Боец Арнаутов

Глава 8

Глава 8

Ехать за оставшейся формой и другой амуницией я решил другим маршрутом, хотя тут палка о двух концах. С одной стороны вроде старый маршрут безопасный, но гарантий, что он им так и остался, у меня не было. Если немцы что заподозрили, то вполне могут нас подловить по дороге, так что прикинув и так и этак, я решил всё же ехать новым маршрутом. Кстати Ильичёв решил таки после моего возвращения передислоцироваться в другое место. Изучив предстоящий маршрут по карте, двинулись в путь, пусть сейчас надо было проехать чуть дольше, зато почти всё время будем двигаться по лесам. Больше всего я боялся дружеского огня, мы ведь себя выставляли колонной вермахта, немецкая техника, немецкая форма, пока проверять не начнёшь, не догадаешься, что мы не немцы. От окруженцев станется, пальнуть по нам и двинуть в лес, однако это было меньшим злом, чем если мы двигались в своей форме. Может нам и попались окруженцы по дороге, вот только если они и были, то видимо не рискнули связываться с нами. Машины у нас все с тентами, так что и не скажешь, что внутри, пустой кузов, груз или солдаты. Наконец подошло время обеда и мы встали на привал, как раз нам попался ручеёк, тёкший рядом с лесной дорогой, и не успели мы выключить моторы грузовиков, как услышали тоскливый собачий вой, причём совсем рядом с нами. Решив проверить, что там такое, взяв с собой нескольких бойцов, я двинулся на вой, и идти пришлось всего ничего, какую-то сотню метров, а там застал картину маслом. На земле, у большой сосны, лежало тело в командирской форме, а рядом сидел огромный пёсель и жалобно выл. Мы осторожно вышли к дереву, заметив нас, пёсель перестал выть и оскалился, злобно зарычав, а я, словно по какому наитию, достал из кармана галету, и протянув её вперёд, спокойным голосом на русском стал говорить с сабакеном.

— Тише, всё хорошо, хорошая собачка, мы свои, мы тебя не обидим, тише мой хороший.

Услышав русскую речь, пёс перестал скалится, но тихо рычал, а я осторожно приближался к нему, продолжая протягивать галету. Перестав рычать, пёс шагнул вперёд и обнюхав галету, взял её из моей руки и захрустел её. Я осторожно подошёл к лежавшему командиру, это был майор артиллерист, но к сожалению мёртвый. Коснувшись тела, ощутил, что оно ещё тёплое, видимо майор умер только что, его живот был перевязан обрывками нательной рубашки, сквозь которую проступили кровавые пятна. Мне было жаль этого майора, даже если бы мы нашли его раньше, пока он ещё был жив, то мы всё равно не смогли бы ему помочь. Не смотря на всё то количество освобождённых пленных, и тех, кто к нам вышел сам, кроме пары фельдшеров и нескольких медсестёр, других медиков у нас не было. Этому майору требовалась срочная операция, которую мы при всём нашем желании не могли ему предоставить. Достав его документы, я велел бойцам сходить к машинам и принести пару лопат, после чего выкопать майору могилу. Пёс внимательно смотрел за нашими действиями, видимо он понял, что его хозяин мёртв, от того он так жалобно и выл. Быстро выкопав могилу, мы положили в неё майора и засыпали её, а один из бойцов воткнул в изголовье крест из двух сучьев. Пёсель всё это время внимательно следил за нашими действиями, а я, после того, как мы похоронили майора, сел перед ним на корточки и глядя ему прямо в глаза, спросил:

— Ну, что пойдёшь со мной?

При этом, я протянув руку, стал его гладить по голове, почёсывая за ухом. Видимо что-то решив для себя, пёс ткнулся мордой в моё плечо, а затем лизнул меня в лицо. Видимо он всё же признал во мне нового хозяина, а я стал думать, как его назвать. Я не слишком хорошо разбирался в собачьих породах, знал основные из них, этот же красавец был или кавказцем или алабаем, хотя вроде кавказцы более мохнатые, а этот был достаточно короткошёрстым, так что похоже всё же это алабай. Вот и с именем определился, это был мальчик, и раз он родом из Средней Азии, то звать его буду Ханом, был бы кавказцем, тогда стал бы Князем.

— Хан, ко мне!

Неожиданно, пёс сразу послушал меня, может я и с именем угадал, а то оно как бы само собой напрашивалось для него. Пёс пошёл за мной, правда перед этим обнюхав моих бойцов. Мы вернулись к машинам, тут и обед поспел, готовили макароны с тушёнкой, взяв валявшийся в бронетранспортёре наш круглый котелок, наложил порцию и пёселю, при этом не поскупившись, и сунул его в ручеёк охладится. Хан оказался очень крупным псом, на взгляд он весил не меньше меня, так что не позавидуешь тому, в кого он вцепится.

Алабаи достаточно крупные собаки, некоторые экземпляры вырастают до 100 килограмм, так что взрослый пёс весом в 70 — 80 килограмм вполне обычное явление и весит, как средний человек.

Я кстати ему обрадовался, собакиных я любил с детства, и хотя у меня самого собаки не было, но она была у деда, смесь овчарки с лайкой, очень злобная, даже самого деда несколько раз цапнула, хотя и получала от него за это, зато я мог с ней делать что хотел, даже кость из пасти вытащить. Подождав, пока макароны с тушёнкой не остынут, вытащил котелок из ручья и поставил его перед Ханом. Сунув в котелок свою морду, он сначала его обнюхал, а затем с удовольствием стал есть, возможно, что и пёсель в последние дни голодал, но он съел всё, вылизав котелок дочиста. Наконец поев и немного отдохнув, мы расселись по машинам и двинулись дальше. Хан разумеется ехал со мной в бронетранспортёре, он обнюхал ещё раз всех бойцов, что были со мной и не все из них вынесли это спокойно, пара человек откровенно струхнула, а я стал спокойно поглаживать усевшуюся рядом со мной собаку. Мы проехали около пары часов, когда Петров, который был у нас за пулемётчика, а потому не сидел в кузове, а торчал за МГ, обратил моё внимание на огромный куст. В первый момент я не понял, на что он мне показывает, но потом сообразил, на фоне лесной зелени выделялся уже пожухший холмик. Велев остановится, послал пару бойцов проверить, что там, и оказалось, что не напрасно. Это оказался БА-10М, пушечный бронеавтомобиль с рацией, что меня особо обрадовало. Ещё когда мы потрошили склад с формой, то в том числе нашли и два десятка дивизионных радиостанций 5-АК-1 с возможностью подзарядки их батарей от машины.

Радиостанция 5-АК-1 предназначалась для работы в дивизионных и полковых рядах и имела дальность работы до 50 километров ключом в телеграфном режиме и до 25 километров в телефонном в зависимости от типа антенны. Весила в полном виде 130 килограммов, обслуживалась 3–5 бойцами и перевозилась в машине или 5 ящиках.

Вот одну такую рацию я поставил в свой бронетранспортёр, подключив её к бортовой сети, что бы не зависеть исключительно от батарей, которых хватало на два с половиной часа работы. Места она конечно заняла прилично, зато теперь я был со связью и мог связаться с отрядом. Так вот, рядом с дорогой, в кустах, закиданный уже высохшими ветками, стоял наш пушечный бронеавтомобиль БА-10М с радиостанцией. Внешний осмотр показал, что вроде всё с ним в порядке, даже на орудии были прицел и замок, да и пулемёты ДТ все в наличии, не говоря уже про боекомплект, который был практически полным, мы насчитали 41 снаряд.

Бронеавтомобиль БА-10 был вооружён сорокапятимиллиметровой пушкой с боекомплектом из 49 снарядов и двумя пулемётами ДТ.

Один из наших водителей, сев на место водителя, попробовал завести бронеавтомобиль, но стартёр лишь вхолостую прокрутился. Открыв бензобак, сунули в него ветку, но он оказался пустым, но после того, как в него залили одну канистру с бензином, то при повторной попытке, его двигатель завёлся, так что я быстро сформировал для него экипаж и включил его в свою колону. То, что немцев насторожит его наличие в нашей колоне я не опасался, будучи ещё теми трофейщиками, немцы не гнушались использовать технику и вооружение других стран, исключение было только в авиации, там они использовали только свои самолёты, наши захваченные, только для изучения или специальных операций, но не для прямого боя.

Вермахт охотно использовал наши грузовики и другую бронетехнику, а также пушки Ф-22, и крупнокалиберные орудия А-19 и МЛ-20, а кроме того 120 миллиметровые миномёты ПМ-38, а из стрелкового вооружения, самозарядные винтовки СВТ и пистолеты-пулемёты ППШ.

Среди приданных мне бойцов было и двое радистов, вот они проверив радиостанцию БА-10М, быстро связали её с моей, так что теперь я мог при нужде разделить свои силы и иметь с ними связь. Но больше всего меня обрадовало появление у меня орудия, конечно в случае чего в прямой бой с немецкими танками не вступишь, БА-10 в таком случае мгновенно сожгут, у него броня всего лишь противопульная, а не противоснарядная, но вот из засады или против пехоты с расстояния, самое то. Теперь подавить огневую точку в случае чего не проблема, пальнул по ней с расстояния и всё, главное попасть. Я пустил БА-10М в середине колоны, и мы двинулись дальше и вскоре прибыли на место. Наш временный схрон пока не нашли, так что мы выставив охранение, принялись грузить в машины форму, обувь и другую амуницию, забрав с собой всё, благо, что места в грузовиках хватало. Было бы конечно неплохо разведать, что там у немчуры творится на складе, но я решил не рисковать. После нашего налёта они вполне могли усилить охранение, но даже если и нет, то неизвестно, когда нам снова понадобится сюда наведаться, а за это время всё может кардинально поменяться, или мы сюда больше не вернёмся, так что когда понадобится, тогда и полезем снова проверять охрану складов. Обратный путь также прошёл хорошо, мы только пару раз встретили немцев, обычные колоны и как говорится, разошлись с ними краями. Уже вечером, когда начинало смеркаться, мы вернулись в лагерь, причём не смотря на наличие теперь у нас радиостанций, мы их не использовали. Немцы активно мониторили эфир и привлекать к себе их внимание мы не хотели, а работа двух наших радиостанций в их тылу немцев явно заинтересует.

Доложившись Ильичёву о выполнение задания и о пополнении нашей техники виде БА-10М, я отправился отдыхать. Хан с интересом осматривал наш лагерь и вид бойцов в привычной ему форме, его успокоил, всё же наш вид в немецкой форме его напрягал и не заговори я с ним по-русски, думаю он кинулся бы на нас.

Поужинав сам и дав собакену ещё один котелок, только теперь с кашей и тушёнкой, я уже готовился лечь спать, так как порядочно вымотался за день, как ко мне подошли Ильичёв и незнакомый подполковник. Я правда его уже видел, он был из тех, кого мы освободили, но кто он таой не знал. И вот тут пёсель меня удивил, он радостно подскочил к этому подполковнику, а тот стал его гладить, и оказалось, что с кличкой пса я угадал, подполковник называл его Ханом.

— Откуда эта собака у вас?

Подполковник не стал тянуть и прямо спросил у меня про собаку.

— Нашли мёртвого майора артиллериста, а при нём был этот пёс, выл возле его тела.

— Как звали этого майора?

— Вот товарищ подполковник его документы.

Подполковник взяв документы погибшего майора развернул их, и прочитав его фамилию лишь грустно вздохнул.

— Вы его хоть похоронили?

— Обижаете товарищ подполковник, конечно похоронили, а собаку я с собой взял, отличный пёс, умный и верный.

— Это да, Денисов его ещё щенком взял и везде с собой возил, береги его. И да, его зовут Хан.

— Я его тоже так назвал, просто такое имя ему само напрашивается, как ещё назвать среднеазиатскую овчарку, как не Хан, и вот угадал.

Ильичёв с подполковником ушли, а Хан подошёл ко мне и потёрся о мою ногу. Потрепав его за ушами, я пошёл спать, а Хан улёгся рядом со мной, и положив свою тяжёлую голову мне на ноги заснул. Я и думать не мог, что вот так обзаведусь собакой, но главное, начальство оказалось не против и пёс меня принял в качестве нового хозяина, хотя он и этого нового подполковника видимо хорошо знал, но остался всё же со мной.

Утром, всех бойцов обмундировали в новенькую форму, а также выдали шинели, вот одеяла достались уже не всем, зато касок хватило и вот на общем построении, вышедший вперёд Ильичёв, объявил всем, что командование батальоном переходит к подполковнику Рудакову. После Ильичёва говорил Рудаков, он сказал, что пока есть такая возможность, они будут наращивать свои силы и уничтожать немецкие тыловые колоны и склады, а затем уже уйдут к своим. Уже в конце, он внезапно вызвал меня, и когда я вышел из строя, объявил:

— За образцовое выполнение своих обязанностей, а также за смекалку и инициативу, бойцу Арнаутову присваивается звание старшего сержанта, также он временно назначается начальником разведки отряда.

Меня как пустым мешком по голове огрели, но с другой стороны хоть младший командир теперь, а то ведь вообще простым красноармейцем был. Да и официальный статус в отряде тоже лишним не будет. Главное, утром у меня состоялся серьёзный разговор с Ильичёвым и Рудаковым, так что я знал, что Рудаков станет командиром, но основное, это что наши действия не изменятся. После общего собрания стали готовится к передислокации, а я со своими гавриками и бойцами лейтенанта Рымова отправился добывать транспорт. В принципе грузовиков уже хватало на всех, но вот только пустых, а у нас ещё хватало различного имущества, от оружия и формы, до продовольствия и топлива. В этот раз долго ждать не пришлось, и уже через три часа я вернулся назад с двумя десятками грузовиков. Теперь транспорта хватало на всё, но закончились водители, так что по прибытие на новое место дислокации, которое Рудаков с Ильичёвым уже выбрали, придётся готовить новых, да и у меня были наполеоновские планы, в которых нам требовалось большое количество водителей. А хотел я просто пересадить наших бойцов с грузовиков, на бронетранспортёры, а потому нам надо ещё как минимум полсотни шоферов. Мы двигались весь день, кружа по лесам и не выезжая, вернее почти не выезжая на обычные дороги, а пересекая их. В качестве нового места нашего базирования отцы командиры выбрали достаточно большой лесной массив с протекающей через него небольшой речкой. Прибыв на место уже под вечер, занялись разбивкой лагеря, кстати с того склада мы вывезли ещё и армейские палатки, правда немного, так что на всех их уже не хватило, всего полтора десятка штук, но под штаб и лазарет было, а также под первую роту. Я по этому поводу не особо расстроился, более чем уверен, что смогу добыть ещё палатки, не наши, так немецкие.

На следующий день, бойцы остались разбивать лагерь, все, кому не хватило палаток, принялись строить шалаши, а то вдруг дождь пойдёт, всё не под открытым небом будут, да и всё же под даже такой крышей спать привычней, чем под открытым небом. Я же со своими бойцами двинул в разведку, у нас к этому времени скопилось уже почти два десятка пернатых, так что надо было дать им хороший поджопник и отправить воздухом к себе, а для этого требовался аэродром. Один из наших стационарных аэродромов был в сотне километров от нас, пешкодралом конечно туда добираться будет долго, а вот на машинах максимум часов 6, что для нас вполне возможно, вот я и двинул туда посмотреть, как там аэродромную немчуру взять за цугундер. Выехав из леса, дальше двинулись уже, как белые люди по дороге, а взял я с собой своих гавриков и людей Рымова, так что ехали мы на четырёх мотоциклах, моём бронетранспортёре с рацией и четырёх грузовиках, причём я взял с собой также два десятка водителей, так, на всякий случай, вдруг ещё что полезное смогу отжать у немчуры. Кстати отцы командиры осознав нашу растущую потребность в водителях, отобрали полсотни бойцов, что сами изъявили желание научиться ездить на машинах, и стали учить их. Вроде чему их успеют научить за считанные дни, но им ведь не в городах ездить, правила дорожного движения также учить не надо, а всё что нужно, так это тронутся с места и не въехать в зад впереди едущего. За два — три дня сумеют их научить трогаться с места и вовремя рулить, а там они и опыта в процессе езды наберутся, а то сколько ещё профессиональных водителей к нам присоединится неизвестно. Пока будут в себя приходить и готовится, а затем надо будет озаботится и тяжелым вооружением, а значит нужно будет снова ловить и потрошить немецких бляхоносцев.

К аэродрому выехали без приключений и остановились в паре километров от него, а дальше ножками. Забравшись на раскидистое дерево, принялся изучать аэродром, это оказался наш бывший, причём с одной бетонной полосой и стационарными зданиями и ангарами. На этом аэродроме базировалась шестёрка мессеров и 56 немецких пикировщиков, а охрану аэродрома осуществляла рота пехоты и восемь спаренных зенитных установок калибра 20 миллиметров. Также я углядел в стороне несколько наших самолётов, с десяток наверное, но вот в каком они были состоянии не имел ни малейшего понятия, может исправны, а может уже и отлетавшие своё. Тщательно всё изучив и записав в блокнот, а также сделав зарисовку аэродрома, что бы потом было легче разрабатывать операцию, двинулся назад. Переночевав, следующим утром двинулись назад и наткнулись на фельджандармов. Проехать просто так мимо них было выше моих сил, да они и сами нас тормознули, так что через пять минут к нам присоединилось ещё два мотоцикла, а главжандарм лежал в кузове моего бронетранспортёра и с ужасом смотрел на усевшегося прямо перед ним Хана, из пасти которого порой капала слюна. Через полтора часа, встав на короткую остановку, стал пытать немца на всякие ништяки, которые могут нам пригодится, так и узнал от него про склад нашего тяжёлого вооружения и ремонтников, которые как ремонтировали собственную технику, так и приводили в порядок нашу, захваченную. Мне даже не пришлось зверствовать, достаточно было сесть рядом со мной Хану, а мне достать нож и предложить немцу смотреть, как моя собака сейчас будет обедать частями его тела, которые я ей отрежу и немец поплыл. Узнав всё, что мне было нужно, уже привычно вогнал свой нож немцу в сердце, да так и оставил его привязанным к дереву. По дороге перехватили ещё пяток грузовиков с топливом, так что теперь мы бензином обеспечены надолго, а к вечеру уже въезжали в наш лагерь.

На операцию решили взять весь отряд, вернее его боевую часть, а вся хозслужба и прочие артиллеристы, танкисты и остальные остались в лагере, ибо нехрен гвозди микроскопами забивать. Пехоту мы и так ещё наберём, а вот другие рода войск уже гораздо сложней. Мы снова ехали сейчас глухими тропами, и к аэродрому выехали уже в сумерках. Встали там же, где и в прошлый раз, водители остались охранять технику, а мы двинулись на аэродром. В полночь, после смены караула, сначала тихо сняли всех часовых, а затем расползлись по аэродрому, блокировав все здания, где были немцы, после чего просто закидали их бутылками с зажигательной смесью из бензина и масла. Зачем рисковать своими людьми, пленные немцы нам не нужны, а так получилось дёшево и сердито, штурмовали только диспетчерскую, но и там сопротивления как такового не получилось, все немцы были в лучшем случае вооружены пистолетами, так что их моментально перестреляли. Затем принялись изучать самолёты, из наших самолётов, стоявших на окраине, исправными оказались лишь четверо. Два ишака, один из которых оказался пушечным, мигарь и СБ.

Ишак — Истребитель И-16, выпускался в различных модификациях, в данном случае, это тип 17 с двумя автоматическими пушками ШВАК, калибра 20 миллиметров.

Кроме наших самолётов, к вылету подготовили ещё 6 худых и 4 лапотника, и незадолго до рассвета, самолёты взлетели, и полетели к своим. Первыми шли наши самолёты, а на некотором расстоянии от них уже немцы, это обусловилось тем, что бы наши самолёты сели на аэродром первыми и предупредили о посадке трофейных самолётов. Отправив летунов, мы облили все самолёты бензином и подожгли их, после чего заминировав склад с бомбами, покинули аэродром, при этом мы забрали с собой один топливозаправщик с бензином, наш ЗИС-6 с цистерной, и восемь Flak 38, на колёсном ходу, которые мы подцепили к аэродромным грузовикам. Пока они нам навряд ли пригодятся, но в будущем могут вполне сгодится. Когда мы уезжали, то небо стало светлеть, а за нами разгорался пожар. Когда мы отошли на пару километров от аэродрома, рванул склад с авиабомбами и топливное хранилище. Не знаю, как там со взлётной полосой, но по крайней мере все строения там точно сгорели.

Штаб 5-ой армии.

Сообщение о том, что на один из аэродромов сели четыре наших и десять немецких самолётов, не особо заинтересовал начальство, больший интерес у начальства вызвал факт наличия в немецком тылу боеспособного подразделения.

Командующий 5-ой армией, генерал-майор танковых войск Потапов, работал в своём кабинете, когда к нему вошёл начальник разведки армии.

— Михаил Иванович, тут интересное сообщение пришло, сегодня утром, на один из наших аэродромов приземлились три наших истребителя и один бомбардировщик.

— И что? Это должно интересовать штаб армии?

— Обычно нет, но не в этом случае. Во-первых, все эти лётчики были сбиты над территорией противника, и приземлились не на своих, а на чужих самолётах. Во-вторых, следом за ними приземлились ещё десять самолётов, уже немецких, шесть истребителей и четыре бомбардировщика.

— Это уже интересней, но всё же не тянет для внимания штаба армии.

— Само собой да, хотя случай всё же не ординарный, когда сбитые над территорией противника лётчики возвращаются назад на чужих самолётах, причём часть из них трофейные. Но главное не это, основной интерес представляет то, как они смогли получить эти самолёты.

— И что там?

— А там очень интересно, по докладам всех лётчиков, они встретили на своём пути отряд батальонного комиссара Ильичёва. Тут тоже на первый взгляд вроде, как ни чего особого, если не принять во внимание то, с какой скоростью растёт его отряд. На момент захвата его отрядом немецкого аэродрома, он уже был полнокровным механизированным батальоном, при том, что этот батальон был создан на основе роты всего пару дней назад, а пару недель назад не было и этой роты.

— Это как?

Удивление генерала Потапова было неподдельным, пока все части в процесса прорыва к своим из окружения только теряли состав, но ни как не пополняли его.

— Несколько лётчиков, что самыми первыми попали к Ильичёву, видели всё сами. Его отряд не стремится как, как остальные как можно быстрей выйти к своим, наоборот, он ни куда не торопится и всеми силами пополняет свой отряд. Кроме окруженцев, которые регулярно на него выходят и которых он берёт себе, он уже дважды освобождал наших пленных. В первый раз он так довёл свою численность до роты, а во второй раз до батальона.

— Хорошо, допустим он довёл численное количество людей до полноценного батальона, но где он возьмёт для них оружие?

— А вот тут самое интересное, в отряде есть один очень интересный кадр, как узнали лётчики, это он обеспечивает отряд всем необходимым.

— И кто этот волшебник?

— Есть у Ильичёва такой боец Арнаутов, тот, вместе со своими людьми, а у него небольшой отряд, так вот, он, под видом немецкого подразделения в наглую, в немецкой форме и на немецкой технике раскатывает у немцев в тылу, как у себя дома. Это он достал вооружение, форму и амуницию на весь отряд, и он же нашёл немецкий аэродром, который они позже захватили.

— Вот значит как, и что нам делать?

— Думаю для начала надо постараться наладить с ними связь, а там возможны варианты. Отряд Ильичёва, в составе пехотной роты, накануне освобождения большой колонны наших пленных, уничтожил немецкий пехотный батальон на марше. Лётчики говорили, что бойцы после этого очень воодушевились и обсуждали между собой подробности. В тот же день, он кстати освободил и пленных, так что его отряд из роты стал батальоном, а на следующий день Ильичёв передал руководство отрядом подполковнику Рудакову, а сам стал при нём заместителем по политической части. Думаю такими темпами, через неделю или две, Рудаков будет уже командовать полком.

— Хорошо бы, полнокровный полк в немецком тылу может натворить дел.

— Вот и я о том же, они вполне могут создать настоящий хаос в немецком тылу, уничтожение тыловых колон, складов, штабов, артиллерийских частей на марше, да и обычные части, судя по тому, как они ротой полностью уничтожили пехотный батальон, вполне могут нанести немцам значительный ущерб.

— Значит так, делай что хочешь, но связь мне с ними организуй и чем раньше, тем лучше.

— Сделаю товарищ генерал.

Начальник разведки ушел, а Потапов стал прикидывать его шансы найти отряд подполковника Рудакова. Надо будет, как только он их найдёт, сбросить им радистов с рацией и организовать регулярную связь. Своевременный удар в нужном месте может сыграть значительную роль во многих операциях, а массовые диверсии в немецких тылах значительно задержать их продвижение вперёд.

К вечеру мы благополучно вернулись в наш лагерь, подполковник Рудаков решил пока на несколько дней остаться тут, благо, что ни каких акций мы тут не устраивали, и повода искать нас тут у немцев не было. А на следующий день уже подполковник Рудаков давал мне новое задание. Мне надо было найти тяжёлое вооружение для отряда, а при возможности и бронетехнику. Пока же отряд стоял на месте, Рудаков приказал гонять бойцов, что решили выучится на водителей с утра до вечера. Надеюсь за это время они хоть чему то научатся и смогут хоть как то ехать, а большего нам пока и не надо. Пока же Рудаков с Ильичёвым принялись формировать миномётные и артиллерийские дивизионы, хотя бы расчёты сформировать, а орудия и миномёты получат потом, когда их достанут.