Благими помыслами

Глава 7

Утром очередного дня Андрей Рябов проснулся с широкой, от всей души, улыбкой на лице. Всю ночь ему снилась Надежда. Сначала, словно они снова дети, всей их дружной компанией запускали кораблики в идущей вдоль их улицы канаве. А небо после дождя синее-синее, и блики на воде от лучей солнышка такие яркие, что глазам больно на них смотреть. А потом они с подругой, взявшись под ручку, совсем, как в прошлый вечер, пошли куда-то вдвоем, и Надя уже не казалась ребенком, а напротив, снова стала взрослой барышней.…А потом она его поцеловала….

Кажется, у того сна было и еще продолжение, только вот из памяти совершенно изгладились все подробности. Про то, что это продолжение было, парень помнил точно, и про то, что оно было необычайно светлым и радостным, тоже, а вот что конкретно снилось после поцелуя, забылось напрочь.

Впрочем, не только по причине замечательного сна радовался сегодня полицейский практикант. Вчера, во время их прогулки, Надежда, узнав, что на следующий день по городу будет проезжать не кто-нибудь, а целый младший брат императора, непременно пожелала его увидеть. И увидеть не как-нибудь, а из первого ряда. Точнее, про первый ряд ей уже сам Рябов предложил, а она с радостью согласилась.

Ну, в самом деле, что-что, а место в первом ряду Андрей сможет ей обеспечить запросто. Воспользуется, так сказать, служебным положением. Он же вообще будет в этот день где-нибудь на обочине проезжей части стоять в оцеплении. И девушку вполне проведет, а, если повезет, так еще и о последующем дополнительном свидании с ней условится.

— Рябов, ну, и как вчера у тебя служба прошла? — С утра, перед построением для последующего развода на посты отцепления, Жаднов имел наглость подойти и поинтересоваться. Правда, какую-то вину он, похоже, при этом все же ощущал. Когда спрашивал, его бегающий взгляд смотрел куда угодно, но не в лицо практиканта. — А у меня, понимаешь, брюхо внезапно прихватило, просто спасу никакого не было. Ты уж, парень, не выдавай меня начальству. Скажи, что вместе с тобой мы повсюду ходили.

— Сам докладывать не пойду, но если спросят, был ли ты со мной или нет, покрывать не стану, — прямолинейно обозначил свою позицию Андрей. Конечно, после такого его заявления, писарь почти наверняка затаит злобу и будет пакостничать, как только сможет, но и просто смолчать после всего произошедшего рассудительности у молодого и потому еще довольно категоричного парня не хватило.

— Ну, ты это… задумайся о последствиях, — невнятно пригрозил писарь, отходя к группе других сослуживцев.

Спрашивать о наличии вчера Жадова на службе никто из полицейского начальства, разумеется, не стал. У них все мысли совершенно в другую сторону были направлены. Вот если бы вдруг по обочинам собралось мало народа, вопросы могли бы и возникнуть, кто это там не донес записки до хозяев, что они не обеспечили явки своих работников для демонстрации верноподданнического восторга, но Андрей же, как раз, все записки разнес, как это и полагается.

А потом все полицейские строем, под командованием самого полицмейстера, потопали в направлении вокзала. Вообще-то, охранение планировалось выставить не только там, но и вдоль улицы, по которой будет проезжать брат императора тоже, но у них в городе людей в полиции служило не так уж много. И без того вон, всех писарей снова поставили в строй, потому городское начальство, прикинув имеющиеся силы и средства, выставление отцепления вдоль по улице вменило в обязанность расквартированным возле Александрова военным. Все же с точки зрения наличия потенциальной опасности для члена царствующей семьи там была не такая ответственная зона, как сам вокзал, где высший аристократ будет проходить ногами и без всякого прикрытия со стороны своего наверняка не самого простого транспортного средства.

При разводе по местам сегодняшней службы самому Рябову место для поста досталось буквально в десятке шагов от здания вокзала. С точки зрения места обозрения прибытия высокого чина — лучше не придумаешь, и до нынешнего места жительства Надьки отсюда не очень далеко, после того, как посланный мальчишка до нее добежит, она к Андрею до времени прибытия поезда великого князя, даже не слишком торопясь, успеет дойти. Андрей немедленно закрутил головой в поисках подходящего посыльного.

Подходящий мальчишка отыскался быстро. Тут они постоянно крутятся, пытаясь заработать за различные услуги прибывающим в город господам лишнюю копеечку. За доставку короткой записки с описанием места, куда ей следует прибыть, шкет, ни мало не чинясь, запросил гривенник. И вторые десять копеек после того, как приведет подругу к месту, где сейчас стоит ее друг. Если бы Рябов жил на одно лишь скудное содержание, выделяемое на существование учащихся училища, даже такая скромная трата ощутимо ударила бы по его бюджету.

— Вот, дяденька, полицейский, привел, — отрапортовал Андрею мальчишка, когда тот начал уже беспокоиться, что Надя может не успеть, уже даже приставы начали бегать вдоль цепочки выставленных подчиненных, призывая отставить расслабуху и заняться, наконец, присмотром за подозрительными типами вокруг. Молодец сорванец, даже сквозь уже порядком накопившуюся вокруг толпу провел Надежду непосредственно к стоящему на своем месте полицейскому практиканту, чтобы получить оставшуюся условленную часть платы. Андрей же, сполна оценив такое упорство, даже заплатил с вожделением глядящему на него парнишке вместо гривенника пятиалтынный.

— Прости, Андрей, когда я пожелала посмотреть на приезд брата императора, я не подумала, что тем самым ввергну тебя в траты.

— Пустое. Я же сам предложил тебе показать в нашем городе брата нашего императора, — отозвался в ответ парень и тут же добавил давно мысленно подготавливаемое: — но с еще большей радостью я посидел бы с тобой после того, как этот вельможный гость удалится, где-нибудь в кофейне или кондитерской. — Сказал и затаил дыхание, согласится или нет. Вчера, когда он сидел с ней на лавочке, а потом провожал до снимаемой в доходном доме комнаты, ведь насчет наличия у нее молодого человека так и не поинтересовался.

— Ты, Андрюша, меня приглашаешь на свидание? — Разулыбалась девушка. Сегодня у ее шляпки не было вуали, и выражение ее лица было ухажеру хорошо видно.

— Ну… да, если ты не против, конечно.

— Не против. Обожаю профитроли со сливочным кремом.

На вокзале послышался гудок прибывающего поезда. Прибыл по расписанию. Хоть и целый брат императора, но отдельного литерного поезда для своего передвижения по стране не использовал, ограничился просто отдельным вагоном, прицепленным к обычному пассажирскому составу.

Вот ведь, не так уж и долго после прозвучавшего гудка пришлось ожидать, но Рябов, признаться, весь извелся. Сегодня он был в числе тех счастливчиков, которые после убытия особо охраняемой персоны распоряжением начальства получали выходной на весь оставшийся день, а тут еще и назначенное свидание. Не удивительно, что время для Андрея даже не шло, а ползло, словно улитка.

— Самобеглая коляска! — Выдохнул в восхищении кто-то из публики неподалеку от молодого человека, увидев это сверкающее белым лаком чудо артефакторики, подкатившее в сопровождении десятка конников и еще большего количества оседланных лошадей к выходу из здания вокзала. Андрей, присматривающий за стоящей перед ним толпой и потому почти не видевший, что творится возле вокзала за его спиной, попытался встать полубоком, чтобы хоть краем зрения увидеть происходящее возле широко распахнутых дверей вокзала. Как раз вовремя: оттуда начали выходить люди в военной форме старших офицеров, кучкующиеся вокруг высокого бородача в черном кителе с золотыми погонами и огромным сверкающим бриллиантами орденом на груди. Этот бородач вел под руку совсем молодую девушку возрастом, наверное, немногим большим возраста самого Рябова. Люди, окружавшие выход с вокзала и дальше привокзальную площадь, громко закричали и замахали руками. К счастью, настроены они были вполне радостно и доброжелательно, и Андрей незаметно перевел дух.

Доведя свою спутницу до самобеглой коляски, великий князь Михаил, а это был, конечно же, именно он, посадил эту барышню внутрь, после чего обойдя новомодное средство передвижения с другой стороны, тоже забрался в салон транспортного средства. Дверцы захлопнулись, прочие офицеры свиты принялось споро рассаживаться по подведенным к ним лошадям. Вскоре кавалькада всадников, окружавших спереди и сзади неспешно катящуюся по булыжной мостовой самобеглую коляску, громко цокая копытами, потянулось вдаль по улице по направлению к городской окраине. Народ, поглазев ей вслед еще одну или две минуты, начал расходиться по своим делам.

— Какая она красавица! — Выдохнула словно находящаяся в трансе Надежда, глядя вслед убывшему кортежу.

— Кто красавица? — Недопонял Рябов, все мысли которого занимала барышня, пообещавшая ему свидание, а вовсе не какая-то там великосветская краля.

— Княжна Мария, дочь великого князя Михаила. — В голосе отвечавшей барышни даже некоторое возмущение на своего толстокожего и невосторженного кавалера проскользнуло. — В прошлом году она впервые вышла в свет и сразу же была признана первой красавицей двора.

— Дочь великого князя. Не мудрено, — дополнительно усугубил свою вину Рябов, не попав в унисон с лирическим настроением Надежды, но, заметив ее сердитый взгляд, тут же постарался исправиться: — как по мне, так ты гораздо красивее.

— Ты, Рябов, правда, считаешь меня красивой? — Вышла из своего отрешенно-восторженного состояния девица и Андрей со всем жаром принялся уверять, что именно так он и считает, и что княжну, схожую своей фигурой с парнишонком, с ней даже сравнивать не стоит.

— Ничего ты не понимаешь в женской красоте, у нее вон какое платье по последней парижской моде! — Сделала вывод барышня, но при этом не смогла сдержать непроизвольной весьма довольной улыбки.

А потом они отправились лакомиться пирожными. Кстати, здесь с предложившим такое проведение досуга кавалером мог и немалый конфуз приключиться: он же, приглашая девушку их отведать, руководствовался исключительно абстрактными познаниями, не озаботившись предварительно разведать, где конкретно какие из них продают. О профитролях же, да еще со сливочным кремом, он вообще сегодня услышал в первый раз в своей жизни.

К счастью, такими знаниями обладала сама Надя. Крепко уцепив своего друга детства под локоток, она с неотвратимостью и целеустремленностью маневрового паровоза повлекла его мимо вроде бы завлекательных вывесок бистро, кофеен и даже кондитерских к одной только ей ведомой цели.

— Вот, — сказала она, указывая на ведущие куда-то в подвал заметно потертые ступени из тесаного камня, — тут делают самые вкусные профитроли, которые я когда-либо пробовала в своей жизни.

Ну, что сказать… теперь хоть Андрей знает, что такое, эти самые профитроли…. Но, все равно, запеченная на противне утка вызывает у него гораздо большее слюноотделение.

— Вообще, с недавних пор это место вызывает у меня очень грустное чувство, — призналась Надя, когда они, полакомившись пирожными и запив их очень крепким и ароматным кофе, возвращались в сторону жилища девушки. — До тебя я сюда водила Соню, свою новую соседку по комнате….

— С ней что-то случилось? — Поинтересовался Андрей, хоть ему и не особо хотелось продолжать эту тему. Ну, ясно же из речи, что с соседкой произошло что-то очень печальное.

— Она пропала. Сказала, что идет в гости к одному очень важному усатому чину, и если все у нее получится, то вернется очень обеспеченным человеком.…И вот, не вернулась.

— Погоди, когда, говоришь, она пропала? — Словно что-то щелкнуло в голове у сыщика.

— Завтра уже две недели как. Я сначала думала, что она у этого важного господина по естественной причине задержалась. Ну, знаешь, как это между мужчиной и женщиной бывает, но она так и не вернулась.

— А ее случайно Позолоти Ручку еще не называли? — Вопросил Рябов, ощущая себя вставшей на след легавой.

— Она сама иногда так говорила, когда сообщала что-нибудь приятное или полезное для собеседника. Ну, в шутку, конечно. — Немножко растерянно сообщила подруга. — Ты знаешь Соню? Что с ней?

— Убита. Принесена в жертву на черном ритуале. Мы сейчас ищем, тех кто это сделал. Скажи, Надя, а ее вещи так и лежат у вас в комнате? Хорошо было бы их осмотреть. Как знать, может, среди них будет какая-нибудь зацепка, куда она могла в тот день пойти.

— Вещи? Да, вещи лежат. Пойдем, я покажу тебе их. — Расстроенная тяжкой вестью девушка, почти механически переставляя ногами, повела полицейского практиканта дальше в направлении своего дома.

— А зачем ей было так много ключей? — Вопросила Надя, увидев, как ее друг детства достал из оставленного Соней сундучка сразу несколько больших, на несколько десятков штук каждая, связок ключей.

— А то, что у твоей соседки отыскалось так много серебряных ложек и вилок тебя не удивило? — Хмыкнул Рябов, размышляя, дает ли ему что-то из увиденного в плане зацепки в поисках черных сектантов или нет.

— Удивило, конечно… — согласно кивнула подруга и тут же уточнила, — а что все это значит?

— Сонька Позолоти ручку была воровкой, — честно ответил Надежде Андрей. Ключи она подбирала, чтобы открыть замок на двери и проникнуть в чужой дом, а столовое серебро — как раз ее добыча из таких домов. Судя по оформлению столовых приборов, минимум из трех.

— У меня она ничего не воровала! — Замотала головой Надя Калмыкова, — и она всегда помочь старалась.

— Ладно, это дело прошлое, — примирительно сказал молодой сыщик, уклоняясь от спора по поводу образа жизни погибшей соседки, — ты лучше скажи, что из своих вещей она взяла с собой? Какие-нибудь приметные вещи, которые можно будет легко опознать.

— Откуда я знаю, что там у нее в ее сундуке было. Я вон и ложек с вилками у нее никогда не видела, и ключей этих, будь они неладны. Хотя… кое-чего из того, что у нее постоянно было на виду, тут точно сейчас нет.

— Чего именно? — Оживился Рябов.

— Пузырек с отваром сонного корня. Его еще зельем сна без сновидений называют. Он у нее всегда возле кровати, на стуле стоял. Меня Соня недавно попросила его ей сварить. Сказала, что кошмары с хахалями ее матери часто снятся.

— Сильное зелье? Если в пищу ничего не подозревающему человеку добавить, он быстро уснет? — Насторожился сыщик.

— Если не сильно разводить, так минут за десять, а если в водку добавить, то и еще быстрее. Я очень хорошая травница, у меня зелья очень качественными получаются, для мягкости действия их даже приходится иногда разбавлять водой.

— Хозяин, а ты не мог бы ей пузырек с таким зельем для нас заказать изготовить? — Неожиданно врезался в разговор со своей ментальной просьбой Илон. — На всякий случай, вдруг пригодится.

Вот так, пошел парень на свидание, а в дополнение к этому получил следственные мероприятия пополам с допросом, пусть и неофициальные, да в придачу к ним еще и снотворным разжился. Хорошо еще, что красавица вошла в положение и на своего кавалера, кажется, все же не обиделась, даже улыбалась на прощанье. Хотя и поцелуи со своей подругой у Рябова с таким его поведением по-прежнему, только во сне и оставались.

Домой Андрей возвращался уже вечером. От места жительства Нади до его собственной квартиры там совсем не далеко было, но даже на таком небольшом отрезке пути его дважды обгоняли разъезды казаков. Да и народа на улице, на удивление, почти не встречалось. Кажется, в городе что-то случилось. Даже на второй раз хотел уже было у казаков спросить о причине таких их разъездов, но в самый последний момент передумал. Что произошло, то произошло. Он-то уж точно ничего поправить не сможет. Ни к чему досужее любопытство.

Так и домой пришел, поужинал и спать улегся. Как говорится, утро вечера мудренее.

Все новости Рябов узнал уже утром, в полицейском управлении, когда на планерку к полицмейстеру Подъяпольскому, руководителю своей практики, заявился. В сущности, правильно сделал, что вчера вечером ничего специально выяснять не стал. Тогда бы пришлось уже с вечера сюда бежать, и, возможно, всю ночь толкаться тут без всякого толка.

А все дело в том, что на великого князя Михаила вчера, когда он на своей самобеглой коляске только-только выехал из города, было совершено самое настоящее покушение. Как поведали Андрею сильно взволнованные полицейские начальники, большой удачей было, что мост через протекавший там ручей взорвался до того, как на него въехал великокняжеский кортеж. Точнее, даже рассказывали чуть ли ни о божественном провидении: шофера великого князя в тот момент, когда он подъезжал к мосту, неожиданно ужалила оса, соответственно, он и остановился в самый последний момент, не доезжая десяток саженей до заминированного пролета.

— Господа! — Ревел раненым медведем Павел Никитович, потрясая в воздухе кулаком. — Бросайте немедленно все ваши прошлые дела и переключайтесь на розыски этих злодеев. Если не отыщем их в самом ближайшем будущем, мало нам с вами всем не покажется.

— Ваше высокоблагородие, — обратился после окончания планерки к полицмейстеру Рябов. — А как же дело с черными? Ведь к гадалке не ходить, если мы их не поймаем, будут и еще жертвы.

— Дело с черными, Андрей, к себе твои будущие коллеги забрали, вот пусть и занимаются им, а у меня тут и без черных зад скоро дымиться начнет. — Обессиленно откинулся на спинку кресла не спавший всю ночь полицмейстер. — Опять же, судя по выбранным в качестве жертв разбойникам, конкретно эти черные особой опасности для общества, вполне возможно, что и вовсе не представляют. Признаться, я сам время от времени мечтаю так вот, без суда и следствия, кое-кого из душегубов прищучить. А что они из этих злыдней еще и для себя что-то полезное получить умудряются, так и пусть их. Забесплатно на белом свете на счастье народное вообще мало кто работает.

— Простите, Павел Никитович, но ведь там из девяти жертв даже один, вроде как, самый настоящий дворянин был? — Все же отважился малость поспорить со своим руководителем практикант. — Как нам с этим обстоятельством быть?

— Вот именно, вроде как, был. На днях мне про этого прохиндея господин Абашев много чего доложил. Этот Карамурзин одно время ведь даже за его сестрой ухаживал. Только, видишь ли, как-то так получилось, что с каждым его приходом в доме сестры Александра Аристарховича начали ложечки с вилочками серебряные пропадать. А потом и вовсе он был самым буквальным образом застигнут с поличным в тот момент, когда пытался взломать несгораемый шкаф, в котором его дама сердца хранила свои драгоценности. Во избежание скандала до огласки это происшествие Абашевы доводить, понятное дело, не стали, просто отказали бесчестному вору от дома. А тут видишь ты, как получилось. Бог, как говорится, шельму метит…. — Павел Никитович прервал свои разглагольствования. — Я тут это, Андрей, немного язык распустил. Дай слово, что дальше тебя эта рассказанная мной история никуда не уйдет. Честь дамы, сам понимаешь.

— Клянусь, Павел Никитович, — отозвался молодой сыщик только что получивший новый камешек в свою мозаику.