Без прямых улик

18.20

— Новые неопознанные есть?

— А как же? — прижав трубку плечом к уху, Зинка еще раз просмотрела ведомость. — Двое. А что, ищут кого-то? А то под старых они не подходят.

— Ну, значит, так, у нас пока сведения о пятнадцати человеках поступили. У вас кто?

— У нас? У нас пацан лет шести, с пакетом на голове, в коллекторе нашли, и старик лет семидесяти — восьмидесяти… Да, семьдесят — восемьдесят. — Зинка сверилась с записью в графе. — Подходит кто-нибудь?

— Нет, никто не подходит, — ответили со вздохом на том конце провода.

— Хотя тут непонятно. То ли старик, то ли… — Зинка заметила ею же поставленный вопросительный знак.

— Что? Я не слышу!

— Говорю, может, это и не старик, а бабка! — крикнула она в трубку. — Тут с полом не разобрались пока!

— Как это не разобрались? Что, трудно штаны спустить?

— Слушай, дорогой, ты на женщину не ори! — взорвалась Зинка. — Хамло! Козел вонючий! — Она разошлась вовсю. Оторвали от красивой жизни и мордой в вонючие трупы! Кому это понравится?

— Ладно, не кипятись, — успокоил собеседник на том конце провода. — Когда ясно будет?

— А кто его знает? — Зинка пожала плечами. — У нас патологоанатом неделю как уволился, а нового нет.

— Слушай, может, посмотришь, как одет?

— Ла-адно. — Зинка нехотя встала со стула. Со вздохом заложила фантик в книжку, словно кто-то из ее окружения мог встать со своего скорбного ложа и перелистнуть страницу. — А что, у тебя есть кто подходящий?

— Две бабки есть. Одна метр семьдесят, девяносто кило, в каракулевую шубу была одета.

— Ну это точно не она. — Зинка еще раз посмотрела в журнал и покачала головой. — Эта сорок два килограмма весит вместе с одеждой. А что вторая?

— Метр пятьдесят шесть, волосы седые, бежевое пальто с цигейковым воротом, на ногах «прощай молодость».

— По росту вроде подходит. — Зинка двинулась к свежим трупам. — Ты не отходи, я сейчас гляну:

Труп оттаял — и теперь ясно видно было — бабка. Пальто, войлочные сапоги «прощай молодость». Эх, да что там — прощай жизнь.

Вот вам и «Фонтаны любви»…