик, и ворота широко раскрылись в приглашении. С чувством облегчения Иво повёл Алейду во двор. В безопасность.

В следующее мгновение чувство ушло при виде толпы дворян, стоящих у двери в зал. Иво быстро просмотрел лица, узнав Фламбарда[64], Браинарда, де Жена, и других членов королевского совета. Ранульф Фламбард поднял руку, и два десятка вооруженных рыцарей, рассеянных по двору, окружили наездников. Мужчины Олнвика заворчали, но, что очевидно… не сделали ничего, чтобы предупредить их.

Том переместился поближе к Алейде, сместив руку к мечу Ари, висящему у седла.

— Полегче, Том, — сказал Иво.

Мгновение спустя Король Вильгельм вышел из дверей, и Иво расслабился. Он мог иметь дело с Вильгельмом. Затем он увидел мужчину, вышедшего за ним.

— Фиц Хьюберт, тебя уже дважды предупреждали держаться подальше от моих земель. — Иво соскочил с Кракена, послав Невиллу суровый взгляд прежде, чем помочь спуститься Алейде с Беатрис. Он удостоверился, что малышка хорошо устроена на руках у матери и поцеловал жену и дочь.

— Почему король здесь? — настойчиво зашептала Алейда.

— Увидим. Веди себя, как ни в чем не бывало. — Он прижался ещё одним поцелуем к её щеке, подвёл её вперёд и помог опуститься на колени перед королем. — Сир. Добро пожаловать в Олнвик.

— Встаньте, — сказал Вильгельм нетерпеливо. — Это твоя леди?

— Да, Ваша Светлость. Леди Алейда, которую вы дали мне как невесту, и наша дочь, Беатрис.

Алейда опустилась в реверансе… не столь низко, как она могла бы, но достаточно низко, чтобы Вильгельм мог рассмотреть ребёнка… и произнесла спокойно:

— Ваша Светлость.

— Миледи. Ваш маршал сказал, что вас похитили разбойники.

— Да, Ваша Светлость, похитили.

— Я вернул их невредимыми, — сказал Иво.

— А где ваши люди?

— Хоронят тела, включая кормилицу моей жены, которая была частью мерзкого заговора. — Он позволил людям Олнвика переварить это прежде, чем многозначительно посмотрел на Фица Хьюберта. — И говоря о мерзком, Ваша Светлость…

— Осторожнее, милорд. На сей раз сэр Невилл приехал со мной. — Вильгельм пододвинулся, и Невилл вышел вперед, самодовольно улыбаясь. — Он принес мне известия о тёмных делах, творящихся в Олнвике. Он утверждает, что ты практикуешь черную магию и общаешься с демонами. Фактически, сам являешься одним из них.

— На самом деле тёмные… если бы это было правдой.

— Невилл, что за ложь вы на сей раз несёте? — потребовала с негодованием Алейда.

Улыбка Невилла только стала шире.

— Никакой, миледи. Вы никогда не задавались вопросом, почему ваш муж исчезает в лесу перед каждым рассветом и возвращается только после наступления темноты?

Алейда покачала головой, будто мать, не верящая разыгравшемуся воображению ребенка, и повернулась к Вильгельму.

— Если любовь к охоте — признак черной магии, Ваша Светлость, леса Англии полны благородных инкубов[65].

Смех, который сотряс двор, превратил улыбку Невилла в ядовитую насмешку.

— Он не охотится, Леди Алейда. Он — демон, и он превращается в орла с восходом солнца и обратно в человека на закате. Я видел, как он делает это, своими собственными глазами. Действительно, дьявольские делишки.

— Орла? — сказал Иво, выдавливая из себя улыбку, ведь ускользала его вновь обретённая жизнь. — Конечно, Ваша Светлость, вы не можете верить такой чепухе.

— Я не знаю, стоит верить ему или нет, — сказал Уильям. — Именно поэтому я здесь.

Алейда деликатно откашлялась.

— Я уверяю вас, Ваша Светлость, днём или ночью, мой муж — мужчина в полном смысле этого слова.

Вновь засмеялись, но громче всех был Вильгельм. Её острый язычок мог бы помочь в этом деле, подумал Иво, порадовавшись, что никогда не пытался приручить его. Только морщинки в уголках её глаз и рта выдавали, чего стоила ей борьба с остатками подлости Квен.

Вильгельм рукой стер усмешку со своего лица.

— Тем не менее, Леди Алейда, я лично хочу убедиться в истинности слов Фиц Хьюберта. У меня достаточно неприятностей с приспешниками дьявола на севере, и не стоит забывать о настоящем, сидящем в хорошо укреплённом замке. Будет довольно легко разрешить это дело. — Вильгельм поднял свой взгляд вверх на проясняющееся небо, рассеивающиеся порозовевшие облака, слегка тронутые золотом, о которых говорила Алейда. — Солнце скоро взойдёт. Мы посмотрим, что произойдёт. Взять его.

Двое крепких рыцарей вышли вперед, отталкивая Алейду в сторону и хватая Иво за руки. Иво боролся с желанием сопротивляться, вместо этого посылая Алейде ободрительную улыбку.

— Ваша Светлость, у моей жены был трудный день и более трудная ночь. Вы позволите ей удалиться, ведь она не имеет к этому никакого отношения?

Вильгельм кивнул.

— Лорд Роберт, проводите Леди Алейду и её дочь в солар.

Алейда отступила от Роберта. — Пожалуйста, Ваша Светлость, я предпочла бы оставаться. В конце концов, будет весьма забавно наблюдать за падением Невилла.

— Действительно ли вы уверены, миледи? Вы можете оказаться свидетельницей падения своего мужа.

— Нет, Ваша Светлость, такого не будет. — Ее спокойная уверенность укрепила Иво. — Я никогда не смогла бы полюбить мужчину, который являлся бы злом.

— Надеюсь, что так, миледи. Ну, встаньте рядом со мной, и вместе узнаем правду.

Розова на облаках исчезла, как только небо посветлело и стало синим. Свет раскрасил вершины отдаленных холмов. Иво приготовился, как готовился каждый рассвет последние двенадцать десятилетий, ожидая боли.

— Будьте наготове, — приказал Вильгельм. — Если он обратиться в орла, я не хочу чтобы он скрылся прежде, чем им займутся епископы.

Ещё чуть — чуть и от усмешки лицо Невилла треснуло бы пополам.

— Мне стоило позволить Бранду выпотрошить тебя, — сказал Иво мягко, смакуя страх, который расширил глаза Невилла.

Солнце выглянуло из — за горизонта, и первые лучи света упали во двор. Мужчины, державшие Иво, напряглись; их пальцы впились ему в руки. Влиятельные пэры рвались вперед, страстно ища первых признаков клюва или когтей.

Мгновение прошло без боли, и сердце Иво убыстрило свой бег от надежды. Разочарование наполнило лица вельмож. Невилл тревожно переступал с ноги на ногу. Солнечный луч подкрался к Иво, коснулся его, ошеломил своей теплотой и яркостью.

— Вы видите, Ваша Светлость. — Алейда оттолкнула баронов, чтобы отнести Беатрис Иво, и солнце прошлось по её щеке, а затем по малышке, и все, что он мог делать — дышать. — Нет никакого орла кроме как в грязном воображении Невилла. Это уже третий раз, когда он доставляет нам здесь неприятности, и всё потому, что я отказалась от его ухаживаний и ждала того, чтобы вы сами отдали мою руку, согласно вашему праву.

— Так вот поэтому ты организовал это, Фиц Хьюберт?

— Нет, Сир. Нет. Я видел, как он обернулся. Я клянусь, что я видел. Это какая — то уловка. Он — орел. Орел, говорю я вам.

— Орел. Раны Господни, человек, я не могу поверить, что позволил тебе попусту тратить моё время. Уведите его отсюда, — приказал Вильгельм. Освальд и Пенда помчались вперед, чтобы выполнить приказ. — По правде говоря, вышлите его из Англии. Мой вероломный брат нуждается в людях, чтобы идти с ними на Иерусалим. Если повезёт, то сарацины избавят нас от них обоих. Сэр Невилл, ты возьмёшь Крест сегодня же утром. Тащите его к часовне, чтобы он мог дать клятву.

Приветствия раздались с того места, где собрались люди Олнвика. Рыцари, удерживающие Иво, выпустили его и занялись Невиллом, волоча его к часовне.

— Ты удачливый человек, де Вэсси, — сказал Вильгельм, — иметь жену с такой верой в тебя и таким язычком, чтобы использовать его для твоей защиты.

— Я счастлив за то, что имею и то, и другое каждый день, с тех пор как вы выбрали её для меня, Ваша Светлость.

— Хорошо. Тогда ты не будешь возражать, если я вознагражу её за это. Что бы вы хотели, Леди Алейда?

— Вы знаете о том, что я хочу, Ваша Светлость, из ходатайств, которые я посылала вам. По одному, каждый месяц весь этот год?

— Да. Вы пристаете ко мне не хуже, чем папа римский. Я пошлю приказ в Виндзор, и если ваш дедушка и дядя поклянутся в верности и убедят меня, что на сей раз они будут благоразумно себя вести, вы получите их свободу.

Пылая, она опустилась в глубоком реверансе.

— Спасибо, монсеньор.

— Да. Хорошо. — Вильгельм повернулся, чтобы направиться внутрь. — После того, как позавтракаю, де Вэсси, я хочу посмотреть на ту башню, за которую я заплатил.

— Конечно, Ваша Светлость.

Джеффри подозвал обитателей Олнвика, чтобы представить их королю и его людям, и, вздохнув с облегчением, Иво заключил в объятья жену и дочь. Наполовину рыдая, наполовину смеясь, Алейда взъерошила его волосы. — Видишь? Я же говорила тебе. Говорила.

Они ещё долго там стояли, обнимаясь, в то время как люди и животные ходили мимо них. Через некоторое время, Том откашлялся.

— Смотрите, милорд.

Над отдаленными деревьями в утреннее небо вздымался серый дым. Голос Алейды застрял где — то в горле.

— Домик Мейрвин.

— Её похоронный костер, — пробормотал Иво. — Они подумают, что она умерла в огне. Никогда не смей говорить иначе.

— Не буду, милорд, — сказал Том, затем, — Смотрите. Сэр Ари.

Приближался Ари, на полном скаку он проехал сквозь ворота, спрыгнул с лошади Тома и подбежал к Иво. Он резко остановился, пристально вгляделся, как будто не верил тому, что видели его глаза, наполняющиеся слезами.

— Ты сделал это, — сказал он. — Ты сделал это. Мы можем разрушить его.

— Да, — сказал Иво. — Мы можем.

— Это так… Видения. Я сожалею…

— Они были делом рук Квен, мой друг. Часть её плана. — Иво взял Ари за плечи и внимательно посмотрел на него, затем притянул его поближе и обнял. — Здесь король и его люди. Мы поговорим позже.

— Клянусь богами, мы поговорим! — сказал Ари на норвежском. Он подозвал рукой Тома и, перейдя на французский, произнёс, — Подойди, оруженосец. Я думаю, что тебе известно кое — что о моей украденной лошади.

Иво посмотрел искоса вниз на Алейду, его глаза, все еще непривыкшие к солнечному свету задержались на её лице. — Чем вызвана эта улыбка?

— Ты и Ари. Я никогда не видела вас вместе. Будет довольно странно видеть тебя рядом весь день.

— Да. Тебе понравится это?

— Боже, муж, ты не должен даже спрашивать. — Она запрокинула голову, полусмеясь и полуплача, ее headrail[66] опустился, чтобы позволить солнцу коснуться её волос. Они засверкали медным огнем, даже более яркие, чем в его мечтах, столь яркие, что ему пришлось закрыть глаза от этой невероятной красоты.

Когда он посмел открыть их снова, её лицо стало серьезнее.

— Обещай мне одну вещь.

— Какую?

Она улыбнулась той улыбкой женщины, которая сделала его счастливым оттого, что он был мужчиной, полным страстей и возможностей. — То, что ночи не изменятся.

Он притянул ее к себе, тихо обещая богам, что он всегда будет почитать их за эту женщину, которую они послали, чтобы спасти его.

— Для этого, миледи жена, у тебя есть моя клятва.

И он поцеловал её.