Большие каникулы

АБРИКОСЫ С ЛУКОМ

НЕСЧАСТЬЕ БЫЛО СТОЛЬ ЖЕ НЕСОМНЕННЫМ, сколь и непоправимым. Он забыл еду дома. Всю. Он сам положил сверток с едой за окно, вчера вечером… там он и остался. Теперь напрасно он выворачивает наизнанку карманы рюкзака… Не глотать же фонарь или плащ…

— Что ты ищешь?

— Хм? Ничего.

Вот в чем все несчастье. Он-то, Биджика, может и потерпеть, ведь в конце концов сам виноват. Но Дору? Во-первых, он — гость, во-вторых — чего от него ждать? Он перешел всего лишь в четвертый (того и гляди, еще соску запросит). В-третьих, кто же, если не он сам, Биджика, так настойчиво предлагал гостю повести его пешком через гору, в Мусариу, к римским рудникам? Они прекрасно могли бы досыта наесться перед уходом, но он Биджика, сам нет и нет: «Будем жарить сало в лесу!» Они прекрасно могли бы поехать автобусом, но ему, Биджике, взбрело в голову: «Пойдем самой короткой дорогой, через Девичий холм, к Долинной пещере»…

Целых два часа он болтал не умолкая, обращая внимание малыша на каждый источник, на каждую дикую черешню и каждый гриб, словно все это принадлежало ему лично…

Вдали показалась березовая скамейка, на которой он собирался накормить своего гостя — в тени, возле источника, под скалой, обросшей мягким и влажным лишайником. А еда осталась дома! Вся: булочки с творогом, сало, лук, абрикосы… Лишь бы малыш не попросил есть!..

— Ты сказал, что здесь мы будем жарить сало! — в ту же минуту заговорил мальчик.

— Тебе что, жить надоело? — испуганно встрепенулся Биджика.

— А что?

— Как это что? Я скажу тебе, — я, Биджика…

В самом деле, надо ему что-нибудь сказать, объяснить… Но как? Не признаваться же, что он, недотёпа, забыл еду дома, за окном?! И Биджика очень авторитетно заговорил:

— Можешь мне поверить: в дороге еда — чистая отрава.

— Он сделал жест, напоминающий харакири, и многозначительно усмехнулся. — Желудок! И самые вредные — это булочки. Булочки с творогом…

— А сало?

— Ого-го!

— Почему?

— Как почему? Ведь ты сейчас перенасыщен окисью кислоты — ты и представления не имеешь, что это такое, вы еще не проходили, — а я говорю тебе лично, что сало содержит такое вещество — циклобарбитал называется — которое в соединении с потом… — чистое несчастье. Хочешь, чтобы я тебя на спине тащил?

Мальчик что-то пробормотал и пошел впереди. Идя следом за ним и проклиная в душе свою рассеянность, Биджика думал: «Хоть бы скорей добраться до поляны, там щавеля видимо-невидимо. И ежевика растет на опушке». С того момента, как он обнаружил, что забыл еду дома, его охватила какая-то слабость. Он ожесточенно смотрел на извилисто спускавшуюся вниз тропинку, коленки у него дрожали и из тысячи вещей, которые он мог бы сказать, в голове застряла одна-единственная: «Хоть бы терновник поспел!»

Они поднялись на вершину Девичьего холма. Отсюда их городок был виден, как на ладони. Казалось, он лежит на дне большого котла и, как кривой саблей, рассечен рекой Криш. Обычно, стоя здесь, Биджика любил отыскивать глазами свой дом в путанице улиц и строений. Но сейчас он смотрел туда, полный негодования. Там был дом, там были окна, там был сверток с едой…

— Ты есть не будешь? — снова услышал он вопрос малыша.

— Я? Ты что, очумел? Ведь я тебе объяснял. Произойдет антитифопаратифическая реакция, и твой желудок…

Мальчик не стал возражать. Но через полчаса, когда они подошли к густому кустарнику, он обернулся к Биджике:

— А теперь куда?

В самом деле, куда? Кажется, прямо вперед, до зарослей можжевельника. Или… направо? Пробираться через кусты было невозможно. Лучше уж вернуться.

— Обойдем!

— И тебе совсем не хочется есть?

— Мне? Я лично могу не есть в дороге двое суток. Разве я тебе не говорил?

— Совсем ничего? Даже абрикосы?

— Абрикосы?! Да знаешь ли ты, сколько йодистого бикарбоната содержится в одном квадратном миллиметре абрикос? Я лично тебе объясню…

И Биджика, пошатываясь от голода, говорил, говорил, не переставая, боясь остановиться и услышать хныканье мальчика: «Тогда дай хоть мне поесть».

Но мальчик не произносил ни слова. И слава богу. Потому что ведь он мог спросить: «Когда же мы придем?» И он, Биджика, лично, не смог бы ему ответить. Они попали в какую-то болотистую долину, шли и шли, как будто все вниз, но ни Мусариу, ни римских рудников и в помине не было…

И вдруг Биджика замер. Он стоял на окраине города, прямо у моста через Криш, в трехстах метрах от собственного дома!

Биджика почувствовал, что воскресает. Ему захотелось прыгать, кричать. Мальчик опрометью кинулся к дому. «Он съест, съест, съест все… проглотит все восемь булочек, что лежат там, за окном…»

Кухня оказалась запертой, но Биджика знал, где лежит ключ. Он открыл дверь и бросился к окну. Но между стеклами — ничего.

Только приглушенно жужжит пленная муха…

Биджика упал на постель и тихо застонал.

— Что с тобой? Тебе плохо? — испугался малыш.

— Я умираю… от голода… не могу…

— Почему ты мне не сказал? Ведь сверток был у меня.

— И ты все съел?

— Да… ты сказал, что…

— Несчастный! Все?!

— Осталось немного луку…

— Давай его сюда!

— И абрикосы…

— Тащи.

После этого некоторое время слышалось лишь чавканье: луковица, абрикос, луковица, абрикос. Абрикос, луковица…

— А живот? — осмелился спросить малыш.

— Ха, пустяки! Лично, я, Биджика, тебе говорю! — и засмеявшись, мальчик начал авторитетно разъяснять своему маленькому приятелю, как происходит обмен веществ в абрикосах и сколько калорий содержит луковая кожица и кожица абрикоса и… как полезен квадратный миллиметр…

Но тут он остановился, сморщился и обеими руками схватился за живот.

— Что с тобой? — испугался малыш. — Дать тебе сульфатиазол? Я всегда ношу его с собой.

Но Биджика уже ничего не слышал. Он лично изо всех сил бежал куда-то в самую глубину двора…

Малыш уселся за стол. Возле него, в круглом плетеном сите, завернутые в чистое полотенце, лежали еще теплые булочки с творогом.