Блэквуд

Глава 8

Мою икру обожгло как огнем, и каждый его язычок был горячее предыдущего. Я пришла в себя от крика.

— Отлично, — раздался тот же низкий голос из леса.

Я попыталась протереть глаза, но не могла пошевелить руками. Чем сильнее я старалась побороть боль, тем сильнее она жгла.

— Замри, не двигайся! — услышала я. Большая ладонь сжала мое бедро, кожа к коже.

Усиленно моргая, я огляделась вокруг. Я была в комнате, оформление которой было сильно устаревшим. Надо мной крутился вентилятор, напротив два широких окна, в которые не было ничего видно, кроме отражения интерьера. На улице было ещё темно.

Человек из леса склонился над моей ногой, и вспышка резкой боли снова пронзила меня. Я сопротивлялась, но он привязал меня к кровати.

— Отпустите меня! — потребовала я и дернула за веревку, но она не поддалась, только впилась мне в запястья.

— Я же сказал тебе, замри, блин, не двигайся, — его голос оставался спокойным и холодным.

Я не могла разглядеть ничего, кроме темно-каштановых волос и клетчатой рубашки на широких плечах. Он не смотрел мне в глаза, продолжая осматривать мою икру. Он спас меня от кабанов только для того, чтобы привязать к своей кровати? От страха у меня свело судорогой живот, и я повернула голову в сторону, боясь, что меня сейчас стошнит.

Он тяжело вздохнул, и его тон немного смягчился.

— Лежи спокойно. Я пытаюсь подлатать тебя.

— Мне больно, — слезы хлынули и покатились по моим вискам. Страх и безысходность леса окутывали мои мысли туманом и окрашивали в мрачные цвета, и я, казалось, не могла ясно мыслить.

— Я могу либо зашить рану, либо позволить тебе истечь кровью, — ответил он, выпрямился во весь рост и посмотрел на меня сверху вниз, его глаза были такими знакомыми, но так не похожими на фотографии из колледжа. У него были короткая, темная борода и волосы, которые почти доставали до плеч. Дикий вид. — Я промыл твои раны, как мог. Ближайшая больница находится в часе езды. Было бы рискованно для твоей жизни везти тебя туда, так что или сюда, или ты умрешь. Я решил сохранить тебе жизнь, хотя и не знаю почему. Так что не двигайся, мать твою, и я закончу то, что начал.

Я съежилась под его свирепым взглядом, а тупая боль в ноге, казалось, отдавалась и пульсировала вместе с моим сердцебиением.

— Не знаю, смогу ли я успокоиться.

— Ты должна, — он наклонился, его волосы образовали темную завесу между нами.

Я снова потянула за связывающую меня веревку.

— Развяжи меня.

Он повернулся и ударил кулаком по крепкому деревянному столбику кровати, его гнев был быстрым и неожиданным.

— Если бы ты не появилась на моей земле нелегально, этого бы не случилось.

— Я слышала крики женщины. Я хотела помочь ей, — ответила я. Комната начала расширяться и сжиматься в такт моему дыханию. Почему штукатурка не треснула? — Она сейчас в лесу. Женщина, страдающая от боли.

— Никто там не кричал, — сказал он, снова повернувшись ко мне, его глаз было почти не видно из-за завесы волнистых темных волос. — Я бы извинился за это, но я не сожалею.

— О чё... — хотела поинтересоваться я, но слова превратились в вопль, так как дикая вспышка боли, более сильная чем я ожидала, обрушилась на мою ногу, от неё у меня кажется остановилось сердце, а разум потонул в море ужаса.

Тишина.

***

Птицы. Откуда взялись все эти птицы? Я приоткрыла глаза и уставилась на лениво вращающийся под потолком пыльный вентилятор. Его лопасти медленно проворачивались, колыхая воздух со свистом, который напоминал шепот, как будто кто-то рассказывает секреты кому-то рядом с ним, но я не могла разобрать ничего.

У меня болело тело, а нога отдавала ноющей болью в такт с ровным биением моего сердца. Тени прошлой ночи плясали и проносились в моей голове — лес, кабаны и Гаррет Блэквуд.

Я повернула голову и посмотрела в залитые солнцем окна.

Холодный лес дышал покоем в утреннем свете, оранжевые и золотые тона пытались убаюкать меня ложным чувством безопасности. Но я вспомнила те крики. Что-то было не так в этих деревьях, и это была не только смерть моего отца. То, что унесло его жизнь, казалось, было намерено забрать и другие.

Я попыталась сесть, но пульсирующая боль в ноге не позволила мне этого сделать. Вместо этого я приподнялась на локте и осмотрела свое тело. Я все еще была в лифчике, майке и нижнем белье. Мои штаны и другие слои одежды были сняты с меня. Я лежала поверх одеяла, мое тело было открыто, мои бирюзовые трусики были выставлены на всеобщее обозрение. Смущение сменилось любопытством, пока я изучала творение рук Гаррета Блэквуда. Моя левая нога была тщательно перевязана белой марлей, а на правой ноге были повязки, закрывающие места, где зубы кабана прокололи мою кожу.

Поморщившись от воспоминаний, я снова легла и закончила инвентаризацию. Мои руки были заклеены лейкопластырем и повязками из липких бинтов, и мои мышцы ныли, когда я пыталась поменять положение, подвинувшись в постели. Я должна поправиться, хотя и волновалась о том, как сильно пострадала моя левая нога, если он так тщательно её обработал и перевязал. Я схватилась за своё правое запястье и почувствовала легкое жжение после веревки. Что это за человек, который связывает раненого? Веревка исчезла; он убрал все следы моего плена, хотя красные отметины на запястьях не давали мне покоя.

В коридоре скрипнула половица, и я, схватив одеяло, на котором лежала, стала вытаскивать его из-под себя, чтобы укрыться им. Закрыв глаза, я притворилась спящей.

Дверь открылась, и, атмосфера в комнате изменилась, наполнилась звуками биения сердца и движений другого человека, воздух стал более насыщенным.

— Я знаю, что ты не спишь.

Кровать прогнулась у моих ног.

— Гаррет Блэквуд? — я открыла глаза и уставилась на мужчину, который смотрел прямо на меня. Его холодные глаза ничего не выражали, не понятно было даже, друг он или враг.

— Почему ты оказалась на моей земле? — спросил он. Его неряшливая короткая борода покрывала худые скулы, спускалась к горлу и задевала кадык темными завитками.

— Я слышала крики. Вы их разве не слышали?

— Конечно, я услышал, — прищурился он. — Оказалось, что это была какая-то идиотка, что вторглась на чужую территорию и не смогла позаботиться о себе.

— Нет. — ответила я, с трудом пытаясь сесть и не обращая внимания на огонь в икре. — До этого. Я слышала её.

— Ты не могла ничего слышать, кроме собственных фантазий. И посмотри, куда это тебя привело, — он вытянул свой длинный указательный палец, указывая на мою ногу.

Я передвинулась дальше на кровати, но застонала от новой волны адской боли, которая пронеслась по моим нервным окончаниям.

Он почесал подбородок, звук был колючим и грубым.

— Мне снова тебя связать, Рыжая?

Я остановилась и пристально посмотрела на него.

— Меня будет искать мой профессор. Да и другие тоже. Шериф…

— Уже заходил сегодня рано утром, после того как я ему позвонил, — ухмыльнулся он. — Он привез твою одежду и личные вещи из отеля, где ты остановилась.

— Что?

Он указал на комод, где лежал мой чемодан.

— Он пришел сюда, чтобы проведать тебя и все такое.

Краска бросилась мне в лицо, и я с трудом сглотнула.

— Но на мне не было штанов.

Его ухмылка стала шире, и он позволил своему взгляду скользнуть вниз по моему телу, его глаза задержались на ткани моих трусиков.

— Ну, по-моему, не было.

— Я должна выбраться отсюда.

Я оглядела комнату в поисках своей одежды.

Он встал и положил руки на узкие бедра, солнце проглядывало сквозь треугольники, образованные по обе стороны его тела, и подчеркивало его V-образную форму. Теперь, когда я наконец нашла ключ к разгадке смерти моего отца, я не могла терять ни минуты.

— Нет, мне надо идти…

— Давай проясним одну вещь, — он подошел ближе и сердито посмотрел на меня сверху вниз. — Я не хочу, чтобы ты была здесь. Я не хочу иметь ничего общего с тобой или с тем, что ты ищешь. Вот почему я отказался подписать твои бумаги. — произнес он. Его взгляд стал ещё темнее, как грозная грозовая туча. — Помнишь это?

Моя подделка была не самым лучшим ходом, но она привела к большому открытию о моем отце. Я не буду жалеть об этом, к каким бы неприятностям это ни привело. Я постаралась выпрямить спину, насколько смогла, и ответила:

— Я помню.

— Но ты все равно нарушила границу. Я должен был заявить на тебя, арестовать, — он провел рукой по своим темным волосам и отступил на шаг. — Вместо этого шериф Кроу хочет, чтобы ты подлечилась здесь, в роскоши... — невеселый смешок сорвался с его губ. — Чтобы никто не узнал, что тебе не по нраву пришлось в нашем прекрасном графстве. Особенно то, что на тебя напали и чуть не убили под его присмотром. — Он опустил голову, его подбородок касался груди, и его темные волосы отражали свет. — Фак! Черт побери, это отстой.

— Вы не можете держать меня здесь, — сказала я с гораздо большей бравадой, чем чувствовала. — Я не согласна быть пленницей психопата, которому надо принять душ и побриться.

Он рассмеялся, на этот раз громко, заливисто и сексуально. Этот смех отдавался эхом в моей груди. Что-то в нем напоминало мне лес, то, как лучи восходящего солнца согревали его, но не могли полностью достичь его темного сердца.

— Тебе не нравится моя борода? — он сел рядом со мной, на этот раз гораздо ближе.

Мой пульс участился, и я сделала быстрый вдох.

— Ну так что? — ухмыльнулся он и взял меня за запястье.

Я попыталась вырвать его, но его хватка была как железные тиски. Он провел тыльной стороной моей ладони по своей щеке.

— Не так уж и плохо, правда?

Нет, не так, было неплохо. Не слишком мягкая, но густая и мужественная. Роскошная.

— Что Вы делаете? — спросила я, отклоняясь назад, пока не уперлась в спинку кровати.

Он придвинулся ближе, и я почувствовала его древесный запах, который состоял из смеси дыма и мыла. Может, ему вообще не так уж нужен душ? Я не отвернулась, даже когда его губы были всего в нескольких дюймах от моих.

— Я просто хотел посмотреть, — его взгляд метнулся к моим губам.

— Ты сейчас увидишь, как выглядит резкий удар головой, когда я злюсь, — сказала я. У меня участился пульс, а от волнения голос стал дрожать.

— Да? — протянул он и сильнее сжал моё запястье. — Я тебе не верю.

— Да пошел ты! — я уставилась в его глаза, ища в радужках глаз цвета бушующего моря какой-нибудь способ разгадать загадку Гаррета Блэквуда.

Он снова ухмыльнулся, едва заметно изогнув губы, затем откинулся назад и отпустил мое запястье. Воздух между нами остыл, и по моим голым рукам побежали мурашки.

— Я здесь не останусь! — повторила я, когда он встал.

— Ошибаешься, — он медленно покачал головой с укором, как будто разговаривал с маленьким ребенком. — Ты останешься здесь, пока я не разрешу тебе уйти.

— Я уеду, не останусь надолго, — сказала я и пошевелила ногой, пытаясь повращать ею, чтобы показать ему, что я могу это сделать. От жгучей боли на глаза навернулись слезы. Я закусила губу, пытаясь отогнать их и замерла. Чёрт, больно. — А где моя машина? Вы её взяли?

— Твоя машина? — он почесал бороду и пожал плечами. — Это не имеет значения. Как я уже сказал, ты никуда не пойдешь.

— Чушь собачья! — возмутилась я. Если бы я могла стукнуть что-нибудь или разбить, я бы это сделала. — Дайте мне мой телефон.

— Ни за что. И не обманывай себя, Рыжая. Как только я смогу вышвырнуть твою задницу вон отсюда, я это сделаю! — с этими словами он повернулся и направился к двери, минуя расстояние размашистыми длинными шагами, от чего дрожал темный деревянный пол.

Я впилась взглядом в его удаляющуюся спину и подавила поток проклятий. От них не будет никакой пользы.

— Меня зовут Элиза.

— Я в курсе, Рыжая, — он бросил веселый взгляд через плечо, выходя за дверь. — Я приготовлю завтрак и принесу его тебе, но просто чтобы ты знала, — его голос донесся до меня сквозь скрипучие половицы, — я ни хрена не умею готовить.