Бета-тест

Глава 21

Тристан потёр руки в попытке восстановить кровообращение в конечностях, которые будто придавило мешками льда.

— Ты имеешь в виду, что не хочешь, — голос Рави звучал прохладнее, чем полуночный бриз.

— Нет, я имею в виду то, что сказал. Я не могу. У моей матери тринадцатого какой-то грандиозный благотворительный вечер по сбору средств. Не говори никому на работе, но она баллотируется на пост губернатора, и я должен присутствовать там, когда она объявит об этом.

— Погоди-ка. Твоя мать выдвигается на пост губернатора? Нашего штата?

— Да.

— Твоя мать... судья с консервативными взглядами, которая интересуется политикой... святая корова, твоя мать Ирэн Лили-Джонс? — Рави говорил медленно, словно пытался решить какое-то сложное уравнение.

— Да, — Тристан не удивился, что тот знает её имя. Любой, кто также политически активен как Рави, слышал его по новостным каналам.

— Как же я раньше не понял? Как? — он обращался скорее к самому себе, нежели к нему.

Возможно, потому что я не хотел, чтобы ты понял.

— Мне следовало сказать тебе обо всём раньше.

— Твоя мать — та женщина, которая помешена на бессмысленных консервативных ток-шоу? Та, кто в прошлом году выразила ярый протест против закона о запрете дискриминации по религиозным признакам и для кого является нормой увольнение человека лишь потому, что у него ВИЧ?

— Она самая, — произнёс Тристан устало. Он рассчитывал на большее понимание с его стороны. Ему казалось, что их отношения достигли такого уровня, когда он мог бы открыть всю правду, чтобы при этом между ними всё осталось бы по-прежнему. Он ошибался. Как всегда.

— И это она, та, кто изводит тебя за то, что ты гей? — Рави покачал головой.

— Да, понятно? Да. Я думал мы с тобой... достигли взаимопонимания по поводу наших семей, — Тристан не смог сдержать боли в голосе.

— Так и есть, так и есть, — это прозвучало скорее рассеяно, нежели искренне, из-за чего горло Триса буквально сдавило. Рави сделал неопределённый жест, прежде чем продолжил: — Так она хочет, чтобы на сцене ты стоял рядом с ней? Похвастаться своей идеальной семьей?

— Что-то типа того, — спину Триса сковало напряжением. — И ей нужно, чтобы я... не светился, пока идет её кампания, — лучше одним махом вывалить всю ужасающую правду.

— Трис. Если ты хоть каким-то образом будешь причастен к её кампании, это будет выглядеть так, словно ты поддерживаешь её позицию.

— Это не так...

— Именно так. Это одобрение политики, которая призвана унизить и дискриминировать тебя.

— Это не моя позиция, но моя семья. Я не могу это изменить.

— Ты можешь не идти.

Тристан поднялся и отошёл подальше.

— Ты совсем меня не понимаешь.

Рави последовал за ним к перилам веранды.

— Как ты можешь говорить такое? Ты потрясающий парень, подавляемый паршивой ситуацией в семье. Пора освободиться.

— Или что? Ты не захочешь быть со мной? — все красивые слова, что Рави произнес ранее, теперь казались пустым звуком.

— Я этого не говорил.

— Тебе и не надо было. Ты такой же, как Патрик. Тебе недостаточно того, что я лю... забочусь о тебе. Ты хочешь, чтобы я возглавлял парад, размахивая флагом, в точности как ты.

Рави обнял его со спины.

— Это нечестно и ты это знаешь. И прекрати сравнивать меня со своим бывшим. Дело не в том, что нужно мне, а в том, что нужно тебе. В том, чего ты заслуживаешь. И ты достоин того, чтобы не отказываться от собственной жизни ради человека, который не считает, что ты в праве претендовать на такие элементарные вещи как медицинское обслуживание или работа.

— Я уже говорил раньше: я — всё, что у них есть, — голос Тристана надломился. Боже, он ненавидел это.

— Почему ты так отчаянно пытаешься заменить им своего брата?

— Потому что я был там, понятно? Я был там, — то, что он подавлял долгие годы, вырвалось наружу, заставив его задыхаться и дрожать.

— Ты был там?

— У Марии был выходной. Дерек должен был не спускать с меня глаз, но вместо этого позвал друзей и все напились. Они захотели поехать за мороженым. Я... я не остановил их. Единственное, что я сделал, так это сказал, что он не может оставить меня дома одного.

— О, детка, — голос Рави упал, он обхватил Тристана руками. — Ты не можешь винить себя в этом.

— Но я знаю, что они винят меня. Почему я не остановил его? Почему умер не я? Я получил всего лишь пару царапин. Даже ни одного шрама не осталось. Погиб тот, у кого был потенциал, ум, социальные навыки. Так что, как видишь, я, возможно, не идеальный, но, по крайней мере, могу быть тем, с кем можно появиться на сцене.

— Я понимаю, правда, понимаю, — Рави не выпустил его из объятий. — И это замечательно, но ты не можешь прожить свою жизнь как мученик. Он не хотел бы этого для тебя.

Тристан никогда особо не задумывался о том, чего бы хотел для него Дерек.

— Не имеет значения. Я должен быть там ради своих родителей, и мне жаль, что ты не понимаешь.

— Я никогда не говорил этого. Просто мне кажется, ты должен подумать о том, от чего ты отказываешься...

— Ты считаешь, что я не думаю об этом? Каждый день? Ты думаешь, я не понимаю, что, вероятно, теряю шанс на настоящие отношения с тобой?

— Трис. У нас и так настоящие отношения. И дело не в том, что ты ставишь свою семью превыше нас. Дело в том, что ты ставишь её превыше себя.

Тристан не поверил ему. Это та же самая ситуация, что и с Патриком — Рави хочет от него больше, чем он может ему дать, хочет, чтобы он оттолкнул свою семью просто потому, что уверен, что только так он мог найти своё счастье. Потому что, в точности как Патрик, Рави считал, что Трис должен стать лучше, или тот найдёт кого-то другого.

Тристан покачал головой.

— Я должен смириться со всем этим и пойти туда.

— К чёрту всё. Я ненавижу то, что ты чувствуешь себя подобным образом, — Рави ударил по перилам, разочарование накатило на него огромной, гневной волной.

— Эй, парни? Всё в порядке? — Джозия вышел из гостиной на веранду с двумя парнями с работы. По выражению его лица стало очевидно, что если он и не слышал всего диалога, то, по крайней мере, последнюю его часть уж точно.

Тристан обернулся и слишком, слишком поздно заметил открытые окна. Твою мать.

Рави хватило одного взгляда на Джозию, чтобы понять, что он в глубокой заднице. Тот встал рядом с Тристаном вытянувшись в полный рост, а не как обычно слегка ссутулившись. Чёрт. Он, по всей видимости, решил, что Рави собирается сбросить Тристана с балкона. Не то, чтобы у него не возникало подобного желания, но похоже со стороны он звучал гораздо злее, чем был на самом деле.

Потому что, правда в том, что он был зол ровно настолько же, насколько обижен и разочарован. Вот, что значит любить такого парня как Тристан — знать, что он всегда будет выбирать лёгкий путь, во всём соглашаясь со своей семьей, и понимать, что в его жизни он всегда будет на втором месте. Это чертовски сильно ранило.

— Не знал, что вы, ребята, встречаетесь, — Маркус, работающий с Рави в отделе дизайна, выглянул из-за Джозии, несомненно, запоминая всё до мельчайших деталей, чтобы сделать свежие сплетни ещё более пикантными.

— Мы... мы не, — Тристан запнулся, и последний лучик надежды, за который цеплялся Рави, потух.

— Чувак. Послушай, Тристан. Твоя мать, похоже, настоящая сука. Я слышал о ней из новостей. Скажи ей, чтобы отвалила, — другой парень с работы, вроде бы Кевин, обладал удивительной настойчивостью для человека, который изрядно перебрал.

Даже при том, что веранда слабо освещена, было заметно, насколько сильно Тристан покраснел. Он с трудом сглотнул.

— Я... я должен идти.

— Я отвезу тебя домой, — сказал Рави, потому что это меньшее, что он мог сделать.

— Нет, — произнес тот, отталкивая его, чтобы зайди в дом.

Ничуть не смутившись, Рави последовал за ним в гостиную, где тот резкими движениями собирал свои вещи. Наблюдать, как парень, у которого всегда есть план, буквально разваливается на части, было более чем ошеломляюще. Чёрт, а ведь у этого парня даже для вечеринки был список.

Рави подождал пока Тристан, покинув гостиную, не направился на кухню, чтобы попытаться ещё раз.

— Серьёзно. Ты же без машины. Позволь мне отвезти тебя домой. Уверен, ты сможешь ещё немного потерпеть меня.

— Мне... мне нужно какое-то время, чтобы подумать. Не ощущая твоего... осуждения, хорошо?

— Трис. Я не осуждаю тебя. Ты делаешь всё сам, и мне больно смотреть на это, — дело даже не в том, что он обманул надежды Рави или разочаровал его, выбрав свою мать вместо него. Он мог бы смириться с этим. Но ощущение, что Тристан предаёт самого себя, вот, что действительно заставляло все его внутренности скручиваться узлом.

— Эй, думаю, вам нужен перерыв, — Джозия снова вклинился между ними. Он, очевидно, назначил себя защитником Тристана. Этот парень был абсолютным противником конфликтов, и, честно говоря, в обратной ситуации, ему бы тоже не хотелось, что бы в его доме разгоралась гигантская любовная драма.

— Я могу отвезти тебя домой, — сказал тому Джозия. — Маркус и Кевин присмотрят здесь за всем.

— Сколько ты выпил? — деликатно поинтересовался Тристан. — Без обид.

— Содовая, — сказал он, подцепив ключи с крючка на кухне. — Я... э-м... принимаю кое-какие препараты, которые нельзя смешивать с алкоголем. Так что тебе не о чем беспокоиться. Я трезв. Что насчёт тебя? — он внимательно посмотрел на Рави. — Ты сможешь доехать домой?

Посыл был предельно ясен — ему больше здесь не рады, и Джозия хотел убедиться, что сегодня ночью он больше не будет доставать Тристана. Чёрт, как так вышло, что в итоге он оказался плохим парнем?

— Я трезв, — сказал Рави. Это было правдой, всё, чтобы он там не выпил ранее, уже давно растворилось перед лицом драмы. Именно её он и пытался всеми силами избежать. Теперь их коллеги не только знают об их отношениях, но и знают, как катастрофически они закончились. Они будут объектом сплетен, по меньшей мере, несколько недель.

Рави собрал свои вещи, стараясь не обращать внимания на то, как Джозия сообщал о своём уходе Маркусу и Кевину, не замечать, как он сторожил Тристана в гараже, всё ещё ведя себя так, словно Рави в любой момент собирался выкинуть что-нибудь в духе фильма «Роковое влечение» (прим.пер.: фильм, в котором герой изменяет жене с коллегой, но решается вернуться к жене, а у коллеги сносит крышу).

«Нужно сваливать». Он отправился домой, врубив в машине музыку, в попытке сбежать от тишины. Но первая же заигравшая песня, которая была хитом в 80-х, напомнила ему о Тристане и дорожном путешествии, изменившем всё. Глаза запекло, Рави переключился на какую-то реп станцию, но и это не помогло. Парень зачитывал о том, как скучал по девушке, что он думает о ней ночами, всё ещё жаждет того, чего, возможно, никогда не сможет получить.

К тому времени как Рави оказался дома, ему требовалось кое-что посерьёзнее, чтобы избавиться от тишины и взаимных упрёков, засевших у него в голове. Он как раз налил себе щедрую порцию виски, когда раздался стук в дверь. Рави знал, кто стоит за ней ещё до того как открыл её и обнаружил Мину, одетую в пушистый коричневый свитер.

— Тебе звонил Джозия?

— Написал, — она натянуто улыбнулась ему, прежде чем проследовать за ним в квартиру. — Сказал, что возможно тебе нужен друг.

— Нет, — он нарочито опрокинул стопку.

— Итак... Тристан?

— Джозии действительно стоит научиться держать язык за зубами. Наступит тот день, когда и ему захочется скрыть от посторонних глаз свою личную жизнь и расплата обещает быть суровой.

Мина фыркнула.

— Влюблённый Джозия? Не могу себе представить.

— Я не влюблён, — Рави уловил намёк.

— Чувствуешь себя плохо? Или так, словно собираешься сделать нечто глупое, например, поехать к нему?

— Это и есть любовь? — Рави плюхнулся на диван. — Джозия просто хотел убедиться, что я оставлю Тристана в покое, чтобы он мог его утешить.

— Я сильно сомневаюсь, что Тристан хочет этого, — она рассмеялась, но не стала отрицать его слов. — Но тот факт, что ты при упоминании его имени пытаешься распотрошить подушки — большой знак.

Пока подруга не сказала, он даже не осознавал, что впился пальцами в диван.

— Я не собираюсь ехать к нему. Мы расстались.

— Вот поэтому я и здесь. Ты должен подумать о том, как ликвидировать последствия всего этого на работе...

— Я знаю. Но сейчас я не в состоянии думать об этом, — он встал с дивана и осторожно подтолкнул Мину к двери. Она права, работа обещала превратиться в катастрофу, и всё, чего он старался избежать, обязательно произойдёт, но если начнёт думать об этом, его голова просто взорвётся. — Прямо сейчас, единственное, чего я хочу, так это проводить тебя домой и напиться в стельку. В одиночестве.

Ха. Он действительно хотел побыть один. А ведь раньше у него никогда не возникало подобного желания. Никогда. Обычно Рави умолял Мину остаться и выпить вместе с ним, выслушать его жалобы на горе бойфренда, но в этот раз всё, о чём он мог бы рассказать, было слишком личным. «Возможно, я люблю его. Действительно, действительно люблю его».

Эта мысль не покидала его, когда он провожал Мину, когда, вернувшись домой, опрокинул ещё одну стопку, и даже когда, достав свой скетчбук и карандаши, принялся рисовать, потому что это единственное, что сейчас имело смысл. Ситуация не типичная для него. Он прошёл через множество расставаний, но никогда раньше не ощущал себя такими опустошённым, так, словно лишился руки. Мина права. От этой потери он вряд ли когда-нибудь оправиться.