Билли-талисман

Глава XXXIV

Утро было великолепное. Кэйт могла это оценить, поскольку почти не спала — всю ночь она то засыпала, то просыпалась. Окно ее спальни выходило на восток, и она наблюдала, как полная тьма постепенно сменялась бежевым, затем розовым и, наконец, ярко-алым светом при восходе солнца, однако в сердце Кэйт царил мрак. Несмотря на то что это было ее любимое время года, она проснулась с чувством тяжести в груди и такой серой безысходности, которые не смог развеять чудесный рассвет. Последние дни она работала, ела, ходила в школу и из школы почти автоматически. Хотя Кэйт не жалела о разрыве с Майклом и ничего не ждала от Стивена, она чувствовала себя одинокой и не видела выхода. Как многое женщины, она оставалась без мужа — не важно, она сама была недостаточно хороша, либо мужчины. Бруклинские подруги утомили ее, и навязчиво, как оскомина, и болезненно ее мучил образ Билли Нолана и его приключение с Биной, о чем она предпочла бы не вспоминать, но эти мысли непрошено возвращались к ней опять и опять. Возможно, еще хуже было то, что она не могла рассказать об этом Рите или другим своим манхэттэнским друзьям, потому что они никогда бы не поняли ее, а разговаривать на эту тему с Эллиотом не хотелось, поскольку он явился подстрекателем, и, по правде говоря, она побаивалась его, как боятся дантиста, тонким инструментом прикасающегося к самому чувствительному месту.

Кэйт погрузилась в легкую дремоту. В четверть седьмого раздался телефонный звонок. Она не представляла, кто бы это мог быть. Взяв трубку, она услышала слезливый голос Бины.

— Пожалуйста, Кэйт, помоги мне! Я не могу справиться сама, а мне уже надо ехать в аэропорт. Я была с Билли вчера вечером и вела себя так плохо, как только могла, но он только смеялся. Я флиртовала с другим парнем, но, похоже, ему было все равно…

— Ну, Бина, успокойся.

— Кэйт, я испробовала все, что мне советовали. Ты должна мне помочь. Билли не бросил меня, а Джек приземляется через полтора часа и…

Бина принялась реветь. И всякий раз, на всех этапах их дружбы, когда Бина принималась плакать, Кэйт находила способ ее успокоить. Сейчас она произносила какие-то междометия, стараясь окончательно проснуться, чтобы понять, чем сегодняшние слезы отличаются от прежних. И вдруг до нее дошло. Впервые Бина плакала как взрослая женщина. Исчезла истерика, делавшая ее такой непредсказуемой и в то же время такой милой. Вместо того Кэйт уловила нотки вины, стыда и страха.

— Я сделала ошибку, Кэйт. Но я не хочу рассказывать это Джеку, и если Билли меня не бросит и Джек не сделает предложение, моя жизнь будет разбита.

— Все будет хорошо, — успокаивала ее Кэйт. — Я возьму лимузин и заеду за тобой сегодня утром и отвезу тебя в аэропорт. Ты должна выглядеть хорошо. Я позабочусь обо всем. Обещаю, все будет хорошо.

— Скрестить руки перед смертью? — спросила Бина. Кэйт улыбнулась. «Все та же Бина», — подумала она и подбодрила подругу.

Нарядная, накрашенная, причесанная и надушенная, Бина сидела в лимузине рядом с Кэйт, заехавшей за ней в Бруклин. Машина произвела на нее впечатление, однако Бина все еще очень нервничала.

— А что ты собираешься предпринять? — спросила она.

— Это мое дело, а тебе знать необязательно, — ответила Кэйт и наклонилась вперед. — На Бруклин-Куинс-Экспресс-вей, — сказала она водителю, который, казалось, выбирал дорогу поживописнее (если такая имеется).

— Вам известно, к какому терминалу он прибудет? — спросил шофер.

— Международному, — ответила Кэйт. — Следуйте указателям. — Она откинулась на кожаную спинку сиденья и повернулась к подруге, глядя ей в глаза. — Слушай меня, — сказала она.

— Я слушаю, — отозвалась Бина.

— Хорошо, слушай внимательно. Ты не должна ничего рассказывать Джеку. Ни в чем признаваться. — Кэйт сделала паузу. Мысль о Бине и Билли, мысль о нем, о ней… Она подавила ревность. — Это было всего лишь раз.

— Допустим, нет. На прошлой неделе мы с ним попали под дождь, и он привел меня к себе, чтобы растереть меня полотенцем, и…

Кэйт представилась живая сцена. Образ Билли, нежно вытиравшего ее волосы и прочие части тела, и волновал, и возбуждал. Она вполне понимала, почему Бина вполне могла согрешить еще раз.

— Это не имеет значения. Вы с Джеком расстались. Он был свободен, и ты тоже. Помнишь армейское правило: «Не спрашивают — не говори»? — Бина кивнула. — Так и поступай. И если Джек тебя спросит о чем-нибудь, напомни ему, что ты любишь его. Спроси его, любит ли он тебя.

— Но я спала с…

— Никаких «но».

— Но если даже я не скажу ему о сексе… Хорошо, я не буду ничего рассказывать Джеку.

— Ты обещаешь?

— Обещаю. Но, чтобы исполнить все до конца, надо, чтобы Билли бросил меня.

— Я беру на себя заботу об этом, — заверила Кэйт. — А теперь подправь макияж.

Бина покорно полезла в сумку и вытащила косметичку. Кэйт помогла ей прихорошиться, затем повернула зеркало к себе. Она была немного бледна, некоторая синева появилась под глазами из-за недостатка сна, но это все она уладит позже.

— Отлично, — сказала, когда они подъехали к зданию аэропорта. — Ты прекрасно выглядишь, ты должна так же чувствовать себя, а Джек приезжает ради тебя. Потому что любит тебя.

Бина колебалась:

— Но я не уверена…

— А я уверена, — прервала ее Кэйт. — Теперь иди в зал прибытия, куда пассажиры выходят после таможни. Он, наверно, будет там уже меньше чем через полчаса.

— Ты не собираешься ждать со мной? — спросила Бина, глядя на нее широко раскрытыми глазами.

— Нет. У меня есть другое занятие, — отвечала Кэйт, обнимая Бину. — Держи сотовый включенным и пудру — сухой. Звони мне сразу, если что-нибудь случится.

Бина вышла из машины и вошла внутрь через раздвижную стеклянную дверь, затем она обернулась и, помахав Кэйт, подняла вверх большой палец. Как только она смешалась с толпой в терминале, Кэйт, наклонясь вперед, сказала водителю:

— Отвезите меня назад в Бруклин.