Богиня. Тайны жизни и смерти Мэрилин Монро

Глава 36

В феврале 1962 года отец Артура Миллера Айзадор, отдыхавший во Флориде, получил телеграмму следующего содержания:

В тот вечер старик и актриса ужинали в клубе «Джиджи» и смотрели слабенькую танцевальную программу. Потом они вернулись в отель, где Мэрилин известила свекра, что Артур снова собирается жениться. На этот раз его избранницей была Индж Морат.

Отец драматурга был удивлен. Позднее он говорил: «Мэрилин хотела, чтобы я воспринял все правильно. Она хотела, чтобы я защитил ее, но и она сама защищала меня». Тем же вечером в кармане своего пальто Миллер-старший обнаружил 200 долларов.

В январе Мэрилин потрясло известие о помолвке Фрэнка Синатры с Джульет Проуз. Теперь же намерение Артура Миллера вступить в очередной брак повергло ее в буквальном смысле в шок. Она замкнулась, отделив себя от всего остального мира, и даже не отвечала на телефонные звонки. Потом она узнала, что миссис Миллер беременна. Услышав о скором рождении ребенка, Мэрилин, по-видимому, расстроилась еще больше: ведь ей-то не довелось познать радости материнства.

В тот период она готовилась к съемкам картины «Так больше нельзя». Это был последний фильм, который по условиям контракта она должна была сделать для киностудии «XX век — Фокс». Закончен он не был. Генри Уэйнстейн, продюсер, фильма и друг семьи Гринсонов, узнал о душевном состоянии Мэрилин, и это повергло его в ужас.

Однажды, примерно в то время, когда Мэрилин известили о новом браке Миллера, актриса в 8 часов утра не пришла на обсуждение костюмов. Уэйнстейн позвонил ей, на другом конце провода ему ответил заплетающийся хриплый голос. Продюсер сказал, что приедет за ней немедленно, на что Мэрилин едва слышно пробормотала: «Здесь только одна кровать. Где ты будешь спать?» Он застал ее в состоянии комы от чрезмерной дозы барбитуратов. Вызвали врача. Бедный желудок Мэрилин, давно знакомый с промываниями, снова был промыт, и Мэрилин возвратили к жизни.

На студии «XX век — Фокс» провели собрание. Один из исполнительных директоров сказал, что съемки надо отменить, так как Мэрилин совершенно не в состоянии работать. «Обычно съемки отменялись при сердечных приступах, — пояснил он. — Но в данном случае то же самое: ведь в любой день она может погубить себя, приняв излишнюю дозу».

«Но нет, — возразил один из его коллег, — если бы у нее был сердечный приступ, мы никогда бы не сумели застраховать производство. А теперь в этом проблемы нет. С медицинской точки зрения она в хорошем состоянии».

Предпочтение было отдано второй точке зрения. Работа над картиной, прозорливо названной «Так больше нельзя», продолжилась. Однако, по рекомендации доктора Гринсона, Мэрилин вначале получила короткий отдых. Тогда она и отправилась во Флориду, чтобы повидаться с отцом Артура Миллера и Джо Ди Маджо, а 20 февраля внезапно уехала в Мексику.

Парикмахер Джордж Мастерс со всемирно известной кинозвездой на коленях сидел в туалете самолета. Мэрилин Монро настояла, чтобы они уединились там, и он привел в порядок ее волосы и поправил макияж. В городе Мехико актриса хотела появиться во всей красе. Поездка была задумана как частный визит, но сохранить его в секрете не удалось.

В отеле «Хилтон», где Фрэнк Синатра заказал для нее номер, тихая компания выдержала осаду. По коридорам ходила вооруженная охрана, но журналисты, обуреваемые желанием взять интервью, своих позиций не сдавали. Два дня спустя, когда они своего наконец добились, состоялась шумная пресс-конференция. Фотографы изощрялись друг перед другом, желая удовлетворить самые прихотливые фантазии читателей. Один снимок, не опубликованный в то время, особенно близок к порнографии. Он подтверждает, что трусиков Мэрилин не носила. Актриса с мрачным видом на протяжении всей пресс-конференции попивала шампанское.

Получив свою дань, репортеры на несколько дней оставили Мэрилин в покое. Из Мехико она ездила на рынок Тулука, а также на горный курорт Такско. В сопровождении Юнис Меррей, ее компаньонки из Лос-Анджелеса, актриса делала покупки для нового дома: стол, зеркала в серебряной оправе и картины. Завела она себе и новых друзей.

Старые соседи из Коннектикута познакомили Мэрилин с одной супружеской четой, которая вызвалась показать ей Мехико. Это был Фред Вандербилт Филд и его мексиканка-жена. Филд, родившийся в невероятно богатом семействе, получил прозвище «первый коммунист Америки с радужным будущим». Они с женой входили в колонию сторонников левого крыла. В Мехико супруги чувствовали себя в изгнании. Познакомившись с Мэрилин, они сразу же полюбили ее. На их взгляд, она была «красива безмерно, отзывчивая, привлекательная, самобытная и остроумная; любознательная, она с жадностью знакомилась с новыми предметами, людьми, мыслями; в то же время она была невероятно сложна».

Судя по словам Фреда Филда, политические взгляды Мэрилин были «смелыми — она рассказывала нам о своих переживаниях по поводу гражданских прав, о равноправии черных, восхищалась тем, что было сделано в Китае, гневно осуждала «охоту за красными» и маккартизм, говорила о своей ненависти к Дж. Эдгару Гуверу».

Мэрилин прониклась к Филдам доверием. Она с восторгом рассказывала им о знакомстве с Робертом Кеннеди, о Фрэнке Синатре. Но больше всего она говорила о прошлых неудачах и надеждах на будущее.

«Очень много рассказывала она о браке с Артуром Миллером, — говорит Филд, — делая упор на то, что она потеряла, о браке, который не состоялся, о потере детей. Она говорила, что хотела бы уехать из Голливуда, найти какого-нибудь парня — насколько я понял, что-то среднее между Ди Маджо и Миллером, — такого, который был бы обходителен с ней и в то же время мог быть интеллектуальным лидером и все время подталкивать ее. Она хотела жить в деревне, в корне изменив свою судьбу. Много внимания в разговорах актриса уделяла собственным недостаткам ума, неспособности уживаться с людьми, которыми восхищалась. Она говорила о своем возрасте, о том, что скоро ей исполнится тридцать шесть, а также о необходимости как-то держаться на плаву».

Филд видел, что Мэрилин много пьет. Он вспоминает: «У меня создавалось впечатление, что Мэрилин имела очень много сексуальных связей, длившихся всего одну ночь. По всему было видно, что это позволяло ей в какой-то степени расслабиться».

Филд с беспокойством отмечал, с какой скоростью развивалось очередное увлечение Мэрилин одним мужчиной. Речь идет о Хосе Боланьосе, мексиканском сценаристе, который был моложе ее на десять лет.

Боланьос, стройный молодой человек приятной наружности — пожалуй, даже слишком приятной, — начал ухаживание стремительно, отчего оно скорее походило на атаку. Сначала он прислал на серебряном блюде (семейной реликвии, по его словам) цветы Пэт Ньюком, пресс-секретарю Мэрилин. Ньюком, тронутая вниманием, познакомила Боланьоса с Мэрилин, чтобы та могла «выходить на люди и хорошо проводить время».

Прибывший утром Фред Филд понял, что мексиканец провел у актрисы всю ночь. Позже, когда Мэрилин поехала в Такско, Боланьос увязался за ней. Он появился в середине ночи, причем не один, а наняв несколько музыкантов, и у отеля спел ей жуткую серенаду. Несмотря на предупреждение Филда, Мэрилин продолжала встречаться с мексиканцем.

Боланьос происходил из семьи со средним достатком. Еще до встречи с Мэрилин он был уже довольно известен в мире кино. Себя он считал большим другом великого режиссера Луи Бюньюеля. В двадцатилетнем возрасте он написал сценарий для «Кукарачи», снискавшей самые восторженные похвалы, которые, однако, не поправили его дела, пошедшие на спад.

В беседе со мной в 1983 году Боланьос все так же превозносил Мэрилин. Он рассказывал, что роман их продлился до самой ее кончины, т. е. в общей сложности пять месяцев со дня знакомства, и что с ним она получала редкостное сексуальное удовольствие, которого не знала с другими мужчинами. Еще он утверждал, что незадолго до смерти она собиралась выйти за него замуж. Его адвокат и друг Хорхе Барраган повторяет то же самое — об этом же он говорил и в 1962 году, за несколько дней до смерти Мэрилин. Те, кто был близок с Мэрилин, рисуют довольно противоречивую картину.

По словам ее нью-йоркской горничной Лены Пепитоне, Мэрилин действительно упоминала о Боланьосе и говорила, что он хотел бы жениться на ней. На снимках, сделанных вскоре после ее визита в Мексику, можно увидеть Мэрилин, танцующую с Боланьосом. Она выглядит оживленной, но очевидцы добавляют, что она была очень пьяна в тот вечер. Другие современники, включая Пэт Ньюком, Юнис Меррей, а также парикмахера Джорджа Мастерса, подтверждают, что мексиканец приезжал в Лос-Анджелес.

Может быть, близость с Боланьосом была лебединой песней актрисы? Как мы увидим дальше, знакомство это вполне могло иметь мрачный оттенок. Независимо от того, какими мотивами руководствовался мексиканец, Мэрилин переживала смятение и чувство сожаления.

Незадолго до отъезда из Мехико она посетила Государственный институт защиты детей, который занимался обеспечением сирот и обездоленных подростков. Она намеревалась сделать пожертвование в сумме 1000 долларов, но потом в каком-то порыве разорвала чек и выписала новый на 10000 долларов.

Из сообщений некоторых репортеров мы узнаем, что Мэрилин собиралась взять на воспитание какого-нибудь мексиканского ребенка. Должно быть, в ней снова проснулась тоска по материнству. В недалеком будущем все это приобретет мрачную окраску.

Утром 2 марта, когда Мэрилин должна была лететь домой, ее никак не могли разбудить. Парикмахер актрисы Джордж Мастерс вспоминает: «Мне пришлось нести ее на руках. Помнится, я поднял ее с постели и вынес из комнаты. Похоже, она снова приняла слишком много пилюль». Со всклоченными волосами, в темных очках актриса, пошатываясь, появилась в аэропорту. В одной газете ядовито написали, что от нее пахло спиртным и что визит в Мексику закончился пьяным марафоном.

На прощание Мэрилин в адрес газетчиков бросила: «Адьос, мучачос»1, — и неустойчивой походкой пошла к самолету, который должен был доставить ее в Лос-Анджелес. Начался ее последний раунд.

1. До свидания, мальчики (исп.)