Бисер времени

— И все-таки, — не унимался тем временем Ирган, — какие же это правила?

— Терпение, терпение, — широко улыбнулся Лиард, — Например такие, — и он принялся перечислять:

— В жизни иди путем постижения и достижения. Это единственно достойный путь для существа, наделенного волей и разумом.

— Не игнорируй непонятных, непознанных и неприятных явлений и проявлений. Отвергая само их существование, однажды можешь оказаться смят теми Силами, которые за ними стоят.

— Не отказывайся от истории своего народа и не отвергай ошибок предков. Отвергая их ошибки, отвергаешь и их достижения.

— Точно! Ошибки совершает любой! Утверждающий обратное либо лжец, либо полный бездельник! — тут же горячо воскликнул Ирган, перебив собеседника, — Хм… Извините… — смутившись добавил он, заметив взгляд, искоса брошенный на него Лиардом.

Тот кивнул и продолжил:

— Того, кто покушается на твою жизнь в пределах принадлежащей тебе территории, имеешь право уничтожить без промедления.

— Того, кто пытается создать угрозу для твоей жизни или для твоего выбора, пытаясь манипулировать неочевидными обстоятельствами, имеешь право считать очевидным врагом и можешь бороться с ним либо подобными же методами, либо более изощренными.

— На чужую территорию без приглашения не ходи, а будучи приглашенным или выказывай уважение обычаям хозяев или уходи немедля.

— Никогда не решай проблем чужака вместо него. Если ты бывал в подобной ситуации — можешь дать совет, но не делай его работу непосредственно вместо него.

— Не давай непрошеных советов и не высказывай своего мнения о том, в чем ты некомпетентен.

— К собственности другого относись уважительно — он вложил в нее свои силы. Если же ты нуждаешься в чем-то — иди к тому, у кого этого много, и кому может быть интересно что-то, что есть у тебя.

— Не делай очевидных или завуалированных предложений сексуального характера по отношению к тому, кто не подает предрасполагающего знака.

— Не причиняй преднамеренного и очевидного вреда тому, кто заведомо слабее. Исключением может быть лишь тот случай, когда ты вынужден защищаться.

На этом Лиард умолк.

— Это все? — спросил его Ирган после некоторой паузы, когда продолжения так и не последовало.

— В основном. Большинство остальных касаются наших взаимоотношений с Высшими. Их я пропущу, поскольку Высшие Силы, которые курируют наш народ, к вам непосредственного отношения не имеют.

— Курируют? — оба товарища удивленно взглянули на своего собеседника.

— Именно так, — последовал подтверждающий ответ, — Как вы знаете, мы придерживаемся правила никогда не делать вместо кого-либо его работу и не решать его проблем вместо него. Разве что можем дать совет. Такие же отношения у нас и с Высшими. При необходимости мы можем попросить у них соответствующих пояснений или совета, но просить сделать что-либо вместо нас мы не будем.

— Действительно, при таких обычаях Высшие у фйорринов скорее именно кураторы, — молча согласился Ирган и подумал с неожиданным раздражением, — Да уж, это определенно не обычаи нашего мира. У нас Высшие почему-то считаются какими-то няньками, у которых можно постоянно попрошайничать. По крайней мере, большинством тех, кто вообще признает их существование.

Фйоррины же, облаченные по знаменательному случаю в праздничные одежды, тем временем все прибывали. Для двух друзей наряды их представляли непривычный и удивительный, но в то же время странно завораживающий вид. Как это неизбежно бывает, одеждам жителей большого города всегда присуща некая стандартность. Но здесь, почти у каждого горожанина, ее украшали причудливые орнаментные мотивы, придававшие ей собственную неповторимую индивидуальность.

Переплетение красочных извилистых линий, стилизованных изображений зверей и птиц неизбежно привлекало взор и затягивало внимание. Вполне возможно, что их владельцы еще и сознательно добивались такого эффекта, специально предлагая поломать голову, угадывая мотив очередного хитроумного рисунка.

Так Мерк, случайно заглядевшись на один такой орнамент и пытаясь разобрать, что же на нем собственно изображено, совершенно неожиданно для себя обнаружил, как уже с десяток шагов идет за какой-то молодой женщиной. Причем не просто идет, а практически ходит вокруг нее кругами и зачарованно разглядывает все детали, из которых складывается узор ее платья. К своему немалому смущению, понял он это только тогда, когда хозяйка платья остановилась и, явно развлекаясь, в свою очередь с преувеличенным интересом принялась изучать камуфляжные пятна на его униформе.

Хотя, попадались среди жителей города и такие, кто вовсе не добавлял на свою одежду никаких излишеств.

Сумерки продолжали сгущаться на удивление быстро. Когда молодые люди и «академик» находились уже невдалеке от центральной площади города, зажглось уличное освещение и иллюминация. Яркие большие фонари стояли только вдоль главных городских улиц и до небольшой дорожки, по которой шли Мерк, Ирган и Лиард их свет практически не доставал. Здесь среди деревьев веселыми россыпями прятались маленькие цветные огоньки, которые придавали царившей вокруг атмосфере настроение легкой волшебной таинственности. К тому же, со стороны центра города, послышались первые звуки музыки. Они переплетались и сливались между собой столь же причудливо, как и линии на одежде горожан, и в свою очередь изящно дополняли царившее вокруг очарование.

Наконец трое спутников вышли к краю центральной площади. Оказалось, что с крыши здания представительства Департамента Образования просто невозможно было представить ее настоящие размеры. Главная городская площадь была очень велика. И вся была заполнена жителями, явившимися на праздник.

Возле подсвеченного фонтана в центре площади была устроена большая сцена и по старой привычке Мерк и Ирган сразу вознамерились было подобраться к ней поближе. Но Лиард удержал их, вместо этого он направился вдоль края площади, держась позади последних рядов зрителей, и поманил двух друзей за собой. Здесь он гораздо реже попадался на глаза гуляющим и, по всей видимости, именно этого и хотел. Похоже было, что в его планы вовсе не входило отвлекать своих сограждан на неминуемые знаки внимания.

Так они и шли, понемногу огибая площадь по ее внешнему краю и наблюдая за развлекающимися горожанами и представлением, разворачивающимся на сцене. Судя по всему, это была щедро приправленная музыкальным сопровождением грандиозная театрализованная постановка по мотивам каких-то всем известных событий из истории народа фйорринов. И хотя разыгрывавшихся на сцене эпизодов двум друзьям почти не было видно, искусство местных музыкантов и певцов они оценили в полной мере. Никакого слушателя просто не мог оставить равнодушным этот невероятный калейдоскоп сменяющихся ритмов, музыкальных наслоений и умопомрачительных вокальных партий.

— Кстати, Лиард, Вы ведь так и не сказали, что это за праздник, — внезапно оторвался от зрелища Ирган.

— Верно, теперь давайте поговорим и об этом, — и «академик» свернув на одну из дорожек, не торопясь направился прочь от площади, — Народ фйорринов является дальними потомками одной из рас Древних. История Вселенной знает не так уж много примеров, когда кому-либо из Древних удалось обеспечить свое выживание. И особенно мало таких примеров, когда Древней расе удалось сохранить свою экспансивность и стать родоначальницей других, более молодых народов.

— Вашим-то предкам, судя по всему, это удалось? Каким же образом? — тут же заинтересовавшись взглянул в его сторону Мерк.

— Да, нашим предкам это удалось, хотя им и пришлось столкнуться с немалыми сложностями, — кивнул Лиард, — К счастью для их потомков, и для фйорринов в том числе, опыт, получаемый ими при этом, не пропадал зря. Он всегда подвергался подробному анализу и сохранению, и особенно тщательному изучению подвергались ошибки и промахи.

В результате всего этого постепенно вырабатывались принципы наиболее гармоничного взаимодействия с окружающим миром. Абсолютное большинство таких принципов сумели выдержать серьезную проверку временем. Самый же важный можно озвучить так, — он внезапно широко улыбнулся, а в головах друзей раздалось, — Чем сидеть и ждать, пока Вселенная даст тебе пинка, лучше двигаться вперед самому. Пусть даже это будут маленькие шаги.

— Ну, хорошо… — произнес Мерк, тоже невольно улыбаясь и понимая, что такая формулировка выбрана «академиком» специально для них, — И все-таки, что насчет праздника?

— Да. Причем здесь этот праздник? — внимательно поглядывая на рассказчика спросил и Ирган.

— Терпение, молодые люди, все будет ясно по ходу нашего разговора, — и Лиард поднял руку в успокаивающем жесте, — В соответствии с этим правилом сперва наши предки, а потом и большинство их потомков, выбрали тактику постепенного кочевания.

Все дело в том, что любой живой мир с одной стороны стремится к равновесию, а с другой — нуждается в периодическом обновлении. К сожалению, обычно биологическим существам свойственна инертность мышления и замкнутость внимания на самих себя, что отнюдь не способствует привнесению в их мир чего-то нового. Зачастую, чтобы вывести представителей какого-либо мира из такого состояния, должно случиться что-то совершенно неординарное, — «академик» вздохнул, и некоторое время молча шагал, о чем-то задумавшись.

Друзья переглянулись между собой, но на этот раз предпочли не нарушать повисшую паузу. Наконец их собеседник поднял голову и продолжил:

— В свое время нашим предкам едва-едва удалось избежать такого события, сама возможность которого совершенно выходила за рамки их тогдашних представлений о законах, по которым живет Вселенная. С тех-то пор в качестве образа жизни ими было выбрано постепенное перемещение от одного мира к другому. Это позволяет сохранять жизненную силу нашей расы, поддерживать экспансивность, а также увеличивать наш опыт и расширять познания о Вселенной.

«Академик» опять ненадолго умолк погрузившись в свои мысли. Он словно прикидывал, что именно стоит рассказывать своим спутникам.

— Как я уже сказал, каждый живой мир нуждается в периодическом обновлении, а инертность мышления и замкнутость внимания существ, его населяющих, сильно препятствует такому процессу. Высшие же Силы, в чьи обязанности входит кураторство над каким-либо миром, совершенно не заинтересованы в таком положении дел. Поэтому, если сложившийся образ жизнедеятельности биологически активных существ начинает препятствовать необходимому изменению их мира, и если они оставляют без внимания все знаки указывающие на недовольство Высших таким положением дел, то в результате могут быть попросту лишены возможности активного воздействия на процессы в окружающем их мире, — Лиард, пряча усмешку, взглянул на двух товарищей, но те лишь молча слушали, навострив свои уши, и он, кивнув каким-то своим мыслям, продолжил, — Вот и для народа фйорринов наступают времена, когда нам тоже пора подумать о том, чтобы отправиться к другим мирам. Какую форму это примет и куда именно пойдет наша дорога, этого никто из нас еще точно не знает. Но первые признаки того, что этот мир приближается к состоянию гармоничного равновесия и что скоро нам не к чему будет применить в нем свой опыт, уже постепенно проявляются. А вот теперь речь пойдет уже непосредственно о том, что это за праздник.

Он вновь замолк, кинув быстрый взгляд на своих слушателей, а по его губам вновь скользнула немного ироничная улыбка. Но молодые люди твердо решили не поддаваться на провокации и продолжали терпеливо хранить молчание.

— Для того чтобы наш уход был планомерным, чтобы не метаться и не кидаться из стороны в сторону в последний момент, была разработана определенная стратегия и предприняты соответствующие шаги по ее реализации, — продолжил Лиард после минутного молчания, — Как вы уже слышали, одно из наших правил — не соваться к кому-либо без приглашения. Поэтому мы ищем такой мир, которому мы будем нужны. Мир, в котором будет уместно наше вмешательство, и в котором будут востребованы наши знания и опыт. Для этого нами приглашаются эмиссары — представители именно таких, потенциально возможных миров.

— Это случайно не те чужаки, кто сегодня попадался нам среди гуляющих? — как бы мимоходом решил уточнить Мерк.

— Нет, — с совершенно серьезным видом отрицательно покачал головой «академик», — Если среди тех из них, кого вы сегодня могли встретить на празднике, и есть эмиссары из других миров, то они не из числа приглашенных нами. Тут все обстоит немного не так, как вы, похоже, думаете.

Видите ли, эмиссар другого мира приходит в виде существа без физического тела и на это, разумеется, есть свои причины. Во-первых, не всякая раса достигла того уровня развития, когда найден способ путешествовать непосредственно от одного плотного физического мира Вселенной до другого, к тому же такие путешествия достаточно опасны. Во-вторых, представители двух различных миров, встретившиеся непосредственно в своих физических телах, могут попросту не договориться в силу различного способа восприятия и осознания окружающего мира. А в-третьих, перемещения представителей какого-либо мира прямо в присущих им органических телах, особенно массовые, могут серьезно нарушить равновесный баланс Сил во Вселенной.

Именно поэтому эмиссары приходят без органических тел, и уже потом должны получить физическое воплощение.

— И за счет чего же может произойти нарушение… — начал было Мерк, но был тут же бесцеремонно прерван Ирганом:

— Послушайте, но ведь это значит, что эмиссару придется родиться в теле фйоррина?

«Академик» вопросительно посмотрел сначала на одного молодого человека, а затем на другого, словно предлагая им выбрать, на чей вопрос он будет отвечать. Мерк вздохнул и махнув рукой уступил товарищу, в конце концов именно из-за него началось это их приключение. Лиард согласно кивнул и продолжил разговор:

— Да, верно подмечено. Эмиссару придется воплотиться, родиться и вырасти среди нас, а уже затем, при помощи специально отработанных методов, вспомнить тот мир, откуда он пришел. Преимущество такого подхода, например в том, что в этом случае воспоминания эмиссара будут адаптированы к нашему способу восприятия Мироздания…

— А недостатки? — каким-то бесцветным голосом перебил его Ирган.

Мерк удивленно поглядел на своего друга. Тот шел, уставившись прямо перед собой с совершенно отсутствующим видом.

— Так, так… Интересно, тебе что-то пришло в голову или как? — с интересом подумал он.

Лиард же тем временем сделал вид, что не обратил внимания на столь бесцеремонное вмешательство в его рассказ и продолжал:

— Основной же недостаток в том, что при путешествии таким способом эмиссар пребывает в виде очень разряженной энергии. Естественно, после физического воплощения ему будет нужно восполнить свой запас плотной энергетики из той, что присуща биосфере этой планеты, поскольку достаточное количество такой плотной энергетики, является для существа с биологическим телом по-настоящему необходимым. Ведь именно оно, как минимум, наделяет его жизнеспособностью. Но сложность в том, что вновь воплотившийся идет самым коротким путем и восполняет свой запас за счет наиболее доступного источника — за счет биоэнергетического запаса своих родителей. Это сильно опустошает последних, поскольку даже запас двоих родителей с трудом может восполнить потребность вновь воплощенного эмиссара.

— Кажется я начинаю понимать что к чему… — тихо промолвил Мерк, — Этот праздник как-то связан с тем, как можно эту сложность обойти?

— Скорее с тем, как можно облегчить последствия. Потому что, как ее совсем обойти, мы, увы, не нашли, — развел руками «академик», — Такой праздник принято проводить ежегодно. Проводиться он специально для тех, кто двумя годами раньше помог воплотиться очередному эмиссару и хотя особого акцента на этом не делается, все конечно же об этом знают.

Сам праздник дает хороший импульс, позволяющий родителям нового эмиссара частично восполнить затраченный запас энергии. Именно же праздник, необходим потому, что на следующий день после него родители передают попечение над ребенком представителям своего клана, а сами отправляются жить и работать в другие города и то, при каком внутреннем состоянии они расстанутся, имеет очень большое значение.

Впоследствии, в процессе общения, при соблюдении соответствующей дисциплины и при соответствующем обращении с энергиями, они постепенно в достаточной мере восстановят свое энергетическое состояние.

Внезапно он остановился и Мерк вдруг заметил, что они уже когда-то успели сойти с мощеной дорожки по которой ушли с площади. Теперь они стояли где-то посреди города-парка фйорринов, на небольшой поляне со всех сторон окруженной раскидистыми деревьями.

— Это значит, что уехать на время, будет лучшим выходом? — все тем же отсутствующим голосом спросил Ирган, который по-прежнему был погружен в какие-то свои раздумья и похоже даже не заметил того, что пейзаж вокруг него изменился.

— Вы знаете, как поступаем мы. Как поступить Вам, будете решать только Вы, — спокойно и серьезно посмотрел на него Лиард.

Ирган кивнул все с тем же видом и ничего не ответил.

Мерк вздохнул и поднял взгляд вверх. Там, высоко в темном небе, висели россыпи мерцающих звезд и куда-то туда намеревались устремить свой путь фйоррины.

— А вообще, не жаль будет покидать свой мир? — обратился он к «академику».

— «Свой мир»? Вряд ли можно заявлять права собственности на целый мир, — усмехнулся тот, — В свое время он дал приют и место для дальнейшего развития тем, от кого пошел наш народ, и мы ему, конечно же, благодарны. Но этот мир скоро будет нуждаться в обновлении и необходимо освободить в нем немного места для прихода новых действующих Сил. К тому же, того, кто непременно захочет остаться, неволить никто не будет. Так всегда бывает.

— Как насчет нашего мира? Случаем у фйорринов нет желания направиться туда? — Мерк перевел взгляд на «академика».

— Нет. Там нет свободного места для новой действующей Силы, — последовал лаконичный и не вдающийся в подробности ответ.

— Что ж, как я понимаю, основные интересующие вас ответы прозвучали, — добавил Лиард после короткой паузы, — Пришло время прощаться, — и он, повернувшись к двум друзьям, поднял руку в характерном жесте…

Ирган открыл глаза и, морщась, поднялся с земли. Он был на поляне в Эссеме. В голове стоял странный отзвук, как будто кто-то громко хлопнул в ладоши прямо над самым ухом, было зябко, а мышцы неприятно онемели. В нескольких шагах от него у костровища сидел Мерк и трясущимися от холода руками пытался развести огонь. Бледное осеннее солнышко совсем недавно осветило утренний лес и теплом еще не баловало.

Поприседав немного, чтобы разогнать кровь и согреться, Ирган направился к товарищу, сумевшему наконец-то зажечь костер.

— Как по-твоему, что это все-таки было? — спросил тот, после того как закончились первые восторженные эмоции по поводу столь яркого и необычного приключения, — Мы действительно были в этом самом Тэллироуне? Прямо в своих физических телах? Или все-таки это было «соскальзывание» в энергетических телах? И вообще… Может, мы просто уснули, и это был сон?

— Мерк, ты меня удивляешь, честное слово. Сам же прекрасно знаешь, что сон — практически такое же «соскальзывание», только неосознаваемое, — ответил Ирган, продолжая греть озябшие руки над невысоким пламенем, — Да и так ли важно, какую именно форму это приняло? Информация получена, а то, каким образом, роли, по-моему, не играет. Сейчас стоит подумать над тем, что с ней делать.

— Да ладно тебе… Вообще-то конечно знаю… Но что-то голова заторможено работает, наверно мозги замерзли, — слегка улыбнулся Мерк и прищурившись глянул на товарища, — И кстати, может пояснишь, чего это ты так в ступор впал, когда разговор зашел об эмиссарах? Ты что, сделал что-то подобное?

— Да уж… Это вопрос интересный… — задумавшись вздохнул тот, — Видишь ли, мы с женой самого начала настраивались на то, что Сущность, которая воплотится с нашей помощью, будет во всех отношениях более продвинутой чем мы. И в плане обычных способностей и в плане возможностей по работе с энергетикой. Не знаю уж, эмиссар ли это какого-либо мира или нет, но то, что это кто-то потенциально весьма способный, я уверен точно.

— Объясни, — тут же попросил Мерк.

— Ну, это не так просто… Понимаешь, я же не знал толком, кого конкретно ищу и на что мне настраиваться, — развел руками Ирган, — Поэтому я сначала долгое время просто сидел в состоянии «внутренней тишины» и сосредотачивался на той идее, что я ищу кого-то, кто по своим способностям будет лучше меня и кто захочет воплотиться в этом мире. Постепенно я стал замечать, что образовалась какая-то очень тоненькая ниточка, тянувшаяся настолько далеко вверх, что у меня не хватало вообще никаких способностей понять куда именно. Но одновременно с этим я стал замечать, что откуда-то знаю все то, что мне предстоит делать дальше, — отогревшись, он встал и с удовольствием потянулся.

— Ты не отвлекайся, давай-ка, — заявил Мерк продолжая внимательно его слушать.

— Дальше мы с женой старались не терять благоприятного для нас эмоционального настроения, стали очень экономно относится к энергетике находившейся в нашем распоряжении, и стремились по пустякам ее не разбазаривать. Попутно я наладил несколько каналов-связей с различными энергоинформационными структурами объединяющими тех Идущих, которые занимаются отработкой наиболее перспективных, на мой взгляд, способов манипуляций с биоэнергетикой, и, кстати, с некоторыми религиозными тоже, — Ирган усмехнувшись глянул на друга.

— Ну-ну, — скептически хмыкнул тот, — ближе к делу, пожалуйста.

— Что, со всеми подробностями? — Ирган иронично приподнял брови.

— Ладно уж, самые интимные можешь оставить себе, — и Мерк, тоже распрямившись, с нарочито покровительственным видом похлопал его по плечу.

— Ну, тогда вообще-то в принципе все, — пожал плечами его товарищ, — Могу только добавить, что на энергетическом плане в итоге это все выглядело так, словно мы попали в какой-то мощный вихрь, зародившийся где-то высоко вверху и затем вошедший в мою жену. Причем, попутно он утянул часть энергетики с тех энергостурктур, с которыми я наладил связи, да и львиную долю моей собственной тоже.

— Да уж, нифига себе у вас развлечения, молодой человек… — удивленно покачал головой Мерк, — Что ж, как известно, результат во многом определяется поставленной целью… Так как ты теперь думаешь поступить?

— Не знаю, — тяжело вздохнул Ирган, — Надо бы сосредоточиться и попробовать просмотреть варианты развития событий, но что-то никак не получается. Такое чувство, будто каждый шорох в этом лесу во мне отдается. Отвлекает постоянно… Сейчас бы в какое-нибудь другое место, где шевелений не так много.

Несколько мгновений Мерк молча глядел на него, а затем со словами:

— Набери воды и залей костер. Мы уходим, — сунул в руки котелок из-под каши, после чего, не тратясь на дальнейшие пояснения, залез в палатку и принялся выкидывать из нее вещи.

Через десяток минут рюкзаки были уже упакованы и молодые люди отправились в обратный путь к платформе монорельсовой дороги. Лишь только остававшаяся примятой трава и засыпанное мокрой землей костровище указывали на то, что этой ночью на поляне кто-то останавливался.

К вечеру того же дня они без проблем добрались до большого озера, которое, по словам Мерка, называлось Лоти-Деш. С одного берега к нему прилепился небольшой курортный городок, принадлежавший одной из корпораций, а с других сторон значительная часть озера и прибрежного леса приходились на территорию национального парка.

Сунув одному из работников курорта несколько купюр и получив взамен во временное пользование одну из прогулочных лодок, Ирган и Мерк направились к самому крупному из островов видневшихся на темной водной глади. На нем и было решено провести три свободных дня, остававшихся в их распоряжении.

В эти дни друзья общались только когда готовили пищу и пока ее потом ели. Остальное время и Мерк и Ирган с общего согласия в одиночестве бродили по острову и «переваривали» вновь полученную информацию. Каждый из них работал с биоэнергетикой самостоятельно и без просьбы не лез к другому ни с вопросами, ни с советами.

Вот и теперь, к вечеру третьего дня, Ирган пропадал где-то в глубине острова, а Мерк валялся возле палатки на берегу заткнув уши наушниками плеера и, глядя на озеро, предавался своим невеселым размышлениям.

В первый же день пребывания на этом месте он погрузился в состояние «внутренней тишины» и долго перебирал события последних месяцев, пытаясь уловить такой знаковый момент, который помог бы ему понять, куда направить свой Путь в дальнейшем.

Судя по всему, ему стоило предпринять нечто похожее на то, что было сделано Ирганом. Но для мероприятия подобного рода сначала предстояло найти такую девушку, которая была бы не чужда хоть каких-то манипуляций с биоэнергетикой, и наладить с ней постоянные отношения. А уж если все склеится, то впоследствии, вместе с ней, можно было и попробовать помочь воплотиться новой Сущности. Однако среди тех, с кем он на данный момент общался, не было такой особы, которая была бы заинтересована в чем-то подобном, что и приводило молодого человека в некоторое замешательство.

Так он и болтался в эти дни от одного берега острова до другого и маялся от неопределенности, пока, наконец, к окончанию третьего дня такое состояние его совершенно не достало и, не найдя ничего лучшего, он решил ожидать появления «следа Духа».

В отличие от него, Ирган похоже подошел к делу более серьезно. Он целыми днями где-то подолгу пропадал и Мерк иногда натыкаясь на своего друга видел, как тот или сидит погрузившись в состояние «внутренней тишины» или выполняет какие-то одному ему понятные манипуляции. Но вот, наконец, и он вышел к берегу и, подойдя к палатке, сел рядом с лежавшим возле нее Мерком.

Бесцеремонно выдернув из уха своего товарища один наушник, Ирган воткнул его в свое.

— А, опять «альтернатива»… Чего от тебя еще ожидать… — прокомментировал он, услышав лихие гитарные «запилы» и дробные раскаты ритм-секции, — Вообще, от вас, «альтернативщиков», скоро уже деваться некуда будет. Вон, в отпуск когда уходил, на работе какая-то особа объявилась, тоже вечно вся в черном ходит… Тоже поди «альтернативщица»…

Мерк коротко усмехнулся и ничего не ответил. Пауза затягивалась.

— Ну что? Ты что-нибудь решил? Что делать-то будешь? — наконец спросил он приятеля после молчания.

— До сих пор точно не знаю… По всем признакам действительно надо уезжать. Но вот куда? Что-то никак понять не могу … Наверное скоро должен появиться «след Духа». Не пропустить бы, — откликнулся Ирган возвращая ему наушник и принимаясь лениво кидать шишки в ближайшую сосну.

— Ну надо же, — расплываясь в улыбке подумал Мерк, — Что-то очень знакомые мысли…

Летательное средство, на котором прибыл посол д`хагонов, по-прежнему пребывало там же, где тот его и посадил — на самой границе огромной болотистой равнины лежащей на значительном удалении от обитаемых районов. Впрочем, если судить по состоянию аппарата, то «посадил», это было громко сказано. Больше бы подошло «продержал в воздухе ровно столько, чтобы упасть на твердую почву, а не в это самое болото».

— Странно, неужели досточтимый посол, ну или кто там еще подготавливал его посадку, настолько просчитался в своих расчетах? — удивленно осматривал Властитель Срединных Земель корпус необычного аппарата накренившегося под откровенно неестественным углом.

Определить, сможет ли теперь это устройство подняться в воздух, по внешнему виду было совершенно невозможно.

Нидуммунд перевел взгляд на сидящего в сторонке Джах Х`вея. По внешнему виду д`хагона было также непонятно, огорчен ли тот состоянием своей посудины или в принципе-то с той все в порядке. Впрочем, по его внешнему виду вообще редко когда можно было что-либо определить с достаточной долей уверенности.

Но одно, пожалуй, утверждать было можно. То, что посол так смело оставил свой аппарат под присмотром людей Главы Смотрителей, и впрямь могло косвенно подтверждать то, что он посчитал тех, кого встретил, за представителей цивилизации возникшей в этом мире при содействии разыскиваемых им д`хагонов.

— Хотя нет, вряд ли он в порядке, — еще раз взглянул на черную поверхность корпуса Властитель, — Не стал бы тогда посол просить о другом средстве для своего перемещения. О содействии в поисках или об охране — может быть, но не о другом транспорте.

— Джах Х`вей, похоже, твое приземление было не из мягких? — больше приличия ради, поскольку любому разбирающемуся это и так было понятно с первого взгляда, поинтересовался он, подходя к д`хагону.

— Совершенно так, Властитель. В исходной информации определенно не хватало сведений оказавшихся впоследствии весьма существенными, — равнодушно согласился тот.

— Но ты как будто не слишком опечален его судьбой? — указав на аппарат, черневший около границы болота, усмехнулся Нидуммунд, — Наверное, ты из тех, кто как, к примеру, и Властительница Ниннурсах, считает, что не стоит переносить на механические устройства ту эмоциональную привязанность, с которой мы относимся к существам живым? Мол, это неизбежно завлекает нас в ловушку таких отношений, когда уже и живых начинают оценивать по меркам, предназначенным для механизмов.

— Чрезмерное использование технических приспособлений действительно способно увлечь в весьма опасных направлениях, — с важным видом покивал д`хагон, — И им действительно присущ серьезный недостаток.

— Что-то я не понял хода твоих мыслей, Джах Х`вей, — озадаченно посмотрел на него правитель.

— Они способны одинаково успешно выполнять свои функции как для того, кто совершенно отчетливо понимает и принципы их действия и последствия применения, так и для того, кто лишь научился воспроизведению некоторых манипуляций с целью получения соответствующего результата. Поэтому на них воистину не стоит излишне полагаться…

— О-о-о! — тяжело вздохнув подумал Властитель Срединных Земель, — Похоже мы просто говорим о разных вещах, — однако не стал пускаться в разъяснения, а, прикрыв ладонью глаза от солнца, еще раз осмотрел горизонт.

Сегодня Эллаль должен был прислать «Буревестник», один из тех вооруженных десантно-транспортных аппаратов, применение которых в этом мире так и не потребовалось, но который по указанию Властителя Небес был оставлен в личное распоряжение Властителя Мира.

То есть на данный момент — в личное распоряжение самого Эллаля.

Так что именно на «Буревестнике» д`хагону и выделенным для его сопровождения людям после прояснения последних деталей предстоящей операции наконец-то предстояло отправиться на свои поиски. Но для начала послу понадобилось забрать какое-то оборудование еще остававшееся в его корабле и именно поэтому место для рандеву пришлось назначить возле этого самого болота.

В очередной раз отмахнувшись от назойливых насекомых, так и норовивших сегодня поживиться за его счет, Властитель Срединных Земель бросил озадаченный взгляд на тех смотрителей, которые караулили здесь д`хагоновский аппарат с самого дня приземления. Эти четверо представителей молодой расы, той самой, что была создана благодаря столь памятному предложению Нидуммунда, преспокойно сидели возле своего костра и готовили какую-то незамысловатую похлебку, и их, казалось, местные кровососы игнорировали абсолютно. Удивленно пожав плечами, Властитель вновь обратился к послу:

— Джах Х`вей, кстати Ниннурсах поведала мне подробности состоявшегося между вами разговора. И в связи с этим мне хотелось бы задать тебе кое-какие вопросы.

— Властитель тоже считает, что озвученный мною метод является чрезмерным по своей жестокости и потому неприемлем? — холодно поинтересовался тот.

— Данный аспект мне бы сейчас обсуждать не хотелось, — уклонился от ответа Нидуммунд, — Меня больше интересует твое мнение вот в связи с чем:

В вашем разговоре с Властительницей ты упомянул, что устремление, служащее истинной подоплекой для всех деяний живых существ, создает такое основополагающее направление, которое будет вести их от тех, кому не хватает Пыли Жизни, к тем, в чьем распоряжении окажется наиболее интенсивный ее источник.

Означает ли это, что если два сообщества существ оказываются связаны узами крови, то указующим звеном обязательно становится то из них, в распоряжении которого оказывается более интенсивный источник Пыли Жизни, а у второго не остается иного выбора, кроме как последовать по пути первого?

Медленно повернув голову в сторону Властителя Срединных Земель и не торопясь, словно пытаясь угадать, чем вызван такой интерес, посол д`хагонов окинул его внимательным взглядом и произнес:

— Подобное устремление действительно создает предопределенность. Но действенная сила таковой не всегда является неоспоримой.

— О, Джах Х`вей! Можно ли как-нибудь более предметно? — недовольно поморщился Нидуммунд.

— Догматичность воззрений, разделяемых представителями второго из упомянутых тобой сообществ, Властитель, вполне может послужить препятствующим обстоятельством. Иногда данное обстоятельство способно полностью свести на нет возникшую предопределенность и, соответственно, при этом второе сообщество не последует по пути первого.

— Ага. Значит в таком случае оно будет балластом болтаться у него на хвосте… Причем в нашем случае такой балласт это конечно же мы, — пробурчал Нидуммунд, и с недовольным видом принялся расхаживать взад-вперед по поляне.

— Балласт это груз не имеющий ценности. От него избавляются сразу, как только принимают груз полезный, — бросил он в ответ на непонимающий взгляд посла, — А вообще тебя послушать, досточтимый Джах Х`вей, так наше присутствие в этом Мире есть вообще одна сплошная неприятность. И что бы мы ни сделали, так это лишь усугубляет ситуацию!

Д`хагон, на которого недовольство собеседника как обычно не произвело особого впечатления, довольно длительное время молча смотрел на его перемещения, а потом поинтересовался:

— Как я понимаю, Властитель, твой интерес вызван тревогой за будущее своего собственного народа? — и, не дожидаясь подтверждения, заявил, — Подобная обеспокоенность достойна одобрения, но не стоит воспринимать все сказанное мною столь болезненно. Мироздание знает гораздо, гораздо более непривлекательные примеры сообществ живых существ. В частности среди них имеются и такие, которые в своем образе жизни опустились до самых настоящих паразитических повадок. И хотя доведись тебе самому лицезреть их, ты вряд ли смог бы определить это с первого взгляда. Их технология весьма развита, они овладели способами межзвездных странствований, а внутреннее обустройство их сообщества практически бесконфликтно. И, тем не менее, это все-таки паразиты.

Их образ существования строится на том, что они, перебираясь от одного Мира к другому, подыскивают такой, который придется им по нраву, а затем связывают себя с кем-либо из его обитателей узами крови. Поскольку свой родной Мир они уже давно привели к гибели и потеряли, то их Тиран, конечно же, перемещается вместе с ними, а его источником Пыли Жизни служит всякий встречный Мир, к которому они сумеют привязаться. К несчастью для обитателей такого Мира сами принципы, на которых основывается жизнедеятельность сообщества этих существ, таковы, что, следуя им, они постепенно и очередной Мир доводят до полного истощения, и вновь оказываются перед необходимостью отправляться на поиски нового.

В самом начале подобного образа своей жизни, они еще имели глупость требовать от коренного населения какого-либо встречного Мира, чтобы те приняли их своими правителями, но в последствии, похоже, просто решили, что иного способа существования для них нет…

— Но почему, Джах Х`вей? Почему ты считаешь, что потребовать подчинения от населяющих какой-либо Мир было бы глупостью? — перебил посла Властитель Срединных Земель, чье внимание невольно оказалось захвачено новым рассказом, — Требуют же подобного те, кто ведет захватнические войны. И порой не без успеха.

— Ни один Тиран Мира добровольно не сдаст своих позиций, Властитель, поскольку его Мир это его источник Пыли Жизни, и к этому источнику он привязан.

Он обязательно будет сопротивляться всякому, чьи действия смогут лишить его этого источника, и единственное, что может изменяться, это форма возникающего сопротивления. Но как бы не велась завязывающаяся при этом война, количеством применяемых хитростей и уловок, или количеством открыто противостоящих друг другу особей, вестись она будет всегда и продолжаться будет до последнего. А поскольку все существа, принадлежащие какому-либо Миру, в той или иной степени подвластны Тирану такого Мира, то среди них всегда найдутся и такие, которые ни при каких условиях не согласятся добровольно принять власть любых новоявленных претендентов.

Прими же противостояние форму открытого столкновения, ни о каком добровольном принятии после этого вообще нельзя будет вести никакой речи. К тому же это неминуемо повлечет за собой жертвы. А здесь начинает сказываться то, что Тиран упомянутого мною сообщества существ путешествует вместе с самим этим сообществом. Это означает, что он очень зависим от этих существ, поскольку они являются для него единственными непосредственными поставщиками Пыли Жизни, и каждая особь будет для него обладать очень большой ценностью. Другими словами, он просто не может себе позволить терять их без крайней необходимости.

Так что, как ты понимаешь, Властитель, открытая борьба за власть над очередным Миром — не для него. А при таких условиях требовать подчинения от любого встречного Мира есть действительно глупость. Любыми неочевидными манипуляциями возможно лишь осуществить необходимые приготовления, самого же истинного захвата власти без открытого столкновения не бывает. Поэтому все, что он может себе позволить, это по мере возможности вытягивать из него то, что ему необходимо, и в первую очередь, конечно же, вытягивать из него Пыль Жизни.

— Да уж, прямо кровопийцы какие-то, — усмехнулся Нидуммунд, ловким хлопком прибив очередное насекомое вздумавшее расположиться на обед на его шее, — Должно быть таких существ весьма и весьма не жалуют и теплых чувств к ним не испытывают?

— К паразиту можно испытывать какие угодно чувства, ему самому это совершенно безразлично. Он просто существует за счет жизненной силы того, в чье тело сумел внедриться, не выполняя при этом для носителя никакой полезной функции. И единственное, что его, пожалуй, способно по-настоящему обеспокоить, так это окончательная гибель последнего, — спокойно заметил на это д`хагон, — Именно поэтому, как только эти существа замечают первые признаки того, что очередной Мир истощен, они устремляются к новому. К сожалению, для Мира покинутого ими это облегчения не приносит.

— То есть, как? — удивленно вскинул брови правитель, — Как же может не приносить облегчения избавление от паразита?

— В этом случае все вовсе не так просто как в случае с обычным паразитом, Властитель. Ты наверняка помнишь, что всякое сообщество существ, помимо пребывающих в телесной форме и представляющих собой его активно действующую часть, включает в себя также и таковых, что пребывают в бестелесной форме и что заинтересованы в любом доступном источнике Пыли Жизни.

Поэтому в то время когда существа, представляющие собой активную часть этого сообщества, вместе со своим Тираном отправляются к следующему Миру, другая их часть, те, что пребывают в бестелесной форме, не спешат покидать прежний Мир до тех пор, пока могут урвать из него хоть какую-то часть Пыли Жизни.

Помимо прочего, после них в наследство обитателям покинутого Мира остается соответствующая система жизненного уклада, сложившаяся под влиянием именно этих существ. А все подобные системы в первую очередь выполняют те задачи, которые отвечают интересам их создавшего. В данном случае первоочередная задача такой системы — поставлять Пыль Жизни Тирану этих существ. И в большинстве случаев она продолжает выполняться до тех пор, пока они не сумеют привязаться к очередному приглянувшемуся им Миру.

— Н-да, весьма неприятные твари… Даже не просто кровопийцы, а что-то гораздо более худшее. Не хотелось бы с такими повстречаться, — задумчиво промолвил Властитель Срединных Земель, и вдруг неожиданная мысль молнией сверкнула в его голове, — Интересно только, откуда наш уважаемый посол столько про них знает?!

А не о своих ли это родственничках он рассказывает? Уж не они ли это выродились до подобного образа жизни? — подозрительно покосился он на д`хагона, — Ведь если верить словам этого Джах Х`вея, то где-то поблизости обретаются и другие д`хагоны, вместе с которыми он «прибыл к пределам этого Мира». Но почему-то в сами «пределы этого Мира» из них спустился только вот он один. В принципе как раз походит на случай жертвы, принесенной из-за крайней необходимости…

Или просто д`хагоны нашли, как даже таких существ можно использовать в своих интересах? Или… Или еще что-то? — Нидуммунд устало вздохнул, — Нет, я с этой ящерицей себе точно все мозги сломаю… Ну, Эллаль, ну удружил!

— …Так что, Властитель, как ты можешь заметить, представители вашего сообщества в свете всего сказанного выглядят куда как более привлекательно, поскольку вы пытаетесь привить своим подданным в действительности полезные навыки, — подытожил тем временем Джах Х`вей, — Те же существа не имеют вообще никаких шансов выбраться из той западни, в которую сами себя загнали. Связываясь с каждым новым Миром узами крови и впоследствии доводя его до истощения, они лишь увеличивают то количество существ, что, оставаясь после гибели такого Мира, переходят в число бестелесных, и что огромным хвостом тянутся за ними через всю вселенную.

Что же касается непосредственно вашего будущего, то, не учитывая того, что для этого Мира ваше появление воистину является чужеродным вмешательством, вы не сможете выстроить какой-либо выигрышной стратегии.

— Ничего. По крайней мере, мы то, в отличие от наших противников, можем воздействовать на ситуацию более непосредственно. И еще можем поискать, как нам нейтрализовать это созданное ими устремление, — ответил Нидуммунд и, бросив на него еще один косой взгляд, упрямо повторил, — Ничего, еще посмотрим! При любой войне историю пишут победители!

Однако посол оказался не вполне согласен с таким заявлением.

— Не менее часто оказывается и так, что в конечном результате историю пишут те, кто понес наименьшие потери. Или вовсе те, кого просто больше уцелело, — покачал он головой, — Именно таковые оказываются на первых ролях после того, как прослушав восторженные речи в свою честь, победители удаляются зализывать полученные раны…

Внезапно свистящий звук бичом ударил по перепонкам и, вынырнув из-за ближайшего холма, над ними на бреющем полете пронесся давно ожидаемый «Буревестник». Развернув буквально «на пятке» проскочившую чуть дальше машину, пилот сбавил тягу двигателей и, выпустив посадочные опоры, быстро пошел на снижение по направлению к поляне. Едва аппарат мягко коснулся земли, тут же смолкли турбины и машина, чуть покачнувшись, замерла как вкопанная. В повисшей тишине открылся бортовой люк, и оттуда один за другим выпрыгнули Эннубиаш и еще один представитель руководства службы смотрителей. Оба дружно отсалютовали Властителю Срединных Земель и с довольными лицами вытянулись, словно на параде.

— Позеры, — усмехнулся про себя Нидуммунд.

Действия, продемонстрированные прибывшим «Буревестником», являлись ни чем иным как классическим заходом на цель на сверхнизких высотах для последующей высадки боевой группы. Маневр этот являлся академическим, а чистота его исполнения оценивалась во время выпускных экзаменов для всех пилотов. Нынче же все это, по всей видимости, должно было в первую очередь продемонстрировать, что управлявший аппаратом экипаж, не смотря на то, что вылеты теперь производились чрезвычайно редко, по-прежнему не утратил своей сноровки.

— Что ж, досточтимый посол, — обернулся Властитель к д`хагону, — Можно загружать необходимое оборудование. Понадобится ли тебе наше содействие?

— Такой надобности нет, — быстро откликнулся тот и направился к своему аппарату.

Ничего особенного д`хагон вроде бы не сделал. Ничего не нажимал, ничего не касался и не произносил каких-либо кодовых фраз. Но едва он вплотную приблизился к корпусу, как в поверхности последнего образовалось круглое отверстие вполне подходящее по размеру для того, чтобы посол мог спокойно проникнуть внутрь.

Покосившись на только что прибывших смотрителей, правитель отметил на лицах обоих напряженное любопытство.

— Что ребятки, тоже хорошая демонстрация? — мысленно с ехидцей поинтересовался у них Нидуммунд, — Вот вам и лишний повод подумать, чего стоит наша машинерия против их.

Тем временем д`хагон уже покинул свой аппарат, неся в руках небольшой металлический по виду ящичек, а входное отверстие в корпусе сомкнулось позади него так, словно его никогда и не было.

— Джах Х`вей, это и есть твое оборудование? — с неприкрытым сомнением поинтересовался Властитель у приближающегося посла.

— Все, что необходимо, — с серьезным видом подтвердил тот.

— И можно взглянуть?

Мгновение поколебавшись, д`хагон раскрыл свой ящик и Нидуммунд увидел внутри него семь закрепленных в специальных пазах кристаллов.

— И как же действует подобное оборудование? — спросил он, немного помолчав.

— Властитель, принципы его действия несколько сложны. Их пояснение потребует значительного времени. А мне не хотелось бы заставлять твоих подданных попусту тратить время в ожиданиях, — изображая предупредительно вежливый жест отказа, отозвался посол, — Возможно, мы обратимся к данному вопросу в другой раз и в более подходящей обстановке?

— Как пожелаешь, Джах Х`вей, как пожелаешь… — скользнул по нему испытующим взглядом Властитель и, обернувшись к ожидавшим смотрителям, отдал распоряжение к отлету.

Проследив, как стремительно набравший скорость «Буревестник» превратился в едва заметную точку, вскоре вообще растворившуюся вдали, он повернулся к своим сопровождающим, замершим в ожидании дальнейших распоряжений.

В принципе необходимости дольше задерживаться в этом месте не было. Тем более что ему еще предстояло составить отчет о прошедших событиях для Властителя Мира. И с этим делом, пожалуй, затягивать не стоило.

Но для начала очень хотелось привести свои мысли в порядок и отобрать из всей имевшейся на данный момент информации самое главное.

Сделав ожидающим указаний знак, пока не торопиться с отбытием, Нидуммунд дошел до ближайшего невысокого пригорка и поднялся по его склону. Открывшегося вида вполне хватало, чтобы оценить размеры раскинувшегося впереди болота.

Вообще, существование болота столь большого и настолько насыщенного влагой было для данных мест явлением не вполне обычным. Его возникновение, скорее всего, было одним из последствий тех самых, произошедших не столь давно, катастрофических событий. Со временем ему конечно же суждено было исчезнуть, но сейчас равнинная поверхность с ковром сочной зелени и проглядывавшими кое-где блюдцами открытой воды простиралась, казалось, до самого горизонта.

Оторвавшись, наконец, от лицезрения пейзажей, правитель уселся прямо на землю и погрузился в размышления:

— Итак, что же в конечном итоге удалось разузнать от этого д`хагона и что мы с этого имеем?

Перво-наперво, это конечно то, что он обозначает как Тиранов Миров. Некоего особого рода существа, или силы, властвующие над Мирами, причем, каждый — над своим, и имеющие возможность влиять на действия каждого существа в пределах своих владений. А так же нуждающиеся для своей деятельности в некоем специфическом веществе, обозначенном как Пыль Жизни.

Отсюда вытекает следующее: если Тиран нашего старого Мира стал заинтересован в том, чтобы заполучить новые владения, то это значит, что в его прежних владениях для источника этой самой Пыли Жизни возникла реальная угроза. Соответствует ли это действительности?

Так. Что служит таким источником? Тиран есть существо, являющееся хищником по своей сути, и как для всякого хищника источником Пыли Жизни для него будут прочие живые существа. Но с этим в нашем старом Мире, хотя подавляющее число таковых и представляли сами люди, в принципе-то проблем не было. Тогда почему?

Ага, но у нас были проблемы кое с чем другим. У нас были проблемы с растительной составляющей Мира. Долговременные боевые действия и безудержная разработка ресурсов, необходимых для их ведения, все это действительно нанесло непоправимый урон данной части того Мира. А вот те живые существа, которые служат источником Пыли Жизни для хищников, получают свою долю Пыли Жизни как раз таки от растений… Да. Либо в силу своих особенностей вынуждены целиком получать ее от растений, либо, как мы сами, являющиеся универсальными по своему способу питания, могут получать от них некую ее часть.

Получается, что источником Пыли Жизни для Тирана нашего старого Мира в основном являлись мы сами… для нас же… Для нас, по всей видимости, таковым источником в основном являлась пища. Поскольку уж, в отличие от прежних хозяев этого Мира, мы не практиковали какие-либо иные способы для получения этой самой Пыли Жизни… Но вот содержала ли наша пища ее в должной мере?

Без сомнения, что и в растениях, выросших в естественных для себя условиях, и в животных, питающихся кормом из таковых растений, содержание Пыли Жизни будет наличествовать в достаточной степени. Но у нас натуральная пища составляла рацион лишь у самых привилегированных. Для прочих же возникающие затруднения вполне разрешала замена аналогами, синтезированными в искусственных условиях. И получается, что хотя с едой, как таковой, особых проблем не было, но Пыли Жизни в ней почти и не содержалось.

— Что ж, картина вырисовывается достаточно правдоподобная. Вполне понятно, что при таких условиях Тирана нашего старого Мира привлек более заманчивый источник Пыли Жизни, — удовлетворенно подытожил Властитель Срединных Земель, — Интересно вот только, почему такой привлекательной целью стал именно этот Мир…?

— Кстати об этом Мире. Какое же положение вещей мы имеем в нем?

Значит, на данный момент раса существ, созданных нашими усилиями, является основным поставщиком Пыли Жизни для Тирана нашего старого Мира.

Означает ли это возможность того, что мы сами особенной ценности для него больше не представляем, и что при необходимости он вполне может себе позволить бросить нас на произвол судьбы?

Что ж, вряд ли д`хагоны называют Тирана Мира именно Тираном исключительно ради впечатляющего словца. Придется принять во внимание и такую возможность.

Чем же вообще существа плотские, или телесные, как говорил этот Джах Х`вей, ценны для Тирана?

Первое, это конечно же как источник Пыли Жизни. На этих позициях мы в проигрыше, и приходится это признать. Существа новой расы, в отличие от нас, действительно часть Мира этого, они с ним повязаны и, соответственно, для Тирана нашего старого Мира предпочтительнее, чем мы.

Что второе? Второе, пожалуй, то, что существа плотские для Тирана есть средство для регулирования соотношения Мер-Кха-Бхоа в подвластном ему сообществе. Но для этого такие существа должны в первую очередь размножаться. Только в этом случае будет уменьшаться доля Мер, составляемая бестелесными существами утратившими свое Кха, и будет увеличиваться доля телесных существ, поставляющих Пыль Жизни своему Тирану.

Да уж, опять мы не в выигрыше… — Властитель Срединных Земель удрученно вздохнул, — Эти существа помимо того, что вообще плодятся воистину невероятными темпами, так еще и, в отличие от нас, не имеют в этом отношении никаких ограничений, вызванных моральными обычаями или принятыми законами.

Стоп. А не поэтому ли так резко прекратились беспорядки в нашем старом Мире после того, как нами была создана эта новая раса? Неужели просто потому, что его Тиран получил возможность переводить подвластных ему существ из числа существ бестелесных в число существ плотских более простым путем? То есть — задействуя их, и минуя нас. И в результате нас самих просто оставил в покое?

Хм, оставил в покое… Оставил в покое по причине ненужности?! — от столь неожиданного вывода у правителя на мгновение перехватило дыхание, — Мы что, собственноручно создали тех, из-за кого теперь сами остаемся не у дел?! А что будет затем? Ведь все, что более бесполезно, отмирает!

Проклятье! И подумать только, ведь это я сам и предложил их создать! — и он похолодев скрипнул зубами от отчаяния, — А ведь какой удачной находкой это казалось на тот момент! Сколько проблем сразу решало…

— Так, спокойней, спокойней, — и Нидуммунд несколько раз глубоко вздохнул, стараясь унять свои тревожные мысли, — Неужели совсем нельзя ни на чем сыграть? Что еще может представлять ценность для Тирана Мира?

Значит, Тираны у нас занимаются взращиванием Древа Жизни… Пусть даже в случае нашего Тирана это новое Древо в условиях чужого Мира…

И при этом он естественно сталкивается с трудностями… При успешном же преодолении этих самых трудностей его Древо Жизни будет расти и развиваться, а история всего этого процесса будет отражена в памяти Тирана, в его опыте…

Вот оно! Опыт. Вот что еще будет представлять ценность. Гораздо проще взращивать что-либо при содействии тех, кто уже имеет некоторое представление и о необходимом результате и о возможных трудностях. Так что, при нашем непосредственном содействии молодая раса сможет избежать очень многих неприятностей, а Тиран, соответственно, будет при этом использовать получаемые ресурсы более целесообразно.

Значит, пока их опыт не сравняется с нашим, мы ценность все-таки представляем и совсем без поддержки Тиран нас оставить не должен.

Вот только это самое «пока»… Звучит как-то не слишком обнадеживающе…

Ну что же, значит, нам есть, о чем всерьез побеспокоиться. Значит нужно успеть найти выход из этой ситуации до тех пор, пока Тиран нашего старого Мира совсем не утратил к нам интереса. Как там выразился этот д`хагон? «Выстроить выигрышную стратегию»? Вот именно этим нам и надо заняться.

Поднявшись, Властитель Срединных Земель отряхнул одежду и не спеша направился к ожидавшему его эскорту. Перспективы вырисовывались далеко не радужные. Предстояло разрешить весьма серьезную проблему: с одной стороны содействие новой расе отныне было бесспорной необходимостью, но с другой — это содействие нужно было каким-то образом обернуть на пользу своему собственному народу, и к тому же — успеть уложиться в срок.

Но для начала надлежало в обязательном порядке устранить влияние оказываемое на их новых подданных прежними хозяевами этого Мира, и прежде всего — нейтрализовать так успешно созданное теми устремление.

— Что ж, такое влияние, которое древняя раса способна оказывать на них на данный момент, имеет значительный недостаток. Указания, получаемые при непосредственном общении, и которые как раз и можем давать им мы, имеют несоизмеримо большую четкость и ясность, — продолжал размышлять на ходу правитель, — Так что, не захотят следовать нашим указаниям — пусть попробуют действовать самостоятельно, на основании советов старых хозяев этого Мира. Посмотрим, насколько верно они смогут понимать их и насколько их действия станут соответствовать устремлениям их Тирана. В конце концов, мы им подавать все на блюде не обязаны, а они, по всей видимости, один раз уже в этом не преуспели…

Подойдя поближе к поляне он с легким неудовольствием отметил, что почти все его люди сидят перед костром вместе с присматривавшими за д`хагоновским аппаратом смотрителями, а некоторые, видно чтобы не терять времени даром, еще и угощаются уже приготовленным варевом.

Нет, решив не повторять заново прежней истории и не делать из своих новых подданных очередную «низшую касту», Властители Земель конечно же старались, чтобы отношение к тем было соответствующее, но и возникновение эдаких панибратских отношений между его людьми и представителями молодой расы Нидуммунду тоже почему-то не особенно нравилось.

Завидев своего правителя люди, составлявшие эскорт Властителя, повскакивали с мест и, получив соответствующие указания, стали готовиться к отъезду. Четверо же караульных, хоть и не принявшие участия в поднявшемся оживлении, также почтительно поднялись при его приближении и продолжали стоять, внимательно на него посматривая. Объявив им, что они остаются на этом месте и продолжают исполнять распоряжения, полученные от Главы Смотрителей, Нидуммунд отпустил их. Тут же вернувшиеся к своему костру смотрители спокойно продолжили трапезу, а Властитель Срединных Земель принялся осторожно за ними наблюдать.

— А ведь в них должно быть что-то такое, что роднит их с нами. Ведь, в конце то концов, они в некоторой степени тоже являются частью того Мира, откуда пришли мы. Как-то же это должно проявляться… Но почему же я не чувствую в них чего-либо близкого? Или может, та часть, которая делает их родственными нам, не столь и велика? И что это вообще за часть?

— Хотя, пожалуй, здесь все достаточно просто, — тут же улыбнулся он своей догадке, — Если для Тирана нашего старого Мира эти существа являются таким орудием, посредством которого он получает необходимую ему Пыль Жизни и уменьшает долю Мер в подвластном ему сообществе, тогда и роднить их с тем Миром будет это самое Мер. Ведь Пыль Жизни-то они собирают в этом Мире…

— Мер… — словно внезапно споткнувшись остановился ход его мыслей. И немедленно переключился в иное русло, — То самое Мер, которое состоит из бестелесных существ, потерпевших неудачу в соперничестве за долю Пыли Жизни!

Уж не в этом ли корень того, что они всякий раз, едва почувствовав себя достаточно уверенно, так упрямо отказывались следовать нашим указаниям и с такой готовностью следовали словам служителей богов древней расы? И чем сильнее мы на них давили, тем больше они упорствовали. Неужели это в них говорит некое стремление взять над нами реванш? Неужели, потерпев неудачу в нашем старом Мире и получив новый шанс в Мире этом, они сами теперь стремятся занять главенствующее положение?

Но действительно ли то, кем они были до того, как влились в это самое Мер способно давать себя знать ныне? А насколько сильно? Пожалуй, этот вопрос заслуживает обязательного и пристального рассмотрения…

— Властитель! Властитель! — вдруг пробился до его сознания настойчивый голос начальника эскорта, — Прошу прощения…

— Да? — Нидуммунд встрепенулся и обернулся к говорившему, одновременно понимая, что слишком сильно погрузился в собственные мысли и уже достаточно долго и неотрывно в упор разглядывает тех, кто явился объектом его размышлений.

— Все готово, Властитель.

Коротким взмахом руки Нидуммунд подал знак выдвигаться и, уже будучи в седле, не удержался и обернулся, чтобы бросить еще один взгляд на четверых смотрителей остающихся караулить д`хагоновский аппарат.

Весьма необычно было воспринимать тех в свете недавно полученных знаний. Ведь теперь было ясно, насколько непростыми существами их новые подданные являются на самом деле. Не просто несколько измененные представители прежнего вида разумных, а нечто большее. Образование, порожденное ни много, ни мало сплетением двух различных Миров, и к тому же, если так можно было выразиться, поле, на котором столкнулись интересы Тиранов этих Миров.

— В забавной, однако, они ситуации оказались. Ведь теперь в том, чтобы перетянуть их на свою сторону, заинтересованы Тираны обоих Миров.

Будут ли при этом Тираны им потакать? Пожалуй что будут… — правитель едва заметно усмехнулся, — Должно быть благоволение столь значительных сил могло бы поспособствовать достижению поразительных высот. Конечно, если суметь таковым воспользоваться.

А может быть и нет здесь ничего забавного. Как нет ничего забавного в том, когда двое не ладящих друг с другом родителей стремятся перетянуть каждый на себя общего ребенка. Для последнего итоги подобного зачастую оказываются плачевны…

И если результат благоволения Тиранов может вознести на небывалые высоты, то во что же может вылиться результат гнева Тиранов? Особенно в случае гнева обоих?

Поворотив застоявшегося и уже начинавшего бить копытом скакуна, Нидуммунд резко выкрикнул и послал того вперед. Доклад для Властителя Мира обещал получиться содержательным…

На следующее утро Турн встал вместе с первыми лучами солнца. Чувствовал он себя так, будто и не было ни длительного перехода на драккаре, ни мотания в течение целого дня по городу. Стараясь не потревожить свернувшуюся калачиком Дхари, ярл поднялся с ложа. Некоторое время он любовался спящей хозяйкой, а затем, найдя свою одежду, пошел во двор храма, мимоходом почесав за ухом лежавшего в ее ногах Читтаха. Священный зверь приоткрыл один глаз, проводил ярла внимательным взглядом до выхода, а затем, зевнув во всю пасть, закрыл глаз и, прикрыв нос хвостом, вновь уснул.

Во внутреннем дворе храма еще никого не было и Турн, подойдя к устроенному в его центре искусственному источнику в виде невысокого каменного цветка с широкими лепестками, с которых в пруд стекали журчащие струи воды, первым делом ополоснулся по пояс. Затем, от нечего делать, он стал выполнять упражнения, которым его с Сигги обучал еще Галард в родном городище.

Тогда ни Турн ни Сигги никак не могли понять, зачем воевода уделял столько внимания этим вроде бы простым движениям, и почему он очень строго требовал собранности и предельной тщательности при их выполнении. Но сейчас будто какая-то пелена упала с сознания, и он с удивлением чувствовал, как при каждом его движении через мускулы текут непонятные силы, с каждым повторением делающие его все более гибким и подвижным. Полностью захваченный новыми ощущениями Турн повторял свои упражнения раз за разом, совершенно не обращая внимания, как служительницы храма, начавшие уже просыпаться и выходившие из своих опочивален во двор, с удивлением и интересом наблюдают за ним.

— Эй! Турн! — внезапно вырвал его из странного состояния голос Хетоша.

Остановившись и повернувшись в ту сторону, откуда, как ему показалось, послышалось восклицание, ярл с некоторым удивлением действительно увидел молодого эретликоша. Иджифетец торопливым шагом направлялся к нему, на ходу отвешивая в знак уважения небольшие поклоны служительницам Баштис.

— Турн, — взволнованным шепотом начал он приблизившись, — пойдем быстрее со мной. Мне нужна твоя помощь, это очень важно.

— Ну ты так сразу… Не могу же я так просто уйти… — в замешательстве начал ярл оглядываясь в сторону покоев Дхари и встречаясь взглядом с их хозяйкой, которая оказывается уже тоже проснулась и сейчас стояла на пороге.

Увидев, что внимание молодых людей обратилось на нее, Дхари не заставила себя долго ждать и направилась к ним.

— Мое почтение, госпожа Аах, — сказал Хетош, низко склоняясь при ее приближении.

— Приветствую тебя, служитель Нирриаха, что привело тебя сюда? — ответствовала Дхари, движением руки призывая его выпрямиться.

— Госпожа Аах, мне бы очень хотелось, чтобы ваш гость уделил мне некоторое внимание и желательно некоторое время. Как мне представляется, дело очень важное и не терпит промедления, — произнес эретликош выпрямляясь, но продолжая стоять с почтительно склоненной головой.

Турн подошел к девушке и пожал плечами, давая понять, что он представления не имеет в чем тут дело. Та грустно улыбнулась и погладила его по щеке:

— Я знала, что ты скоро уйдешь. Я слышала, что сказала тебе богиня вчера, перед алтарем.

— Я постараюсь вернуться, как только смогу, — тихо сказал ярл, заглядывая в ее повлажневшие глаза, — Сегодняшняя ночь… — начал было он, но Дхари, быстро приложив палец к его губам, вновь, как тогда, в храме, заставила его замолчать.

— К сожалению, я почти не помню сегодняшней ночи, — еще более грустно ответила она и, отвернувшись, пошла к себе.

Погрузившись в собственные мысли, ярл шел по аллее прочь от храма Баштис, совершенно не реагируя на то, что Хетош отчаянно пытается привлечь его внимание, и в нетерпении даже время от времени дергает его за рубаху. Внезапно он остановился и, уставившись тяжелым взглядом на эретликоша, спросил:

— Слушай, это что, если этой Баштис захочется поразвлечься с мужиком, она так вот запросто берет и вселяется в Дхари без всякого разрешения?

На пару мгновений Хетош буквально остолбенел, а потом уткнув палец в лицо Турну и буквально задыхаясь от гнева и обиды выпалил:

— Слушай ты, северянин!!! Ты что, думаешь, что великая богиня Баштис это какая-то портовая девка?!! Что она каждый день кидается на кого ни попадя?!! Да за всю жизнь Аах богиня только один раз пользуется ее телом для такой цели!! А бывает что и вообще ни разу! Я тебе прощаю эти мысли только потому, что ты мой друг!!!

— Ну ладно, ладно, — и Турн с просветлевшим лицом примирительно поднял ладони, — Рассказывай давай, что у тебя за дело!

— И, между прочим, боги делают Аах только того, кого без этого все равно ожидала бы ранняя смерть, — буркнул эретликош.

Дернув плечом, Хетош резко отвернулся и зашагал вперед по аллее, но все же через некоторое время успокоился и начал свой рассказ:

— Для начала я должен рассказать тебе об очень старых временах. Это очень странные истории об очень запутанных делах между богами. Даже не все эретликоши посвящены в них, только старшие из нас.

— Понятненько, кажется у всех богов есть какой-нибудь мусор под половиками, — ехидно подумал Турн, а в слух спросил, — А ты-то тогда откуда о них знаешь?

— Это тоже часть того, о чем я хочу рассказать, — нисколько не смутившись продолжил Хетош, — Помнишь, я рассказывал о великом наводнении? Ну так вот, до того, как оно случилось, великих энкурров еще не было, боги построили их уже после того как ушла вода. А вскоре, после того как энкурры были построены, между богами произошла серьезная размолвка, а потом и большая война в которой два брата Эллаль и Нидуммунд бились как заклятые враги. Из-за чего все это было, ни одно предание толком не говорит, но почти все главные боги разделились на две враждующие стороны: с одной были Эллаль, Ниенгирш, Эннунит, а с другой — Нидуммунд, Ниннурсах, Эннубиаш и Нирриах.

— Нирриах, тоже был главным богом? Ты что-то об этом раньше не упоминал. Он вообще бог чего? — удивленно вставил ярл.

— Нет, Нирриах никогда не был главным богом. Вообще он бог-врачеватель. И еще, как это называют, бог Темных Вод Познания, которые обязательно поглотят Са-Рея если тот будет руководствоваться не указаниями богов, а собственными амбициями, — после мгновенного раздумья ответил эретликош, похоже он сам был немного удивлен возникшим вопросом, — Что это значит, сейчас, кажется, не знают даже самые главные настоятели, так что теперь эретликоши храма Нирриаха тоже просто лекари. Но вот в тех событиях Нирриах почему-то постоянно упоминается.

Ну так вот, у Эллаля было больше сторонников и подчиненных, но боги во главе с Нидуммундом укрылись в укреплениях, устроенных вокруг Рей-энкурра, и до них было не добраться. Поэтому война довольно долго ничем не кончалась. Но в результате укрепившимся вокруг Рей-энкурра стало просто нечего есть и они вынуждены были выйти из своих убежищ. Поскольку их уходу никто не препятствовал, а после того, как Ниенгирш побывал в Рей-энкурре, вход в него был запечатан, то я думаю, что война была именно из-за владения Рей-энкурром. Или из-за того, что в нем было.

— Вход в Рей-энкурр был запечатан самими богами? Как же вы потом посмели открыть его, да и как смогли? — не поверил своим ушам Турн.

— Это уже было гораздо позже, после того как был построен Иджисс, а до этого окрестности Рей-энкурра были почти необитаемы. Про войну же говорится, что вскоре после нее боги покинули наши земли, после них осталась править династия полубогов. Они правили в течение долгих лет, научили наш народ многим премудростям строительства, наблюдений за звездами и лекарского дела, определили места для всех основных городов и всех главных храмов. Но затем, по совершенно неясным причинам, их правление прервалось, и некоторое время в Иджифете царил настоящий хаос. В течение этого периода власть перешла к самим людям, а затем то и дело попадала из рук одного рода к другому.

— Я что-то ничего не слышу о Рей-энкурре… — не выдержал ярл.

— Да скоро уже, скоро! — недовольно воскликнул Хетош и продолжил, — Два поколения назад власть перешла в руки теперешней династии Са-Реев, а затем начались большие перемены. Начались они с того, что однажды к прежнему главному жрецу храма Нирриаха — Джетхутту, когда тот был еще очень молод, во сне пришло видение. В этом видении он пришел к окрестностям Рей-энкурра, и встретил там большого степного волка. Этот волк, похоже, ожидал там именно Джетхутта, поскольку, завидев его, немедленно подбежал к энкурру и превратился в Великого Проводника — бога Ваппуатха, который и показал Джетхутту, как открыть проход вглубь Рей-энкурра.

На следующий вечер Джетхутт пошел к указанному ему месту и действительно сумел открыть проход. Ночь он провел внутри энкурра, где ему в видениях явились наши боги и поведали скрытые до той поры от людей знания. Он узнал, что Рей-энкурр — мост, соединяющий наши земли с далекими звездами, что в недалеком будущем звезды примут определенное положение, и дорога через них будет открыта для того, чтобы по ней в наш мир пришло Кха величайшего правителя. Этому правителю будет по силам объединить все племена и народы этих земель, а возможно и всего мира, но для того, чтобы ему не пришлось начинать на пустом месте, к его приходу Иджифет должен стать очень сильным и богатым. И эту задачу боги возложили на плечи Са-Реев нынешней династии.

— Ну ладно, все это любопытно, — сказал Турн, отнюдь не проявляя никакого интереса ко всем проблемам правителей Иджифета, — но причем здесь я, и причем здесь твое дело? И вообще, ты то откуда все это знаешь?

— Откуда я это знаю? Просто я был писцом при Джетхутте, пока он был еще жив, и он по какой-то причине почти ничего от меня не скрывал, — ответил Хетош. На несколько мгновений он умолк, предаваясь воспоминаниям, а потом продолжил, — Джетхутт умер как-то очень внезапно, хотя и не был еще слишком стар. Вместо него главным стал Ашарситх, а он выходец из рода, которому власть принадлежала до того как перешла к нынешней династии.

— А сейчас ты в храме кто? — хитро прищурился ярл.

— Сейчас я помощник Реджиша. Он заведует хозяйственными делами храма. И мое прежнее положение нравилось мне больше, если ты об этом, — стараясь говорить спокойно и бесстрастно, ответил Хетош.

Несколько шагов было сделано в полном молчании, затем эретликош продолжил:

— Ну вот, а вскоре после Джетхутта умер Хаурон. Он-то и начал все те великие преобразования, о которых говорили боги, и он, кстати, отец нынешнего Са-Рея. Все считают, что его на охоте укусил жалохвост, но почему-то лечить Хаурона Ашарситх взялся лично, а других к нему даже и не подпускал. Все это было три года назад, а вчера я узнал, что нынешнего Са-Рея два дня назад нашли в дворцовом саду в бесчувственном состоянии. Лекари, осматривавшие его, решили, что молодой Са-Рей съел в саду что-то не то, отравился и покинул свое тело, — молодой эретликош умолк и многозначительно посмотрел на Турна.

— Ну и? Ну отравился и что? — не выдержал ярл затягивавшейся паузы.

— Ну и что, ну и что, — передразнил его Хетош, — Ты думаешь, правители Иджисса такие глупцы, что будут разводить в своем саду всякую гадость, от которой можно отравиться?

— Ну не знаю, чем-то же он отравился…

— Да, чем-то отравился. И теперь нынешняя династия, на которую боги возложили свои задачи, может прерваться, — эретликош опять умолк и ускорил шаг, продолжая идти дальше.

— Да уж, не повезло… — подумал Турн, начиная отставать. И вдруг до него дошло, — Эй, ну-ка стой! Что значит «может прерваться»? Ты же сказал, что он отравился. Это значит, что он умер, не так ли? И что династия уже прервалась?

Хетош остановился и обернулся с довольной усмешкой:

— Не обязательно. Видишь ли, человек состоит из Кха, Мер и Бхоа. Что такое Кха ты и сам знаешь. Бхоа, это просто, это твое тело. А Мер — это такая сила, оболочка из которой удерживает Кха внутри тела.

— Не по-о-нял, ну-ка разъясни-ка — с вежливым ехидством протянул ярл, пристально глядя в лицо молодого эретликоша.

— Ну, Кха — оно внутри, это понятно?

— Понятно, и что? — начиная потихоньку раздражаться, но так же вежливо сказал Турн.

— А Мер — оно как некая одежда. Оно обволакивает все тело и не дает Кха покинуть тело. Мер, оно, как и обычная одежда, может рваться. Тогда человек начинает болеть из-за того, что Кха из него утекает. И его так же можно залатать, как и одежду, — торопливо начал объяснять Хетош, с опаской поглядывая на сузившиеся глаза и напрягшиеся желваки своего спутника.

Некоторое время Турн осмысливал услышанное, а потом недоверчиво спросил:

— Ты что, хочешь залатать Са-Рею это самое Мер?

— Нет. Видишь ли, лекари объявили что Са-Рей «покинул свое тело», — сделавшись очень серьезным, сказал Хетош, — Это значит, что есть только один шанс: иногда у человека настолько сильное Мер, что оно продолжает обволакивать Кха, покинувшее тело, даже некоторое время спустя, не давая ему при этом рассеиваться. Главное при этом, что бы в момент покидания тела человек изо всех сил сосредоточился на Кха, находящемся внутри него.

— И ты думаешь, что есть такой шанс?

— Да, — кивнул эретликош, — Все-таки Са-Реи — это не обычные люди. Они пришли выполнять особую волю богов.

— Ладно, пошли дальше, а то торчим тут как столбы. На нас уже оглядываются, — сказал Турн, подталкивая своего спутника вперед.

Некоторое время они шли молча, а затем ярл спросил:

— А что тебе говорят твои боги?

— Боги молчат, — недовольно поджал губы Хетош, — Такое случается, если то, как дальше пойдут события, зависит только от людей. Да и что они могут сказать? То, что Иджифет должен стать великой державой они уже сказали. И то, что это должна сделать нынешняя династия — тоже.

— Ну ладно, а я то здесь причем? — искоса поглядев на эретликоша, спросил ярл совершенно будничным тоном.

— Для того, что бы найти Са-Рея придется путешествовать по дороге ведущей в Дуат. Для этого нужны двое — пока один будет искать, другой будет караулить его тело. Затем, пока второй будет выводить Са-Рея из мира мертвых, первый будет караулить уже его тело, — объяснил эретликош, — Я знаю, что ты уже совершал подобные путешествия, Брэгги рассказывал, — и, взглянув коротко на ярла, добавил потерянно, — И мне больше не к кому обратиться…

— Вернусь, надо будет скальду в лоб дать, чтобы не рассказывал что ни попадя, — мрачно подумал Турн и, поглядев на Хетоша, сказал, — Ладно…

Следуя за своим проводником, ярл все глубже спускался в подвалы храма Нирриаха. В холодном полутемном коридоре, которым вел его Хетош, стояла закладывающая уши тишина лишь изредка нарушаемая треском фитилей светильников укрепленных на стенах.

— Ну вот, а так все хорошо начиналось, — поеживаясь от озноба, думал Турн, — Такой вполне приветливый снаружи храм. Чем-то на невысокий таг-чокуль похож. И сделан из камня такого, вполне симпатичного, розовато-красного с золотистыми блестками. Жаль этот обалдуй меня к главному алтарю не повел. Потащил какими-то закоулками через внутренние помещения. А там, на стенах, сплошняком только какие-то узорчатые линии, да изображения змея какого-то иногда.

— Слышь, Хетош! — окликнул вполголоса своего напарника Турн, — Как хоть у вас главный алтарь этого самого Нирриаха выглядит?

— Ну, там постамент такой, невысокий, из такого же камня как стены, — не оборачиваясь стал на ходу рассказывать эретликош, — На нем статуя крылатой кобры. Кобра — это змея такая. У нас на рынке они на потеху толпе под дудку заклинателей змей танцуют…

— Видел, видел. Дальше рассказывай, — откликнулся ярл.

— Ну вот, эта статуя примерно в два человеческих роста, сделана из золота. Стоит она на хвосте и пристально на тебя смотрит, а в глазах у нее зеленые алмазы. Ну а перед ней блюдо для жертвоприношений, тоже золотое.

— Что за алмазы? — не понял Турн.

— Это камни такие самоцветные. Самые твердые камни какие можно найти и очень дорогие, — пояснил эретликош, поправляя висящую на плече сумку.

— И что, статуя целиком из золота?

— Ага! А ты что, думаешь кто-то жалеет на пожертвования богу-целителю? — весело откликнулся Хетош.

— Ну да. То-то и видать, что ты сам чуть ли не в дранье каком-то ходишь, — усмехнулся ярл.

— Так то же не мне пожертвования, а Нирриаху, — нисколько не переживая по этому поводу ответил эретликош.

— Ну-ну… Слушай, а вот все ваши боги, алтари которых я до этого видел, выглядят как человек с головой животного, — внезапно заинтересовался Турн, — А Нирриах, как ты говоришь, изображен как змей. Да еще и с крыльями. Это с чего так?

— Правда, я изображений богов-то видел только три, — подумал ярл, мысленно прикусив язык.

Но к его удивлению Хетош остановился и обернувшись с изумлением воззрился на него.

— Не знаю, — с искренним удивлением ответил эретликош, — И ведь правда, только у Нирриаха целиком нечеловеческое изображение. И как мне это раньше в голову не приходило?

— Ладно, ладно, потом будешь думать, почему Нирриах так выглядит. Тебе сейчас надо думать о том, как выглядит дорога в Дуат, — и ярл, усмехаясь про себя, похлопал по плечу Хетоша, наблюдая как у того при этих словах вытянулось лицо.

Молча пройдя еще с десяток шагов спутники подошли к массивной двери.

— Мы пришли. В этом месте тела умерших готовят к погребению, — сказал Хетош и взялся за кольцо в двери.

Шагнув внутрь достаточно ярко освещенного помещения и закрыв за собой дверь, Турн огляделся. Помещение, в котором они находились, не отличалось большими размерами, в нем было всего шагов восемь в длину и в ширину. Стены его были сплошь из обычного камня, без всяких украшений, и похоже, что оно было целиком высечено в скале, находившейся под храмом. Единственное, чем было примечательно данное помещение, это потолком правильной куполообразной формы. Вдоль стен, на узких столах, стояли горшки различной формы с изображенными на них знаками и рисунками, абсолютно ничего не говорящими Турну, а рядом с ними лежали всевозможных видов ножи, щипцы и заостренные штыри. Некоторые из них были настолько жуткого вида, что Турн решил, что для его же желудка будет лучше, если он останется в неведении относительно их назначения. Прямо же посередине квадратной комнаты стоял широкий стол, на котором лежало тело юного Са-Рея, облаченного в длинную белую рубаху.

Тем временем Хетош не терял времени даром и, вытряхнув содержимое своей сумки на один из столов, начал приготовления к ритуалу. Первым делом была разожжена стоявшая здесь же маленькая жаровня. Затем из принесенных вещей были извлечены и расставлены по углам четыре небольших изваяния бога Нирриаха выглядевших, если верить Хетошу, почти также как главный алтарь храма.

Выполнив все это, молодой эретликош встал, скрестив руки на груди, с одной стороны от тела Са-Рея, а ярлу указал занять место с другой стороны, скрестить также руки, и некоторое время хранить полное молчание и не шевелиться. После этого, склонив голову, он начал негромким шепотом длинную молитву в которой обращался к Нирриаху. Причем, насколько мог судить Турн по улавливаемым словам, молитва эта велась вовсе не на иджифетском, а на каком-то другом языке, хотя некоторые слова и были похожи.

Покончив с воззванием к своему богу, молодой эретликош взял две плоские и широкие бронзовые чаши, щипцами бросил в каждую из них несколько угольков и сверху насыпал порошок из каких-то сушеных трав или листьев. Одну из них Хетош оставил себе, а вторую подал Турну, наказав в точности повторять его действия.

— Хм, надо будет ему рассказать про способ Аак-Чалана, — подумал ярл, глядя, как эретликош, наклоняясь над чашей, принялся, глубоко дыша, втягивать в себя поднимающийся от травы дым, — Ну ладно, пора действовать, — и он тоже принялся вдыхать в себя ароматный дым.

Через некоторое время Турн почувствовал, как в голове повисла звенящая пустота и как веки его медленно, но верно, начали закрываться. Глянув на Хетоша и увидев, что тот уже стоит с закрытыми глазами, ярл решил не сопротивляться своему желанию и тоже смежил веки. Как только Турн закрыл глаза, то сразу поймал уже знакомое ощущение, как будто он немного раздался вширь и стал «прозрачным».

Только он хотел было начать прислушиваться к окружающим отзвукам, как Хетош принялся громким голосом читать молитву. Внимание ярла было сразу захвачено словами незнакомой речи, он только и успел, что подивиться странной гулкости голоса молодого эретликоша.

— Ваппуатх! Эстумо! Эннумине кайто! Аллове кельяро пратто! Токкама! Кельямэ дихайо! Актомо! Актомо торрамэ! Эктумме дельярро десатто! Эксати! Эксамо катто! Окоме! Окоме патьорре! Керрито тэ эньяхо! Эссойя!

— Эннубиаш! Эннумине тохха эллойо! Кворри та кенно! Асайо! Та те пратти! Квентати эскомма! Аллиме! Эксамо пратто! Квенти ка эльярро! Эсхумо та эквенто!

Возможно, Хетош говорил что-то еще, но внутреннему взору Турна вдруг явился бог-Проводник с волчьей головой, который неожиданно подмигнул ему и усмехнулся самой нахальной ухмылкой, которую только могла изобразить его волчья пасть. И сразу же сознание Турна словно подхватило водоворотом и куда-то понесло. Затем кто-то вдруг несильно хлопнул его по спине, и ярл, рывком открыв глаза, увидел очень странную картину.

Он и Хетош сидели на какой-то каменистой площадке, а между ними лежало тело Са-Рея. Вокруг расстилались темно-серые лохмотья сумерек, через которые откуда-то сверху едва-едва пробивались тусклые лучи серо-стального света. Обведя взглядом вокруг и почувствовав легкое головокружение от вида постоянно перетекающих сумеречных клочков и от какого-то тихого свистящего гула в ушах, Турн поспешил сосредоточить внимание на эретликоше и увидел, что тот тоже открыл глаза.

— Пора приниматься за дело. Пора искать Кха этого парнишки, — подумал ярл и посмотрел на лежащее посреди площадки тело, — Только как же его найти?

Он попробовал встать и вдруг почувствовал, что совершенно не чувствует своих ног, а кроме того, больше не видит и своих рук. Но тем не менее, передвигаться ему как-то удавалось, правда подняться высоко от земли не получалось и передвижение напоминало скорее плавное скольжение, чем ходьбу.

— Ну и ладно, будем ходить так, — с неожиданным равнодушием к столь странному факту подумал Турн и принялся двигаться вокруг лежащего посреди площадки тела пристально к нему приглядываясь.

Через несколько мгновений он рассмотрел очень тоненький серебристый волосок, тянувшийся от объекта его внимания куда-то вверх и в сторону.

— Ага, мне — туда, — непонятно откуда понимание этого пришло мгновенно.

Турн подошел к неподвижно сидевшему и наблюдавшему за его действиями эретликошу и, подмигнув ему, ободряюще улыбнулся. Мол, все нормально, нашел. Но к его удивлению реакция Хетоша оказалась довольно странной — глаза его округлились, и он судорожно сглотнул. Ничего не поняв, ярл подошел назад к найденному волоску и, задумчиво разглядывая его, спросил сам себя:

— Ну и как мне теперь идти дальше?

И опять понимание пришло тут же и без всяких слов.

— Ваппуатх! — изо всех сил рявкнул Турн.

И тотчас же клочки серых сумерек принялись расступаться, а между ними проявилось что-то наподобие каменистой тропинки, ярко освещенной серо-стальными лучами и ступеньками уходящей вверх. Довольно улыбнувшись, ярл направился по ней, стараясь не смотреть по сторонам и не обращать внимания на свист в ушах. Пройдя уже довольно значительное расстояние он заметил впереди яркое сияние, наподобие лунного, и подгоняемый непонятной уверенностью поспешил к нему. Подойдя поближе, Турн понял, что его поиски увенчались успехом.

Взору его предстало нечто совершенно удивительное: сидевший на тропинке молодой Са-Рей был целиком из очень яркого серебристо-лунного света. Сидел он на корточках, обхватив колени руками и прижав к груди голову, но кроме этого, внутри него словно пульсировала светящаяся белая искра. Подойдя еще ближе, ярл увидел, что вокруг Са-Рея колыхаясь висели несколько особо крупных серых клочьев тумана и эти клочки, как живые, время от времени пытались легкими прикосновениями вывести Са-Рея из состояния оцепенения.

— А вот этого делать не надо! — с внезапной злостью понял Турн и поспешил к сидящему на тропинке парнишке.

Серые клочья, словно почуяв его ярость, немедленно разлетелись как вспугнутые птицы, и ярл остался наедине со своим подопечным. Некоторое время он рассматривал необычное зрелище, которое представлял собой Са-Рей, а затем подумал:

— Ну и как мне его теперь вести назад? — и опять тут же понял, что это уже не его задача.

Развернувшись, Турн быстро добрался до каменистой площадки, на которой его поджидал Хетош, и как прежде расположился напротив эретликоша. Тут же опять появилось ощущение тела и он, опустив глаза, увидел свои руки и скрещенные ноги. Подняв взор, Турн встретил выжидательный взгляд Хетоша и кивнул ему, давая понять, что все в порядке.

Эретликош приподнялся от земли, явно собираясь встать на ноги, но то, что произошло вслед за этим, поразило ярла своей необычностью и привело в восторженно-изумленное состояние. Тело Хетоша потеряло четкие очертания, и пару мгновений он представлял собой светящийся шар золотого света с ярким изумрудным оттенком, а затем этот шар плавно перетек в фигуру крупного поджарого волка, причем шкура его светилась ореолом точно такого же золотисто-изумрудного оттенка.

— Ну и дела! — проскользнула в голове восхищенная мысль, следом за которой перед глазами промелькнуло видение оскалившегося в усмешке Ваппуатха, и Турн понял, что некоторое время назад и сам представлял собой подобное зрелище.

Тем временем волк-Хетош мотнул головой и направился к уходящей вверх тропинке, которая по-прежнему виднелась среди серых туманных клочьев, и на которой четко были видны серебристые отпечатки следов волка-Турна. Опустив голову и словно принюхиваясь к ним, Хетош отправился по тропинке, вскоре исчезнув из вида. Довольно долгое время не происходило ничего. Турн уже начал беспокоиться и хотел было направиться вслед за эретликошем, но вовремя вспомнил, что один из них обязательно должен оставаться на месте. Наконец на тропинке появились отблески знакомого света, и ярл увидел очередное изумительное зрелище.

Очень медленно по каменным ступенькам спускался Хетош в облике волка, а сзади него, держась за его хвост, шел Са-Рей. Причем шел он с закрытыми глазами, а серебристый волосок, тянувшийся от него к телу, лежащему на площадке, по мере приближения становился все толще. Под конец это был уже не волосок, а настоящий шнур в палец толщиной, который, завибрировав, буквально втянул Са-Рея внутрь его тела. Тотчас же Хетош быстро занял свое место и Турн почувствовал новый толчок в спину, после которого очнулся сидя на полу в том же самом помещении, где начинался ритуал. И почти сразу же открыл глаза и Хетош. Пошатываясь он подошел к Са-Рею и принялся проверять его состояние.

— О, Нирриах! Он опять уходит! Помоги мне! — издав невнятное рычание вскричал он и сразу вслед за этим сгреб что-то из воздуха и с резким выкриком вогнал этот комок в центр груди Са-Рея.

— Совсем как Тоэльт`син… — пронеслось в голове Турна, — Он что, его убить хочет?

Но, к удивлению ярла, действия Хетоша наоборот имели благоприятные для его подопечного последствия. Тот сильно вздрогнул и, открыв глаза, с хрипом втянул воздух. Тотчас эретликош схватил из принесенных припасов какое-то снадобье и принялся поить им Са-Рея.

Все, что вскоре последовало за этим, совершенно не произвело на Турна какого-либо вдохновляющего впечатления, так как все необычное закончилось, и началась простая работа лекаря. На протяжении достаточно долгого времени парнишку тошнило и рвало, а эретликош отпаивал его различными снадобьями и отварами, как из числа принесенных с собой, так и из тех, что стояли в здешних горшках. Причем ярлу пришлось помогать Хетошу и утешать себя оставалось лишь обрадованными объяснениями эретликоша, что это из тела Са-Рея исторгается яд, которым тот отравился.

Изредка поддавая ногой камешки и глядя, как они шлепаются в темную воду, Мерк плелся вдоль дамбы водохранилища держась возле самого уреза воды. Этот водоем предназначался для водоснабжения Шимаве и был сооружен уже очень давно, в те времена в водохранилище, говорят, даже водилась рыба. Но постепенно все больше разрастающийся мегаполис практически вплотную стиснул его. Неконтролируемые стоки с городских улиц стали неизбежно проникать и в само водохранилище и в грунтовые воды вокруг него, при этом медленно, но верно истребляя в нем всю живность за исключением каких-то совсем мелких водорослей. Через сколько фильтрующих устройств теперь проходила вода прежде чем попасть в систему водоснабжения, знали только боги и техники водозаборных сооружений мегаполиса. Но все равно, ни один здравомыслящий житель Шимаве не рисковал пить воду из водопровода напрямую, без дополнительной очистки.

Зрелище мрачноватого и холодного водоема отнюдь не поднимало Мерку настроения. После того, как они с Ирганом вернулись из памятной поездки к Эссемскому хребту, прошло почти шесть месяцев. Тогда, буквально на выходе из вагона монорельса, его друг наткнулся на рекламу одной из компаний, занимавшейся вербовкой рабочего персонала. То пафосное заявление звучало не иначе как: «Если Вы нуждаетесь в изменении своей жизни в лучшую сторону, то у нас найдется то, что Вам нужно!» и, невольно заинтересовавшись таким странным совпадением, он решил побывать в их офисе. Один вариант, и он же единственный, у представителей компании для Иргана действительно нашелся и, как ни странно, он предполагал отъезд из Шимаве в область, управлявшуюся совершенно другим мегаполисом. Повинуясь необъяснимому наитию, молодой человек счел такое стечение обстоятельств именно тем, что он искал. Не вдаваясь особо в разъяснения своих действий и не слушая чьих-либо отговорок, он затратил пару недель на увольнение с энергокомплекса и оформление необходимых документов и теперь уже более четырех месяцев как пребывал где-то на строительных объектах одной из корпораций специализирующейся на добыче энергоресурсов.

Все это время Мерк приглядывался к девушке о которой его друг упомянул на озере Лоти-Деш, и чем больше проходило времени, тем больше он понимал, что попал в тупик. Она совершенно не проявляла каких-нибудь магических способностей. По крайней мере так, как это делали Ирган и он сам. Кроме того, периодически за ее плечом промелькивало что-то такое, что ввергало Мерка в самую настоящую оторопь. С какой такой стати Ирган вообще упомянул о ней, не поддавалось никакому осмыслению.

Отчаянно поддев ботинком очередной камешек Мерк поднял голову и посмотрел вдоль берега. Он никак не мог понять, что его сегодня дернуло потащиться практически на противоположный конец мегаполиса.

Немного поодаль, у самой кромки воды, виднелась чья-то одинокая фигура. Недоумевая, кому еще могло прийти в голову полюбоваться этим унылым пейзажем, он невольно прибавил ходу. Через несколько минут Мерк наконец-то разглядел того, кто это был и от удивления даже опешил. Встретить здесь девушку с мольбертом художника было почти столь же невероятно, как выловить из этого водохранилища рыбу. И, тем не менее, перед ним была именно художница, увлеченная своим делом, и совершенно не обращающая внимания на подходящего молодого человека. Осторожно, стараясь ее не отвлекать, Мерк поднялся чуть выше по дамбе, чтобы из-за ее плеча взглянуть на получающийся рисунок. Подойдя поближе и бросив взгляд на полотно, он по-настоящему обалдел.

На холсте не было водохранилища. И зданий мегаполиса, видневшихся на противоположном берегу, там не было тоже. Зато там был скалистый берег моря, бушующего и катящего свинцовые валы волн. А на берегу были двое — мужчина и женщина. У женщины, сидевшей на камне, собранные в толстую длинную косу волосы открывали уши с заостренными кончиками.

— Похоже, из Древних, — тотчас молнией промелькнула мысль.

Кем же был мужчина, из-за его распущенных и развивающихся волос понять было нельзя. Он стоял позади своей спутницы, кутавшейся в подбитый мехом плащ, и слегка приобнимал ее за плечи. Они смотрели в сторону далекого горизонта, и их лиц не было видно. Поодаль, в стороне от них, высились тонкие шпили замковых башен нацелившихся в бледное пятно солнца едва-едва проглядывавшего из-за плотных туч.

Несмотря на то, что картина была еще далека от завершения, в Мерке она тотчас вызвала острое ощущение глухой тоски, одиночества и неизбежной потери чего-то…

— Что это? — непроизвольно вырвалось из его пересохшего горла.

— Этот мир именуется Н`йиверун. Когда-то он был очень хорош. Радостен и приветлив. А однажды в нем неизвестно откуда появились чужаки, которых раньше никто и никогда не встречал, — заговорила девушка плавным и каким-то отсутствующим голосом, — Их было немного, и они были разбиты и измождены. Хозяева мира разрешили им остаться, и предоставили земли, где можно было поселиться. Но со временем пришельцы окрепли, и их число стало разрастаться с неимоверной скоростью. Они с каждым годом вели себя все наглее и стали хищнически захватывать новые земли вокруг себя, устанавливая на них свои порядки. Сначала они гордо и насмешливо игнорировали требования исконных обитателей того мира и изгоняли их с законных земель. А затем и вовсе развязали войну и стали уничтожать всех, кто осмеливался противостоять их интересам. Это переполнило чашу терпения последних правителей исконной расы. Ценой больших усилий им удалось объединить остатки своего народа и уничтожить чужаков всех до единого. Но с победой пришло и поражение оттуда, откуда никто не ждал. Остатки непокорившихся заметили, что их раса стала очень быстро вымирать, словно сам мир предал их. Может, стоило убивать не всех, как ты думаешь? Я хочу назвать эту картину «Ошибка», как ты думаешь, такое название подойдет?

— А?… — Мерк очнулся от оцепенения, в которое его погрузил голос девушки и невнятно забормотал, — Да, да… Наверно…

В следующую секунду он почувствовал, как ему чуть пониже затылка словно воткнулась ледяная игла, и резко обернулся, перекрываясь коконом энергозащиты.

На гребне дамбы стоял высокий скуластый парень в черном длиннополом плаще, с волосами, стянутыми на затылке в хвост, и с выбритыми висками. Определенно, этот тип был из кругов близких «альтернативе».

Обернувшись и увидев его, девушка улыбнулась и помахала рукой. Черты лица «хвостатого» смягчились и Мерк тут же почувствовал как давление на него исчезло. Стоявший наверху парень еще раз внимательно оглядел его, махнул рукой, приглашая подняться к нему, и исчез из виду. Художница же откинула со лба длинную прядь волос, почему-то выкрашенную в фиолетовый цвет, и снова погрузилась в свою работу. Не решаясь больше ее отвлекать Мерк стал взбираться по склону дамбы.

Поднявшись на гребень, он чуть поодаль увидел пригласившего его парня. Тот сидел на бетонном булыжнике возле маленького костерка, и что-то разливал в две кружки из термоса. Рядом стояли два рюкзака армейского образца выкрашенные в черный цвет и явно принадлежавшие ему и его спутнице, а возле костра лежала кучка небольших досок. Где обладатель бритых висков умудрился их здесь раздобыть, было совершенно непонятно.

— Науриэль, — парень коротко взглянул на подошедшего к нему Мерка и подал руку.

Тот пожал ее и, назвав в ответ свое имя, принял протянутую ему кружку.

— Извини, но, Науриэль, это что, твое настоящее имя? — не удержавшись спросил Мерк, осторожно понюхав содержимое кружки.

Кружка пахла кофе, и ее содержимое, как он тут же убедился, им и оказалось.

Парень в ответ широко улыбнулся и спросил:

— Что значит «настоящее»? Это имя, которым мне нравится называться. Почему оно менее настоящее, чем данное при рождении? Тем более, что мне совершенно не известны мотивы, по которым мне дали то, прежнее.

Отпив немного кофе и обдумав это заявление Мерк нашел его в какой-то мере справедливым и задал следующий вопрос:

— Ты Идущий?

— Кто? — удивленно вскинул брови Науриэль, — Какой еще «идущий»?

— Ну это тот, кто с биоэнергетикой умеет работать, — и Мерк коротко объяснил возникновение такого названия.

— А, вот оно что. Тогда можно сказать и так, — согласно кивнул собеседник, — Ты, кстати, неплохо прикрылся там, на берегу…

— А что практикуешь? — тут же заинтересовался Мерк.

— Я-то? — парень иронично улыбнулся и заявил, — Некромантию.

— Чего?! — Мерк чуть не выронил кружку от удивления, — Это что, оживление мертвецов, ритуальные жертвоприношения и прочая подобная фигня? Ты что, серьезно?

— В некотором смысле именно так, — от души расхохотался Науриэль, глядя на его растерянное лицо, — Но давай я тебе сначала расскажу одну легенду, а потом немного поясню, что к чему.

Он глотнул из своей кружки, некоторое время молча посидел, глядя на огонь, а потом неспешно стал рассказывать:

— В давние времена где-то на просторах Вселенной существовал мир, и как в большинстве остальных миров до поры до времени все силы в нем были уравновешены, и все было достаточно благополучно. Но постепенно боги этого мира стали замечать, что равновесие в нем медленно, но неуклонно начинает нарушаться и он начинает умирать. Со своих высот они не могли разглядеть причину этого непонятного нарушения и поэтому стали один за другим спускаться на землю своего мира, чтобы уже на месте найти и устранить ее. Но все они словно канули в небытие, ни один из них так и не вернулся назад.

Тогда последний из них спустился в свой мир и прошел его из края в край, ища лучших представителей из каждого живущего в нем народа. И он связал их с собой узами любви и ненависти, дружбы и обиды, боли и наслаждения. Он не выбирал способов, он заботился лишь о крепости этих уз. Да, многие не одобряли его действий, но это его не волновало. Он был богом и был последним богом своего мира. А боги, если они конечно действительно боги, всегда чувствуют ответственность за тех, кто им доверился. И он знал, что если мир перейдет роковую черту, отделяющую его от Смерти, раньше, чем он успеет его покинуть, забрав с собой как можно больше существ, то тогда участь и его и всех кто остался, будет самой незавидной во Вселенной.

Поэтому, когда подошел срок, он протянул нить до Центра Мироздания и, поклявшись когда-нибудь взыскать с тех, кто явился причиной гибели его мира, начал свое Путешествие, скользя на этой нити от мира к миру над Великой Пустотой в поисках нового дома для себя и для тех, кого забрал с собой. Долго длилось их Путешествие. В некоторых мирах их принимали без враждебности, но отводили весьма посредственную участь, а если они не соглашались на таковую, то старались побыстрее от них избавиться. Но гораздо чаще правители очередного встречного мира вообще не были им рады, и приходилось соглашаться на вселение в практически нежизнеспособные тела.

Так и начались истоки учения, ныне носящего это самое название, и этот-то бог и стал первым некромантом. Постепенно путешествующие с ним разделялись. Кто-то из них смирялся и оставался в одном из встречных миров, принимая его условия. Другие же обучались этому искусству, постепенно оттачивали свои навыки, и потом сами стали вытаскивать из встреченных миров тех, кто был ими недоволен и стремился их покинуть.

Ну вот. Такая вот легенда, — окончил свой рассказ Науриэль, — Этим мы, вкратце, и занимаемся.

— Н-да-а, интересно, — протянул Мерк не спеша допивая остатки кофе, — А в терминах биоэнергетики сможешь объяснить, что все это значит?

— В терминах биоэнергетики… — парень усмехнувшись потер бритый висок и задумался.

— Ну, например, насчет жертвоприношений это просто, — наконец ответил он, — Одно из занятий некроманта — собирать жизненную силу тех, кто ее неэкономно разбазаривает, а затем обменивать ее на знания у мертвых Мастеров. Это и есть, своеобразная жертва. Тут главное не облажаться и иметь дело действительно с Мастерами, чьи знания чего-то стоят, а не со всяким мертвым сбродом. С одной стороны это гораздо лучше, чем иметь дело с живыми, потому что мертвым нужна только твоя жизненная сила. А живым… Им постоянно чего-то недостает, причем чего, они и сами зачастую не в состоянии разобрать. С другой же стороны, мертвые не испытывают никакой почтительности к живым и важно вовремя остановиться, чтобы обмен не превратился в банальную дойку.

— Слушай, что-то все это как-то слишком опасно звучит… — не удержался Мерк.

— А что ты хотел? Некромант, он на то и некромант, чтобы играть в прятки со Смертью, — усмехнулся Науриэль и, пристально поглядев на своего собеседника, добавил, — Кстати, если ты еще не знаешь, все люди играют в подобную игру. Но только в отличие от нас, они это делают полностью бессознательно, и поэтому игра идет совершенно не в их пользу.

— Ну ладно, — тотчас быстро продолжил он, не дав Мерку осмыслить сказанное, — Теперь насчет оживления мертвых. Совсем мертвых никто из нас конечно не оживляет. Потому как считает, что если посмотреть трезво и отбросив всякую излишнюю сентиментальность, то в действительности это на фиг никому не нужно. Поэтому тот, кто полагает, что в достаточной степени отточил свои навыки, ищет себе спутника противоположного пола из тех, кому этот мир не пришелся по нраву, с тем, чтобы в последствии протянуть нить до другого мира и отправиться в свое Путешествие. Ну а поскольку таким людям не нравится этот мир, то они неосознанно стремятся побыстрее уйти из него, и неосознанно же призывают того, кого в этом случае нельзя миновать — Смерть. Поэтому Смерть буквально преследует таких людей по пятам и караулит каждую их ошибку, безо всякой жалости отнимая у них жизненные силы всякий раз, как только они приоткроют свою защиту. Нет нужды говорить, что в результате такие люди очень мало отличаются от мертвых. В свете всего этого задача некроманта — отвлечь внимание своего компаньона от взывания к Смерти и впоследствии замкнуть его нити привязанностей… — Науриэль на секунду запнулся, — Э-э-э… Понятно о чем это я?

— Да, вполне, — подтвердил Мерк, — Я не понял другое, ты хочешь сказать, что Смерть это такая вполне реальная фигура?

— Да, — серьезно кивнул парень, — Смерть это реальная фигура, которая однажды навещает каждого. Если тебя интересует, что это значит в терминах биоэнергетики, то это сущности без биологического тела. Они пребывают в телах сплетенных только из тонких энергий, и им позволено отнимать жизненную силу у тех, кто стал этому миру неинтересен. Ну, как бы, работа у них такая.

— Так вот, — вернулся он к оставленной теме, — В последствии некромант должен замкнуть нити привязанностей своего компаньона на себя и на цель их путешествия. Но предварительно они оба должны оставить в этом мире все, что он им навязал. Ну вот, в самом основном это все.

На некоторое время оба умолкли. Пока Науриэль подкидывал в пощелкивающий костерок маленькие щепочки Мерк обдумывал все услышанное. Ничего из сказанного его собеседником, в принципе, не противоречило тому, что он уже знал.

— Значит, это она и есть твой компаньон? — кивнул он в сторону берега, — А кто она?

— Ярна? Да, она мой компаньон. Она художница, хотя это ты наверняка и сам понял, — усмехнулся Науриэль, — Когда я ее встретил Смерть буквально дышала ей в затылок. Ты ее картины не видел…

— Кое-что уже видел, — зябко поежился Мерк.

— Ну, сейчас это уже более-менее. А тогда от одного взгляда на них хотелось забиться в какой-нибудь дальний угол и сдохнуть тихо поскуливая…

— Ну да? Настолько серьезно? — не поверил своим ушам Мерк, — А с чего собственно?

— С ней вообще очень странная история и достаточно необычная… — Науриэль обхватил голову руками и, закрыв глаза, долго молчал. А затем, выпрямившись, с усилием выдохнул и пару раз помотал головой из стороны в сторону, словно отметая волну внезапно нахлынувших воспоминаний. Наконец он успокоился и стал рассказывать дальше, — Видишь ли, как выяснилось в итоге, когда ее мать была беременна, то родители ее долго раздумывали, стоит ли им вообще заводить ребенка или нет. Соответственно Смерть все это время находилась рядом и ожидала окончательного решения. Все это, как я уже сказал, длилось довольно долго, а после определенного времени дети, даже еще не родившись, уже вполне осознанно начинают воспринимать мир вокруг себя. Поэтому ощущение от близкого присутствия Смерти Ярне впечаталось в память уже тогда, причем чуть ли не на рефлекторном уровне. Ничего удивительного, что потом эти воспоминания периодически всплывали и выливались в то, что она рисовала. Ну и, конечно же, при каждом таком случае она обязательно начинала искать, что же это вызывает такие ощущения. Чем это было чревато, надеюсь объяснять не надо?

— Нет. Не надо, — отрицательно покачал головой Мерк, — А что она делает со своими картинами?

— Как что? Продает, конечно же. Как ни странно, покупают их в основном всякие очень богатенькие типы. Наверно им настолько скучно, что они хотят таким образом пощекотать свои заплывшие жиром нервишки и получить острых ощущений, — иронично улыбнулся его собеседник.

— Слушай, но ведь на них даже смотреть опасно, не говоря уже о том, чтобы дома держать!

— Твоя забота о самочувствии этих глупцов поистине умилительна! Еще бы они были так же заботливы о тебе, — от души расхохотался скуластый, хлопая себя по коленям, — Да ладно, не переживай так сильно. Сейчас в ее картинах больше не встречаются отзвуки присутствия Смерти. Сейчас в них в основном встречаются отзвуки воспоминаний тех, кому не повезло с уходом.

— Что значит «не повезло с уходом»? — непроизвольно насторожился Мерк.

— Ну, видишь ли, когда ты покидаешь свое физическое тело навсегда, в смысле умираешь, то энергетический настрой, в котором ты пребываешь в тот момент, имеет очень большое значение, — терпеливо начал разъяснять Науриэль, — Это обусловлено тем, что после смерти ты словно покидаешь причал и отправляешься в плавание на корабле без парусов и весел. А поток энергии, который тебя подхватит, и берег к которому он тебя доставит, во многом будут определяться именно тем настроением, в котором ты пребывал, делая последний вдох в прежнем мире. Так что, если ты не некромант, умеющий протягивать нити Путешествия, и если настроение твое в этот момент было не слишком удачным, то и следующее воплощение будет так себе. Таких неудачников, кстати, болтается предостаточно в различных гиблых мирах, да и между ними тоже. Ни один более-менее благополучный мир их к себе не берет.

— Этот берет, — добавил он после короткой паузы, — Но все теплые места в нем уже давно разобраны и за то, что бы стать кем-то большим, чем простое говорящее животное, он берет недешево.

— Так значит, твоя компаньон ловит воспоминания таких неудачников, а взамен отдает свою жизненную энергию? — задумался Мерк, глядя на пламя костра, — И как обмен? Справедлив?

— Вполне, — тут же последовал ответ, — Как только она напишет новую картину, контакт ей становится неинтересен, а силы, пока ты жив, вполне можно восполнить. Да и я тоже наблюдаю, чтобы она особо не увлекалась. Главное, что она больше не зовет ту, которая с рождения висела у нее за плечами.

— Н-да-а-а… Интересно, чьи это воспоминания она поймала на этот раз? — поежился Мерк вспоминая неоконченную картину.

— Может, твои? — и Науриэль уставился на него совершенно серьезным взглядом, — Шучу! Ты же еще живой! — рассмеялся он в следующий миг, глядя на побледневшую физиономию собеседника.

Внезапно со стороны откоса послышался звук осыпавшихся под чьими-то ногами камешков и Науриэль быстро наклонившись к Мерку тихо сказал:

— Не вздумай при Ярне трепаться про все то, о чем мы здесь говорили. Голову откушу.

Заявление это шуткой не отдавало совершенно и его нарушение явно повлекло бы за собой неблагоприятные последствия. Выяснять, какие именно, Мерку почему-то совершенно не захотелось и он ограничился тем, что обернувшись стал ждать, пока появится поднимающийся по насыпи человек.

Это действительно оказалась Ярна. Художница подошла к костру, положила ящик мольберта и, не говоря ни слова, протянула своему компаньону свернутое полотно. Получив от него горячий кофе, девушка все так же молча присела возле огня и стала поочередно протягивать к нему руки, одновременно отпивая из кружки. Похоже, у воды особенно чувствовалось, что на дворе отнюдь не лето, да и день уже клонился к вечеру. Науриэль тем временем развернул холст и повернул его так, чтобы было видно и его собеседнику. От одного взгляда на законченную картину у Мерка мгновенно перехватило горло, да так, что он едва смог сделать следующий вздох.

С художественной точки зрения полотно было просто великолепным, но то ощущение тоски, недоумения и острой обиды, которым от него веяло, резало по нервам как зазубренной бритвой. Судя по тому, как Науриэль осторожно сглотнул и, свернув холст, аккуратно, словно змею, убрал его в рюкзак, на него картина тоже произвела неслабое впечатление.

Некоторое время все трое просто сидели и молча смотрели на костер. Наконец Ярна допила свой кофе, подошла к своему другу и, сев ему на колено, стала улыбаясь что-то шептать на ухо. Мерк, почувствовав себя явно лишним, не стал затягивать и, попрощавшись, направился в обратный путь.