Билли-талисман

Глава VII

Бина дико озиралась вокруг.

— Кэти, боже мой, Кэти!

Затем она бросилась на диван и разразилась рыданиями. Подойдя ближе, Кэйт тихо положила руку ей на плечо. Ее изнасиловали? Ограбили? Одежда в беспорядке, а волосы так растрепаны, что Кэйт подумала о физическом насилии.

Эллиот стоял и смотрел на плакавшую на его диване женщину.

— Так это Бина? — прошептал он. — Та самая знаменитая Бина?

Кэйт не обращала внимания на него.

— Бина, Бина, дорогая, что с тобой?

Бина отчаянно тряхнула головой. Кэйт села и обняла рыдающую подругу.

— Ш-ш-ш, — утешала она, поглаживая волосы Бины. Припомнились все истерические приступы Бины во время ночных бдений или на вечеринках, свидетельницей которых Кэйт была все эти годы. Она по-родственному обнимала ее, стоя рядом на коленях. Вдруг она вспомнила, что они не одни в комнате и что эта драма разыгрывалась в Манхэттэне, на чужом диване. Была надежда, что все не так плохо, как могло показаться. Еще одна мысль пронеслась в ее голове: — Бина, как ты нашла меня?

— Макс, — начала она, стараясь подавить слезы. — Он услышал, как я кричала в холле, и сказал мне, где тебя искать, — она заплакала, задыхаясь от слез.

Эллиот с Брайсом из любопытства подобрались поближе к дивану, а Майкл словно прирос к месту позади обеденного стола. Кэйт невольно подумала, что они вели себя довольно предсказуемо: Майкл, как гетеросексуал, отступил перед эмоциональной встряской, а Эллиот и Брайс предпочли вмешаться в нее.

Она снова взглянула на подругу.

— Бина, что произошло? — повторила она.

— Я задыхаюсь, — простонала Бина, заливаясь слезами.

— Ты? — спросила Кэйт в недоумении.

— Я владею способом поддержки дыхания по Химлику. Ей нужна помощь? — предложил Брайс с нарочитой готовностью.

Бина, продолжая рыдать, резко помотала головой в знак отказа.

Кэйт, взяв ее за руки, спросила четко и спокойно:

— Кто душит? Кто задыхается? — Она повернулась к Эллиоту. — Принеси ей стакан воды, пожалуйста.

Эллиот переадресовал просьбу Брайсу:

— Брайс, принеси воды. Это похлеще, чем сериал «Жизнь во имя жизни».

Тот не двинулся с места:

— «Жизнь во имя жизни»? Это лучше, чем «Юные и неугомонные».

Он повернулся к Майклу, все еще стоявшему в углу за столом:

— Сверните скатерть, — сказал он ему. — Заодно принесите воды.

Майкл, казалось, был очень рад покинуть сцену и моментально исчез в кухне. Бина издала очередной вопль.

— Бина, ты должна успокоиться, — уговаривала Кэйт. — И рассказать нам, что случилось.

Бина, едва переведя дыхание, зарыдала неудержимо. Кэйт предположила, что она, возможно, попала в аварию; может быть, ей было больно.

— У тебя что-то болит? — спросила она.

Бина кивнула.

— Тебе нужен врач? — продолжала Кэйт.

Бина кивнула еще увереннее:

— Да. Неженатый еврей. Кому я была бы по вкусу и кто ищет серьезных отношений… — Она вновь зарыдала.

Эллиот и Брайс подошли еще ближе.

— Ox, — выдохнул Эллиот. — Кэйт, взгляни на ее руку. — Он обменялся многозначительным взглядом с Брайсом.

Кэйт, не вполне понимая, решила, что проблема с сегодняшним маникюром.

— Бина, ты повредила руку? — Она рассмотрела руки Бины, но не заметила ничего особенного — кроме французского маникюра.

— Не правую руку, Кэйт, — вмешался Брайс, — левую. Безымянный палец.

Наконец Кэйт поняла. Крепко обняв Бину, она сказала:

— О боже, Джек…

— Джек уничтожил меня, — произнесла Бина. — У него было кольцо в нагрудном кармане. Я заметила выпуклость от коробочки, — стала выкрикивать она. — О, Кэти! Вместо того чтобы попросить меня выйти за него, он предложил: «Что, если мы проведем какое-то время поодиночке… испытаем наши чувства?»

— Вот сукин сын! — Кэйт, полагавшая, что она достаточно хорошо разбирается в людях и в мотивах их поступков, была в шоке.

Пока Джек заканчивал учебу, осваивался в компании, Бина ждала, работала и собирала все номера журнала «Невеста». Она наблюдала, как ее подруги выходят замуж, неустанно рассыпая вокруг свадебную мишуру. И вот теперь, когда подошла ее очередь, Джек отмахнулся от нее?

— Проклятый сукин сын! — плевалась Кэйт.

Она подняла глаза и увидела Майкла, вернувшегося с кухни, чтобы послушать ее брань и понаблюдать за вспышкой негодования. «Слава богу, что я не обозвала Джека как-нибудь хуже», — подумала она, увидев приблизившегося Майкла, который осторожно протянул Бине стакан воды. Та не обратила на это внимания.

— Я не могу поверить! — продолжала Бина, безуспешно вытирая лицо и размазывая слезы. — Он взял кольцо у отца Барби. Мистер Левенталь сделал ему скидку. Это было кольцо, достойное принцессы. Барби говорила, чуть меньше полутора каратов. — Она остановилась ненадолго, пока Майкл в изумлении смотрел на нее, а Эллиот с Брайсом почти в унисон качали головами.

— Теперь все узнают, — добавила Бина, снова начиная рыдать. — Я не могу поверить, что он так поступил со мной. Просто бросить меня. Так опозорить перед всеми.

Кэйт схватила со стола салфетку, смочила ее водой и принялась вытирать подруге лицо.

— Бина, золотая моя, — она попыталась, чтобы ее слова звучали убедительно, — ты же гуляла с Джеком шесть лет. Вы выросли вместе! Он любит тебя, — она продолжала стирать тушь с заплаканных глаз Бины. — Высморкайся, — посоветовала она, и Бина послушалась. — Поверь, это временно. Такое случается. Выбрать супруга — это серьезное решение. Это вовсе не значит, что Джек не хочет на тебе жениться. Скорее всего, он просто испугался. Я уверена, завтра он позвонит тебе.

— Завтра он будет в Гонконге. С моим кольцом! Я останусь в Бенсонхерсте, а он будет один, как Христофор Колумб, — кричала Бина, имевшая склонность делать нелепые сравнения в затруднительных ситуациях.

— Может, все же выпьете воды, — неловко предложил Майкл, втискивая стакан ей в руку.

Бина уставилась на стакан.

— В нем что, стрихнин? — спросила она.

— Да нет… — ответил Майкл.

Ловким движением Бина через плечо вылила воду прямо на диван.

— Тогда что в нем проку! — сказала она в пустоту, после чего повалилась спиной на диван и вновь разразилась слезами.

— Это был поступок, — заметил Эллиот, поднимая салфетку.

— На мебель от «Форчун» — добавил Брайс. — Это так по-бруклински.

— Я знал, что мне понравится Бруклин, — сказал Эллиот.

Кэйт взглянула на них через голову Бины и сделала им предупредительный знак. Она подумала о том, как ей забрать подругу в свою квартиру. Взять такси или идти вместе с Майклом показалось ей неприемлемым. Лучше пока оставаться здесь, а потом, попозже, уже идти домой. И первое, что было нужно сделать, это избавиться от испуганного Майкла и от глазеющей парочки. Впрочем, это был их собственный дом.

— Извините, ребята, — заявила Кэйт, глядя на всех троих. — Похоже, нам придется отменить десерт.

— Не говори глупостей, — отвечал Брайс. — В тяжелые минуты утопить свои проблемы в профитролях — лучшее средство.

Эллиот кивнул, но Майкл попятился к двери.

— Думаю, ты права, Кэйт, — согласился он, облегчение явно читалось на его лице. — Я сейчас же ухожу. — Он схватил портфель и закрыл за собой дверь со словами: — Приятного вечера.

Кэйт вскочила.

— Минуту, Бина, — сказала она и, бросив быстрый предостерегающий взгляд на парней, побежала в холл. Она успела выскочить как раз в тот момент, когда Майкл уже шагнул в лифт. — Задержи лифт! — крикнула она, дотянулась до кнопки и нажала ее. Майкл стоял в отделанной под красное дерево кабине. Он был похож на насекомое, застывшее в кусочке янтаря. — И ты уходишь так?

— Как? — спросил он, глядя вниз с таким видом, словно ему напомнили о расстегнутой ширинке.

— Моя подруга переживает сложный момент, а ты исчезаешь за дверью со словами «Приятного вечера»?

Кэйт, казалось, уже научилась не ожидать слишком многого от своих партнеров, но Майкл оказался действительно из ряда вон.

— Приятного вечера? — повторила она, передразнивая его.

— Кэйт, — начал Майкл, — Бина — твоя подруга, не моя. Я, действительно, не думаю, что мое дело…

— Быть милым, добрым, заботливым? Ты не мог хотя бы притвориться участливым?

Кэйт осознала, что задерживает его против воли, и отпустила кнопку. Дверь медленно закрылась, скрыв его жалкое лицо. Она отвернулась в надежде, что он откроет дверь и вернется, чтобы хотя бы поцеловать ее и помириться, но дверь лифта была такой же ровной и непроницаемой, как и чувства Майкла. Она покачала головой, словно подтверждая это. Ей нужно было возвращаться к Бине.

Войдя в квартиру, она с удивлением обнаружила, что Бина больше не ревет. Она сидела на диване рядом с Эллиотом, державшим ее за руку и делившимся с ней собственными сердечными неудачами.

— …и он сказал: «Я пойду за вещами и вернусь». Я был взволнован, так взволнован, и я спросил: «Могу я тебе помочь?» Тогда он поцеловал меня и ответил: «Нет, милый. Это займет всего несколько часов». И с тех пор о нем ни слуху ни духу.

Бина покачала головой в знак безмолвного сочувствия.

— Так-то вот, — сказал Брайс. — Уличная дрянь. И это было к лучшему, — он поцеловал Эллиота в макушку. Кэйт заметила, как Бина моргнула. — Что ж, пожалуй, я принесу профитроли, — предложил Брайс и отправился на кухню.

— А я пока возьму одеяло, — вторил Эллиот и исчез в спальне. Бина благодарно кивнула Кэйт.

Кэйт в нерешительности присела рядом.

— Мне жаль, — сказала она, утешая подругу, пока они оставались наедине. — Должно быть, ты просто опустошена.

— О, Кэти, как он мог так поступить? Кем он себя считает? Магелланом с сертификатом бухгалтера? Как он мог?

Кэйт посмотрела в ее заплаканные глаза. У нее не было простого ответа.

— Даже если он едет в Гонконг, ему придется долго лететь в одиночестве, он будет скучать по тебе, он будет вспоминать приятные минуты и то, как он любит тебя…

Она остановилась, надеясь, что сказанное похоже на правду. Ей хотелось утешить Бину, но не лгать ей. Уж если восьмилетний Брайан вынужден был осознать смерть своей мамы, то и для Бины было бы лучше осознать разрыв отношений с Джеком, если действительно так и было. Но это не должно нанести смертельных ран. Бина привлекательна, и Джек, каким бы тугодумом он ни был, казалось, всегда обожал ее.

— Я уверена, что он позвонит. Если он едет в Гонконг, держу пари, он пришлет тебе билет, чтобы ты приехала к нему, и сделает тебе предложение на месте, — фантазировала Кэйт. — Мужчины такие чудаки…

— Да, но не гомосексуалисты, — подхватил Эллиот, внося в комнату афганскую вязаную накидку. — Мы чертовски истеричные.

Он опустился на колени возле Бины и закутал ее в накидку. Брайс вернулся с кухни с полным подносом, который грациозно поставил на кофейный столик. Перед ними были выставлены четыре десертные тарелки, блюдо с профитролями, серебряная соусница с дымящимся шоколадным соусом, кружевные салфетки, хрустальные рюмки и матовая бутылка «Финляндии».

— Все для вас, — сказал Брайс.

Бина смотрела на поднос.

— Я бы съела немного десерта, но я не пью, — сообщила она ему.

— Сегодня ты выпьешь, — возразил Брайс, наливая ей рюмку. — Шоколад в сочетании с алкоголем пробирают лучше пилюль «прозак».

Бина посмотрела на него, на налитую до краев рюмку и, к крайнему удивлению Кэйт, взяла ее и выпила залпом.

— Хорошая девочка, — похвалил ее Эллиот.

— Вот твоя закуска, — добавил Брайс, протягивая Бине пирожные. — Знаешь, как говорят: всего ложка сахару…

Бина протянула руку к тарелке, чтобы выбрать пирожное.

— Подожди минуту, — сказал Брайс. — Доктор тут как тут, — он взялся за серебряный соусник, театрально поднял его и полил пирожное горьким шоколадом.

Кэйт с восторгом смотрела на троицу, не понимая, радоваться или печалиться. Оба ее мира соединились здесь, на диване «Форчун», и она поняла — теперь это один мир. Брайс снова наполнил рюмку и потянул ее Бине, которая послушно, как кошерный ягненок, опрокинула ее. Это вывело Кэйт из транса.

— Ребята, все серьезнее, чем вы думаете — водкой с излишком углеводов это не лечится.

— Дорогая, это ничем не лечится. Но алкоголь и сахар временно снимут боль, — отвечал Брайс. — Поверь мне. Я знаю.

Бина, одурманенная десертом, вскинула кверху шальной взгляд. Эллиот вытер шоколад с ее губ кружевной салфеткой.

— А кто эти парни, Кэти? — спросила Бина, глядя на Эллиота и Брайса в некотором смущении. — Они тоже психотерапевты? Они очень добрые.

— Нет, дорогая. Это мой друг Эллиот, он работает со мной в школе, и его партнер Брайс, — ответила ей Кэйт.

Бина улыбнулась, но было очевидно, что слова Кэйт едва ли дошли до нее. Кэйт поняла теперь, насколько Бина пьяна.

— Почему я здесь? — спросила Бина. — И почему они живут вместе? — она проглатывала звуки, и только Богу было известно, что творилось у нее в голове. Кэйт снова захотелось не смешивать Бруклин с Манхэттэном. Это параллельные вселенные, и, раз уж они параллельные, они не должны пересекаться.

Несмотря на сделанные выводы, Кэйт все же было забавно наблюдать за выражением лица Бины: удивление, смешанное с любопытством и легким ужасом, когда та смотрела на Эллиота, потом на Брайса и наоборот. Но при следующих словах Бины она насторожилась в ожидании дальнейшего.

— А! Так вы…

— Математик, — закончил за нее Эллиот.

— А я очень эмоциональный, — добавил Брайс с преувеличенно глубоким вздохом. — Кто-то же должен быть…

Пора было забирать Бину домой, пока еще та держалась на ногах. Кэйт знала, что, если Бина останется здесь, Брайс и Эллиот будут и дальше утешать ее. Они были добры, но ничем не могли помочь ей, а Кэйт предстояла огромная работа.

— Ты пойдешь сейчас ко мне, — заявила она. — Это недалеко, и тебе полезен свежий воздух.

— Она может оставаться здесь, — предложил Эллиот, но Кэйт понимала, что его доброта смешана с изрядной долей любопытства.

— Спектакль окончен, — сказала она. — Скажи «Доброй ночи, грацие». — Она стащила шатающуюся Бину с дивана и повела ее к двери.

— Спокойной ночи, грацие, — хором пропели Эллиот с Брайсом.