Боец Арнаутов

Глава 14

Глава 14

Судя по всему, немцы сформировали этот гаубичный полк из наших гаубиц и просто отправили его на передовую, а чего, негоже добру пропадать. Это я к чему веду, мы с немцами столкнулись совершенно случайно, зато чуть позже повстречали спешивший на помощь штабу батальон пехоты при поддержке танковой роты и артиллерийского дивизиона. Мы противника засекли первыми, разведка двигалась впереди нас на расстоянии в несколько километров от бригады, вот и углядели немцев первыми. Рудаков тупым или дураком не был, учился быстро и теперь на марше послать вперёд разведку, для него было тоже самое, что для попа прочитать отче наш. Нам кстати это еще и лучше, получается бить противника по частям, пять минут ураганного артиллерийско-миномётного огня и остаётся только проутюжить немногих выживших бронетехникой, а уцелевших счастливчиков добить пехоте. Правда после этого всё равно пришлось уходить с дороги в лес. Причин две, авиация и возможность засады. Хоть мы и проредили неплохо ряды птенцов Геринга, но всё равно в небе господствует немецкая авиация, тем более в собственном тылу. Налёт двух штафелей обошёлся нам в полтора десятка уничтоженной и повреждённой бронетехники, правда и немцам досталось на орехи, четыре самолёта мы тоже смогли приземлить и еще семь полетели на свои аэродромы сильно дымя. А вторая причина проста, зная, где мы и куда движемся, организовать нам торжественный комитет по встрече с выдачей люлей на полную катушку самое ожидаемое действие. Именно по этим причинам Рудаков покинул дорогу и снова углубился в лес, но двинулся не прямо к линии фронта, до которой было уже около трёх десятков километров, а повернул в сторону Белоруссии. Вот рубль за сто, что сейчас немцы лихорадочно готовят нам даже не тёплый, а горячий приём. Судя по направлению нашего движения, да и просто по желанию скорей пробиться к своим, мы должны двигаться по кратчайшему пути, вот исходя из этого они готовятся принять нас именно тут. Почти до самого начала сумерек, мы двигались по лесам, лишь изредка пересекая открытые пространства, при этом следя, что бы в небе не было немецких самолётов. Сделали за это время только один короткий привал на обед, зато ушли в сторону почти на 60 километров, так что вероятность того, что немцы и тут приготовились нас встретить, была очень мала. В принципе у нас было достаточно сил, что бы проломится сквозь немецкую оборону, но потери… Терять попусту бойцов и технику Рудаков не хотел, а потому и в сторону ушёл и прорываться будет ночью, когда и авиацию не подключить и стрелять прицельно будет очень затруднительно из-за темноты. В качестве бонуса, по дороге решили разгромить штаб пехотной дивизии, который очень удачно находился у нас на пути, правда сразу его уничтожать не стали. Для уничтожения штаба пехотной дивизии выделили один батальон, причём начать операцию он должен был по приказу. Если уничтожить его по пути к передовой, то немцы там успеют приготовится к нашему появлению, а это наши лишние потери. Основные силы бригады выдвигались почти к самой передовой, и только когда они завяжут с немцами бой, только тогда по рации передадут приказ на уничтожение штаба. Батальону дали 10 минут форы, это что бы они успели снять часовых и окружить казармы с солдатами, потому что как только бригада начнёт, и в штабе дивизии поднимут тревогу, а тут можно будет уничтожить немцев прямо в казарме. Получилось, как и задумывали, в штабе дивизии, который расположился в небольшом селе, разведчики тихо сняли часовых, после чего бойцы тихо вошли в село, окружив правление, где собственно и был размещён штаб дивизии, и здание склада, в котором немцы сделали казарму для своих солдат. Построенный из брёвен, склад был капитальным, с окнами, вот немцам он и понравился. Когда всё началось, то подперев основательно ворота и дверь, в окна полетели гранаты и бутылки с зажигательной смесью, а затем бойцы не давали уцелевшим немцам выскочить в окна. Хотя на окнах и были решётки, но высадить их изнутри было можно, вот бойцы и не давали немцам это сделать. Вот что бы найти генерала, командира дивизии пришлось попотеть, где он ночевал, мы не знали, так что пришлось перешерстить всё село, но генерала нашли. Лишний генерал в карме бригады не повредит, не всё немцам наших генералов в плен брать, так что захватив генерала, батальон рванул к своим. А Бригада тоже не била баклуши, перерезать всех спящих немцев было нереально, так что даже и пробовать не стали, но вот часовых сняли, а затем вывели из строя тяжёлое вооружение и только после этого бригада пошла на прорыв. Тревога поднялась, когда мы были уже на подходе, но тут удивляться нечему, танки и бронетранспортёры шумели хорошо, а ночью любые звуки слышно лучше, так что прокрасться тихо не получится. Сначала в небо стали взлетать осветительные ракеты, а затем завязался и бой. Танки и бронетранспортёры не торопясь двигались на немецкие позиции, а за ними густыми цепями шла наша пехота. Как только немцы открывали по ним пулемётный огонь, так сразу им в ответ прилетали снаряды с танков и ответные пулемётные очереди с бронетранспортёров, так что пулемётный огонь сразу гасился. Без потерь у нас конечно не обошлось, но были они совсем небольшими, зато коридор к своим пробили, после чего послали на ту сторону разведку. Ни кто не хотел потерь от дружеского огня, а что могли подумать наши бойцы, если на них со стороны противника из темноты двинется в основном вражеская техника. Разумеется сразу разведчикам не поверили, даже после того, как они сказали, что это прорывается бригада подполковника Рудакова. Командир батальона, где вышли наши разведчики, сначала связался с штабом полка, доложив туда о нас, а затем отправил к нам своих представителей, что бы те убедились, что это действительно свои пробиваются к ним из немецкого тыла. Пока шли все эти согласования, прибыл и батальон, который захватывал штаб пехотной дивизии. Наконец и командир батальона убедился, что это действительно свои, и ответ из штаба дивизии пришёл, так что бригада начала выход из окружения. Сначала на всякий случай двинулся механизированный батальон, а за ним уже наш обоз и артиллерия, и только после них двинулись остальные. Наши бойцы испытали настоящий шок, когда мимо них из немецкого тыла двинулась казалось нескончаемая колонна техники и артиллерии. Далеко уходить мы не стали, нам приказали разместиться в десятке километров от места перехода в лесу. Разумеется обычного фильтра ни кто нам делать не собирался, из окружения выходила не сборная солянка, а уже сработавшееся подразделение. Кстати наш выход наделал шороху в штабах, уже через час известие об этом достигло командующего фронтом Кирпоноса, так что около полудня, к нам в бригаду прибыло большое начальство. Сам командующий фронтом решил лично увидеть бригаду Рудакова, так что под усиленной охраной он лично прибыл в наше расположение, кстати для этого даже задействовали две тройки наших истребителей для воздушного прикрытия, а на земле командующего прикрывали два грузовика с установленными в их кузовах зенитными ДШК.

О прибытии большого начальства нас известили заранее, это что бы мы успели построиться до его прибытия, а то у начальства времени ждать нашего построения нет совсем, оно и так нам исключение сделало, само к нам приехало. Идею построить бригаду со всей техникой и вооружением во чистом поле, хоть и на окраине леса, Рудаков категорически отмёл. Если немцы налетят, то потерь будет много, а они налетят, регулярно в небе их самолёты пролетают, так что ждать долго не придётся. Строить бригаду в лесу тоже не дело, командующему её не видно будет, так что пришлось натягивать на поле перед лесом маскировочные сети и уже под ними строить бойцов и технику. Вот у немцев дефицита в маскировочных сетях не наблюдалось, особенно на аэродромах, вот и забирали их везде, где находили, так что хоть и в притык, но их хватило, а на краю леса они хорошо вписывались в пейзаж. Растянутые на жердях, они достаточно надёжно скрывали всё. что находилось под ними, так что, когда прибыл кортеж Кирпоноса, вся бригада, включая технику и тяжёлое вооружение выстроилась под маскировочными сетями на краю поля. Когда из подъехавшего автомобиля выбралась небольшая группа командиров, подполковник Рудаков строевым шагом подошёл к командующему и доложил ему.

— Товарищ генерал-полковник, отдельная механизированная бригада после проведения рейда по тылам противника вышла из немецкого тыла. Состав бригады, два механизированных полка, бронетанковый полк в составе двух танковых батальонов и батальона бронеавтомобилей, два полка противотанковых орудий, три полка дивизионных орудий калибра 76 миллиметров, полк тяжёлых, 120 миллиметровых миномётов, два полка батальонных миномётов, гаубичный полк 122 миллиметровых гаубиц, инженерно-сапёрный батальон, рота связи, рота разведки и санитарная рота, общая численность бригады 6257 человек, командир бригады, подполковник Рудаков. За время рейда в общей сложности уничтожено не менее двух дивизий противника, захвачено или уничтожено около трёх сотен самолётов, три с половиной сотни танков, около тысячи двухсот бронетранспортёров, порядка двух сотен артиллерийских орудий, также разгромлен штаб первой танковой группы вермахта, а её командующий, генерал-полковник Клейст захвачен в плен вместе со своим штабом.

Наконец Рудаков закончил доклад, а офигевший от него Кирпонос, а по другому назвать его состояние, в которое он впал от услышанного, было нельзя, наконец отмер и произнёс.

— Не подполковник, а полковник, за ваши успешные действия в тылу врага лично товарищ Сталин, как главнокомандующий, присвоил вам звание полковника. От себя лично хочу вас поблагодарить за ваши действия в тылу врага, сейчас всех пленных и захваченные документы передадите нам, после чего напишите подробный отчёт о действиях бригады в тылу врага. Также подадите документы на постановку бригады на довольствие. Пока остаётесь здесь, в резерве, завтра прибыть с отчётом в штаб фронта.

Командующий фронтом и предположить не мог, что его будет ждать такой приятный сюрприз. Когда посредине ночи его разбудили, что бы сообщить, что из немецкого окружения вышла бригада полковника Рудакова, то он испытал двоякое чувство. С одной стороны хорошо, что наконец объявилась эта неуловимая бригад, наделавшая немало дел в немецком тылу, а другой стороны теперь немцы вздохнут свободно, так как теперь их тылы станут относительно безопасными. Вторым шоком для него стал вид бригады, он ожидал, что бойцы будут уставшими и достаточно оборванными с разномастным оружием, а перед ним предстали хорошо обмундированные и вооружённые бойцы, причём их вид был вполне бравым, а то количество техники и тяжёлого вооружения, что он увидел, по нынешним временам соответствовало не меньше трём дивизиям. И как вишенка на торте прозвучало известие о разгроме штаба и захвате в плен командира первой танковой группы, всё это шло в его копилку. На фоне постоянных отступлений и потерь, такой успех являлся значительным событием. Забрав пленных и документы, Кирпонос отбыл назад к себе в штаб фронта.

Ну вот, начальство соизволило лично нас лицезреть, похоже осталось очень довольно и отбыло восвояси, чему я был откровенно рад. Правда в бригаде остались прибывшие с командующим особисты, но к моему удивлению они не зверствовали, а простых бойцов даже не опрашивали. Я, прочитав в своё время достаточно книг, опасался, что они начнут проверять всех подряд, при этом выполняя план по разоблачённым шпиёнам, а нас ещё попробуют и разоружить, но или авторы этих книг насочиняли, либо у особистов проснулся здравый смысл. Видимо посчитав, что к своим вышли не разрозненные группы бойцов и командиров, а уже сплочённая часть, они опрашивали только командиров, да и сколько времени им понадобилось бы на опрос шести тысяч человек. Да, а бригада было видно, смогла произвести впечатление на командующего. За эти дни бойцы успели отъестся после плена, обильное питание и физические нагрузки позволили им вернуть себе нормальный вид, а кроме того новая форма вместо их обносков, да и масса, в основном трофейной техники, тоже очень смотрелись. Конечно прежней вольницы больше не будет, но и в немецком тылу становилось жарковато, но что нас ждёт здесь, вот в чём вопрос, вдруг снова какой дуболом пустит нас под немецкие молотки. Тут с них станется ясным днём бросить бригаду под немецкими бомбёжками к чёрту на куличики и даже наши зенитки особо не помогут, особенно если немцы будут мелкими бомбами с высоты бомбить. Высыпят дружно пару сотен таких подарков с безопасной для себя высоты, где их наши пулемёты не достанут, а танку или бронетранспортёру и маленькой бомбы хватит, как и пехоте, вот и прибудет к месту назначения не бригада, а её остатки. Ладно, от меня сейчас вообще ни чего не зависит, так что будем посмотреть, Кирпонос вроде с головой дружит, да и сейчас не первые дни войны, так что надеюсь пронесёт.

Москва, Кремль.

Вечером того же дня в кабинет к Сталину принесли сводки с фронтов, а самой первой лежал рапорт Кирпоноса, переданный по радио, о выходе в наше расположение бригады полковника Рудакова. Прочитав рапорт, Сталин пришёл в хорошее расположение духа, хоть что-то хорошее за последнее время. Вызвав к себе Мехлиса, он велел ему всячески осветить успехи бригады Рудакова в прессе, а кроме того присвоить ему звание генерал-майора, вспомнив и про комиссара Ильичёва, велел дать ему звание полкового комиссара, а кроме того дать им обоим Героя Советского Союза. Если учесть, что они за последние полтора месяца совершили, то это вполне тянет на эту награду. Такими успехами и армии не зазорно похвалится, а тут бригада, причём сформированная и вооружённая во вражеском тылу. И вот что ещё, на базе этой бригады создать новую механизированную дивизию, там вполне это можно сделать, по факту я понял бригада фактически ей и является, вот и сделаем это официально и ещё, пора думаю возрождать гвардию, так что будет первая гвардейская механизированная дивизия.

Собрав после смотра маскировочные сети, бригада расположилась на отдых, правда бойцов и командиров немного нервировали особисты, но увидев, что те не зверствуют, люди успокоились, а на следующий день Рудаков вместе с Ильичёвым отправился в штаб фронта. Колонна вышла хоть и небольшой, но зубастой, сам Рудаков с Ильичевым ехали в трофейном Хорьхе 951, который принадлежал до этого командующему первой танковой группой, генерал-полковнику Клейсту, и который достался нам после разгрома его штаба.

Хорьх 951, был один из самых дорогих и роскошных автомобилей 30-х годов, всего было выпущено около 300 машин, им владели только высшие чины Германии, правда один автомобиль был подарен Гитлером маршалу Маннергейму.

В качестве охраны ехали один немецкий бронетранспортёр с бойцами, две полуторки с зенитными ДШК, а также два наших бронеавтомобиля, БА-10 и БА-20. От немецких диверсантов отбиться сил хватит, да и один — два самолёта отогнать тоже смогут. Правда по дороге так ни с кем и не встретились, чему были рады. По прибытии в штаб фронта, их сразу провели в кабинет командующего, как только они отметились в его приёмной. В кабинете Кирпоноса, кроме него самого оказались член военного совета дивизионный комиссар Рыков и начальник штаба генерал-майор Тупиков.

— Проходите, садитесь. — Поприветствовал их Кирпонос, когда они вошли и доложились. — Рад вас поздравить с новыми званиями и наградами. Вчера вы оба были повышены в звании и награждены высокими правительственными наградами. Вам товарищ Рудаков присвоено звание генерал-майора, а вам товарищ Ильичёв звание полкового комиссара, также, за ваши успехи в борьбе с противником обоим присвоены звания Героя Советского Союза, ещё раз вас поздравляю.

— Спасибо товарищ генерал-полковник. — Ответил ему Рудаков. — Но хотел бы вас попросить наградить ещё одного человека, который стоял у истоков создания бригады, и без кого она не смогла бы появиться.

— Что вы имеете в виду?

Это в разговор вступил уже член военного совета.

— Да вот товарищ Ильичёв лучше лично всё расскажет.

Все вопросительно уставились на Ильичёва.

— Тут такое дело, идея создания бригады, а также как именно это сделать принадлежала простому бойцу, также именно он смог впоследствии обеспечить отряд, из которого и выросла бригада всем необходимым, от продовольствия, до различного оружия, обмундирования и техники. Также он принимал непосредственное участие в планировании большинства операций.

— Как такое возможно? — Это искренне удивился начальник штаба. — Что это за уникум такой?

— Боец Арнаутов, правда сейчас он уже старший сержант и занимает должность начальника разведки, а также планирует и осуществляет диверсии. Абсолютно все его операции увенчались успехом с минимальными потерями. Правда чинопочитание у него считай никакое, если считает, что приказ ведёт к большим потерям или гибели, то открыто его игнорирует, вплоть до угрозы оружием, но всегда оказывается прав. Первый раз отказался подчинятся командиру роты, сказал, что выполняя его приказ они или погибнут или попадут в плен, и просто ушёл.

— Дезертировал⁈ — Это нахмурился Рыков.

— Нет, просто решил действовать по своему плану, а к нему позже пришли ещё несколько бойцов из роты и что интересно, через несколько дней, когда к нему прибилось ещё несколько человек, в том числе и я со своими людьми, мы отбили у противника первую колонну с нашими пленными и в ней оказался его бывший командир роты с другими бойцами. Вот и получается, исполни он приказ ротного, и либо погиб, либо тоже попал в плен и никакой бригады сейчас не было бы.

— Да… — Только и произнёс Кирпонос. — а в остальном как?

— В остальном всё в порядке, исполнителен, инициативен, находчив, придумал действовать под видом немцев. Переоделся со своими бойцами в трофейную форму и спокойно раскатывал так среди немцев.

— А язык?

— А язык он знает в совершенстве, вырос на Волге рядом с немецкими поселенцами, так что и не отличишь. Мы потом вообще весь отряд под немецкую часть маскировали и спокойно ездили по дорогам, порой даже просто пристраивались к немецким колоннам. Не будь Арнаутова, не было бы и бригады, так что его тоже надо наградить и повысить в звании.

— Хорошо, получит звание лейтенанта, но командовать разведкой в бригаде всё равно ему не почину, есть у меня хороший специалист, майор Добров, вот он и будет у вас начальником разведки, а ваш Арнаутов у него станет заместителем. Всё равно я так понял он лично участвует в операциях, а это не дело для начальника разведки бригады, а так думаю он с майором Добровым сработается. Майор человек умный, всегда прислушивается к мнению подчиненных, к тому же не думаю, что ваш Арнаутов знает порядок ведения дел, а так продолжит спокойно разбойничать в немецком тылу. А что по награде, то думаю он тоже достоин звания Героя Советского Союза, но тут мы можем только представить его, а решать будут уже в Москве.

— Спасибо вам, хоть и говорят, что незаменимых людей не бывает, но без него нам станет гораздо сложней, а на фоне наших наград ему может стать обидно, а так обрадуем его.

— С этим разобрались, теперь по вашему составу, принято решение превратить вашу бригаду в механизированную дивизию, принято лично товарищем Сталиным, личного состава и вооружения не то что хватает, а даже слишком много, в частности по артиллерии, а потому один полк противотанковых орудий и два полка дивизионных, передадите в распоряжение фронта. Полк гаубиц так и быть оставлю вам и сама дивизия будет находится непосредственно в подчинении штаба фронта, будете резервом, но сами должны понимать, в случае вражеских прорывов будем посылать именно вас. Через несколько дней прибудет знамя дивизии, и будете вы теперь 1-ой гвардейской Киевской механизированной дивизией. Не подведите нас, вы очень хорошо начали, и хотя свой первый полк вы потеряли, зато смогли вместо него создать бригаду и хорошо отметься, так, что немцы понесли такие потери, что и армии было не стыдно. Всё, новые документы получите в строевом отделе, дивизию передислоцировать в окрестности Киева и ждать знамени дивизии, а также знамёна полков, можете идти.

Пока начальство решало свои дела в штабе фронта, на улице, где они оставили свои машины, разгорался скандал. Хорьх Рудакова слишком бросался в глаза, вот до него и докопался один штабной генерал.

— Чья машина⁈ — Спросил он у водителя, который вместе с другими водителями курил у машины.

— Полковника Рудакова товарищ генерал-майор.

— Это ещё кто такой⁈ Ваш полковник что, совсем оборзел, на такой машине ездить! Не по чину ему! Машину я забираю, а ваш полковник пускай на простой эмке ездит!

Прошедшие за эти несколько недель сквозь огонь и воду бойцы почувствовали свою силу, да и командир, который многих из них спас и не гнал их на убой, заслуженно пользовался любовью и уважением бойцов, да и успехи под его командованием тоже немало значили, а тут какой-то тыловой генерал захотел в наглую отобрать машину командира.

— Не выйдет товарищ генерал-полковник.

— Что?!. — В возмущении заревел генерал.

— Тут такое дело, эту машину командиру лично ребята Арнаутова у немецкого командующего забрали, отберёте машину, они обидятся, а обычно их обиды заканчиваются смертельными случаями. Они уже сами со счёта сбились сколько немцев самолично под нож пустили и чужое начальство им не указ, так что не будите лихо пока оно тихо. Вы в любом случае на этой машине ездить не будете, она или исчезнет, или сгорит.

Генерал уже собирался приказать арестовать наглого бойца, как тут послышалось: — Томилин, что тут происходит?

Водитель увидев командира, вначале завис на несколько секунд, а затем придя в себя радостно произнёс.

— Поздравляю товарищ генерал-майор с новым званием, а так вашу машину хотят отобрать, вот я поясняю, что ни чем хорошим это не закончится. Как вы думаете, что будет, когда о этом узнает Арнаутов и его душегубы?

— Огорчатся, а затем даже я не знаю, чем всё окончится, но явно вам товарищ генерал-майор это совсем не понравится.

Это Рудаков сказал уже красному от ярости генералу.

— А вы кто такой⁈

Незнакомый генерал явно нарывался на конфликт.

— Генерал-майор Рудаков, командир 1-ой гвардейской Киевской механизированной дивизии.

— Нет такой дивизии!

— Есть! По личному решению товарища Сталина моя бригада развёртывается в гвардейскую дивизию, а мне присвоили звание генерал-майора и удостоили званием Героя Советского Союза. Если не верите, то можете уточнить лично у командующего фронтом, я со своим комиссаром только от него. Надеюсь конфликт исчерпан?

Генерал услышав про личное распоряжение товарища Сталина сразу сдулся, одно дело наехать на какого-то полковника, и другое уже на генерал-майора, да ещё Героя Советского Союза и про которого знает лично товарищ Сталин. Ильичёв стоял рядом и пока не вмешивался, они только вышли из строевого отдела и направились к своим машинам, как тут оказался такой цирк. В строевом отделе им быстро сделали новые документы, а зато дали новые знаки различия, если ему просто добавили в петлицы по шпале, то Рудакову пришлось перешивать петлицы. Даже фотографии для удостоверения личности сделали моментально, как раз пока они поели в столовой штаба, фотографии и документы были готовы. Приказав возвращатся в часть, Рудаков сел в Хорьх, а когда они тронулись, спросил у водителя.

— Томилин, ты что такого этому генералу наговорил, что он такой злой был?

— Да так, немного краски сгустил, а то этот генерал вашу машину отобрать хотел, заявил, что какому-то полковнику она не по чину, вот и решил его немного припугнуть. Хотя знаете, если бы он действительно машину отобрал, то думаю Арнаутов со своими ребятами ему такое не спустил бы. Вы его знаете, для него это было бы как личное оскорбление, и в лучшем случае эта машина быстро сгорела бы, а в худшем могла сгореть вместе с этим генералом.

— Вполне возможно, но к счастью всё обошлось.

— Думаете товарищ генерал тот штабной всё просто так спустит?

— При случае постарается нагадить, но на прямую у него кишка тонка, понял уже что фронтовики его самого если что прибьют. Спишут на немецких диверсантов и всего делов.

— Товарищ генерал, я тут думаю может нам машину в камуфляж перекрасить и сама менее заметной станет. Хоть и чёрная, а всё же достаточно заметная и таким гусям меньше глаза мозолить будет.

— Перекрасим, сейчас передислоцируемся к Киеву, вот и займёшься этим. Нам всё равно всю трофейную технику перекрашивать, а то свои могут по ошибке сжечь.

Обратная дорога тоже прошла хорошо, правда появилась пара немецких истребителей. Но когда при попытке штурмовки их встретил пулемётный огонь, они быстро свалили. По немецким самолётам кроме самих зениток. Били пулемёты и бронетранспортёра с бронемашинами, для таких случаев на них специально ставили ленты с трассирующими патронами, и когда с земли к самолётам потянулись с полдесятка огненных трасс, те сразу отвернули и улетели искать более подходящую добычу. Приехав уже в дивизию, Рудаков отдал приказ готовиться к передислокации, хотя и готовиться было особо нечего. Как раз наступило время обеда, после него до вечера приказали спать, а незадолго до темноты стали снимать палатки. Тут как раз и авиации противника можно не боятся, и лишний раз перед разведкой немцев светится не будут, так что с первыми сумерками дивизия тронулась в путь. Новым местом размещения был выбран лес километрах в пяти от Киева, благо, что палатки в дивизии были, а на улице было начало сентября, так что спать в них было не холодно, а долго на одном месте они не задержатся, Рудаков просто чувствовал это. Утром в лесу уже был разбит палаточный городок, а над открытыми местами натянуты маскировочные сети. Отправив в штаб фронта нарочного с донесением о прибытии, Рудаков занялся хозяйственными делами. Размещением личного состава занялись начальник штаба и зампотыла, а Рудаков пошёл контролировать процесс перекраски техники. На складах они много чего себе набрали, в том числе и краску, вот сейчас всю трофейную технику и перекрашивали. Достав толстый картон, из него вырезали лекала и накладывая их на технику, красили, благо погода это позволяла, было тепло и сухо. В полдень к ним приехала машина с майором Добровым, так что позвав в свою палатку весь начальственный состав и Арнаутова, Рудаков сначала представил им майора Доброва, а затем зачитал приказ о присвоении старшему сержанту Арнаутову звания лейтенанта, после чего обрадовал его, что он становится заместителем майора Доброва. Говорить ещё и про представление его на Героя Советского Союза не стал, всё же решать это будут в Москве, и если там завернут, то Арнаутову будет обидно.