Бета-тест

Глава 11

Пицца — это просто. Тристан любит пиццу, Рави любит пиццу, и в Сиэтле полно мест, где можно заказать хорошую вегетарианскую пиццу. По сравнению, скажем, с принятием душа с коллегой, которого вы должны бы недолюбливать, пицца была до смешного проста.

Принимать душ вместе было... странно. Странно — это единственное подходящее слово. Порно и поп-культура утверждают, что он должен иметь разного вида фантазии о сексе в душе и должен бы попробовать их все вместе с Рави, но Трис узнал от Патрика, что сама идея секса в душе намного лучше реальности. Один человек, а обычно это он, в конце концов, начинал дрожать, так как вода становиться холодной раньше, чем они переходят к действительно стоящим вещам. Рави был более чутким, поворачивая Тристана так, чтобы на него тоже лилась горячая вода, но это было всё ещё не особенно эротичным. Единственное, на чём Тристан мог сфокусироваться — это только на «срань Господня, мы только что разделили оргазм», волшебно терзающем сочетании, циркулирующем сквозь него.

Было легче сосредоточиться на папке с вариантами еды и заказать пиццу в ту же секунду, как они вышли из душа. Очевидно, Рави перешагнул порог своей стеснительности перед ним, и расхаживал по гостиной в одном полотенце, в то время как Тристан натягивал боксеры и пижамные штаны. Рави позволил ему самому забрать пиццу у доставщика, что было замечательно, потому что Трис был тем, у кого была папка с чеками. И его никто не сможет застукать в одном полотенце, даже если он и останется вне поля зрения как Рави. Конечно, если бы у него было такое тело, как у парня, он, вероятно, тоже бы не волновался о том, что его могут увидеть. Ему нравилось то, как выглядел Рави, с его мокрыми после душа волосами, зачёсанными назад, открывающими угловатые черты лица, и действительно нравилось то, что Рави был без футболки. У него на груди практически не было волос, но вдоль живота шла пушистая дорожка, ведущая точно вниз. Этот контраст заводил Тристана.

Всё в Рави возбуждало Триса. Длинные босые стопы. Ноги, покрытые тёмными волосками, и, определённо, его бёдра и икры бегуна. То, как его не сильно перекачанные, но с изгибами плечи, перетекали в мускулистые руки. Низкие стоны, которые он издавал, когда был близок к разрядке...

«Окей, прекрати немедленно, потому что возбуждаться, пока ешь пиццу с оливками и зелёным перцем, просто стыдно». Они сидели рядом на ближайшей к двери кровати, с пиццей между ними, вдвоём пытаясь и провалив попытку изобразить, что всё было нормально. Рави включил телевизор, по нему шло реалити-шоу, где разукрашенные девицы боролись за приз. Возможно, за парня или за модельный контракт. У него не было свободных ресурсов мозга, чтобы выяснять.

Единственное, что он выяснил, так это то, что тишина нервирует Рави, вот почему тот всегда включал музыку в грузовике, и почему у него всегда включён телевизор, хотя даже не смотрел на него. Это, и то, что он заполнял напряжённость между ними разговорами о пицце и начинках, говорил слишком быстро и с вынужденным обаянием. Тристан хотел бы знать, что сказать, чтобы всё между ними снова стало просто.

Но Трис не знал, поэтому выкинул коробку от пиццы, стряхнул крошки с кровати и пытался найти смысл в передаче.

— Они борются за работу или за мужчину? — спросил он, отодвигаясь на другую сторону кровати, на безопасное расстояние, для того, чтобы Рави принял более комфортную для него позу.

— Работу, — сказал Рави, откинувшись на подушки.

— Тогда почему они так сильно флиртуют с тем мужиком? — спросил Тристан, когда одна из девушек на экране подсела на стол к какому-то старикану и начала хлопать ресницами.

— Потому что они, вероятней всего, думают, что переспав с ним, гарантируют себе победу.

— Но они никогда не должны спать со своим боссом. Это очень плохо... — Тристан заткнулся, когда осознал, что только что сказал. — Не то, чтобы... ох, чёрт, я затыкаюсь.

Рави засмеялся и вытянул ногу, что бы пнуть Тристана в голень.

— Чувак, я понял. Да, я спал с коллегами и раньше, что всегда было ужасно. И очевидно ничему меня не научило.

Тристан подавил боль и ревность, которые угрожали разорвать его сердце.

— Было ужасно?

— Догадайся. Очень тяжело жонглировать работой и тем, что происходит после неё. Знаю, ты считаешь, что мне плевать на профессионализм...

— Я никогда этого не говорил.

— Тебе и не надо было, — Рави пожал плечами, в его глазах скрывалась боль, которую Трис никогда раньше не замечал. — Но меня волнует моя работа, я потерял проект, который обожал из-за слухов, которые ходили по офису. Вот, что ужасно.

— Ты не любишь быть объектом для сплетен? Но ты всегда любил говорить с людьми на работе.

— Вот именно — говорить. И, конечно же, я сплетничаю. О других людях, — Рави рассмеялся над собой, его руки двигались беспокойно, словно он осознавал, что у него были серьёзные двойные стандарты. — Но я усвоил урок, что переспать с кем-то не стоит того, чтобы быть объектом слухов, потому что когда что-то пойдёт не так, а что-то обязательно пойдёт не так, все будут наблюдать за этим, чтобы увидеть, кто из вас первым уволится, и это именно вид ядовитых слухов, который я стараюсь избегать.

— Как, например, ставить на то, натурал кто-то или нет? — Тристан снова и снова скручивал край одеяла.

— Эй. Мне искренне жаль за тот случай. И для протокола: я знал о споре, но никогда в нём не участвовал. Это не в моём стиле, — Рави снова толкнул его ногой. — И да, это то, о чём я говорил, вид слухов, из-за которого становиться тяжело продолжать где-либо работать, потому что тебе дико не комфортно. И я не хочу этого для тебя. Ни для кого из нас.

— Что ж, со мной тебе не нужно беспокоиться об этом. Я не из тех, кто будет стучаться к тебе на рабочее место, чтобы позвать быстренько перепихнуться в копировальной.

— Чёрт.

— Эй, я серьёзно. Не будет никаких офисных последствий от этого... неважно. Я не могу позволить себе подобные слухи ровно так же, как и ты, и в моём случае, всё ухудшается из-за моей семьи.

— Твои родители буду злиться из-за того, что ты переспал с коллегой? —Рави моргнул. — Почему это волнует или должно их волновать?

— Всё сложно, — Трис плюхнулся рядом с Рави. — Помнишь, я говорил тебе, что именно произошло, и признался, что гей, когда был в колледже, и у них случился припадок. Абсолютная истерика. Но я не говорил почему. И это не то, о чем бы я хотел, чтобы знал весь офис.

— Я никому не скажу, — произнёс Рави наконец-то серьёзно.

— Моя мать судья и ведёт довольно активную политическую деятельность, — что многое разъясняет. Его мать была в Федеральном апелляционном суде девятого округа. Вот почему они переехали в Пасадену, когда её назначили окружным судьёй. И говорить, что она была «довольно активным» политическим деятелем, всё равно, как сказать, что солнце «слегка жёлтое».

— Твоя мать судья? Это довольно круто.

— Ага. Я был довольно поздним сюрпризом для них. Ей было сорок два, у неё уже был Дерек и высокая должность прокурора. Её назначили на первое судейство, когда мне было два года. Мой отец тоже юрист, частная практика в сфере управления имуществом.

— Но что общего между тем, что она судья и тем, что ты гей?

— Много чего, — Тристан бросил взгляд в сторону, Рави смотрел на него, не отрываясь. — Видишь ли, она известна своими консервативными взглядами, — и парень снова дал довольно обтекаемое объяснение того, насколько, до смешного, консервативное мнение у неё было о вещах, таких как: однополые браки, дискриминация в области занятости, религиозные льготы и права штата.

—Оу. И ребёнок-гей не вписался бы в имидж? — глаза Рави светились добротой и пониманием.

— Именно. После того как Патрик и я расстались, мои родители и я достигли, своего рода, перемирия, они будут продолжать платить за колледж, если я буду... осторожен.

— Но если ты не скрытый... Я имею в виду, они же не хотели, чтобы ты отрёкся от того, кто ты есть, так ведь?

— О, я уверен, они бы стали настаивать на этом, — Тристан застонал, потому что на самом деле вся эта ситуация была полной неразберихой. Каждый раз, когда он думал, что смог избавиться от их влияния — сначала выпуск, потом устройство на работу — накатывала новая волна вины перед Дереком, вызванная грустью и разочарованием его матери.

Но теперь всё стало только хуже, потому что его мать покидает пост судьи, и многие люди обхаживают её, потому что она кандидат в губернаторы. Его родители ясно дали понять, что он должен не высовываться, пока мать баллотируется. Но он действительно не хотел говорить Рави обо всех этих губернаторских штучках. Чёрт, ему не нравится даже думать о том, что мать запустила кампанию по всему штату.

— И нет, они понимают, что слишком много людей знают, что я гей, чтобы попытаться всё скрыть. Но они не хотят, чтобы я афишировал это. Думаю, они надеются, что если я буду сидеть тихо, то тогда не будет лишних слухов, за которые можно зацепиться.

— Это хреново. Но я полностью всё понимаю, — Рави наклонился и потёр плечо Тристана. — Поверь, моя семья закатила бы вечеринку, если бы я отказался от своей ориентации и сказал, что всё это было большой ошибкой, — он фыркнул. — Не то, чтобы это когда-либо произошло.

— В любом случае, я понимаю желание избегать слухов, — слова вылетели у Триса изо рта, словно он мог сбежать от этой странной близости, которую чувствовал к Рави. Волны сочувствия исходили от парня, одновременно согревая и ужасая Тристана. Его руки по-дурацки тряслись, как происходило всякий раз, когда он нервничал. Трис не хотел, чтобы ему так сильно нравилось делиться всем этим с Рави. — Тебе не нужно беспокоиться о том, что я буду распускать сплетни по офису. Чёрт, я просто надеюсь, что если ничего не скажу, то факт, что на работе все знают о моей ориентации, не будет большой проблемой.

— Так... эм... к чему же мы пришли? — Рави уронил руку и задал трудный вопрос, которого Тристан старался избегать.

Тристан перекатился в сторону Рави и оказался слишком близко к его лицу. Ему пришлось силой заставить свои глаза перестать зацикливаться на его губах.

— Слушай, я не настолько наивен, как тебе кажется. И не какой-то мальчишка с горящими влюбленностью к тебе глазами, — врун. Руки Тристана начали трястись, но он продолжил, как ни в чём не бывало. — И мы сейчас не в офисе.

— Типа как то, что происходит в Сиэтле, остается в Сиэтле? — произнёс медленно Рави.

— Именно. Мы просто два парня, которые немного одиноки и очень озабочены, поэтому мы просто немного выпустили пар. И тебе не нужно беспокоиться о том, что будет в Санта-Монике. Я не собираюсь преследовать тебя как какой-то щенок. — «Даже если бы я и хотел этого». Тристан надеялся, что звучал более уверенно, чем себя ощущал. Он был уверен, что его мозг прибегнет к любой логике, лишь бы поцеловать Рави снова. Но не шутил об одиночестве и озабоченности, прошло чертовски много времени с тех пор, как кто-нибудь держал его, как Рави. Целовал его так, будто для него это имело значение, улыбался ему так, будто ему действительно не всё равно.

У него было несколько анонимных контактов после Патрика, но все они были настолько неудовлетворительны, что он просто удалил приложение из телефона и попытался принять одиночество. Рави заставил его почувствовать себя менее одиноким и незаметным, и чёрт бы его побрал, если он не хотел бы добавки, прежде чем снова перейти в режим хорошего сына.

Рави изучал Тристана, пытаясь увидеть, насколько тот серьёзен. Было довольно забавно, что парень, который заранее планировал походы в уборную, предлагает краткосрочный случайный секс. Трис обкурился, если думал, что Рави сможет забыть о том, что произошло в ту же секунду как они вернуться в Калифорнию, но он приводил довольно неплохие доводы. Это, и то, что лицо Тристана было в сантиметре он него - всё, о чём он мог думать, так только о том, как восхитительно было его целовать.

Повторить их предыдущие оргазмы звучало потрясающе, но прежде нужно кое-что выяснить.

— Абсолютно никаких обнимашек перед кем-либо из «Космического жителя», когда они приедут. Даже ни намёка. Это то, что произошло на моей предыдущей работе. Эмилио и я старались держать всё в тайне, но не смогли держать руки при себе, и слухи начали разлетаться.

Живот Рави сжимался от этих воспоминаний. Это была работа его мечты, первая работа в игровой индустрии, несколько лет всё было прекрасно. Но как на работе во времена колледжа, всё вышло из-под контроля, когда он связался с коллегой, что не остановило его от преследования Эмилио. Вплоть до того, что Рави отстранили от проекта и послали заниматься рутинной работой, потому что его боссу не нужна «драма» в команде. Сейчас он получил второй шанс в этой индустрии, шанс заниматься тем, что ему по душе, и не хотел всё потерять.

— Я выгляжу как человек, который сгорает от желания позажиматься на публике? — Тристан издал неловкий кашель смешок, вот он, придурковатый Рави, которого ему так не хватало.

— Нет. Ты слишком занят раздачей программок и продумыванием плана действий.

— И то, что я целиком и полностью ужасен в проявлении чувств, как на публике, так и вне её.

— Что ты имеешь в виду? Ты всё ещё зациклен на том, что плохо целуешься? Я думал, тот факт, что мы почти моментально кончили, должен был быть достаточным доказательством.

Тристан снова издал кашель смешок.

— Видишь, вот почему нам нужно это сделать. Поверь мне, ты не захочешь продолжить всё в Санта-Монике. Я плох в постели, и тебя от этого заворотит.

Рави моргнул.

— Кто это тебе сказал? Потому что у меня нет никаких жалоб на то, что было раньше.

— Мой бывший говорил, что я недостаточно хорошо... работаю ртом. И слишком долго не заканчиваю... ну, когда приходит моя очередь.

— Твой бывший - это тот же парень, который оставил тебя самому разбираться с родителями, да? Как насчёт того, чтобы не верить ему на слово?

Рави не нравилось, насколько оберегающим он становился, когда дело касалось проблем Тристана с самооценкой. Как с кофе, едой и вождением, у него было сумасшедшее желание поддержать его, увидеть, как он светиться изнутри уверенностью.

— Он не единственный с кем я спал, были и другие парни, и они тоже не были в диком восторге.

—Случайные перепихи обычно отстой, только если тебе очень повезёт. Они хороши для оргазма, но ты не можешь судить по ним о большем, — у Рави было ощущение, что у него их было гораздо больше, но он не стал заострять на этом внимание. Среди них даже было несколько впечатляющих, но рассказом об этом делу явно не поможешь.

— Возможно, — Тристан не выглядел убеждённым.

Рави нравилось считать себя хорошим другом и слушателем, но всё же он был более хорош в действиях, нежели в словах. И действия — это именно то, что поможет стереть выражение «грустной панды» с лица Тристана.

— Возможно, всё, что тебе нужно — это практика.

— Практика? — Тристан покраснел, но не выглядел не заинтересованным.

— Да. Хочешь урок?

— Возможно, — парень облизал свои губы.

— Тогда приступим к практике.

Рави позволил своему полотенцу упасть.