Билли-талисман

Глава IX

— Это Джек! — закричала Бина, подскочив на диване. — О, боже мой! Это Джек, и посмотри, как же я выгляжу!

— Это не Джек, — заверила ее Кэйт, наблюдая, как у нее в душе боролись надежда и отчаяние. — Это Эллиот. Он единственный, кто может войти в дом без моей помощи. У него есть ключ.

Кэйт вышла в маленькую прихожую и посмотрела в глазок. Это был Эллиот, улыбавшийся и делавший знаки Брайсу, который стоял позади с обещанным пакетом съестного. Кэйт неохотно повернула защелку и открыла дверь. Если бы она этого не сделала, парни все равно вошли бы: у Эллиота была связка запасных ключей на экстренный случай (например, если Кэйт забывала свою сумочку в кабинете и вспоминала об этом на полпути домой). И Эллиот не раздумывал бы ею воспользоваться.

Эллиот и Брайс ввалились внутрь.

— Она поправилась? — прошептал Эллиот.

— Нет, — ответила Кэйт.

— Ей лучше?

— Нет, — повторила она.

— Тогда хорошо, что мы пришли, — заметил Эллиот.

— Я же говорил, — отозвался Брайс, и все трое вошли в гостиную, будто клоуны из балагана. По крайней мере, Кэйт это напомнило именно цирк.

— О, Бина! Бедняжка, — начал Эллиот, подлетая к ней и усаживаясь рядом в единственное кресло Кэйт.

— Ни о чем не беспокойся, — сказал Брайс, выгружая содержимое пакета на кофейный столик. — Что ты ела в последний раз? И когда это было?

Бина в некотором смятении попыталась ответить:

— Ну, думаю, я собиралась вчера вечером поужинать с Джеком, но ужин так и не был закончен. Я была ужасно расстроена. Потом я не могла найти Кэйт. Помню, я выпила немного водки…

— Что же, тогда тебе нужно что-нибудь из этого, — он протянул ей сверток в вощеной бумаге.

Она развернула его. Кэйт поморщилась, видя как маковые зерна сыпятся из свертка на диван, на пол, ковер, откуда их можно будет полностью извлечь не раньше чем через несколько месяцев.

— Ой, я не могу есть, — взмолилась Бина.

— Ты должна собраться с силами, — убеждал Эллиот.

Кэйт поддержала его:

— Тебе было бы полезно немного позавтракать. Съешь хоть кусочек.

Брайс, кивнув, сел на диван в ногах у Бины и, укутав их одеялом, положил себе на колени.

— А теперь расскажи дяде Брайсу все как есть, — сказал он шутливо, но искренне.

— Я никак не могу поверить, что вчера, когда планировался такой важный для тебя вечер, ничего не произошло, — начал Эллиот. — Должно быть, ты расстроилась.

Тут Кэйт поняла, что и сама окончательно расстроена. Она схватила подушку с дивана, бросила ее на пол и села возле кофейного столика.

— Еще бы! Наверное, Джек был взвинчен. Видимо, он сознавал, что кольцо еще в безопасности. Джек Вайнтрауб наконец-то решился сделать мне предложение, и он нервничал. Знаете, он такой перфекционист, любит все лучшее. Барби говорила, что он требовал безупречный камень класса «D».

— Безупречный класса «D»! — одобрительно воскликнул Брайс.

— Вот именно. Видите? Я не зря люблю его. Он разбирается в таких делах. Он хочет, чтобы все было как надо. И я думала, что он хочет, чтобы я была счастлива. И я была счастлива и готова забыть о «Розе Пекина».

— Да забудь про официантку, — перебила Кэйт. — Если, конечно, он не просил ее выйти за него. Ты же не подралась с ней, верно?

— И вовсе мы не дрались, — возразила Бина. — Я была немножко расстроена из-за леди-дракона, но не оттого, что он флиртовал с этой незнакомкой, — тогда я не могла бы дальше любить его. В общем, он поднял свой бокал шампанского, и я подумала, что сейчас прозвучит тост, и тут Джек заметил, что у меня нет бокала. Он попробовал позвать официанта или официантку, но их не было. И Джек сказал, что ему нужно выйти в туалет, а по пути он закажет мне выпить. Но я подумала, что он пошел искать ту официантку…

— Ее или таких, как она, развратник, — сказал возмущенно Брайс. — Ненавижу, когда мужчина…

— Эй, не переноси это на себя, — перебил его Эллиот с многозначительным видом.

— Не отвлекайся, дорогая, — добавила Кэйт, коснувшись лица Бины. Кэйт все больше убеждалась в том, что простой телефонный звонок до того, как Джек сядет в самолет, вряд ли сможет решить проблему.

— Ладно. Он извинился и направился в туалет. Я смотрела, как он шел от стола. Я все думала, какой же он красивый.

— Да уж. Мужчины здорово выглядят сзади, — заметил Брайс.

Бина мрачно кивнула.

— Я знаю, люди думают, что Джек обыкновенный, но это мне в нем больше всего и нравится, — продолжала она, не замечая или не обращая внимания на сексуальный оттенок замечания Брайса. Кэйт показалось, что Бина относится к Брайсу как к одной из своих подруг. — Джек не слишком высокий, но и не низкий, не тощий и не толстый, не слишком красивый, но и не уродливый. Он просто подходящий, — продолжала Бина. — По крайней мере, для меня.

Потом, словно вспомнив, где она и что произошло, она поправилась:

— Он был подходящим, но я не совсем подходила ему. Может быть, это я посредственная.

— Бина, — вмешалась Кэйт, сжимая в объятиях подругу. — Ты вовсе не посредственность.

И хотя утверждение это не бесспорно, она не сомневалась, что Бина уж точно не одного с Джеком уровня. Кэйт никогда не встречала никого более заурядного, чем Джек.

— Что же было дальше?

— Джек на некоторое время ушел. Наконец пришла та глупая официантка и спросила, не желаю ли я чего-нибудь выпить. Я ответила, что мой бойфренд пошел за выпивкой, и она сказала мне: «Ваш бойфренд? Но он говорил, что у вас деловая встреча. Иначе бы я предоставила ему более уединенный столик».

— Вот сволочь! — одновременно воскликнули Брайс и Эллиот.

— Да. Прекрасная, стройная экзотическая сучка, — горько согласилась Бина.

— А вот ругаться непродуктивно, — заметила Кэйт. Независимо от того, в чем было дело, она приходила к выводу, что не следовало слишком упрекать Джека, поскольку, если Бина помирится с Джеком (а они помирятся), она потом припомнит им сегодняшнюю критику. Кэйт усвоила этот суровый урок от Бев, когда та еще не вышла замуж за Джонни. — Бина, ты такая красавица. Любой парень в мире рад был бы дышать с тобой одним воздухом, — сказала она подруге, сама веря своим словам. Душа Бины была щедрой и преданной. Сердце ее было полно любви и прощения. И у нее были прелестное круглое личико и гибкая фигурка. Кэйт ласкала ее темные блестящие волосы. И что, черт возьми, нужно было Джеку? Это могло быть приступом страха. Обязательства — это довольно пугающая перспектива. — Разве ты не говорила мне на прошлой неделе, что Джек считает тебя прекрасной во многих отношениях?

— Детка, — заметил Брайс, — поздравительные открытки утверждают то же самое.

— Нет, он говорил, что я слишком красива и слишком хороша для него, — поправила Бина.

— У! О! — произнесли, опять в унисон, Брайс и Эллиот, переглянувшись.

Кэйт сделала им знак за спиной у Бины:

— Да, что бы там ни было, ты красавица, и я уверена, что Джек и сейчас так думает.

— Да? Вы еще не слышали конца моего рассказа, — возразила Бина.

— Мы слушаем, — заверила Кэйт, стараясь не обидеть ее.

— Продолжай. Выкладывай все, — поощрял Эллиот.

— Ну, разумеется, я возненавидела эту… женщину. — Бина остановилась, и Кэйт была рада, что она не отпустила никакого ругательства. — И я сказала ей, чтобы она ушла. Наконец Джек вернулся с моим шампанским и сказал, что… — вы в это не поверите. — Бина подражала глубокому бруклинскому баритону Джека: — «Я смотрел на тебя через зал. Ты хорошо смотрелась оттуда». Это комплимент или оскорбление?

Кэйт поджала губы и воздержалась от замечаний. Казалось, ее теория была верна: Джек способен разглядывать Бину только на расстоянии, в прямом и переносном смысле. А вблизи и в интимной обстановке страх парализовал его. «Если бы только он оставался у стойки и сделал свое предложение по сотовому телефону», — мысленно сожалела она.

— Я только взглянула на него, — продолжала Бина.

— И что же он?

— Я думаю, он ждал моей реакции. Он спросил, все ли в порядке. Казалось, он говорил искренне, заинтересованно, и мне стало не по себе, я подумала, что мне следовало бы пожалеть его. Похоже, у него был нервный срыв из-за этого предложения. К тому же Джек никогда не был… ну, короче, он очень осторожен, когда речь заходит о деньгах.

— Вот черт! — вырвалось у Брайса. — Скажи лучше, он просто подлец.

Бина широко распахнула глаза, и в этот момент Кэйт подумала, что ее подруга собирается рассмеяться.

— Продолжай, — сказала она.

— Ну, я покачала головой и предложила тост. И он сказал только: «За нас». Я ожидала большего, знаете ли, вроде: «И за будущих мистера и миссис Вайнтрауб, за супругов», но ничего этого не прозвучало. — Слеза потекла по щеке Бины, и Брайс взял ее за руку.

— И? — поторопила Кэйт. Она гадала, когда же улетает самолет Джека, собирается ли он на самолет, звонил ли в дом Горовицей, звонил ли своему кузену Максу.

— Потом он сказал, что, по правде, не хотел уезжать, объяснял про какую-то затруднительную ситуацию на рынке. И я сказала, что когда-нибудь, может быть, мы поедем вместе.

— И что он на это ответил? — спросила Кэйт.

— Ну вот, конечно же, официантка появилась раньше, чем он смог ответить. Мне так не везло. Ты же знаешь, сколько времени у Джека уходит, чтобы сделать заказ. И он настаивал на том, чтобы одни продукты на тарелке не смешивались с другими.

Кэйт забыла про эту его фобию. Она кивнула Бине.

— Мы выпили, и было похоже, что наш ужин пройдет отлично, пока я не стала говорить ему, как сильно мне будет не хватать его. Я полагаю, в этом нет ничего плохого, верно? Мужчина отправляется на месяцы на другой конец света. Мы с Джеком никогда еще не уезжали друг от друга дальше чем на десять миль с тех пор, как стали встречаться.

— Правда? — спросил Брайс. — Так романтично!

— Это так, правда, Кэйт? Она была на той вечеринке у Макса — ну, знаете, соседа Кэйт, что живет напротив, — на которой я познакомилась с Джеком.

Кэйт отвела глаза. У Бины была привычка заниматься тем, что ее друзья называли «еврейской географией». Кэйт получила квартиру, потому что брат Бины был знаком по летнему лагерю с Джейсоном, сыном владельца дома, и он рассказал Бине о том, что есть квартира, а она передала информацию Кэйт. Так Кэйт попала сюда. Потом они с Биной были приглашены ее братом на одну манхэттэнскую вечеринку, которую Макс устраивал еще на своей старой квартире. И Бина во время одного из немногих ее путешествий через Ист-Ривер встретила там Джека. В общем, это могло продолжаться бесконечно, через еврейские школы, летние лагеря, мицва-бары, свадьбы, кузенов, и так далее.

— Странная вещь, мы выросли в Бруклине, всего в шести кварталах друг от друга, а познакомились только в ту ночь и с тех пор не расставались. Я помню, он позвал меня выпить после вечеринки и пригласил на следующий вечер тоже. А потом тот уикенд, когда он пришел к нам на обед с моими родителями и братом и… мы так долго прощались друг с другом. Так что я подумала, было уместно сказать, что мне будет не хватать его. И понимаете, мне казалось, что это послужит ему толчком, что он начнет говорить. Наверно, мы уже закончили с закуской и основным блюдом. Я должна была ждать, когда он сделает предложение сам?

— Мужчин так легко вспугнуть, — добавил Брайс. — Помню, когда Этан Хаусхолдер мне сказал…

— Не сейчас, Брайс, — прервала его Кэйт.

— Да, простите. Продолжай, дорогая.

Кэйт должна была признать, что Бина не могла найти двух более благодарных слушателей, чем Брайс и Эллиот. Иногда просто выговориться было лучшим методом лечения. Но тут, как только она подумала, что они начинают выпутываться, Бина снова заплакала. Легкие пошлепывания Эллиота и воркование Брайса только усугубляли дело.

— И вот его лицо словно все побелело. И он сказал: «Бина, ты знаешь, что мне придется пробыть в Гонконге почти пять месяцев, и это будет непросто». Он все держался за свой нагрудный карман, и напряжение было почти невыносимое. Мне все казалось: сейчас это произойдет. А он все сидел. Мне хотелось крикнуть: «Почему ты сейчас же не вытащишь эту вещицу оттуда и не попросишь выйти замуж за тебя?» Но — ничего. Он просто сидел, смотрел вниз и доедал этих чертовых цыплят по-рангунски.