Бисер времени

— Тескат-Т`юх, что ли? И что? — заинтересованно повернулся ярл к своему компаньону.

— А то. Велика возможность того, что власть вроде бы перейдя к старшему сыну, на самом деле окажется в руках у этого Тескат-как-его-там. Так вот наши парни успели спеться и Тоэльт`син, вместо того чтобы отправить твоего рыжего дружка и его подругу за море с глаз долой, отправил его к северным кочевникам, — Гвенблэй довольно рассмеялся, — И отправил их не одних. Где-то по дороге к ним присоединится еще группа. Сигги, в случае удачи, должен объединить племена кочевников и при необходимости сколотить из них войско для Тоэльт`сина. Каково тебе это, а?

— Ты шутишь?! — ошарашено спросил Турн, — Это же настоящий заговор!

— Точно, ярл! Даже немного жаль, что мы уплываем и, может быть, пропускаем самое интересное! Не удивлюсь, если этому рыжему баламуту удастся в последствии стать каким-нибудь «Великим Огненным Змеем»! — от души веселился Гвенблэй.

Турн озадаченно взъерошил свою белую гриву и вновь повернулся к берегу за кормой. Уже смутно виднелись на нем семь темных точек, означавших провожающих. Даже отличить, кто из них кто, было не возможно.

— Нет, Гвенблэй, наше дело закончено, мы возвращаемся домой, — сказал он.

Внезапно ветер резко утих, и парус обвис на рее. Все дружно обернулись и озадаченно уставились на поникшее полотнище.

— И что бы это значило? — раздался недоуменный голос Брэгги.

В следующий момент сильный порыв ветра вновь до отказа натянул парус и вдохнул в него свою мощь.

— Будем надеяться, что ничего не значило, — тихо пробормотал Турн.

Упоминание о том, что в процессе сновидений человек может воспринимать информацию и от таких слоев Силы, которые в привычном состоянии им не воспринимаются, в первый раз попалось Иргану на глаза тогда, когда он искал в Сети данные по центру устремленного внимания. Поскольку тема сновидений уже и раньше привлекала молодого человека, то естественно он не пропустил все это мимо себя. К тому же, на его удачу, разнообразнейших данных про изучение посредством сновидений той части окружающего мира, которую люди обычно не воспринимают, оказалось предостаточно и в Информационной Сети и среди обычных книг. И хотя предлагаемые методики и предполагали использование всевозможных разнообразнейших приемов и упражнений, но, как оказалось при ближайшем рассмотрении, общим для большинства из них моментом был тезис о том, что человек ночью во время сна отправляется в путешествие по различным областям Мироздания. Где и восполняет запас тех сил и энергий, которые сильно расходует за день.

Поэтому, во-первых практикующему совершенно не рекомендовалось заниматься сновидческими экспериментами в утомленном состоянии, а во-вторых в течение дня ему регламентировалось оставаться спокойным и очень экономно расходовать свою энергию. Другим важным моментом, о котором непременно заявлялось, было погружение в сон при полном расслаблении и успокоенности мыслей и желаний, потому что в противном случае практикующий «не отправлялся в исследование неизвестных ему ранее областей, а рисковал стать жертвой сети собственных иллюзий и нереализованных устремлений». Для того же, чтобы этого избежать, рекомендовалось наблюдать сам процесс засыпания, воздерживаясь при этом от какого-либо физического напряжения, а также по возможности оставаясь в ясном сознании и концентрируя внимание на солнечном сплетении.

Разумеется Ирган, ознакомившись со всем этими рекомендациями теоретически, не преминул попробовать их на практике. И почти первые же попытки по отслеживаемому погружению в состояние сновидения привели молодого человека к достаточно странным наблюдениям. По его ощущениям, при расслаблении и переходе к состоянию полного покоя вся энергия содержавшаяся в его энергосфере начинала скапливаться около передней стенки живота, а затем быстро утекала в какую-то область впереди. Обычно в этот момент происходило полное отключение сознания и засыпание. Все это очень сильно напоминало уже знакомое Иргану «соскальзывание», которое ему доводилось наблюдать ранее, при отработках состояния «внутренней тишины». Удивленный, и немного ободренный тем, что встретился с чем-то уже более-менее знакомым, он решил непременно продолжать эти практики.

После достаточно продолжительных и однообразных попыток сохранить бодрствование сознания в момент перехода к полному засыпанию Ирган начал замечать, что качество его сновидений постепенно меняется. Нерегулярные, тусклые и очень отрывочные сны, запечатлевавшиеся в памяти только благодаря какому-либо необычному сюжету, все чаще уступали место более ярким переживаниям. Все чаще он просыпался с отчетливым ощущением того, что во сне погружался в какой-то совершенно необычный и многомерный мир.

Все эти неисчислимые многомерные переплетения казалось плотной пеленой окутывали обычный физический мир, который Ирган до этого привык считать единственным и истинным местом своей жизни и деятельности. Самым же странным было то, что похоже эти самые переплетения каким-то образом умудрялись оказывать влияние на судьбу своего физического соседа и в том числе — на личную судьбу самого Иргана. Вот только когда молодой человек пытался припомнить все подробности таких своих сновидений, то оказывалось, что полное полотно событий ему по-прежнему сложить не удается.

В целом же, по тем ощущениям, которые ему удавалось отследить, подобные перемещения между разными слоями переплетений до подозрительности смахивали на перенастройку с одного слоя Силы на другой, отрабатывавшуюся им ранее в состоянии полного сознания. Причем, подобные перенастройки в сновидении получались не в пример гораздо «мягче», но однако, в противоположность перенастройкам при полном сознании, они не оказывали никакого воздействия на его физическое тело.

Однажды, после очередной попытки сознательного погружения в сон, Ирган получил еще одно совершенно необычное переживание. Вместо того, чтобы традиционно «вырубиться» и наблюдать какое-нибудь новое сновидение, он в момент засыпания очень сильно вздрогнул и неожиданно для себя «соскользнул» в ту самую область впереди себя, куда обычно утекала его энергетика. В следующее же мгновение он совершенно ясно ощутил себя зависшим над кроватью, а потом почувствовал, как какая-то неведомая сила подхватила его и быстро потянула куда-то за собой. Следующее, что отложилось в памяти молодого человека, было уже то, как всю ночь перед его взором с невероятной динамичностью разворачивались какие-то события и действия отличавшиеся по его субъективным впечатлениям поразительной интенсивностью и каким-то невыразимо глубоким смыслом.

Кроме того, он и сам тоже принимал в них участие, но самым необычным было то, как это происходило. В течение всего сновидения он в какой-либо один его момент был целиком захвачен происходящим действием, а затем, в другой — внезапно оказывался вне водоворота событий и спокойно наблюдал за каким-то подобием самого себя принимающим в них непосредственное и весьма деятельное участие.

Поскольку все это очень сильно походило на то, о чем гораздо раньше уже упоминал Мерк, то естественно Ирган не преминул на следующий же день выплеснуть на товарища все свои впечатления по поводу столь необычных наблюдений.

— Хм, ну и каким образом это твое сновидение связано с твоей теперешней жизнью? — поинтересовался Мерк когда бурный поток эмоций его напарника наконец-то иссяк.

— Ну, каким… ну… не знаю, — тут же задумался тот, — Я по большому счету запомнил только эту необычность пережитых ощущений, а из происходящих событий в памяти удержать удалось только наиболее яркие обрывки. Так что, разумеется о том, каким образом все это имеет отношение к моей жизни, я понятия не имею.

— То есть, по сути, толку от твоих сновидческих приключений — ноль, — кивая с печальным видом головой резюмировал Мерк, — Да ладно, чего ты! — рассмеялся он, глядя на мгновенно погрустневшую физиономию друга, — На самом деле, все то, что ты хоть как-то смог это пронаблюдать, это уже здорово. Но умение понимать значения таких переживаний, оно по-моему гораздо важнее, чем их простое наличие. Важно не просто что-то увидеть, а еще и понять, что же ты собственно такое увидел.

— И ты умеешь? — сухо поинтересовался Ирган, явно не разделивший столь прагматичного отношения к своим опытам.

— Отчасти, — коротко ответил его товарищ, — Но поскольку в моих интерпретациях сновидений отражается именно мой способ восприятия окружающего мира, то сомневаюсь, что тебе они сильно помогут. Так что, придется тебе самому научиться расшифровывать значения своих снов.

— Кстати, про то, что находясь в сновидении человек пребывает в энергетическом теле, в точности дублирующем физическое, тебе упоминания уже встречались? — поинтересовался он через пару секунд.

— Встречались, — кивнул Ирган и одновременно в памяти всплыло то самое ощущение «зависания» над кроватью, — И, похоже, не только упоминания, — подумал он про себя.

— А про то, что сновидение — это бессознательное путешествие в таком теле и про случаи совершенно осознанных таких перемещений? — не отставал Мерк.

— Угу, — вновь подтвердил его напарник.

— Вот. По-моему именно такие, совершенно осознанные, перемещения в таком энергетическом теле сновидения и должны являться тем, к чему нужно стремиться в подобных практиках, если уж ты ими занимаешься, — подытожил Мерк менторским тоном.

— И как у тебя с такими путешествиями? — скупо спросил Ирган, — Получаются?

— Ни фига! — непонятно чему обрадовавшись расхохотался его друг, — Сколько не парился — никак. Хотя, если честно признаться, не особо и старался. Так что придется тебе самому разбираться со всеми этими вопросами.

Впрочем, как выяснилось в дальнейшем, научиться запоминать события своих переживаний в сновидениях и, особенно, понимать их значение, оказалось делом весьма непростым. Для начала, Ирган совершенно точно убедился в том, что в абсолютном большинстве случаев после пробуждения в его памяти оставался крутиться только последний эпизод сна и что если сразу же встать и заняться каким-либо делом, то этот хвост сновидения навсегда ускользал из рук. Впрочем, после того, как он решил поискать в Сети советов по поводу возможных действий в этих обстоятельствах, оказалось, что и об этом случае также уже упоминалось у многих любителей сновидческих путешествий. Для того же, чтобы события сновидения не оказывались утерянными навсегда, практикующему сразу после пробуждения рекомендовалось не менять свою позу, а, оставаясь совершенно спокойным, начинать разматывать ниточку своих ночных воспоминаний и наблюдать запомнившиеся события от конца к началу.

После очередной череды попыток молодой человек выяснил, что такой, столь до странности простой на первый взгляд, совет оказался вполне действенным. Все чаще ему после пробуждения удавалось размотать все более и более длинную нить своего сновидения. Причем при этом он убедился, что сновидческие воспоминания действительно нужно сперва именно наблюдать, так как при малейшей попытке какой-либо их попутной интерпретации вся картинка перед внутренним взором тут же мутнела и смазывалась.

Само же толкование значения какого-либо сновидения и выяснение того, как оно было связано с теперешним воплощением Иргана, вообще представляло собой отдельную проблему. Мало того, что язык сновидений сам по себе всегда являлся весьма образным и символичным способом получения информации, так еще оказалось, что значение имели очень многие факторы. Цвета и их яркость, динамичность событий и их сюжетная линия — все это представлялось настоящим неизвестным языком, и даже несколькими такими языками, которые нужно было научиться хоть каким-то образом понимать.

Тем не менее, Ирган с удовольствием занимался подобными сновидческими опытами, особенно учитывая то, что события в таких путешествиях зачастую оставляли четкое ощущение совершенно реальных и бесконечно более значимых по сравнению с теми, которыми была наполнена его повседневная жизнь. И конечно же он не переставал пересказывать своему другу все наиболее понравившиеся и запомнившиеся. Мерк однако по-прежнему достаточно скептично относился к таким историям и единственный рассказ, которым он заинтересовался всерьез, был про то, как Ирган путешествовал по мегаполису, являвшемуся каким-то призрачным двойником Шимаве.

В отличие от множества других сновидческих переживаний, в этом поначалу не было ничего необычного. Приснившийся мегаполис почти ничем не отличался от настоящего и Ирган, сперва вовсе и не сообразив, что он находится в сновидении, вдруг с чего-то решил, что опаздывает на работу, и заторопился по направлению к подземной остановке монорельса соответствующего маршрута. Странной особенностью Шимаве-призрака было лишь то, что некоторые места в нем имели какое-то поистине нереальное свечение, совершенно не свойственное нормальной физической действительности и оставлявшее четкое ощущение чего-то живого. Именно одно из таких мест, попав в сновидении в поле зрения Иргана, и явилось своеобразным спусковым механизмом, который дал понять молодому человеку, что этот город — именно сон. В следующий же момент он ощутил, как город-призрак словно отделился от него прозрачной стеной и все события, происходившие в нем в дальнейшем, стали оставлять странное впечатление какой-то искусственности.

Постепенно Ирган набрал достаточно солидную коллекцию разнообразных снов-путешествий, но одновременно с этим стал замечать, что его сновидения стали терять былое очарование. Все чаще они были совершенно обыденными и уже не приносили прежнего удовлетворения. В течение некоторого времени он пытался каким-либо образом поправить такую ситуацию и пробовал применять различные советы, которыми практикующие сновидческие путешествия делились со своими единомышленниками. Но это совершенно не принесло никакого положительного результата и однажды утром, придя на работу, Мерк застал своего товарища смотрящим в окно с совершенно безучастным видом.

— Слушай, а может все эти сновидения, «соскальзывания» эти, это просто фантазии и галлюцинации? — тоскливо спросил Ирган увидав своего напарника, — Ведь существуют же и такие мнения… Или что все это просто результаты каких-то там химических реакций в организме… Ну да, кому-то все эти вещи придавали уверенности в жизни, кому-то помогали преодолеть какие-то неприятности… Ну и что? Может это действительно такой своеобразный результат самовнушения?

Пару секунд Мерк молча смотрел на него, а потом подошел и щелкнул его по мочке уха.

— Ты чего, больно же? — недовольно воззрился на него товарищ.

— И то, что тебе больно, это не результат самовнушения? — внимательно глядя на него поинтересовался Мерк.

— Да какое уж тут самовнушение, — проворчал Ирган потирая покрасневшее ухо, — Стопроцентный результат внешнего воздействия.

— Тогда, наверное, это все те ощущения, что ты наблюдал при отработке состояний «внутренней тишины» и осознанного засыпания, это они результаты самовнушения? Наверное это ты заранее сам себе придумал, что все должно быть именно так? — продолжил его друг прежним вежливым тоном сильно граничащим с издевательством.

— Да ну конечно! Скажешь тоже! Я их конкретно чувствовал, даже своим физическим телом. Причем некоторые были совершенно неожиданны! — горячо запротестовал Ирган, припоминая свои опыты, — Другое дело, что большинство из них в обычном состоянии по своему воздействию почти не ощущаемы, и для того чтобы их почувствовать, нужны спокойствие и сосредоточенность.

— Вот то-то, — усмехнулся в ответ Мерк, — И вообще, что за бред ты такой несешь?! Какое такое «самовнушение»? Возьми вон человека с улицы и пусть он попробует себе чего-то там «самовнушить». Он что, действительно сильно изменится от какого-то там словесного уговаривания самого себя в чем-то? В лучшем случае он на некоторое время поймает эмоциональную настройку на более привлекательный слой Силы. Да и то, продержится она у него только до тех пор, пока внешние обстоятельства его опять с этой настройки не выбьют.

— Ладно, убедил, — согласно кивнул его товарищ, — Но почему тогда у меня какая-то ерунда происходит?

— Если тебе интересно мое мнение, то это потому что ты слишком увлекся своими путешествиями в сновидениях. Потому что ты все больше начал уходить в те миры из этого. А я сильно сомневаюсь в том, что в этом мире ты появился только для того, чтобы всю свою здешнюю жизнь провести ради снов. Вот, именно такое объяснение мне первым приходит в голову. Конечно если оно тебя устроит.

— Знаешь, кажется ты прав, — после короткого молчания произнес Ирган, — Последнее время я действительно больше стал думать о том, что же мне приснится в следующий раз, чем о том, что меня окружает. Но как же тогда с использованием сновидений в целях продвижения по Пути?

— Да фиг его знает! Ты же в курсе, что у меня осознанные путешествия в теле сна не получаются. Как только пытаюсь что-то подобное сделать, то все время куда-то вышвыривает, после чего вообще никаких воспоминаний не остается, — Мерк скептически поджал губы и пожал плечами, — А о том, приснится мне что-нибудь знаковое или нет, я не особо парюсь. Когда сниться какой-то действительно значащий сон, то как-то сразу понимаешь, что это не спроста. В таком случае остается только в последующие дни быть повнимательней к окружающим событиям и своим мыслям, чтобы разобраться что к чему.

— И знаешь еще что, — добавил он, немного помолчав, — Мне как-то раз на глаза попалось заявление о том, что эти призрачные миры сотканы из воспоминаний и нереализованных желаний умерших людей. Так вот, я не могу тебе толком объяснить почему, но мне кажется, что хоть это мнение и не стопроцентная истина, но что-то стоящее в нем есть. И, честно говоря, это меня почему-то изрядно настораживает.

— Слушай, а ведь это может быть проблемой, — Ирган задумавшись вновь уставился в окно, — Если это так, то обитатели подобных миров должны быть зациклены на выполнении своих несбывшихся устремлений. И из-за того, что зациклены они каждый на чем-то своем, такие миры по идее должны быть обособленными друг от друга…

— Словно разные страницы… Вроде бы все они и принадлежат к одной и той же книге, но в то же время каждая из них отдельна от других и в лучшем случае соприкасается лишь с двумя соседними… Ну-ну, продолжай, — заинтересовался Мерк.

— Но ведь действительно, все те наблюдения, которые у меня были, показывали очень сильно отличающиеся миры, живущие совершенно различной жизнью, — принялся объяснять его товарищ, — Причем в некоторые из них я попадал по несколько раз, но, по-моему, они даже не менялись. Может такие миры и впрямь заключали в себе Сущности тех умерших, которые при жизни были зациклены на какой-то одной цели? Ну и смысл тогда от путешествий по подобным мирам? Ведь если их обитатели зациклены на чем-то своем, то они вряд ли осознают что-то кроме того, что связано с их устремлениями. А что касается их целей, то мне-то до них какое дело? — закончил он недоуменно.

— Не знаю, — развел руками Мерк, — Может есть способ как-то различать те из таких миров, в общении с которыми смысл все-таки есть?

Тут же начавшееся бурное обсуждение всевозможных сюжетов сновидений стало постепенно затягиваться и, к сожалению, ни к чему не вело. Заметив это, друзья предпочли вовремя остановиться, и не дать перерасти разговору в совсем уж банальную болтовню. Ободренный Ирган решил в будущем поумерить свой пыл в отношении сновидческих путешествий и впредь стал большую часть времени посвящать более прозаическим вещам.

Тем не менее, еще достаточно долго сны его по-прежнему были какие-то ускользающие и рваные. И хотя он постоянно просыпался с отчетливым ощущением того, что в них было что-то очень важное, запомнить ему удавалось крайне мало. В основном в памяти оставались лишь какие-то непонятные туннели по которым он туда-сюда болтался и какие-то существа которые имели очень смутные фигуры и лица, и с которыми он периодически о чем-то разговаривал.

Так же молодому человеку совершенно не попадалось ничего такого, что можно было бы интерпретировать как «след Духа» и что дало бы дальнейший толчок его продвижению по Пути. С каждым днем такое положение дел все больше заставляло Иргана нервничать и он даже как-то раз не выдержал и посетовал на это своему другу. Мерк в ответ, явно его подкалывая, с преувеличенно серьезным видом прочитал длинную лекцию с примерами о том, что многим Идущим потребовалась вся их жизнь для того, чтобы встретить этот самый знак, а Ирган еще достаточно молод и впереди у него еще достаточно времени, так что беспокоиться ему вообще не о чем.

Впрочем, в конце своей нудной речи он все-таки напомнил товарищу о том, что в рекомендациях для любителей сновидческих путешествий указано, что практикующему вообще-то не рекомендуется заниматься подобными опытами в уставшем состоянии, а также разбазаривать свою энергию на бесполезные переживания или сожаления.

По всей видимости, такое напоминание вполне известных постулатов подействовало, так как примерно через пару недель Ирган завалился в служебную комнату дежурных, улыбаясь от уха до уха. С торжествующим видом он бухнул на стол перед Мерком какую-то книгу и стал взахлеб рассказывать о привидевшемся ему сновидении. В нем Ирган увидал какой-то мир с довольно странной цивилизацией, по всей видимости, являющейся плодом взаимодействия двух человекоподобных рас. Одна из этих рас была очень малочисленна, но при этом высокоразвита, другая наоборот, многочисленна, но находилась на первоначальных ступенях общественного развития. Располагалась эта цивилизация в жарком влажном климате среди плодородных земель сплошь покрытых сочной растительностью.

— И что было особенно интересно, среди их строений часто встречались вот такие, — при этих словах он кивнул на обложку принесенной книги, и, покачав головой, добавил, — Некоторые были весьма и весьма немаленькие.

Мерк открыл первые страницы и бегло прочел аннотацию. Книга была про известные всему миру грандиозные сооружения иджифетского «Храма Огня Сокрытого в Сердцевине». Но в отличие от других книг про эти конструкции, уже встречавшихся ему в разное время, эта была написана каким-то энтузиастом теоретической физики, который рассматривал влияние строений такой формы на электромагнитные поля окружающего пространства.

— Ты что, нашел себе новое развлекательное чтиво? А мозги не сломаешь? — с ехидной учтивостью поинтересовался Мерк у товарища.

— Да ладно тебе, — отмахнулся тот, — В общем, вчерашней ночью мне приснился этот сон, а потом, днем, я болтался с разными делами по улицам Шимаве. И вот, иду я бодренько мимо одного книжного магазина, а на его витрине весит реклама с изображением обложки этой книги. Типа там, круто, классно, бла-бла-бла и все такое. Но представляешь, я сперва даже никак не отреагировал, как шел, так и прошел мимо. А потом, шагов через десяток, как по голове стукнуло — ведь эти штуки мне сегодня снились! И я этак на полушаге разворачиваюсь в прямо противоположном направлении и точно также бодренько топаю назад. У народа аж челюсти поотваливались от такого маневра, ты бы их видел! — продолжал веселиться Ирган, вспоминая происшедшее.

— Ну хорошо. И что, ты считаешь что это тебе приснился Иджифет? — спросил Мерк своего друга, когда тот наконец успокоился.

— Честно говоря, не уверен. Там где Иджифет, если мне не изменяет память, сухие степи и полупустыни. И вообще, то, что там есть, совсем не похоже на то, что я видел, — ответил Ирган, — Но ведь по какой-то причине мне все это приснилось, да и на эту книгу я наткнулся сразу же на следующий день. Что-то же все это значит. Так что надо ее почитать, тем более ты сам говорил, что между электромагнитными и биоэнергетическими полями много общего.

— Ну что ж, читай, потом и мне расскажешь, что нашел интересного. В любом случае, для общего развития тебе это не повредит, — недоверчиво хмыкнув выразил свое мнение Мерк.

— И я так думаю, — жизнерадостно откликнулся его напарник.

После этого дня примерно полторы недели Ирган в свободное время брался за купленную книгу и изучал соображения, изложенные ее автором. Некоторые моменты давались ему достаточно просто, но попадались и такие, которые требовали чисто специфических знаний и поэтому воспринимались с трудом.

Молодой человек сначала честно пытался разобраться во всех нюансах, но часть вопросов так и осталась для него неясной. В результате он просто стал внимательно и методично прочитывать страницу за страницей, пока не почувствовал, что в его мозги уже больше вообще ничего не влезает. После этого он отложил книгу и настроился на состояние «внутреннего молчания» надеясь таким образом просто побыстрее отдохнуть. Но это неожиданно принесло любопытный эффект: его сознание отключилось от восприятия окружающей реальности и «соскользнуло» в область какой-то совершенно незнакомой до того энергоинформационной структуры.

Некоторое время Ирган ощущал себя висящим в неограниченном пространстве, где кроме него никого не было, а перед ним, будто в смоделированной компьютером пространственной иллюзии, прокручивались все те завихрения и передвижения силовых линий, о которых рассказывалось на прочитанных страницах. Затем, вынырнув из этого состояния и вновь ощутив себя в привычной обстановке, он не теряя времени стал зарисовывать все, что удалось пронаблюдать.

После того, как Ирган проработал таким образом всю книгу, он рассказал о своих наблюдениях товарищу и для большей наглядности представил ему свои записи и рисунки.

Мерк с неподдельным удивлением выслушал его, а затем внимательно просмотрел полученные результаты. Вкратце получалось, что конструкция, которую имели сооружения Храма, обладала способностью стягивать энергетику окружающего пространства и направлять ее вверх узким концентрированным пучком. При этом внутри нее энергетические потоки закручивались вокруг центральной оси, а на разной высоте вдоль нее имелись участки, в которых эти эффекты проявлялись с особой силой.

Изложив все это своему напарнику, Ирган по-настоящему загорелся идеей сделать модель, подходящую для индивидуальных наблюдений одного человека, и опробовать все это, что называется, на своей шкуре.

Друг его, впрочем, поначалу отнюдь не воспылал энтузиазмом. Мерк по-прежнему придерживался мнения, что Идущий должен стремиться к тому, чтобы полагаться только на свои умения, которые в отличие от каких-либо подручных средств в любом случае всегда и везде будут при нем. Тем не менее, после некоторых колебаний, он все-таки согласился помочь Иргану, объяснив это тем, что в конце концов у каждого Идущего свой Путь и каждый волен сам выбирать средства, которыми он будет на этом Пути пользоваться. Так что вскоре одно из пустующих и редко навещаемых складских помещений энергокомплекса украсилось моделью выполненной в соответствующих пропорциях.

Затем, в ближайшее из дежурств приходившихся на нерабочий день, когда свободного времени было более чем достаточно, Ирган засел в свою модель и просидел там почти всю смену. Перед этим Мерк тоже некоторое время посидел внутри, отметив, что поле внутри этого сооружения сжимало его энергетическую сферу, а так же сильно облегчало «соскальзывание» внимания в верхние слои всеобщей энергоструктуры планеты. Впрочем, долго он задерживаться не стал и предоставил законное поле деятельности своему другу, с некоторым любопытством ожидая, каких результатов тот получит на этот раз.

После первого же дня наблюдений Ирган заметил, что сооруженная модель, несмотря на свои весьма малые, по сравнению с оригиналом, размеры, оказывает достаточно сильное влияние на находящегося внутри нее человека. И одновременно понял, что он уже когда-то вновь успел обзавестись целой кучей ненужных каналов-связей. Когда эффект, оказываемый моделью на энергетические поля окружающего пространства, стал воздействовать на биоэнергетику самого Иргана, тот сразу почувствовал себя подобием куска резины растягиваемого в противоположные стороны. С одной стороны — узконаправленный вверх пучок внешнего поля пытался утянуть за собой энергосферу Иргана, а с другой — энергетические каналы-связи, которыми он успел обрасти, якорями тянули его к себе. Так что, пришлось молодому человеку для начала припомнить старую добрую практику по избавлению от бесполезных энергетических связей и уже потом вновь приниматься за свои опыты.

Наблюдения, последовавшие в несколько последующих дней, показали, что применение конструкции, которую соорудили они с Мерком, здорово облегчало и последующее заполнение энергосферы новой энергетикой и ее уплотнение и «соскальзывания» куда-то высоко вверх. Но все эти эффекты Иргану были уже знакомы и раньше. Применение модели всего лишь помогало достичь того же самого более легким способом, ничего же действительно нового он при этих своих опытах так и не замечал. Тем не менее, у него все больше крепла какая-то непонятная уверенность в том, что что-то важное ускользает от его внимания. Поэтому, в ближайший же удобный день, молодой человек с утра пораньше засел в свое сооружение с твердым намерением найти ту причину, по которой его Путь вышел на всю эту информацию.

Успокоив мысли и эмоции и максимально расслабившись Ирган стал понемногу погружаться в состояние «внутренней тишины» и наблюдать за своими ощущениями. Кроме того, что от земли вертикально вверх поднимался поток понемногу заполняющий его энергосферу, довольно долгое время ничего не происходило. Но постепенно потоки энергий внутри энергосферы молодого человека уравновесились и его внимание переключилось на ее сферические границы. Еще какое-то время Ирган продолжал сидеть в состоянии полного успокоения мыслей и эмоций, а затем вдруг почувствовал, как эти границы попросту растворились! Тут же перед глазами всплыла какая-то светящаяся надпись из совершенно незнакомых пиктограмм, а в мозгу прозвучал тихий голос возвестивший в лучших традициях идиотских виртуальных игр:

— Новый этап.

— Что за бред?! — проскользнула в голове Иргана ленивая тень мысли и в следующий миг его сознание полностью отключилось…

…Когда Мерк перед окончанием смены зашел в служебную комнату дежурных, его друг тоже был уже там. Он сидел очень тихо и с совершенно отсутствующим видом пялился в окно. На то, что Ирган впал в уныние из-за какого-либо нового затруднения в процессе своих практик, было не похоже. Тем не менее, столь до подозрительности задумчивое состояние ему было вовсе не свойственно.

— Ты чего какой-то странный? — с ходу поинтересовался его напарник.

— Скажи, тебе не приходила в голову мысль, что может, мы вообще-то ерундой занимаемся? — по-прежнему большей частью витая где-то в своих мыслях спросил Ирган.

— Не понял, — Мерк удивленно воззрился на товарища, — Знаешь, если бы все, чем я занимаюсь, не приносило никакого результата, то в таком случае я бы наверняка решил, что занимаюсь ерундой и глупостью. А так — нет.

— Нет, я про другое, — принялся объяснять Ирган свои соображения, — Вот смотри. Ведь сколько уже в истории человечества было всяких людей занимавшихся подобными вещами? Многие из них достигали по-настоящему потрясающих результатов и наши с тобой в сравнении с ними просто мелочь какая-то. И, тем не менее, все те, кто чего-то достиг, — они со временем умерли, а в основной своей массе все остается по-прежнему. Люди остаются все такими же уже много сотен, а может и тысяч лет, и по сути — ничего не меняется. Почему? Может эволюция это не овладение какими-то выдающимися способностями или магическими фишками? Или может дело не только в этом?

— Вообще, у меня нет какого-либо точного ответа на такой вопрос, — заявил Мерк после продолжительного молчания, — Сразу мне на ум приходят только соображения касающиеся двух моментов. Первый — это тот, что бытует среди Идущих. Он говорит, что человечество, как единая энергоструктура, подбирает наиболее верную модель видения окружающего мира. И пока такая модель не будет найдена, ничего не изменится. Второй — он более свойственен традиционной науке. Насколько я помню, ею утверждается, что полученный опыт закрепляется среди некоей группы живых существ только после того, как его переживет определенная их часть, так называемая критическая масса. И вот только после этого данная группа выходит на какой-либо новый этап своего существования. Как видишь, этот момент некоторым образом пересекается с тем Путем, с которого мы начинали. Другое дело, что мало кого из людей все это вообще интересует, а большинству кроме как пожрать и развлечься больше на хрен ничего не нужно. Так что я начинаю всерьез сомневаться, что такая критическая масса вообще сможет когда-нибудь набраться и что что-либо вообще сможет измениться. Что? — прервался он, заметив, что Ирган хочет что-то сказать.

— Слушай, вот если твоя настройка на какую-либо энергоструктуру мира, являющуюся для тебя более привлекательной и благоприятной, закрепляется трансформацией в клетках твоего тела, то влияет ли это на твою генетическую наследственность? — спросил тот.

— Ну-у-у зна-а-а-ешь… Я тебе не какой-нибудь там генетик или микробиолог — после очередной долгой паузы наконец тяжело вздохнул Мерк, — Но то, что существует так называемая плохая генетическая наследственность, динамика которой от поколения к поколению ухудшается, этого они вроде не отрицают. Почему бы тогда в принципе не возникать и положительной наследственности?

— То есть, твоя настройка на какую-либо энергоструктуру мира, отражающая тот уровень развития, которого ты достиг, закрепляется трансформацией в клетках твоего тела. И в принципе генетически это должно передаваться твоим детям, облегчая им их будущее развитие, так? — продолжал развивать тему его товарищ.

— Слушай, ты что хочешь сказать, что эволюция это не только твое личное развитие и овладение какими-либо возможностями, но и передача таковых генетическим путем твоим потомкам? Ну не знаю… Я же сказал, что не специалист в этой самой генетике! — не выдержал Мерк, — И кстати никто из Идущих вопрос таким образом кажется тоже еще не ставил. Но чисто интуитивно, я не вижу ничего такого, что говорило бы о том, что ты не прав. А к чему ты вообще все это?

— Просто с недавних пор у меня в голове назойливо крутится идея, что надо бы нам с женой завести ребенка, — прояснил наконец Ирган, — Причем это явно не спровоцировано каким-то сексуальным влечением или эмоциональными сантиментами. Может это и есть Команда Духа-Правителя?

— Ну тут я тебе вообще ничего подсказать не могу, — искренне растерялся Мерк, — Это тебе придется решать исключительно самостоятельно.

— Верно… — задумчиво подтвердил его товарищ, — Получение Команды от Духа-Правителя — дело сугубо личное…

…Не отводя взгляда от пляшущих языков пламени, Ниннурсах зябко передернула плечами. Быстро остывающая ночная степь была ли причиной пробежавшего по спине мороза или в том был повинен рассказ Нидуммунда? Пожалуй, точно об этом не сказала бы и сама Властительница.

— Так под чьим же влиянием тогда у них появились подобные идеи? — тихо произнесла она.

— Увы, дорогая, перед этой загадкой спасовал даже наш уважаемый посол, — невесело усмехнулся Нидуммунд.

Искоса бросив на д`хагона быстрый взгляд, Властительница помолчала еще некоторое время, а затем обратилась к нему:

— Почтенный Джах Х`вей, быть может, ты поведаешь нам еще о каких-нибудь обстоятельствах, которые могут оказаться для нас важными или небезынтересными?

Было явно заметно, что д`хагон на несколько мгновений заколебался. Он словно никак не мог принять какое-либо конкретное решение, а затем, наконец, вымолвил:

— Прошу прощения, Властительница, но мне весьма затруднительно решить, что же может представлять интерес для вас. По той причине, что для этого мне сначала необходимо определиться с тем, с какой точки зрения рассматривать имеющиеся на данный момент сведения. Поэтому постарайся хотя бы обозначить интересующий тебя вопрос.

Пожав плечами в ответ на такое заявление, супруга Властителя Срединных Земель поплотнее закуталась в плащ и произнесла:

— Что ж, к примеру, ты уже в курсе относительно противостояния, возникшего между нами и прежними хозяевами этого мира, и нашего противоборства с ними из-за влияния на представителей молодой расы. Поэтому можешь рассматривать ситуацию с позиции этого самого противостояния.

— Кстати, за одно, может, прояснишь мне и свое высказывание относительно того, что «представители древней расы придали устремлениям наших подопечных то же самое направление, что было присуще им самим»? — добавила Ниннурсах и, недовольно взглянув на мужа, сказала, — А то Нидуммунд, пересказывая мне вашу беседу, толком ничего про это объяснить не смог. Ни о том, что это обозначает, ни о том, каким образом это возможно проделать.

— Да, Джах Х`вей, это было бы неплохо, — подтвердил и Властитель Срединных Земель, — А то когда ты рассказывал все это нам с Эллалем, никаких вопросов этот момент даже и не вызвал. Словно мы с ним точно знали, что это действительно так, и ни на мгновение не усомнились в твоих словах. А вот потом, когда я пытался объяснить все это супруге — увы, — и он смущенно развел руками.

По усмешке, промелькнувшей на физиономии д`хагона, было очевидно, что ситуация эта его почему-то откровенно позабавила. Однако, разрастись короткой гримасе до откровенной широкой ухмылки, посол не позволил и, вновь вернув себе невозмутимый вид, произнес:

— Да, Властитель, иногда так случается, что что-то в нас настолько знает суть вопроса, что мы действительно не нуждаемся ни в каких дополнительных объяснениях. Однако это и в самом деле не помогает нам донести смысл до кого-либо иного.

— В таком случае, уважаемый посол, будь так добр, донеси, наконец, до меня смысл этого вопроса, — с легким нажимом и прорезавшимся недовольством в голосе промолвила Ниннурсах.

— Непременно, Властительница, непременно, — и д`хагон отвесил ей легкий поклон, — Но, к моему сожалению, начать придется несколько издалека.

— О, Джах Х`вей, начинай откуда хочешь! — небрежно отмахнулась правительница, которую все эти непонятные недомолвки стали уже изрядно раздражать.

Изобразив еще один вежливый поклон и, как показалось Властителю Срединных Земель, спрятав при этом еще одну легкую усмешку, посол начал свое повествование.

— Смею ли я считать, Властительница, что в отличие от вопроса, который ты попросила меня прояснить, понимание принципа совокупности Мер-Кха-Бхоа затруднений у тебя не вызвало? — первым делом поинтересовался он и, получив утвердительный ответ, продолжил, — В таком случае хочу лишь напомнить, что источником питания для корней Древа Жизни того Мира, в котором наличествуют существа из плоти, является Пыль Жизни, которая суть излучение Кха такого Мира. То есть, изначально источником Пыли Жизни, так необходимой для активной деятельности существ, является Кха их Мира. В том же случае, если бы они запас Кха своего Мира исчерпали, то и их деятельность в нем попросту бы прекратилась.

Но, как это обычно бывает в случае тех Миров, в которых жизнь существ из плоти все-таки сумела закрепиться, неподалеку обнаруживается и другой источник такого, необходимого им, излучения. Поэтому постепенно все существа, обитающие в пределах такого Мира, делятся на три вида: одни овладевают умением улавливать Пыль Жизни приходящую в пределы их Мира от стороннего источника, вторые — умением заполучить ее от других существ, и третьи — по-прежнему ограничиваются той долей Пыли Жизни, которая достается им от Кха их Мира.

При этом, как это становится очевидно, Кха самого Мира для обеспечения жизнедеятельности большинства существ, его населяющих, уже не задействуется, и гораздо большее значение приобретает следующая образовывающаяся цепочка: одни существа собирают Пыль Жизни приходящую в их Мир от стороннего источника, другие получают ее непосредственно от первых, а остальные получают свою долю Пыли Жизни исключительно от вторых. Существа первого вида принадлежат, как это понятно, к сообществу растений, существа второго вида — травоядные, и, соответственно, существа третьего вида есть хищники.

Бесспорно и то, что обозначенная мною картина является достаточно приблизительным отображением взаимоотношений внутри Мира, — посол развел руками, словно призывая слушающую его чету властвующих супругов сделать ему некоторое снисхождение, — Тем не менее, для рассмотрения основных интересующих нас моментов она подходяща в достаточной мере.

Замолчав, он несколько раз перевел свой взгляд с правителя на его жену и обратно, словно прежде чем продолжить дальше, желал узнать, не оставило ли что-либо из изложенного им какого-либо недопонимания.

— Пока все твои утверждения достаточно понятны, Джах Х`вей, — заметив это, откликнулась Ниннурсах, — Ты можешь продолжать.

Дважды упрашивать д`хагона не пришлось, и он незамедлительно возобновил рассказ:

— Скорее всего, Властительница Ниннурсах, твой супруг, Властитель Нидуммунд, уже упоминал об этом, пересказывая тебе беседу, состоявшуюся между мной, им и Властителем Мира, но все-таки я повторюсь, что самый примитивный способ заполучить долю чужой Пыли Жизни — это поглотить ту ее часть, которая содержится в волокнах плоти другого существа, в его Бхоа. Но такой способ не является ни единственным, ни обязательным, и даже не самым удачным, поскольку, разрушив Бхоа какого-либо существа, тот, кто сделал это, навсегда теряет для себя данный источник Пыли Жизни. Поэтому в истории Мира неизбежно наступает и такой момент, когда кто-либо из существ, его населяющих, осознает, что для получения так необходимой ему доли Пыли Жизни совершенно необязательно наносить непоправимые разрушения Бхоа других существ.

После того же, как такое существо овладеет соответствующими навыками получения Пыли Жизни, риск потерять свой источник для него сводится к минимуму и в дальнейшем оно вполне может позволить себе обходиться без своего Бхоа. Если же оно при этом еще и сумеет осознать, что существ, которые служат ему источником Пыли Жизни, нужно не просто использовать, а лучше еще и защищать, то оно становится Тираном Мира…

— Прости, что прерываю твой рассказ, Джах Х`вей, — внезапно обратился к д`хагону Властитель Нидумунд, явно озадаченный какой-то неожиданно пришедшей ему на ум мыслью, — Но тогда получается, что такое существо непременно должно быть из породы хищников? — и добавил, повернувшись к Ниннурсах, — Видишь ли, дорогая, ведь для растений вероятность остаться без своего источника Пыли Жизни очень мала, а существа травоядные редко наносят тем, кто является их источником, такие повреждения, что вызовут неминуемую гибель последних. И лишь над хищником угроза остаться без необходимого ему источника Пыли Жизни будет довлеть постоянно, и именно он будет озабочен тем, чтобы найти какой-то иной способ получения Пыли Жизни.

То, как незамедлительно отреагировал на эти выводы Властителя Срединных Земель д`хагон, ясно дало понять, что чем-то они его весьма обеспокоили. Его лицевые мускулы внезапно одеревенели, а сузившиеся зрачки настороженно впились в лицо правителя. Несколько очень долгих мгновений посол не отрывал от него своего напряженного взгляда, но, наконец, немного расслабился и, глубоко вздохнув, с заметной неохотой произнес:

— Как ты понимаешь, Властитель, всеми нами в первую очередь движет необходимость. Поэтому, может, и имеются Миры, в которых Тираны такие существа, что по своей природе хищниками не являются, но по сию пору д`хагонам таковые ни разу не встречались. Так что, как мне представляется, это твое заключение совершенно верно.

— Но почему же тогда, Джах Х`вей, мои слова тебя так разволновали? — осторожно поинтересовался Нидуммунд, в свою очередь не сводя со своего собеседника внимательного взгляда.

Ответил на это посол не сразу. Все-таки затронутая тема чем-то явно была ему не по нутру:

— Все дело в том, Властитель, что достигнутое единожды может быть достигнуто снова. И, конечно же, находятся и другие хищники, способные овладеть необходимыми навыками, — произнес он с таким видом, словно правитель заставил его жевать невыносимую кислятину, — И, как ты понимаешь, с этого момента начинается долгое и неизбежное соперничество между Тираном Мира и всевозможными новоявленными претендентами.

В последствии, с течением времени, многие из подобных претендентов свои притязания все-таки снимают. Они становятся на сторону Тирана и за некоторую долю плодов с Древа Жизни также занимаются его охраной и взращиванием. Таковы, к примеру, те, о ком я упоминал, как о наместниках Тирана. Но остается немало и таких, что по своим повадкам не лучше самых бессовестных воров только и поджидающих момента, чтобы присвоить себе часть тех плодов, к выращиванию которых сами не приложили ни малейших усилий.

Как раз таковые хищники и пытаются всевозможными способами войти в соприкосновение с теми существами, у которых они могут урвать часть из их личного запаса Пыли Жизни, или на которых они могут оказать подчиняющее воздействие. Но как раз о таковых не стоит лишний раз даже упоминать.

— Так ты счел, что мои выводы явились результатом какого-то такого соприкосновения? — догадавшись, улыбнулся Властитель Срединных Земель и, покачав головой, твердо произнес, — Смею тебя заверить, что ничего подобного не было.

— К сожалению, никто из нас не может утверждать подобного с полной уверенностью, — не согласился с его заявлением д`хагон.

— Что означает это твое высказывание, Джах Х`вей? — тут же не замедлила поинтересоваться Ниннурсах, во взгляде которой интерес к затронутой теме читался гораздо яснее, чем ко всему предыдущему рассказу посла, в течение которого правительница, подуставшая за время сегодняшнего путешествия, даже несколько раз украдкой зевнула.

И вновь во всем облике д`хагона отчетливо отразилось недовольство обсуждаемым. Похоже, что уже только вежливость не позволяла ему безоговорочно оборвать весь этот разговор или хотя бы перевести его в другое русло. Но как бы то ни было, на вопрос он все-таки ответил:

— Властительница Ниннурсах, это означает всего лишь то, что почти все мы время от времени неизбежно вступаем в соприкосновения и взаимодействия с таковыми существами. Самым простым и самым прямым мостом к началу такого взаимодействия может послужить, к примеру, чувство голода. Оно заставляет нас искать источник пищи, а таковые существа очень охотно откликаются на подобного рода поиски и предоставляют свое содействие. Потому что это единственное, что они умеют хорошо — охотиться, искать способы, как заполучить добычу.

Единожды же вступив во взаимодействие с подобными союзниками, в дальнейшем весьма непросто избавиться от их влияния. Обычно существо, попавшее под такое влияние, озабоченность поисками того или иного рода добычи не покидает никогда, и его разум становится разумом голодного хищника.

Должен признать, что окончательно освободиться от их влияния вообще не возможно, возможно лишь осмыслить его наличие и ослабить оказываемое воздействие. Именно по этой причине, Властительница, я считаю, что лучше не усугублять имеющееся положение и вообще поменьше даже упоминать о существах подобного рода, — закончил посол тоном настолько категоричным, что стало совершенно очевидно, что дальше углубляться в эту тему он не намерен.

Пожав плечами Ниннурсах скорчила в ответ неопределенную гримаску, мол, не очень то и хотелось, и, с трудом подавив очередной зевок, с довольным видом произнесла:

— В таком случае нам остается лишь порадоваться, что мы не поощряем охотничьи традиции среди своих подданных, а вместо этого стремимся приучить их к разведению домашнего скота. Нечего шляться где попало и попадать под неизвестно чье влияние.

— Вынужден тебя огорчить, Властительница, но пастух это тот же хищник, просто чуть более дальновидный и приучивший свою добычу себя не бояться, — не замедлил сообщить ей д`хагон, — Впрочем, я вижу, что наша беседа тебя утомила, поэтому предлагаю отложить ее до лучшей поры, поскольку нам предстоит коснуться еще многих подробностей и времени она займет немало.

Получив в ответ от правительницы согласие, подтвержденное и Нидуммундом, посол тотчас не замедлил удалиться в сторону предоставленного ему шатра. Ниннурсах же некоторое время молча глядела на пламя костра, а затем недовольно процедила:

— Этот Джах Х`вей своим самодовольством действует мне на нервы. «Пастух это тот же хищник». Что за ерунда?! Пастух ведь ни за кем не охотится! Чего явно не скажешь о хищнике!

— Прости, дорогая, но если имеется в виду случай такого пастуха, который держит скот ради мяса, то тогда это высказывание верно, — спокойно не согласился с супругой Властитель Нидуммунд, — Ведь ни хищник, ни пастух не интересуются мнением того, кого убивают. А поскольку вы обсуждали, что же лучше, охота или разведение скота, то придется признать, что подразумевался как раз такой случай. И, следовательно, здесь д`хагон прав.

— Нидуммунд, а тебе не кажется, что последнее время ты слишком часто признаешь его утверждения верными? И тебе случаем не приходила в голову мысль, что он сам тоже вполне может стремиться к тому, чтобы придать твоим устремлениям такое же направление, что присуще ему самому? — с избытком добавив в голос язвительности, спросила Властительница, — Ну и чему ты так обрадовался?! Чего я такого смешного сказала?!! — внезапно вскипела она, увидав, как муж ее вместо ответа стал тихонько посмеиваться.

— Ниннурсах, прости, но совсем недавно ты заявляла, что понятия не имеешь о том, что обозначают эти слова. А теперь совершенно уверенно их используешь. Согласись, это несколько необычно, — и Властитель Срединных Земель, безуспешно пытаясь стереть улыбку со своего лица, примирительно поднял руки, призывая супругу поумерить свой пыл.

Озадаченная таким поворотом разговора, правительница несколько мгновений молча смотрела на него, а затем сконфуженно побормотала:

— Не знаю почему, но, как мне кажется, сейчас я действительно понимаю, что они означают, — и, еще немного помолчав, тихо добавила, — Нидуммунд, неужели в нас действительно есть что-то, что знает гораздо больше, чем мы сами в состоянии объяснить?

— Кто знает, дорогая, кто знает, — неопределенно отозвался Властитель Срединных Земель, — Пойдем лучше спать. Завтра у нас новый день и новый переход.

Поднявшись со своего места, он подал жене руку и помог ей встать, а затем обернулся в сторону второго костра, разложенного поодаль. Тот, гораздо больший, был устроен для всех остальных членов их отряда и с его стороны, не смотря на уже глубокую ночь, до сих пор доносились отрывки каких-то оживленных разговоров и периодические раскаты громкого хохота. Не удержавшись, Нидуммунд недовольно вздохнул и покачал головой.

— Что-то не так? — поинтересовалась Ниннурсах от которой не укрылся невольный жест супруга.

— Приходиться признать, что на наших воинов этот мир действует не самым лучшим образом, — отозвался тот, — Что-то они стали слишком уж беспечными.

— О, Нидуммунд! — с притворным изумлением уставилась на него Властительница, — Оказывается, на самом то деле тебе больше нравилось сидеть за толстыми стенами цитаделей в нашем старом мире? Ничего, дорогой, так уж и быть, одну такую, специально для тебя, мы построим.

И, с наигранно успокаивающим видом погладив мужа по руке, она рассмеялась и повлекла его за собой…

…Кто бы ни утверждал обратное, но в путешествиях через безграничные степные просторы есть свое очарование. Нескончаемая зеленеющая даль, на которой взгляду до самого горизонта не за что зацепиться, и плавное покачивание в седле под неспешный топот копыт, который как-то сам собой настраивает путника на умиротворенный лад, все это было хорошо знакомо Властителю Срединных Земель, и подобные переходы после себя всегда оставляли у него чувство отдохновения. Даже Властительница Ниннурсах, которой больше была по нраву бесконечная морская гладь, и та, как правило, достаточно охотно сопровождала мужа в таких странствиях.

Но на этот раз от спокойного настроения, к которому обычно располагало их неспешное продвижение, не осталось и следа. Уже с самого раннего утра правителю не терпелось вернуться к обсуждению тех моментов, что были затронуты во вчерашнем разговоре. Поэтому-то сегодня Нидуммунд и предпочел продолжение состоявшейся накануне беседы тому занятию, которому обычно предавался во время таких путешествий — молчаливому созерцанию нескончаемой степи.

Как только их отряд, покончив со всеми сборами, выдвинулся с места стоянки, и переход втянулся в свое нормальное русло, Властитель поспешил направиться к д`хагону. Поскольку последний в верховой езде никаких навыков не имел, то волей-неволей был вынужден путешествовать в компании одного из сопровождавших их отряд смотрителей, который и вел его лошадь в поводу. Поравнявшись с ними, и сделав человеку Эннубиаша знак оставить их с послом наедине, Нидумунд принял из его рук поводья лошади д`хагона и, подождав, пока тот удалится на достаточное расстояние, спросил:

— Джах Х`вей, а скажи, может ли случиться так, чтобы кто-нибудь из тех претендентов, с которыми приходится сталкиваться Тирану Мира, все-таки одержал верх? И сам стал Тираном?

Издав вместо ответа какой-то невнятный хмыкающий звук, д`хагон ничего не ответил. Вместо этого он лишь принялся крутить головой, по всей видимости, кого-то выискивая взглядом, а, увидав, наконец, Ниннурсах, явно занятую сегодня какими-то собственными мыслями, и по этой причине ехавшую немного поодаль от прочих своих попутчиков, вновь повернулся к Нидуммунду и произнес:

— Властитель, пожалуй, нам стоит пригласить твою супругу присоединиться к нашему разговору. Поскольку твой вопрос отчасти соприкасается и с тем вопросом Властительницы, что был задан ею еще вчера.

Пожав плечами, Властитель Срединных Земель окликнул все того же смотрителя, что ранее сопровождал посла, и который все еще продолжал ехать неподалеку от них, и, поскольку ничего против высказанного д`хагоном не имел, отправил его передать Ниннурсах предложение примкнуть к нему и послу для продолжения вчерашней беседы.

Спустя некоторое время Властительница, предпочитавшая сегодня передвигаться чуть в стороне от основной группы отряда, уже ехала рядом, а после того, как Нидуммунд поведал ей о вновь возникшем вопросе, слово взял Джах Х`вей:

— Для начала хочу сказать, что вопрос твой, Властитель, хотя ты наверняка и не отдаешь себе в том отчета, является очень хорошим примером, показывающим то, в каких отношениях Тиран Мира находится с прочими живыми существами своих владений, — заявил он в первую очередь, — В каждом действии таковых существ можно заметить повелительное указание Тирана их Мира, его побуждающее воздействие, которым он заставляет их поступки так или иначе соответствовать своим устремлениям.

Без всякого сомнения, что разговор, состоявшийся вчера между нами и к тому же оставшийся неоконченным, был способен породить великое множество мыслей и вопросов. И наверняка так и было. Но что при всем этом мы видим? — д`хагон вопросительно поглядел на обоих собеседников.

В ответ Нидуммунд, который уже стал привыкать к тому, что их собеседник частенько задает вопросы лишь для того, чтобы самому на них же и отвечать, преспокойно пожал плечами. Ниннурсах же, судя по ее виду, вообще предпочитала сегодня не вступать в разговор, а оставаться молчаливой слушательницей.

— Мы видим то, что первый же вопрос, который прозвучал из твоих уст, Властитель, был о том, при каких условиях можно занять место Тирана Мира, — после многозначительной паузы пояснил посол и добавил, — А если мы теперь вспомним, что Тиран вашего прежнего Мира воспринимает Мир этот не чем иным, как своим вероятным новым владением, в котором в первую очередь нужно свергнуть прежнего правителя, то станет понятно, насколько этот твой вопрос является действительно удачным примером.

После этого он на некоторое время вновь умолк и замер, полуприкрыв глаза, а затем неожиданно, без каких-либо отступлений, совершенно прямо заявил:

— Что же касательно того, может ли Тиран Мира быть низвергнут каким-либо из претендентов на его место, то — да, Властитель, такое случается. Интересующее тебя событие может свершиться в двух случаях.

Первый случай свойственен естественному ходу событий, происходящему в каждом из Миров. Как уже было упомянуто, Тиран Мира для осуществления своей деятельности нуждается в Пыли Жизни, которую он забирает из личных запасов существ, населяющих его мир. И, разумеется, Тиран не дает совершенно никаких обязательств, что таковое изъятие случится гладко и безболезненно. Поэтому, если кто-то из претендентов на место Тирана сумеет изыскать такую форму для данного действия, которая будет для обоих из сторон, и забирающей и отдающей, более приемлема, чем форма, предлагаемая старым Тираном, то последний вынужден будет уйти в тень…

— Что вынужден будет сделать? — внезапно раздался настороженный вопрос Ниннурсах.

С удивлением обратив взор на супругу, которая вплоть до настоящего момента всем своим видом демонстрировала явное нежелание поддерживать ведущуюся беседу, Нидуммунд встретился с ее не на шутку встревоженным взглядом. И тут же в его памяти всплыли кое-какие из легенд их прошлого мира, которые, если верить историческим хроникам, имели широкое хождение во времена, последовавшие непосредственно за крахом правящего дома д`хагонов.

Они, эти предания, утверждали, что последние из властвующих д`хагонов в своих деяниях склонились к Тьме и Злу, и именно это способствовало быстрому закату их правления. Передававшиеся поначалу шепотком и исключительно в разговорах с глазу на глаз, эти толки внезапно стали обретать все большую силу и вскоре уже, став распространяться с быстротой степного пожара, сумели собрать изрядную жатву среди умов и, по сути, стали превращаться в новый культ.

Ничего удивительного, что подобные разговоры выливались в нешуточные, часто заканчивающиеся многочисленными жертвами с обеих сторон, столкновения между их последователями и приверженцами старых богов-Властителей. Лишь ценой огромных усилий правителям кланов в те времена удалось переломить ситуацию. Только после того, как был наложен жесткий запрет на широкое освещение церемоний обоих культов, а также на их публичную пропаганду и на вербовку в общественных местах их сторонниками новых приверженцев в свои ряды, а во главу общественного сознания была поставлена идея верности своему клану, правителям удалось, наконец, добиться от своих подданных какого-никакого порядка.

— Тень… Тьма… Неужели и впрямь?… Хм, любопытно… — и Властитель Срединных Земель повернулся к Джах Х`вею, с изрядным интересом ожидая его ответа.

— Старый Тиран Мира вынужден будет уйти в тень, Властительница, — вежливо повторил д`хагон и добавил, объясняя свои слова, — Если претендент на место Тирана действительно сумеет предложить существам, служащим источником Пыли Жизни, более подходящую форму взаимодействия, то последние естественно предпочтут иметь дело с ним. А поскольку старому Тирану Пыли Жизни уже будет не доставать, то в результате его сила влияния на прочих существ будет уменьшаться, а его деятельность будет все менее заметна.

— Ага. Вот значит как? — не отводя от него внимательного взгляда, переспросила Ниннурсах.

— Да, — с едва заметным легким поклоном невозмутимо подтвердил посол.

Повисла неприятная пауза, по которой властитель Срединных Земель легко догадался, что Ниннурсах явно ожидала услышать нечто иное, а такое объяснение ее никоем образом не устроило. Д`хагон же в свою очередь вдаваться в какие-либо иные разъяснения вовсе не торопился, и потому затянувшееся молчание становилось все напряженней.

— Джах Х`вей, — поспешил нарушить его Нидуммунд, — А какой второй случай? Ты же упоминал что их два?

— Совершенно верно, Властитель, именно так я и говорил, — спокойно подтвердил посол и продолжил, сделав при этом такой вид, будто он вовсе и не прерывался, — Что касается второго случая, то он может произойти исключительно в таком Мире, в котором в естественный ход смены Тиранов произошло вмешательство извне.

При обычном течении событий до тех пор, пока существа, населяющие какой-либо Мир, не овладеют способом собирать Пыль Жизни, приходящую в их Мир от стороннего источника, и Древо Жизни не закрепится своими корнями, все они живут за счет того, что отбирают Пыль Жизни друг у друга. При этом те из них, кому не повезло, переходят в форму бестелесных существ, а набирается их весьма значительное количество. Если же существо перешло в число бестелесных до того, как оно обрело возможность получать Пыль Жизни от источника, находящегося вне пределов Мира, или до того, как оно, подобно Тирану, научилось изымать ее у телесных существ, обитающих в пределах Мира, то дальнейшая его участь будет заключаться в простом ожидании, пока Тиран Мира, или один из его наместников, не обратит на него своего внимания и не выделит ему долю Пыли Жизни с тем, чтобы данное существо исполнило какое-либо его указание.

— Здесь, Властитель, — внезапно прервал свое размеренное повествование Джах Х`вей, — мне хотелось бы немного отвлечься и попросить тебя вспомнить наш разговор, в котором было упомянуто о том, как Саат теряет свою силу и интенсивность по мере превращения его в Пыль Жизни. Это поможет более ясно понять то, о чем будет сказано в дальнейшем.

Дождавшись, пока Нидуммунд сделал знак подтверждающий, что он действительно припомнил подробности упомянутой беседы, д`хагон вновь продолжил:

— Итак, как уже сказано, те из существ, кому не повезло в соперничестве за долю Пыли Жизни, просто пребывают в состоянии ожидания, пока на них обратится благосклонное внимание Тирана Мира или одного из наместников.

Но если случиться так, что кто-то иной станет поставлять в их распоряжение Пыль Жизни, то таковые существа, непременно обратятся к тому, кто подобный источник им предоставил. А поскольку таких существ за время становления Мира скапливается весьма значительное количество, то для того, кто осведомлен об особенностях, свойственных их повадкам, они, при умелом обращении, могут представлять собой полезный и внушительный по своим возможностям инструмент.

В том же случае, если такое событие действительно произойдет, очень важное значение будут иметь две особенности: Первая — это насколько интенсивность источника Пыли Жизни, поставляемой бестелесным существам, ранее пребывавшим в ожидании милости Тирана, сопоставима с интенсивностью источников, имеющихся в распоряжении самого Тирана Мира и его наместников. Вторая, которая по своей значимости, пожалуй, даже превосходит первую, — насколько сам жизненный опыт того, кто такой источник предоставил, сопоставим с опытом Тирана Мира.

Если интенсивность источника Пыли Жизни, имеющегося в распоряжении претендента на место Тирана Мира, меньше, чем и у самого Тирана, то первый из них не имеет никаких шансов занять главенствующее положение и неизменно уйдет в тень. При этом возможность возвращения он будет иметь только тогда, если его личный опыт превосходит опыт Тирана. В этом случае, если Тиран Мира когда-либо окажется в обстоятельствах, при которых он будет заинтересован в опыте бывшего претендента, то он естественно обратит на него свое внимание, выделит ему долю Пыли Жизни и предоставит возможность вновь действовать. Разумеется, попытавшись при этом устроить так, чтобы тот действовал уже в интересах самого Тирана…

— Джах Х`вей, я, конечно, прошу прощения, что вынужден тебя прервать, но кое-что в твоих словах требует немедленного прояснения, — внезапно промолвил Властитель Срединных Земель, обращаясь к д`хагону, — Судя по тому, что ты уже как-то говорил, память Тирана Мира, а соответственно и его опыт, заключают в себе абсолютно все знание о том, с чем его Мир соприкасался. Но как тогда опыт кого-либо из претендентов может превосходить его опыт? Я нахожу это попросту невозможным.

— О, Властитель, будь уверен, в том, что ты меня прерываешь, нет ничего предосудительного. Самое меньшее, это означает, что я не теряю попусту времени, и что ты меня действительно слушаешь, — с довольной усмешкой отозвался посол, — Что же касается твоего недоумения, то позволю себе напомнить, что я упомянул о том, что речь пойдет о таком случае, при котором в ход смены Тиранов произошло вмешательство извне. Возможно, действительно я был при этом не достаточно точен, но, как ты понимаешь, претендент, пришедший в какой-либо Мир из-за его пределов, вполне может обладать опытом, превосходящим опыт Тирана такого Мира.

После этих слов он неожиданно замолк и после довольно продолжительного раздумья заявил:

— Впрочем, Властитель, мне хочется внести еще одно уточнение, чтобы ты окончательно мог все для себя прояснить в этом вопросе. Тиран Мира занимает свое место исключительно потому, что он научился собирать Пыль Жизни с телесных существ и научился делать это более удачным способом, чем все прочие его предшественники. Поэтому, по большей части, его опыт касается лишь того, какими способами можно заполучить себе долю Пыли Жизни. Но в этом отношении его опыт действительно есть весь опыт его Мира. Того же, что для этого ему самому действительно довелось соприкоснуться со всеми многочисленными формами той всевозможной деятельности, которой при обустройстве своей жизни вынуждены заниматься существа из плоти, это вовсе не означает.

— И, тем не менее, память Тирана Мира это память обо всем, с чем его Мир когда-либо соприкасался? Прости, Джах Х`вей, но я по-прежнему ничего не понимаю, — тяжело вздохнул Нидуммунд.

— Властитель, конечно, я рискую показаться несколько назойливым, но все же напомню тебе, что все те существа, которые в течение своей телесной жизни пользовались каким-либо источником Пыли Жизни, располагавшимся в пределах их Мира, в этом Мире и остались. Поскольку все существа являются зависимыми от своего источника, — спокойно отозвался на это посол, — А почти у всех событий, когда-либо происходивших в Мире, и самое меньшее, у всех значительных событий, были свои очевидцы. Поэтому в случае необходимости Тирану Мира достаточно лишь отыскать среди таких, ушедших в тень, существ очевидца интересующего события и воспользоваться его памятью.

— Джах Х`вей, я хоть и с трудом но, как мне кажется, действительно начинаю улавливать ход твоих умозаключений. Но неужели то, о чем ты только что нам рассказал, и впрямь возможно? — недоверчиво покачал головой Властитель Срединных Земель, выслушав такое объяснение.

— Это возможно. И более того, это так и происходит, — холодно заявил в ответ д`хагон, — И это вовсе не мои умозаключения, — добавил он с едва различимой ноткой недовольства.

После этого заявления посол умолк на весьма длительный период и Нидуммунд уже начал беспокоиться, что каким-то образом невольно задел самолюбие этой рептилии и так оценивающей все происходящее по весьма странным канонам, и теперь может не получить столь интересующие его ответы, но внезапно д`хагон вновь заговорил:

— Кстати, Властитель, хотя это ты вполне можешь осознать и сам, но все-таки я укажу тебе на то, что в отношении бывших претендентов на место Тирана Мира и в отношении бывших Тиранов все обстоит гораздо сложнее.

— Никто не жалует бывших противников, пусть даже и побежденных? Не так ли? — после короткого размышления понимающе усмехнулся Нидуммунд.

— Бесспорно. Но не только. Помимо этого, если в распоряжении потерпевшего неудачу претендента или в распоряжении утратившего свое положение Тирана останется какой-либо источник Пыли Жизни, пусть и не столь значительный, как у самого Тирана Мира, то они не будут настолько зависимы от последнего, чтобы непременно подчиниться его воле и действовать в соответствии с его устремлениями.

— Хм. Что ж, в таком случае они достаточно долго смогут удерживать те позиции, на которых сумели закрепиться, потерпев поражение. По крайней мере, ровно столько, сколько будет существовать тот источник Пыли Жизни, который они сумели заполучить, — задумчиво подытожил Властитель Срединных Земель, — Но достаточно долго для чего, Джах Х`вей? Или действительно просто до тех пор, пока не иссякнет тот самый источник?

— В худшем случае потерпевший поражение действительно будет удерживать свои позиции до тех самых пор, о которых ты сказал, Властитель, — согласно кивнул д`хагон, — В лучшем же — до тех пор, пока ему все-таки не удастся воспользоваться сложившимися обстоятельствами так, чтобы каким-либо образом улучшить свое положение.

На этом он вновь умолк и, издав какой-то невразумительный звук, несколько раз покачал головой. Подождав немного пояснения этому не совсем уместному жесту, которое, впрочем, так и не последовало, Нидуммунд не выдержал и спросил:

— Джах Х`вей, ты хотел что-то еще сказать?

— О, прости, Властитель, это я отвлекся на свои мысли, — тотчас откликнулся посол и, видя, что правитель продолжает ожидать пояснений, промолвил, — Дело в том, что в способе, каким каждый из нас описывает все вокруг него происходящее, неизменно отражается то, в каких традициях он был воспитан, и то, какой деятельностью ему приходится заниматься. В частности ты, Властитель, взращен в воинских традициях, а деятельность твоя — деятельность вождя, от которого зависят чужие судьбы. Поэтому термины, тобой употребляемые, естественно есть термины ведения войны и стратегической оценки. И я хоть и не в первый раз сталкиваюсь с этой особенностью, но никогда не перестаю удивляться тому, насколько неизменно она всегда дает о себе знать.

Молча усмехнувшись в ответ, Властитель Срединных Земель уже хотел было в свою очередь тоже поинтересоваться тем, в каких же традициях взращен его уважаемый собеседник, однако оживление, внезапно образовавшееся в передних рядах их отряда, не дало осуществиться его намерению.

— Кажется, нам опять придется прерваться, — указывая на направлявшегося оттуда к ним Эннубиаша, заметил и Джах Х`вей.

Передав Ниннурсах поводья д`хагоновой лошади, и решив не дожидаться, пока начальник смотрителей доберется до них, Нидуммунд сам поторопился тому навстречу…

— …Нэйодор, неужели ты нас оставил? — тупо пульсировал в раскалывающейся голове единственный вопрос.

На дальнейшие размышления сил у Турна уже не оставалось. Вот уже третий день как у них кончились последние запасы воды. Провизия кончилась еще неделей раньше, но к тому времени нордлинги уже поняли, что совершенно сбились с пути и морские ветры отнесли их драккар гораздо южнее от того пути, которым они намеревались возвращаться.

Теперь каждый из них по очереди высматривал, не покажется ли среди темно-синих морских волн хоть какой-нибудь корабль, но до сей поры, удача не порадовала никого. Вот и Турн сейчас сидел, привалившись к мачте и глядя из-под воспаленных век на бегущие вдаль волны. Солнце палило вовсю и яркие блики радостно плясали на водных гребнях. Уж им-то совершенно не было никакого дела до изнывающих от жажды нордлингов.

С трудом подняв закрывающиеся веки, ярл несколько раз моргнул, пытаясь избавится от очередного мутного цветного пятна из числа тех, что время от времени принимались плавать перед его взором. Поначалу он принимал их за корабли, движущиеся вдали, но, обманувшись так несколько раз, перестал поднимать своих людей. Но на этот раз пятно упрямо отказывалось исчезать, и Турн, протерев глаза, стал более пристально присматриваться к нему.

— Корабль! — хрипло прошептал он, словно боясь спугнуть удачу.

— Фейлар, корабль! Корабль! — и ярл принялся тормошить ближайшего воина.

Фейлар очнулся от забытья и тяжелым взглядом уставился в направлении указанном Турном. Внезапно лицо его просветлело:

— Корабль! Эй, поднимайтесь! Корабль! — и молодой воин, вскочив, принялся расталкивать своих компаньонов.

Вскоре нордлинги стояли вдоль борта, махали руками, и орали насколько хватало сил у их пересохших глоток.

— Не дай им уйти, Нэйодор, не дай! — изо всех сил взмолился Турн к владыке морей.

— Хэй! Заметили! — вырвался радостный вопль у нескольких воинов.

Встретившийся корабль действительно сменил направление движения и теперь быстро приближался к драккару нордлингов.

— Кринейцы! Кринейский каггор! — вглядевшись в приближающееся судно, воскликнул Асгар.

— И что? Это хорошо или плохо? — вяло спросил Турн, на которого вдруг накатила прямо-таки свинцовая усталость.

— Вообще-то кринейцы на таких кораблях занимаются торговлей, — откликнулся Гвенблэй, — Но каггоры в одиночку не ходят, и это странно…

— Ясно, что ничего не понятно… — подумал Турн, присаживаясь около мачты и внезапно проваливаясь в забытье.

Очнулся он оттого, что кто-то потряс его за плечо и стал лить в полуоткрытый рот чистую и свежую воду. Ярл тотчас как величайшее сокровище схватил обеими руками бурдюк с водой и стал пить большими и жадными глотками. Наконец напившись, он оторвался от бурдюка и поднял голову. Драккар дрейфовал борт о борт с каггором, на котором в окружении своих людей, сложив руки на груди, стоял плотно сбитый кринеец с окладистой черной бородой и с немалым интересом разглядывал Турна.

— Это Рейнос, купец, он главный на этом каггоре, — представил бородача Гвенблэй.

— Турн, — встретившись глазами с кринейцем, ярл назвал свое имя.

Тот наклонил голову в знак уважения.

— Ярл, мы уже успели перекинуться парой слов с Рейносом, — начал тем временем Гвенблэй, — Кринейцы потеряли корабль своих компаньонов в схватке с местными морскими налетчиками. И они готовы разделить с нами свои запасы провизии и воды в обмен на охрану и сопровождение их корабля до Иджифета…

— Успели перекинуться парой слов? Почтенный Рейнос знает наш язык? — перебил его Турн, взглянув на торговца.

— Тот, кто торгует во многих местах, должен уметь говорить на многих языках, — расплывшись в улыбке, сказал Рейнос, — Раз уж у нас нет одного.

— Понятно. Надеюсь, уважаемый, ты не будешь в обиде, если мы с Гвенблэем кое-что обсудим с глазу на глаз.

Кринеец только улыбнулся еще шире и развел руками, давая понять, что он ничуть не против.

— Послушай, а если мы не захотим их сопровождать? Что тогда? — спросил Турн своего компаньона, отведя его к другому борту.

— Тогда они дадут нам пару бурдюков с водой и укажут путь до ближайшего берега. При условии, что вновь не собьемся с пути, и самом бережливом расходовании нам их хватит дотянуть до суши.

Оба воина замолчали и некоторое время разглядывали каггор. Корабль торговца был в отличном состоянии, да и сами кринейцы не выглядели ни усталыми, ни подавленными потерей своих компаньонов.

— Нет, ярл, этот Рейнос умеет торговаться. Он понимает, что у нас просто не хватит сил отобрать у них то, что нам нужно, — добавил Гвенблэй, — Поэтому он нас не боится. Тем не менее, сделку он предлагает честную и за охрану готов заплатить.

— А этот Иджифет, это что и где находится? — после некоторого раздумья спросил Турн.

— Вообще Иджифет — это страна. Говорят большая. Но я бывал только в одном их городе — Керриафе. Так себе, небольшой городок на побережье, да и там я был уже давненько. Кстати, кажется туда и направляются кринейцы в первую очередь, — последовал ответ, — А, сколько до него добираться, это надо спросить у нашего нового знакомого.

— Хорошо.

Турн подошел к кринейцу, продолжавшему стоять с невозмутимой улыбкой на лице.

— Рейнос, далеко ли еще до Иджифета? — задал он вопрос, и после паузы добавил, — И не знаешь, далеко ли отсюда до земель нордлингов?

— До Иджифета осталось плыть дней двадцать. До земель же, где живет ваш народ, отсюда около тридцати. Это все при благоволении богов, конечно, — ответил купец.

— Хорошо, мы поплывем с вами, — сказал Турн, — Кто-нибудь против? — обратился он к своим воинам.

Никто из нордлингов возражать не стал. Ударили по рукам и с корабля Рейноса на драккар перебросили несколько мешков с провизией и бурдюков с водой.

Вскоре, после того как команда Турна утолила голод, оба корабля уже плыли бок о бок, держа курс на юго-восток.

— Гвенблэй! — позвал Турн своего воина, — Ты сказал, что бывал в Иджифете, а язык их знаешь?

— Есть немного, — отозвался тот, — А зачем тебе? Или собираешься там задерживаться?

— Надолго не собираюсь, но по городу пройтись хотелось бы. Так что хоть немного, но неплохо бы было говорить на их языке.

— Ну, хорошо, научу тебя тому, что знаю, — сказал Гвенблэй, — может действительно пригодиться.

…Турн стоял на носу и глядел на раскинувшийся на побережье город. Настроение было прекрасным. Восемнадцать дней совместного плавания прошли в полном спокойствии. Ветер был почти всегда попутный, а не один из кораблей морских головорезов, появлявшихся вдали, даже и не рискнул приблизиться к двум новоявленным попутчикам.

— Так это и есть тот небольшой прибрежный городок, в котором ты бывал, Гвенблэй? — насмешливо окликнул Бельгемир своего товарища.

— Н-да-а-а, — протянул тот, смущенно почесав бороду, — должен сказать, что этот городок немного разросся. Раз эдак в пять.

Остальные нордлинги добродушно рассмеялись. Город действительно был внушительных размеров, похоже, со времени последнего посещения его Гвенблэем, он успел превратиться в крупный торговый центр широко известный на всем Иджифетском побережье.

— Все это конечно интересно, но где же мы здесь пристанем? — недоуменно сказал Турн, рассматривая столпотворение всевозможных кораблей, одни из которых разгружались у причалов или наоборот принимали на борт различные товары, а другие стояли на якоре в прибрежных водах, ожидая своей очереди.

— Ярл, я думаю это не наша забота, — отозвался Эттинг, показывая на каггор Рейноса.

К кораблю торговца тем временем приблизилась большая шестивесельная лодка с каким-то смуглым и лысым уроженцем Иджифета на борту. Одет иджифетец был в вызывающе яркое одеяние, напоминавшее что-то среднее между просторной рубахой и плащом одновременно, и сшитое с нелепой претензией на изысканность. На пальцах его красовались большие золотые перстни, а ноги были обуты в открытые сандалии со шнуровкой до колен. Штанов иджифетцы, как и большинство южных народов не признавали. Главными же достопримечательностями лысого были просто огромное брюхо и выражение крайне высокомерного самодовольства на лице.

— Как только его лодка держит, — подумал Турн, — И кто это? — спросил он Эттинга.

— Наверняка это один из тех, кто определяет очередность, по которой корабли походят к причалам, — ответил тот, — И сейчас, если наш кринейский друг не хочет простоять здесь до Последней Битвы, ему придется договориться с этим толстобрюхим.

Тем временем иджифетцу с помощью кринейцев и своих гребцов удалось-таки забраться на борт каггора, и вся дружина Турна с любопытством стала ожидать развития событий. Последовавшее представление не обмануло их ожидания. Между Рейносом и прибывшим толстяком завязалась оживленная беседа с размахиванием руками, взыванием к небесам и терзанием себя за волосы. В последнем, впрочем, преуспел купец, по причине отсутствия таковых у его собеседника.

Насколько хватило познаний нордлингов в языке иджифетцев, то толстобрюхий клялся здоровьем всех своих родных и близких, что мест у причалов нет и в обозримом будущем не предвидится, так как очередь расписана если и не до самой Последней Битвы, то не на много меньше. В ответ же Рейнос поведал трогательную историю о том, что дома его ждут многочисленные отпрыски, которые живут впроголодь уже почти полгода и если он не вернется в ближайшее время, то все они точно умрут от голода. При этом он пригрозил что смерть их будет на совести толстяка и не найдя посмертного успокоения все они обязательно будут каждую ночь его навещать. Иджифетец в ответ сделал вид, что очень сильно тронут трагедией родственников кринейского купца, и что он рад бы помочь, но, разумеется, все это потребует неимоверных усилий, и неплохо бы было его за эти усилия хоть как-то отблагодарить.

В конце концов, в результате всей этой болтовни из-за пазухи Рейноса к лысому толстяку перекочевал объемистый кошель, который торговец передавал с таким видом, будто отрезал у себя самую важную часть тела. Наверняка ту, из-за которой появились на свет все его многочисленные отпрыски. Иджифетец же, заполучив кошель, покровительственно похлопал Рейноса по плечу и сделал упомянутые «неимоверные усилия», указав на один из причалов, возле которого погрузка уже подходила к концу, после чего перебрался на свою посудину и, вальяжно помахав кринейцу рукой, отправился восвояси. Рейнос с улыбкой величайшей признательности тоже помахал рукой толстобрюхому в ответ, не преминув, однако, плюнуть вослед, когда тот отвернулся.

— Хорошо, что это не мне пришлось вести эти переговоры, — подал голос Даньги, — боюсь, у меня не хватило бы никакого терпения, и я просто бы перерезал глотку этой жирной образине.

— Да уж, хорошо, что не тебе, — откликнулся Гвенблэй, — а то пришлось бы нам познакомиться с иджифетскими галерами.

— Ладно, всем на весла, — отдал распоряжение Турн, — следуем за Рейносом.

Вскоре кринейский корабль занял место у указанного причала, а драккар нордлингов пришвартовался у борта каггора. Рейнос перепрыгнул на драккар и довольно хлопнул Турна по плечу:

— Ну что, ярл, хорошо добрались. Будто все боги нам помогали. Вот обещанная плата, — и он подал Турну кошель, — Не смотри, что он такой же как тот, что унес этот жирный прохиндей. Поверь этот — гораздо лучше.

Ярл взял кошель, мимолетно удивившись его тяжести, и развязав ремешки, заглянул внутрь.

— Золото, — подумал он, увидев тускло блеснувшие желтые монеты.

— К вечеру мы хотим сбыть часть товара, кое-что закупить и отправиться дальше, — продолжал Рейнос, — Если вы вновь к нам присоединитесь, я буду только рад. Похоже, боги не зря пометили тебя ярл. Они благоволят тебе и твоим людям, — взглянув на волосы Турна, усмехнулся кринеец.

— Я подумаю, — ответил тот.

— Ну, думай, ярл, думай. А пока, если собираешься погулять по Керриафу, то не советую ходить без оружия и носить все деньги при себе — воры, знаешь ли. Здесь их столько же, сколько крыс, если не больше, — сказал Рейнос, перебираясь назад на каггор, — И еще, если захотите посидеть в корчме, то лучше идите в «Северный ветер». Там хозяин — выходец из каких-то дальних земель близких к нордлингам. Он всегда рад путешественникам с севера.

— Гвенблэй, Асгар, Эттинг, — обернулся Турн, показывая плату купца, — Это много?

Трое воинов подошли и заглянули в кошель.

— Не мало. Это уж точно, — после дружного молчания, сказал Асгар.

— Хотел бы я знать, чем это таким собрался торговать здесь Рейнос. Может и мне чем-нибудь подобным же заняться, — добавил Эттинг.

— Хм, воры… Гвенблэй, а в Те-Ти-Улькане воры были? — спросил Турн, продолжая смотреть на кошель.

— Да ты что, какие там воры? Там веселый парень Тескат-Т`юх быстренько бы отправил такого к Пулут-К`йозгу. Причем каким-нибудь таким способом, что отучил бы от воровства на несколько перерождений вперед и его, и всех тех, кто случился бы поблизости, — усмехнувшись, ответил тот.

— Я думаю надо раздать каждому его долю, а там уж пусть каждый сам решает, как ему поступать с деньгами, — отрывая взор от монет, сказал Турн, — И пусть те, кто пойдет в город, по одиночке не ходят.

— Разумно…

…Увернувшись от двух, чуть не сбивших его с ног, пьяных и качающихся из стороны в сторону иджифетцев, Турн подумал, что корчма, в которой все нордлинги договорились собраться ближе к вечеру, наверняка уже близко.

— Пошли, Брэгги, похоже, мы идем правильно и «Северный ветер» уже рядом, — обернулся он к своему спутнику.

— Да уж, пора бы, наконец. Сколько же можно топать? — пробормотал тот.

Находившись за день по городу, два молодых воина уже никак не могли дождаться, когда же появится объект их поиска.

Наконец они увидели вывеску, на которой было нарисовано суровое лицо какого-то существа изо всех сил дующего в парус корабля плывущего по бурному морю. Вывеска висела над приземистым крепким строением, неподалеку от входа в которое, прямо на дороге валялся еще один житель Керриафа. Судя по тому, как от него пахло, пал он не жертвой разбойного нападения, а жертвой того, что пил. Обойдя мертвецки пьяного керриафанца, Турн и Брэгги вошли в корчму.

— О! А вот и запропавшие! — тотчас раздался радостный возглас от стола, за которым сидели кринейцы Рейноса и нордлинги дружины Турна.

— Ну что, ярл, как тебе Керриаф? — спросил кто-то из них.

— По сравнению с Те-Ти-Ульканом и Че-Те-Калем, даже близко не стоит, — недовольно проворчал Турн, тяжело опускаясь на скамью за столом, — Тесно, грязно, многолюдно. Жители какие-то дикие, или шарахаются от тебя как от злющего эйтона или наоборот тащатся по пятам и пялятся во все глаза. Ни один навваэль себе такого не позволял.

— Да ладно, будет тебе, Турн, — сказал Брэгги, тоже садясь за стол, — Навваэли раньше нордлингов вообще не видели. А у нас там Сигги был рыжий, Гвенблэй и Мьюндэль — черноволосые, я — светлый, а ты — вообще с белыми волосами. Может, они думали, что у нордлингов может быть любой цвет волос. А здешние постоянно видят различных иноземцев. Ну и знают, что у человека просто так белых волос не бывает.

— К тому же Те-Ти-Улькан и Че-Те-Каль — это главные города у навваэлей. По крайней мере, Те-Ти-Улькан точно. А Керриаф по сути просто большое скопище пристаней и торговых лавок, — добавил Мьюндэль.

— Ах, благодарствую, успокоили несчастного ярла! — съязвил в ответ Турн, не выдержав утешительного тона своих компаньонов, чем вызвал довольный смех всей своей дружины.

— Принесите лучше медовухи ярлу! — весело воскликнул Гвенблэй, — Не поверишь, здешний хозяин делает медовуху! Почти такую же хорошую как делают у нас, — добавил он, обращаясь к Турну.

Бельгемир кивнул головой и встал из-за стола, направляясь в сторону хозяина корчмы.

— Бельгемир! И скажи, чтоб принесли чего-нибудь поесть, а то у нас с Брэгги уже животы к спине прилипают, — попросил Турн вдогонку.

Тот еще раз кивнул и пошел дальше.

Тем временем дверь корчмы открылась, и на пороге показался очередной посетитель — высокий и жилистый молодой иджифетец с бритой наголо головой. Одет он был в странного вида одеяние красного цвета длиной до колен с широким вырезом ворота и столь же просторными разрезами вместо рукавов.

— Эретликош, — сказал один из людей Рейноса кивнув на вошедшего.

— Что, твой приятель? — взглянул на него ярл.

— Нет, эретликош они…, как это…, — кринеец замялся и покрутил в воздухе пальцами, подыскивая подходящее слово, — Кто служит богам…

— Друиды, что ли? — подсказал Турн, с любопытством приглядываясь к новому посетителю.

— Вроде того.

В талии парня перетягивал веревочный пояс, украшений ни на одежде, ни на нем самом не было. Если конечно не считать широкого ожерелья из разноцветных пластин висящего на шее и плотно облегающего плечи. Впрочем, ожерелье совсем не походило на украшение, скорее всего, это был знак, по которому можно было узнать эретликошей.

Обведя мрачным взглядом посетителей, многие из которых уже пребывали в состоянии изрядного подпития, иджифетец пробурчал себе под нос что-то явно нелестное в их отношении, и направился к хозяину корчмы, которому Бельгемир в это время пытался объяснить, чего хотят заказать нордлинги. Наконец корчмарь радостно закивал головой, давая знак, что все понял и Бельгемир облегченно вздохнул, собравшись вернуться к своему столу.

Шагнув назад и развернувшись нордлинг налетел плечом на подошедшего тем временем эретликоша. Это явно не понравилось бритоголовому парню, и он громко изрыгнул какую-то гневную тираду. В ответ Бельгемир, который не особо интересовался изучением иджифетского языка и знал, наверное, не больше десятка слов, только равнодушно пожал плечами и, сделав шаг в сторону, собрался спокойно обойти бритоголового. Но почему-то такой оборот не устроил парня и он, схватив воина за плечо, принялся что-то ему не менее громко и недовольно объяснять. Видя, что все его словопрения пропадают без толку, эретликош еще больше распалился и другой рукой изо всех сил толкнул нордлинга в грудь.

Если бы иджефетец постарался толкнуть кого-нибудь другого, действие это, наверное, увенчалось бы успехом. Но к несчастью для бритоголового толкнуть он постарался не кого-нибудь, а именно Бельгемира. Нордлинг не стал дергаться и вырываться из руки, державшей его за плечо, он просто немного сдвинулся в сторону и, одновременно с этим скрутившись в бедрах, отвел свободное плечо назад. Вторая рука парня, чуть задев Бельгемира, пролетела мимо, а сам он, не устояв на месте, отправился вслед за ней, едва удержав равновесие.

В корчме тут же началось оживление. Часть посетителей, в основном иджифетцы, вскочили со своих мест и поторопились скрыться за дверью. Другие наоборот, принялись криками подзадоривать парня и делать ставки на исход заварухи.

— Может остановить их? — встревожено спросил Асгар, приподнимаясь с лавки.

— Да нет, не стоит, — спокойно прихлебывая из своей кружки, ответил Гвенблэй, — За Бельгемира то уж точно беспокоиться незачем.

Двое из кринейцев все-таки недовольно покачали головами и поторопились тоже исчезнуть за дверями.

— Как знаешь, — сказал Турн, наблюдая за развитием событий.

Тем временем молодой эретликош раздосадованный своей неудачей и подначиваемый криками собравшихся уже несколько раз пытался либо снова схватить Бельгемира, либо достать его ударом кулака. Но нордлинг всякий раз чуть отступал назад или, крутясь вокруг противника, уходил в сторону, в результате чего все попытки иджифетца пропадали втуне. В итоге своих безрезультатных и суетливых перемещений парень уже успел налететь на пару столов, свалил несколько скамей, порядком вымотался и дышал как загнанная лошадь.

— Ну что? Хорош, наверно? — снисходительно спросил его Бельгемир и, не получив ответа, развернулся чтобы уйти.

Но видимо задетое самолюбие не позволило иджифетцу просто так оставить эту склоку. Подскочив сзади к нордлингу, он обхватил одной рукой его за шею и резко притянул его голову к поясу, одновременно хватая другой своей рукой запястье первой и тем самым еще больше усиливая давление на шею противника.

Среди посетителей корчмы послышались оживленные выкрики, видимо ставки на иджифетца резко подскочили. Однако Бельгемир не растерялся и, схватив обеими руками за кисть руки обхватывающей его за шею, резко повернул ее, скрутив в запястье. Эретликош вскрикнул и ослабил силу захвата, чем тут же воспользовался его противник, чтобы высвободить свою голову из навязчивых объятий. Но на этот раз Бельгемир не остановился на достигнутом. Не отпуская захваченной руки, он закрутил ее парню за спину и вверх, заставив того прогнуться в спине и, приподнявшись на носках, замычать от боли. В следующее мгновение нордлинг подхватил противника ладонью под подбородок и резко дернул его голову назад к полу. Остаться на ногах после этого у эретликоша не было никаких шансов, и в следующее мгновение его зад и затылок со всего размаху повстречались с грязным полом корчмы.

Видимо столкновение это не было из числа приятных событий. Тяжело поднявшись и усевшись прямо на пол, иджифетец несколько раз помотал головой. После того как окружающее немного прояснилось перед его глазами, парень несколько раз осторожно ощупал пол. Словно никак не мог понять, как то, на чем он стоял, так быстро стало, тем, на чем он теперь сидел, или будто никак не мог поверить, что пол бывает таким твердым. Выражение лица его при этом было настолько растерянным и недоуменным, что все присутствовавшие разразились безудержным смехом. Даже Бельгемир не удержался от улыбки.

— Хорош ржать над парнем! Как кони, право слово, — с этими словами Эттинг подошел к сидящему на полу эретликошу.

На пару с Бельгемиром они подхватили под руки неудачливого вояку и, поставив на неслушающиеся его ноги, подвели к столу нордлингов.

— Держи, великий кулачный боец! — утирая выступившие от смеха слезы, сказал Гвенблэй и протянул севшему за стол кружку с медовухой.

Еще не до конца придя в себя, эретликош сделал пару больших глотков, как вдруг оторвался от кружки, поставил ее на стол и отчаянно замахал руками, твердя что-то про запрет.

— А! Им же нельзя пить! — хлопнув себя рукой по лбу, сказал кринеец, узнавший в молодом иджифетце служителя богов.

— Ну, нельзя так нельзя, — сказал Турн, отодвигая кружку от нового знакомого.

— Есть то будешь? — спросил он парня по-иджифетски.

Тот улыбнулся и кивнул головой.

— Ну и хорошо. Вот только интересно, где наша еда? — добавил ярл, поднимая голову в сторону корчмаря.

— Нет, ну что ли опять идти? — проворчал Бельгемир, поворачиваясь в ту же сторону и вызывая очередной взрыв веселья…

…Взбивая сандалиями клубы пыли, и бормоча под нос проклятья Рейнос что было сил бежал к «Северному ветру».

— Неотесанные болваны! Это же надо было догадаться сцепиться с эретликошем! Теперь если стража Керриафа успела раньше меня, то точно остался я без охранников. А если еще и моих недоумков вместе с ними загребут, то и без части команды. Ну моих-то обалдуев кто дернул остаться! Ведь они-то знают, чем это грозит!

Выругавшись от отчаяния и сплюнув на дорогу, кринеец поднажал еще сильнее.

— Вот эта дерьмовая корчма! Наконец-то! — рванув на себя дверь и влетев с размаху внутрь, Рейнос остолбенел.

Взору его предстала, чуть ли не идиллическая картина: за столом мирно сидели нордлинги, кринейцы его команды и молодой парень с ожерельем эретликоша. И еще добрая половина посетителей корчмы собралась за соседними столами. Молодой светловолосый нордлинг с волосами, стянутыми на затылке в хвост, увлеченно расписывал всем слушающим про какую-то страну за морем, в которой он побывал со своими компаньонами, один из кринейцев переводил рассказ, а остальные нордлинги ограничивались тем, что время от времени вставляли кое-какие уточнения. Судя по лицам слушателей, история была действительно занимательная. Молодой эретликош вообще время от времени забывал жевать и застывал с задумчивым видом.

Ничего не понимая, Рейнос подошел к столу и тоже опустился на лавку. Беловолосый ярл нордлингов, увлеченно объедавший ногу жареного барана, поднял глаза на запыхавшегося купца, не отрываясь от своего занятия, кивнул кринейцу и подвинул ему кружку с элем.

— Странно… Вроде все обошлось… — подумал Рейнос и в несколько глотков покончил с напитком.

— Турн, — позвал он беловолосого, вопросительно приподнимая брови и кивком головы указывая на парня с ожерельем.

— Хетош. Неплохой парень, вспыльчив, правда, излишне, — и ярл в нескольких словах поведал о происшествии, — Он, кажется, что-то вроде младшего друида, — добавил он.

— Да это-то я знаю, — подумал Рейнос, наливая себе еще эля и оборачиваясь на звук открывающейся двери.

На этот раз посетителей было семеро — шестеро стражников Керриафа и один в одеянии эретликоша и с соответствующим ожерельем.

— А вот и старший пожаловал, — сказал Рейнос и быстро проглотил свой эль, — Значит так, Турн, нападение на эретликоша — серьезнейшее преступление по здешним законам. Редко когда в итоге преступник остается в живых. Вы не вмешивайтесь, а я постараюсь все уладить.

— Да мы вроде и не нападали. И вообще, они что, вшестером хотят нас взять?

— Это не важно, может их за дверями еще человек сто. В общем, предоставь это дело мне, — и Рейнос встав из-за стола, направился к вошедшему эреликошу, улыбаясь ему как лучшему другу.

Никто так и не узнал, что кринеец говорил Реджишу, старшему эретликошу, отведя того немного в сторону от воинов стражи. Но когда иджифетцы спокойно ушли, забрав с собой Хетоша, купец, как ни в чем не бывало, сел за стол и невозмутимо сказал, что он только что договорился о новом фрахте.

Как оказалось, караван эреликошей прибыл в Керриаф для закупок каких-то благовоний и ценных пород чужеземной древесины для своих храмов в Иджиссе. Вот для доставки то этого груза и удалось подрядиться Рейносу, поэтому уже на следующий день два корабля быстро продвигались вдоль иджифетского побережья к устью реки, по которой потом предстояло подняться до Иджисса…

…Ветер был попутным и весьма сильным, поэтому грести-то даже и не требовалось, но и кринейцы и нордлинги были рады возможности развеяться и под подзадоривающие крики время от времени принимались изо всех сил работать веслами, соревнуясь в скорости. Турн, как и большинство его воинов, сменивший по причине жары свою любимую кожаную куртку с волчьими хвостами на просторную рубаху-безрукавку, купленную в Керриафе, стоял на корме драккара. Опершись на борт, ярл подставлял лицо освежающему ветру и соленым брызгам, срывающимся с весел и, улыбаясь, наблюдал за своей дружиной.

— Давай, Хетош, давай! Поднажми! — время от времени весело подбадривал молодого эретликоша стоявший на носу Асгар.

— Неплохо гребет, сноровки правда не хватает, — подумал ярл, глядя на парня, — Хорошо, что все обошлось. Рейнос, вот кого точно боги наделили даром убеждать. Ох, Хэйимдаль, право, гораздо лучше, что все уладилось мирно, — и Турн вздохнул с облегчением.

— Хетош! — позвал он иджифетца, — Иджисс большой город? Больше Керриафа?

— О, да! Иджисс — великий город Са-Реев, наших правителей! Боги не сводят с него своего взора! — живо откликнулся тот, — Он понравится тебе! Вот увидишь! — и парень загадочно улыбнулся.

— Ох уж эти друиды, жрецы, эретликоши… Вечно у них какие-то загадки и тайны, — хмыкнул про себя Турн, — Этот вон еще молодой, даже моложе меня, а уже чем-то напоминает и Аак-Чалана и Ордана.

Хетош, которому удалось уговорить Реджиша провести этот переход на драккаре нордлингов, явно был рад компании северян. Он с удовольствием исполнял свою роль корабела, а каждый свободный момент клещами вцеплялся в Брэгги, заставляя его рассказывать различные предания, саги или просто истории про земли нордлингов и навваэлей. Поскольку скальд знал таковых великое множество, то и трепались они почти целыми днями. А так как понимали они друг друга не слишком хорошо, то зачастую в их болтовню шумно включалась, чуть ли не вся дружина, пытаясь разъяснить эретликошу ту или иную байку. Под конец трехдневного перехода Турн уже просто не выдержал и стал сажать одного из них за весло поблизости от носа, а другого — от кормы.

Но все, в конце концов, кончается, подошел к концу и этот переход. Примерно к середине третьего дня Хетош стал ерзать на своей скамье так, будто ему в зад заноза попала. Он постоянно оглядывался через плечо в сторону носа, и время от времени вставал, пытаясь разглядеть что-то по ходу движения. Наконец он в очередной раз вскочил и воскликнул:

— Турн! Смотри! Там! — и вытянул руку вдаль.

Ярл заслонил глаза рукой от солнца и стал смотреть в указанном направлении. Впрочем, и остальные нордлинги побросали весла и принялись смотреть туда, куда указывал эретликош.

Берега вдоль реки были пологие, и местность просматривалась достаточно далеко.

— Что-то блестит вроде. Во-о-он там! — после короткого молчания протянул Эйлим.

— Да. Точно. Будто солнце от чего-то отражается, — добавил Бельгемир.

— Хетош, что это? — напряженно вглядываясь вдаль, спросил Турн.

— Там — Иджисс, город Са-Реев! — с гордым видом ответил тот.

— А что это блестит?

— Увидите, — эретликош умолк и уселся на скамью, напустив на себя важный и таинственный вид.

— Так. Ладно, за весла! Чем быстрее будем грести, тем быстрее увидим, — и ярл махнул рукой, призывая дружину занять свои места, — Что за дурацкая манера у всех этих служителей богов — напускать туману! Может долбануть этому эретликошу по бритой башке? — раздраженно подумал он.

Некоторое время все только молчали и старательно работали веслами.

— Еще одна блестящая точка появилась, — спустя еще некоторое время сообщил Турн, продолжавший смотреть вперед в указанном направлении.

В ответ нордлинги только стали сильнее грести. И опять потянулось напряженное молчание, нарушаемое только скрипом весел и плеском воды. Чувствовалось, что всем не терпелось поскорее разобраться, от чего же там отражается солнце.

Внезапно Турн ошеломленно воскликнул:

— О боги! — и перебежал на нос драккара, весь, буквально вытянувшись в сторону, которую ранее указывал Хетош.

Воины его дружины побросали весла и повскакивали на скамьи, тоже впиваясь глазами в даль. Там, становясь все более отчетливым по мере приближения, виднелось то, что так поразило ярла нордлингов.

— Турн, это что, таг-чокули?! Как в Те-Ти-Улькане? — наконец оторвался от увиденного Гвенблэй.

— Но эти не ступенчатые, а совершенно гладкие, и к тому же блестят! — взволнованно прошептал Брэгги.

Если другие нордлинги были просто впечатлены необычным зрелищем, то эти двое, да еще Мьюндэль, как бывавшие в городе верховного правителя навваэлей, были по настоящему ошарашены. Встретить нечто подобное же, но в такой дали от Те-Ти-Улькана! Это просто не поддавалось объяснению.

— И к тому же эти, кажется, побольше будут, — задумчиво добавил ярл, поворачиваясь к Хетошу, — И что это такое? — спросил он.

Иджифетец весь буквально светился от удовольствия, радуясь произведенному впечатлению:

— Я знал, тебе понравится! Это — энкурры. Самый большой — это Рей-энкурр. Он — дорога для Са-Реев, по которой они спускаются со звезд, а по завершении своих земных дел уходят к богам. Два других, — парень на мгновение замялся, — они для служения эретликошей богам.

— Так! — палец ярла уперся в Хетоша, — Потом будешь все рассказывать, я просто так не отстану. Все хватит глазеть! — добавил он, обращаясь к остальным, — До них еще плыть и плыть, и нечего расслабляться.

Выйдя из лифта, Ирган кинул взгляд по сторонам и направился к квартире под номером, указанным Мерком. Подойдя к двери, ничем не выделявшейся среди других таких же в меру обшарпанных, он коснулся сенсора сигнала и прислушался.

Судя по отсутствию каких-либо звуков, с той стороны не происходило никакого шевеления. Недоумевая Ирган коснулся сенсора еще раз, а потом на всякий случай несколько раз подолбил кулаком в дверь. Результат был нулевой.

— Вот на фиг, — немного раздраженно подумал он, — А говорил, что днем будет дома.

Не теряя сил на дальнейший штурм двери, Ирган потянулся к запястью и набрал на своем коммуникаторе номер Мерка. Раздался писк сигнала наладившейся связи, и в его наушнике послышался знакомый голос.

— Ты где? — не рассыпаясь в приветствиях, с ходу спросил Ирган.

— Дома, — последовал такой же лаконичный ответ.

— Да ну-у-у! Очень интересно! Я вообще-то уже все кулаки отбил об твою дверь, — едко заметил Ирган, — У тебя что, уши чем-то забиты? Поди, опять наушниками с «альтернативой»?

В коммуникаторе послышался довольный смех, а затем голос Мерка сказал:

— Так, сейчас садись в лифт и езжай на последний этаж, как поднимешься, свяжешься со мной опять, и я тебе скажу, что делать дальше.

Связь прервалась и Ирган поджав губы несколько секунд недовольно смотрел на замолкший коммуникатор.

— Тоже мне сотрудник секретных спецслужб нашелся! Шифруется чего-то, туману нагоняет! — хмыкнул он, заходя в лифт и касаясь сенсора.

Шагнув на площадку последнего этажа, молодой человек с любопытством огляделся. На этот этаж выходили двери служебных помещений в которых было установлено различное оборудование, отвечавшее за водоснабжение, вентиляцию и лифтовое хозяйство высотки. Озадачившись еще больше, он вновь набрал номер Мерка.

— Ну и? — спросил Ирган сразу же, как только установилась связь.

— Направо от лифта — дверь в помещение насосного оборудования, — посыпались из коммуникатора инструкции, — Войдешь туда, затем пройдешь через него прямо до конца и повернешь у стены еще раз направо. Там, шагах в пяти от тебя, будет дверь, ведущая на крышу. Выйдешь на крышу — увидишь меня. Все, давай, — и его друг снова отключился.

Подойдя к указанной двери, которая по всем канонам должна была быть обязательно заперта, и, прочитав написанное на ней предупреждение, грозившее всякому постороннему за проникновение в скрывавшуюся за нею комнату жуткими карами, Ирган усмехнулся и дернул за ручку.

Тяжелая дверь доброжелательно распахнулась, приглашая незваного гостя, и он прошел в широкое помещение с низким потолком. Большую часть его занимали трубопроводы и здоровенные электромоторы, приводившие в движение насосы, а чуть в стороне от входа стояла панель с сигнальной аппаратурой и консолями управления. Судя по слою пыли, покрывавшему все оборудование, дежурные, следившие за его состоянием, появлялись здесь очень и очень нечасто. Даже управляющая панель была покрыта ровным серым налетом в полпальца толщиной.

Увидав в тусклом свете цепочку одиноких следов, отпечатавшихся в пыли на полу, и справедливо решив, что кроме Мерка их оставить было некому, Ирган направился в том же направлении. Добравшись до двери у которой следы обрывались он толкнул ее и, шагнув вперед, оказался на крыше высотки.

— Привет! — раздался откуда-то сбоку и чуть сверху голос Мерка.

Ирган повернулся на звук и сразу же зажмурился от ударившего ему в глаза яркого солнца, а когда, наконец, попривык к свету, то увидел того сидящим на надстройке воздухозаборника. Мерк сидел на пятках, спиной к солнцу, и, положив руки на колени и полуприкрыв глаза, смотрел куда-то вдаль над расстилавшимися внизу кварталами. Вид при этом у него был подозрительно довольнехонький.

Из-за того, что высотка, в которой жил Мерк, находилась на небольшой возвышенности по сравнению с другими близлежащими зданиями мегаполиса, обзор с нее открывался весьма просторный. С высоты крыши панорама Шимаве представлялась довольно благоприятным зрелищем. Особенно если учесть то, что отсюда не было заметно мусора на улицах, не чувствовалось вони отработанного двигателями машин горючего, и практически не отвлекал шум снизу.

Жилые кварталы, состоявшие преимущественно из одинаковых высотных зданий, расстилались ровными уходящими вдаль рядами, и их геометрический порядок нарушался лишь более высокими административными и деловыми центрами, ультрамодными супервысотками или пробелами площадей и широких проспектов. В целом же мегаполис с такой точки обозрения воспринимался как некая однородная живая субстанция с весьма своеобразным биоэнергетическим фоном.

— Ну и что ты тут забыл? — оторвался наконец от панорамы внизу Ирган.

— Проверяю одну фишку, о которой рассказали сегодня в Сети, — последовал ответ, — Типа, хитрая практика, с помощью которой последователи одного древнего учения улучшали свое энергетическое состояние.

— Ладно, заинтриговал… — и молодой человек полез на воздухозаборник, — Рассказывай, — сказал он, очутившись рядом с Мерком.

— Садись как я, — начал тот, — Да немного подальше от меня. Шагах в четырех, пожалуй…

Ирган немного сдвинулся и подобрал ноги под себя, так же садясь на пятки.

— Теперь: глаза чуть-чуть к переносице скоси и зафиксируй взгляд в одной точке, а затем постарайся расслабить глазные мышцы. После того, как тебе это удастся, без напряжения и, по-прежнему не изменяя положения глаз, устреми линию своего внимания в точку чуть повыше горизонта, — последовало следующее указание.

— Не фига себе задание! — хмыкнул Ирган, пытаясь приноровиться и смотреть соответствующим образом.

— Можешь для начала попробовать поставить палец немного впереди своей переносицы и взгляд сперва на нем остановить, а уже после этого все остальное проделать, — промолвил Мерк в ответ на его мучения, и добавил с легкой усмешкой, — Только потом палец убрать не забудь…

К некоторому удивлению Иргана после этого небольшого ухищрения выполнить все указанное удалось гораздо проще, чем он ожидал. Вскоре словно что-то из его глаз протянулось вперед, расстилаясь над зданиями, и потерялось где-то в сизо-сиреневой дымке висевшей над дальними кварталами.

— Теперь: Улавливаешь энергетический фон над Шимаве? Не самого мегаполиса, а того потока, который спускается сверху? — поинтересовался у него Мерк.

— Ты меня что, совсем за тупого держишь? Конечно, улавливаю…

— Ну и хорошо. Теперь с глазами и направлением взгляда все оставь без изменений, а переключи внимание на ощущения своего тела. Почувствуй, как точно такой же поток спускается на тебя сверху, обтекает твою энергосферу сзади, по самому ее краю, и, спустившись до самого низа, поднимается вверх вдоль передней стороны позвоночника.

— Вроде бы есть, — сообщил Ирган, как только сконцентрировал свое внимание так, как было сказано, и поймал течение энергии.

— Хорошо. Теперь, стараясь до максимума снизить напряжение мышц, дыши спокойно и медленно, выдыхая через точку меж бровями в сторону горизонта, а вдыхая из того столба, который поднимается по позвоночнику. И старайся при этом, чтобы внимание твое не коем образом не уползало за пределы твоей энергосферы, — закончил объяснения Мерк.

Успокоив дыхание и приноровившись к ритму, Ирган постарался максимально расслабить все свои мышцы и по прошествии некоторого времени стал понемногу буквально растворяться в текущем через него потоке энергетики. Ощущение было великолепное, сразу стало понятно, почему его товарищ выглядел таким довольным.

— Ну и в чем фишка? — спросил он через некоторое время.

— Да вроде в том, что тот поток, который опускается сверху на город, является наиболее подходящим для его жителей, но большинство из них хватают не его, а то, что подвернется под руку. И ты, кстати, тоже, болтаясь по мегаполису периодически впопыхах набираешься чего попало. А таким вот образом можно заменить то, что нахватал, на кое-что более оптимальное, — продолжая сидеть прикрыв глаза рассказал Мерк, — Не знаю, может правда, может нет, но ощущения все равно классные.