Благостный четверг

22. Во всеоружии

В половине пятого Фауна вызвала Сюзи к себе в спальный кабинет для смотра снаряжения. Сюзи бросила ворох одежды на кровать Фауны.

— Что, еще раз погладить захотелось? — спросила Фауна. Взяла в руки серую шерстяную юбку и жакет, аккуратно разложила, придирчиво осмотрела, обнюхала: нет ли пятен, не пахнет ли пятновыводителем. — Что ж, неплохая вещь.

— Это у меня еще с приюта, общественное приданое.

— Другим сообщать не обязательно! — Взгляд Фауны остановился на коричневых туфлях. — Эй! Джо! Элегант! — прокричала она в дверь.

Джо нехотя приплелся.

— Вообще-то у меня сейчас отдых…

— Так на то я и хозяйка, чтоб работники отдыха не знали, — сказала Фауна. — Сбегаешь в мастерскую Уилдока, пусть прибьют на эти туфли новые набойки. Где краска слезла — подкрасят. И хорошенько начистят. Подождешь там, пока будет готово.

Джо проворчал что-то себе под нос, однако взял туфли и ушел.

— Перчатки у тебя есть? — спросила Фауна.

— Нет.

— Ничего, я тебе одолжу. Вот эти — белые. Так, держи еще новый платок — смотри не испачкай помадой! Женщина должна быть во всеоружии: начищенные туфельки, чистые перчатки, крахмальный носовой платок, да чтоб шов на чулках в сторону не съезжал… Такая женщина чего хочешь добьется! Костюм у тебя неплохой, хороший матерьяльчик, чем дольше носится, тем лучше смотрится — если, конечно, при этом каблуки на туфлях не сбиты! Эй там, позовите Бекки!

Вошла Бекки.

— У тебя, помнится, была белая пикейная манишка и манжеты…

— Да, я как раз их только что подштопала и накрахмалила.

— Ты не могла бы одолжить их Сюзи? Пришей их пожалуйста, вот к этому жакету.

— Только пускай потом выстирает!

— Это само собой…

Бекки прихватывала к рукавам манжеты, а Фауна занялась сумочкой Сюзи.

— Ну-ка, вытряхни все ко мне на кровать. Так, аспирин тебе ни к чему. Расческу возьми мою, а свою выбрось. Только у нерях бывает расческа без зубьев. Гигиенические салфетки? Пригодятся. Вот тебе еще моя компактная пудра — время от времени пудри легонько нос. Так, посмотрим на ногти. Хм, не худо… Голову ты, я вижу, помыла?

— Дай ей лучше парик, — посоветовала Бекки, откусывая нитку.

— Не умничай, — одернула Фауна. — Чего сидишь, пришила? Тогда берись за ее прическу, да смотри не начуди. — Потом, повернувшись к Сюзи, объяснила: — Бекки у нас по прическам мастерица… А плащик этот ты лучше не надевай. Тоже в приюте дали? Ну, с плащиком они явно сплоховали. — Фауна в задумчивости постучала по зубам карандашом, потом подошла к шкафчику и вытащила горжетку из двух куниц, которые словно сгрызлись между собой. — Ну-ка, надень. Только смотри, потеряешь или чего с ними сделаешь — убью! Так, что еще? Духов не надо. Побрызгайся немножко вот этой розовой водой — запах чуть старомодный, зато свежий и юный.

Бекки стояла за плечами Сюзи, колдовала над волосами.

— Уши большие, — пожаловалась она. — Ничего, может, я их немножко прикрою.

— Молодец, — сказала Фауна, — ты и вправду мастерица.

В шесть часов вечера, при закрытых дверях, состоялся последний инструктаж.

— Ну-ка повернись, — скомандовала Фауна. — Ноги вместе. Теперь пройдись. Хорошо! Походка у тебя что надо. Я же говорю, ты очень даже симпатичная, если постараешься.

Сюзи глянула на себя в зеркало и улыбнулась: ой, кажется, я действительно симпатичная. Эта мысль волновала и была приятна, — от волнения Сюзи еще больше похорошела. Но вдруг улыбка исчезла с лица — снова накатил страх.

— Что такое? — спросила Фауна. — О чем я с ним буду разговаривать? Не пойду! С таким человеком, как Док, я себя чувствую не в своей тарелке. Фауна, ты скажи ему лучше, что я заболела! Не пойду!..

Фауна дала ей выговориться, потом спокойно сказала:

— Давай, давай, поплачь еще… Авось красные глаза наплачешь. А я-то стараюсь, привожу тебя в божеский вид.

— Прости меня, пожалуйста. Ты все сделала чудесно. Только я никуда не гожусь, не стоит на меня время тратить. Я уже знаю, как все получится: он загнет что-нибудь непонятное, а я разозлюсь. Не пойду! Мне страшно.

— Еще б тебе не было страшно, — сказала Фауна. — И хорошо, что страшно. Значит, ты и впрямь к нему неравнодушна. Думаешь, ты первая такая? Не было еще женщины, чтоб шла первый раз на люди с мужчиной, который ей нравится, — и не боялась! Может, Док тоже боится.

— Ну да, как же, — не поверила Сюзи.

Фауна вздохнула:

— Эх, мне бы твои годы, твое личико, твою фигурку да мой теперешний жизненный опыт, — ни один бы мужик передо мной не устоял. А что я сейчас? Все знаю, да ничего не могу. Ну да ладно. Буду тебя уму-разуму учить, а ты слушай, запоминай — всего в жизни добьешься!.. Да в том-то и беда, что не станешь ты слушать. Кому нужна чужая мудрость… А пока свою наживешь — глядишь, жизнь уже прожита… Кто знает, может, так и должно быть…

— Я буду слушать внимательно!

— Будешь-то будешь, а прибавится ли от этого ума? Вот скажи, тебе никогда в голову не приходило, что главный наш враг — это язык? Держи рот на замке — убережешься от многих неприятностей.

— Это правильно, — сказала Сюзи. — Но не получается у меня молчать.

— А ты учись — всему на свете можно научиться. Теперь дальше. Что ты, что я — обе любим высказывать собственное мнение. Но если разобраться, какое оно собственное? Мы просто повторяем, что слышали или в кино видели. А промолчать боимся. Вот тебе и второе правило: придержи свое мнение, потому что нет у тебя никакого мнения.

— И много у тебя таких правил?

— Да на целую книжку хватит, — сказала Фауна. — Представляешь, книжка под названием — «В назидание женщинам»… Итак, правило третье. Учись слушать собеседника. Это вроде бы легко, но ведь никто не слушает! Зато если научишься слушать, можешь узнать много интересного… Вот мужчина что-то сказал, тебя это заинтересовало — так ты этого не скрывай! Вникни в его мысли, а не ломай голову, что бы самой такое ловкое вставить.

— Да, — вздохнула Сюзи, — неплохо бы мне этому научиться…

— Погоди, это еще не все. Осталось самое трудное правило, оно же самое легкое.

— Какое по счету?

— Не помню, я уже сбилась. Правило такое. Всегда оставайся сама собой, никем не притворяйся… Не делай вид, будто знаешь то, чего не знаешь: рано или поздно выплывет… И держи еще к этому правилу довесок: никогда не стесняйся спрашивать, за спрос денег не берут. Допустим, Док скажет слово, а ты не знаешь, что оно значит. Так не бойся, спроси! Если хочешь знать, люди больше всего на свете любят учить других тому, что непонятно. Вот и давай им такую возможность!

Сюзи молчала, глядела на свои руки.

— Красивые у тебя ногти, — сказала Фауна. — Как ты за ними ухаживаешь?

— Это меня бабушка научила. Надо вымыть руку и подержать ее в настое из сухих лимонных корок. Потом насыпать на ладонь пудры и вот так пополировать ногти. А лунки делают палочкой из лимонного дерева.

— Ну, теперь поняла? — спросила Фауна.

— Что поняла?

— Я просто задала тебе обыкновенный вопрос.

— А я-то как дурочка попалась, — Сюзи покраснела,

— Почему как дурочка? Мне в самом деле интересно, вот я и спросила… Лучше всего спрашивать, когда интересно.

— Какая ты молодец! — зачарованно сказала Сюзи. — Спасибо за советы. Только вот смогу ли я всему этому научиться?

— Сможешь. Только надо еще кое-что крепко запомнить. Во-первых, ты — Сюзи, и никто другая! Во-вторых, ты чего-нибудь да стоишь! Другой такой в целом мире нет. Почаще повторяй это про себя — полезно. Дальше, запомни, что ты на свете очень многого не знаешь. А чтобы узнать — надо присматриваться к жизни, читать, людей спрашивать. Хуже нет, когда человек никого, кроме себя, не замечает — жалкая это жизнь…

— А что в-четвертых? — с любопытством спросила Сюзи.

— Я горжусь тобой. Умеешь слушать. Четвертое — самое трудное — соображения требует. Итак, ты — расчудесная. Но учти — всем на тебя наплевать. Никто про тебя не думает, все заняты собой. Как же сделать, чтоб тебя заметили?.. Запомни: хочешь обратить на себя внимание, заговори с человеком о нем самом — проверенный способ! Видишь в нем что-то хорошее, красивое, умелое — скажи ему об этом. Однако льстить и притворяться не стоит… Дальше, дерись только тогда, когда у тебя нет другого выхода. Не затевай первая драку, а если дерутся другие, не торопись, не ввязывайся… Самый лучший способ защиты — быть беззащитной… Итак, человек обратил на тебя внимание; и он тут же захочет что-нибудь для тебя сделать. И ради бога, пусть делает. Не гордись: мол, ничего мне ни от кого не нужно, — так только дураки говорят… Потому что для человека в жизни самая большая отрада — дать что-то другому и знать, что дар твой — нужен. Не думай, это не чушь. Это еще как работает! Попробуй, сама увидишь…

— По-твоему, Док клюнет на эту удочку?

— Конечно. Что он, не человек, что ли?

— Слушай, Фауна, — сказала Сюзи, — неужто ты сама ни разу не была замужем?

— Нет.

— А почему?

Фауна улыбнулась.

— Покуда я узнала все то, что тебе наговорила, годики мои ушли…

— Фауна, ты самая лучшая в мире!..

— Ну вот видишь… Я уже и растаяла, как сливочное масло… Я хочу тебе подарить эту горжетку.

— Зачем, не надо.

— Все, я решила. Бери, и никаких разговоров!

— Ладно, большое спасибо… Ты не могла бы записать свои советы, я их наизусть выучу.

— Хорошо, напишу. Да, еще… Прежде чем сказать что-нибудь Доку — скажи это заранее в голове и вроде как подчисть…

— Чтоб без грубых слов?..

— Без грубых слов само собой; вообще, прежде чем что-то сказать, подумай, а стоит ли? Ведь большая часть разговоров — просто шелуха… Ну, теперь вроде все, можешь идти.

— Фауна, что мне для тебя сделать?

— Что сделать? Повторяй-ка за мной. Я — Сюзи и никто другая.

— Я — Сюзи и никто другая.

— Я чего-нибудь да стою.

— Я чего-нибудь да стою.

— Другой такой в целом мире нет.

— Другой такой в целом… Ой, Фауна, я сейчас заплачу, глаза будут красные.

— Ничего, от этого они только краше, — сказала Фауна.

В семь часов вечера Док, в рубахе с расстегнутым воротом, в кожаной куртке, в старых галифе, стоял у дверей «Медвежьего стяга».

— Извини, — сказал он, бросив взгляд на Сюзи, — я забыл позвонить по одному важному делу… я скоро…

Через десять минут он снова вышел из лаборатории. На нем были чистые брюки, твидовый пиджак и галстук, который он уже сто лет не надевал.

Фауна взглянула на Дока у крыльца под фонарем.

— Ступай, золотко, — сказала она Сюзи. — Первый раунд ты выиграла — по очкам…