Блэквуд

Глава 14

Низкий рык Гаррета, такой же дикий, как у любого животного, прокатился по темному лесу. Я скользнула за ближайшее дерево и попыталась обдумать свой следующий ход. Мне нужно было напасть, бросить в него что-нибудь. Может быть, какой-то отвлекающий маневр? Я наклонилась и подняла сосновую шишку.

— Гаррет, пожалуйста... — протянул женский прерывающийся голос. Запыхавшаяся женщина с трудом переводила дыхание.

— Заткни свой рот.

Он дал ей пощечину, звонкую как выстрел. Я схватила сосновую шишку и стала ждать своего шанса бросить её достаточно далеко, чтобы отвлечь его внимание от женщины.

— Да, сэр, — ответила она, кажется, успокоившись, если не считать её глубоких вдохов и судорожных выдохов.

— Я говорил тебе не приходить сегодня вечером, — проговорил он низким, сердитым голосом. — Я же, бл*ть, говорил тебе.

Я склонила голову набок, не уверенная, правильно ли я расслышала.

— Я знаю, сэр. Но я хотела Вас увидеть. Ты был нужен мне.

— Нет, Мелинда. Тебе я не нужен. Ты просто хочешь то, что я могу тебе дать. Я сказал тебе «нет», а ты меня ослушалась, пытаясь заставить меня действовать силой, — он отпустил её запястье и провел рукой по своим растрепанным волосам. — Со мной это не работает. Ты же знаешь, что я так не делаю.

— Я хочу поиграть, — протянула она. Ее голос превратился в скулеж. — Мне нужно, чтобы ты причинил мне боль. Я была очень плохой. Трогала себя на работе, думая о тебе.

— Нет.

Она шумно выдохнула и попробовала сменить тактику.

— Я ослушалась вас сегодня вечером, сэр. Вы должны наказать меня.

— Ты права, — ответил он и стал наклоняться, пока его лицо не оказалось всего в нескольких дюймах от её лица.

— Уходи и не возвращайся.

— Что? — паника превратила её голос в пронзительный шепот. — Нет. Простите. Мне жаль. Я исправлюсь, буду вести себя хорошо. Я обещаю. Пожалуйста...

— Когда мы начали это, мы установили наши правила. Помнишь это?

— Да, сэр.

— Я когда-нибудь нарушал хоть одно из твоих правил, когда-нибудь нарушал жесткие ограничения?

Она захныкала. Я была недостаточно близко, чтобы увидеть, были ли там слезы, но я почувствовала их в её голосе, когда она ответила:

— Н-нет.

— Ты только что нарушила одно из моих, и ты это знаешь. Это нарушение моего доверия. Я не могу этого допустить. — произнес он, покачав головой, и его голос смягчился. — Ты должна уйти, Мелинда. Между нами всё кончено.

— Нет! — воскликнула она и дала ему пощечину с такой яростью, что шокировала меня.

Он откинулся назад и встал, затем протянул ей руку вверх. Она не приняла её, вместо этого вскочив на ноги сама. Мелинда, или как там её звали, была высокой и стройной, её тело походило на тело прекрасной сказочной феи. Её светлые волосы струились, обрамляя лицо в форме сердца, когда она шла вперед, надвигалась на Гаррета. Она снова дала ему пощечину и ударила в грудь, но он просто молча стоял, стойко выдерживая удары, совсем не сопротивляясь и не отвечая.

После того, как она исчерпала свой гнев, она заплакала и прильнула к нему.

— Я сожалею, простите меня. Пожалуйста. Извините. Не прогоняйте меня.

— Просто уходи.

Она отступила на шаг и вытерла щеки грязными рукавами платья.

— Прости меня.

Он вздохнул и скрестил руки на груди.

— Я знаю. Это ничего не меняет. Уходи.

Она шмыгнула носом и прошла мимо него обратно к дому. Я осталась смотреть, как он опустил голову на грудь и упер руки в бедра. Даже в этой позе его фигура производила впечатление. Я хотела спросить его, что происходит, спросить его о том, что он солгал мне в ту первую ночь, когда я услышал крики — крики, которые явно принадлежали Мелинде. Но о чем тут было спрашивать?

Шаги Мелинды затихли, и я подождала, пока Гаррет пойдет следом. Он этого не сделал. Вместо этого он поднял голову и уставился прямо туда, где притаилась я.

Блин.

Я затаила дыхание, отчаянно пытаясь спрятаться, когда мрачный взгляд Гаррета обводил окрестности.

— Я знаю, что ты там, Рыжая.

Нет. Может быть, если я просто останусь стоять на месте…

— Выходи. Не пытайся притворяться невидимкой.

Я крепче сжала кухонный нож и вышла из-за дерева. Он проследил за мной, его глаза были в тени, когда я попятилась от него. Моя нога стала болеть ещё сильнее, хотя казалось, что это уже невозможно, пока я наблюдала за разворачивающейся сценой, и моя хромота усиливалась с каждым шагом.

Он подошел ко мне, и первобытный страх пронзил меня. Я была в темном лесу с волком посреди ночи.

— Стой, — сказала я, выставив нож перед собой. — Не подходи ближе.

— Я не собираюсь причинять тебе боль, — он поднял ладони вверх, обещая мир, и его тон был ровным и без гнева. Но я видела, как он ударил Мелинду.

— Не приближайся, — я попыталась поспешить назад, но пульсация в ноге становилась все сильнее с каждым ударом моего сердца.

— Тебе нужна помощь, — ответил он, продолжая приближаться.

— Не от тебя.

Я сделала ложный выпад влево, а затем побежала направо. Моя нога горела и болела, когда я пыталась убежать от него.

Я не прошла и дюжины шагов, как он схватил меня за плечи.

— Рыжик, пожалуйста. Твоя нога ещё недостаточно здорова для этого.

Мольба в его голосе потрясла меня почти так же сильно, как сцена, свидетелем которой я только что стала.

У меня закружилась голова, и я изо всех сил старалась держаться прямо, несмотря на головокружение. Он ослабил хватку на моих руках, затем повернулся ко мне лицом. Я подняла нож и выставила его перед собой.

Он приближался до тех пор, пока кончик моего клинка не уперся ему в грудь.

— Ты можешь колоть меня сколько хочешь, но я предлагаю тебе подождать, пока я не верну тебя в дом, не согрею и не осмотрю твою ногу.

— Ты ударил её. Я видела тебя, — сказала я. Мои зубы стучали.

— Ты не знаешь, что ты видела, — проговорил он и наклонился вперед, как будто провоцируя меня поранить его.

— Я видела, как ты преследовал девушку, догнал её и ударил. Я слышала её крики!

— А ты видела, как она ударила меня? — он схватил меня за руку, но не заставил бросить нож, просто удержал на месте. — Ты слышала, как она умоляла меня причинить ей боль?

— Д-да, — ответила я. Мои зубы застучали так сильно, что я подумала, не сломаю ли я один из них.

— Я бы никогда не причинил тебе боль, — проговорил он. Его взгляд смягчился. — Ну, если только ты не хотела бы этого так же, как она, — он сжал мою руку. — Окей? Я бы не взял то, что дается не по доброй воле.

Моя нога ощущала холод сильнее, чем все остальные части моего тела. Я глянула вниз. Штанина моих джинсов окрасилась в бордовый цвет. Должно быть, мои раны открылись, когда я бежала. Чёрт.

Он осторожно убрал лезвие и подошел ближе.

— Послушай, ты можешь держать нож, если тебе от этого станет легче.

Осознание этого сильно поразило меня — если бы он хотел взять нож, он мог бы. Я была слишком слаба, чтобы что-то с этим поделать. Если бы я попыталась доковылять до дома, то несомненно, у меня это получилось бы, но для этого потребовалось бы много усилий в холодном лесу. Я могла бы рискнуть совершить эту прогулку или положиться на человека, предлагающего мне помощь.

Я поднесла нож к его шее и прижала лезвие к его сонной артерии:

— Если ты попробуешь что-нибудь сделать, моя рука не дрогнет.

— Я понял, — ответил он. Никакого страха в голосе не было. — А теперь, позволь мне? — он поднял брови.

Я отвела нож в сторону, но продолжала сжимать его мертвой хваткой. Он подхватил меня на руки и широкими шагами направился к дому.

— Что это было? Что я видела? — спросила я через пару минут и уставилась на него, пока деревья отбрасывали постоянно меняющиеся тени на его лицо.

Он вздохнул:

— У нас с Мелиндой есть договоренность.

— Где указано, по-твоему, что можно бить её, это нормально?

Он нырнул под низкую ветку и продолжал путь.

— Она хочет, чтобы я ударил её, так же сильно, как я хочу ударить её.

— Почему?

Он пожал плечами.

— Это заводит её.

— А тебя это заводит?

Он напрягся, заглянул мне в глаза и ответил:

— Да.

Я слышала о подобных вещах, но никогда не видела их воочию.

— Так это БДСМ? И ты как доминант, господин или что-то в этом роде?

— Не всё так просто, — ответил он, покачав головой.

— Тогда как?

Его хватка усилилась, когда он перешагнул через поваленное дерево.

— Я всегда был… Думаю, что странным, это подходящее слово, когда речь заходит о сексе.

— Не надо вешать мне лапшу на уши, — сказала я и пристально посмотрела на него. — Мне нужно, чтобы ты объяснил, что, черт возьми, я только что видела.

— Зачем? Почему тебе недостаточно знать, что я не причиню тебе вреда?

— Ты чуть не задушил меня перед этим! — воскликнула я. Мой голос дрогнул в холодном воздухе.

— Но я этого не сделал и никогда не сделаю. Нет, если только ты сама не попросишь.

Если я сама не попрошу?

— Ты, блин, издеваешься надо мной? Ты объясняешь и делаешь это быстро. Если я не получу удовлетворительного ответа к тому времени, как мы доберемся до дома, я позвоню шерифу. Расскажи мне все до мельчайших подробностей. Заставь меня понять.

— Боже, это хуже, чем посещение психотерапевта.

— Ты был у психотерапевта по этому поводу? — удивилась я, так как не могла представить Гаррета, сидящего в кабинете солидного доктора и рассказывающего свои извращенные сексуальные фантазии человеку в смокинге.

— Когда я был подростком, моя мама нашла кое-что из моего порно — не такое, как обычные фотографии на развороте журналов. Она взбесилась и отправила меня к специалисту в Колумбус, — проговорил он, сморщив нос. — Я не должен был говорить тебе это.

— Продолжай, или я расскажу шерифу Кроу всё о Мелинде.

Он поморщился:

— Психотерапевт сказал, что со мной все в порядке, просто я другой. Он действительно был полезен, научил меня, что я не такой урод, каким боялся быть. Я имею в виду, все еще урод, но не какой-то психопат или что-то в этом роде.

Я не была так уверена, но мне хотелось, чтобы он продолжал говорить, поэтому я промолчала.

— Мне всегда нравилась идея о женщинах в подчинении, связанных, женщинах, которым нравилась боль. Фильмы ужасов возбуждали меня...

Я напряглась в его объятиях.

— Не кровь и не убийства, — сказал он, перепрыгивая через небольшой ручей. — Страх. Я хотел быть психопатом-убийцей, а горячая девушка рядом, напугана и кричит, но вместо того, чтобы разрезать её на куски, я хотел трахнуть её.

Я вздрогнула:

— Изнасилование.

— Да, но нет. Я бы никогда не взял женщину против её воли, — произнес он, глядя на меня сверху вниз. — В ту ночь, когда я душил тебя... — произнес он. Его взгляд метнулся к моему горлу. — ...это было предупреждение, просто демонстрация того, на что я способен. Ты не представляешь, сколько раз я думал о том, чтобы прикоснуться к тебе. Я хотел...

Я с трудом сглотнула, а чувства у меня в душе начали бороться, противореча друг другу. Боль, тоска и моё жгучее желание понять, как работает его разум.

— Ты думал о том, чтобы причинить мне боль?

Он вышел из леса и понес меня к дому.

— Да.

Каждый длинный шаг казался вечностью, сухая трава и опавшие листья шуршали под его ботинками.

— Ты причинил боль жене декана?

Он распахнул заднюю дверь, и та ударилась о стену дома, когда он протиснулся внутрь.

— Да. Она была похожа на Мелинду. Она жаждала этого.

— А Мелинда? С ней это было обычно в порядке вещей? — спросила я. Укол ревности, пронзивший меня, совершенно не вязался с ножом в моей руке и страхом в моём сердце.

— Да, — ответил он, когда понес меня через весь дом. — У нас были назначены встречи, если это можно так назвать. Раз в месяц примерно. Это её крики ты слышала той ночью, когда я нашёл тебя. Я ещё даже не поймал её, когда услышал, как ты зовешь на помощь. Я велел ей уйти, а потом отправился искать тебя.

Я так и знала. Всё-таки я не сошла с ума. Крики, которые привели меня к Гаррету, были реальными.

— Ты лгал мне все это время.

— Я не лгал. Просто не стал вдаваться в подробности.

— Это одно и то же, — покачала я головой.

— Может быть.

— Определенно, — настаивала я. Мне нужно было знать больше, моё любопытство пересилило раздражение из-за его обмана. — С чего бы ей кричать в лесу? Почему бы не войти в дом и не позволить тебе связать её или что-то в этом роде?

— Это не моё, — ответил он, поднимаясь по лестнице.

— Думаю, что мои запястья в ту первую ночь думали иначе, — проговорила я и вздохнула с облегчением, когда он уложил меня на кровать. Моя нога все еще болела и пульсировала, но, по крайней мере, в доме было тепло, а кровать мягкая — и у меня все ещё был нож.

— Позвольте мне перефразировать, — он потер челюсть и отвел взгляд в сторону. — Мне нравится связывание, но это не главное для меня.

— Что же для тебя главное? — спросила я, уже зная ответ; все кусочки головоломки встали на свои места, но я хотела услышать это от него.

Он сел на корточки и начал расшнуровывать мои ботинки.

— Это лучше всего описать как добровольное несогласие.

Я прокрутила в уме эти термины.

— То есть, притворное изнасилование?

Он сбросил один ботинок, затем осторожно стянул другой с моей раненой ноги.

— Единственное, что в этом притворство, — это несогласие. Все остальное — настоящее.

— Значит, Мелинда пришла бы и стала убегать от тебя, как жертва в фильме ужасов? — уточнила я. Мне следовало бы испытывать отвращение, но я понимала, что волнуюсь. Эти фильмы были популярны не просто так. У каждого из нас внутри был маленький убийца или жертва. Даже у меня.

— Да, у нас было соглашение.

— Есть ли другие? — спросила я, ненавидя то, как сильно мне нужно было знать ответ. — Другие женщины?

— Нет, только Мелинда, и с ней всё кончено, — ответил он и попытался закатать штанину моих джинсов, чтобы увидеть рану, но она была слишком тесной и не поддалась.

Дрожащими пальцами я потянулась к своей талии. Чем больше я думала об этом, тем больше понимала, что если бы его целью было меня изнасиловать, у него было бы много возможностей. Но он никогда не причинял мне вреда.

Не обращая внимания на хаотичную путаницу мыслей, роящихся в моей голове, я расстегнула джинсы. Он поднял взгляд, в его глазах промелькнуло удивление, прежде чем он снова опустил взгляд. Я расстегнула молнию и начала вылезать из джинсов.

Он помог мне снять их и смотрел всё время только на мою раненую ногу вместо моих розовых трусиков. Ненастоящий насильник, но в то же время идеальный джентльмен. У меня закружилась голова.

— Это кошмар какой-то. Возможно, мне придется снова зашить тебя, но сначала мне придется все промыть, чтобы я мог видеть.

Он встал и направился в ванную. Шкафчик со скрипом открылся, когда он собрал медикаменты.

— В чем состояло ваше с Мелиндой соглашение? — спросила я. Сбросив куртку, я убрала ногу с кровати. Мне не хотелось запачкать кровью одеяло ручной работы.

Он вернулся ко мне, его грязные ботинки громыхали по полу, а руки были полны бинтов, лейкопластырей и спирта.

— Она приходила в дом, стучала в дверь, а потом убегала в лес. Мне надо было ждать у двери и дать ей фору. А потом погнаться за ней.

Представив его бегущим по лесу, как хищник, я поняла, что этот образ перекликается с темными уголками моей души, с теми, которые я никогда не исследовала, опасаясь получить наслаждение от того, чтобы я там нашла. Во что я вляпалась?

Я продолжала спрашивать, стараясь не выдать своего волнения.

— А когда ты ее поймал бы?

Он опустился на колени и смочил кусочек бинта спиртом.

— Ты видела, — ответил он.

Взглянув на нож в моей руке, он спросил:

— Не могла бы ты положить это? Сейчас будет больно, и я не хочу умереть от своего собственного кухонного ножа.

Я прищурилась, глядя на него, но положила лезвие на кровать.

— Спасибо. Возьми себя в руки.

Когда он коснулся моей окровавленной икры, я поднесла руку ко рту, чтобы подавить крик.

— Извини.

Когда я наконец снова смогла дышать, я спросила:

— Тебя это заводит?

Он покачал головой.

— Ни капельки. Та боль, которую я причиняю, желанна. И всегда есть награда.

Он взглянул на меня, темные глубины его глаз заставили мой живот сжаться.

Мой разум крутился вокруг мысли о «награде». Черт.

— Значит, эта боль...

— Это другое, — ответил он и снова протер рану, и на этот раз я не смогла сдержать вскрик.

— Однако ты прекрасно кричишь, — произнес он, приподнимая мою икру и осматривая раны. — Уже скоро, но я не думаю, что тебе нужно снова наложить швы. Раны открылись не полностью, швы не разошлись. Думаю, что они снова заживут, закроются сами после того, как ты немного отдохнешь.

Я не могла не прокомментировать его первоначального комментария.

— Прекрасно кричу?

— Не обращай внимания, — ответил он и начал накладывать бинт на больные места, его темные волосы упали по обе стороны лица. — Теперь, когда я ответил на твои вопросы, я хотел бы кое-что спросить у тебя.

— Что?

Мне хотелось откинуть его волосы назад, чтобы я могла видеть его лицо, но я удержалась, сложив руки на коленях.

Он повернул свое лицо ко мне, его взгляд был холоден.

— Почему ты на самом деле здесь?