Бордель: Когда зайдёт солнце

Офелия

— Меня обычно мало волнует, почему такие, как ты, милые и молодые, идут в такую… Довольно экзотическую профессию… Но всё же спрошу об истинных причинах. Копишь на учёбу? Задолжала кому-то? — женщина, выглядящая достаточно молодо для своего настоящего возраста, вдыхает никотин и пытается расколоть одним взглядом невинное создание, сидящее перед ней.

Это совсем юная девушка с тёмными длинными волосами, которые она с утра завязала в тугой пучок, чтобы скрыть их густоту. Серые глаза, вроде лишённые какого-либо интереса к месту, где находится их хозяйка, внимательно следят за тем, как высоко поднимаются клубы дыма. Она жмёт и переминает пальцы, уже на сто процентов уверяя себя, что над ней посмеются и выдворят.

— Всем нужны деньги, — скрыв свой страх, девушка делает вид, будто всё идёт по плану.

— До этого опыта не было? — уже давно заинтересовавшись молоденькой особой, женщина старается не выдавать свои настоящие эмоции.

— Не было, — чётко отвечает на вопрос и поглядывает на наручные электронные часы.

— Конечно, это прекрасно, что ты готова отдать свою девственность, но клиенты предпочитают опытных девушек в этом деле, — наигранно выдыхает и отклоняется на спинку кресла. Пытливые и опытные глаза хозяйки ещё раз изучают комплекцию, сложение юного тела, манеры и внешность. Она, безусловно, милая, притягательная и красивая. Всё при ней, и ломать судьбу совсем не хочется.

— Но мне нужны деньги, поймите! — обаятельные серые глазки непринуждённо начинают умолять. Женщина всё понимает: девушки приходят и просят помочь, не зная, как много отдают взамен.

— Если возьму к себе, рискну потерять главных клиентов… — продолжает играть с нервишками девушки, у которой итак всё на пределе. Это её последний шанс.

— Я буду учиться! Буду брать любые курсы! — не веря, что такое может вообще произносить, школьница наклоняется к столу и создаёт долгий зрительный контакт.

Рваться туда, где не знаешь, что будет, — огромная ошибка, и понимание придёт возможно годы спустя. А сейчас нужны деньги, и то, что будет завтра, совсем неважно.

— Ну… — задумчиво произносит, — У тебя милая мордашка, есть манеры, только это и спасло, — уклончиво отвечает, а сама, как бизнесвумен, радуется находке. У этой клиенты будут в очереди стоять, и для неё подобная радость бесценна, ведь малышка ещё ничего не понимает.

— Так, значит… — перестав даже дышать, темноволосая чувствует страх, что вроде не готова ступать на такую скользкую дорожку, но вынуждена.

— Как хоть тебя зовут? — достав какой-то помятый блокнот, женщина показывает всем видом, что не особо и важна эта информация, — Точнее, как тебя будут звать?

— О чём вы? — серые глазки расширяются, и хозяйка чуть ли не злобно скалится.

— Никаких реальных имён, никакой информации о себе, здесь у тебя другая личность!

Девочка задумывается, переосмысливает и пытается быстрее сконцентрироваться на всех имеющихся в голове именах, но выходит без всякого результата.

— Хорошо, даю тебе три на выбор: Йолана, Мартина, Офелия. Они все более менее экзотические и необычные, но это только для твоего блага. Клиент не знает имени — проще ему, проще тебе. Нельзя привязываться, — она держит в пальцах ручку, готовая вписать новое имя в список своих «сотрудниц».

— Офелия? — с уст срывается что-то похожее на вопрос, а не на утверждение.

— Тогда с этого дня ты значишься здесь, как Офелия. Пойдём. — Желая поскорее разобраться с введением новой девушки в этот грязный бизнес, хозяйка борделя встаёт с кожаного красного кресла и направляется к другой двери, за которой скрываются несколько коридоров, наполняющиеся всё громче и громче стонами.

Девчушка боязно поглядывает и не знает, куда точно ступает. Тут пошло, тут грязно, тут страшно, но ей необходимо быть именно тут. Нога, обутая в обычные кеды, ступает на липкий пол, два коридора, параллельны друг друга, но женщина выбирает тот, где более менее чисто, где более менее тихо, когда во втором похоть и разврат. Откуда-то доносятся тяжёлые вздохи, а где-то громкие стоны. Мурашки бегут по коже. Противные такие.

— Привыкнешь ещё, — она замечает бросающийся в глаза ужас, что болью отражается на лице ещё совсем невинной девчушки, — Лет-то сколько тебе? Пятнадцать есть?

— Семнадцать… — серые глаза опущены в пол, а в голове вопросы.

— Самое время, — довольно улыбается женщина, и хорошо, что темноволосая не видела эту противную улыбку человека, который ищет только выгоду, — Давай я познакомлю тебя с правилами моего «дома развлечений», — они проходят в тесную комнатку, где девушка впервые видит «таких» особ.

Стоят около одного единственного зеркала и вроде как наводят красоту, точнее то, что от неё осталось. И нельзя сказать, что они одного или приблизительного возраста, кажется, есть даже женщины за сорок, а теперь и семнадцатилетняя школьница. При виде хозяйки все тут же замолкают и, нагло поправляя съехавшее нижнее бельё, оглядывают «новенькую салагу».

— Пополнение, девочки. — Женщина указывает на теперь уже Офелию и демонстративно проходит дальше, к небольшому шкафу, где хранятся разные атрибуты этой профессии.

— Но, Мисс Сеймур, у нас и так много девушек, а… Клиентов есть, кому обслуживать! — высоким писклявым голосочком отзывается рыжеволосая девушка, поправляя свои чёрные чулки. По комнате разносится громкий гул поддерживающих красоток вперемешку с чавканьем жевательных резинок.

— Офелии нужны деньги, так что войдите в положение и замолкните уже! — подойдя к полуразваленному шкафу, женщина, быстро перебирая комплекты нижнего белья, пытается найти что-нибудь подходящее для совсем крошечной девчушки.

Злобные, даже завистливые взгляды прожигают её спину, и это отзывается у неё пустотой в животе.

— Чего встали?! — видимо, тоже почувствовав излишнее внимание к новенькой, Мисс Сеймур, применяет свой самый строгий тон и кидает злой взгляд, — За работу!

В секунду наряженные девушки начинают мельтешить: кто-то продолжает подправлять макияж, местами подкрашивая ложбинку и придавая объём груди, кто-то уже довольно шагает на высоких каблуках к красному коридору разврата.

— Даю тебе взаймы, конечно, два комплекта нижнего белья. Когда появятся свои деньги, будешь покупать своё бельё, а за этим следи! Вернёшь таким, какое было изначально, — впихивает эти кусочки, похожие на нижнее бельё, в грудь девушки и идёт дальше, к другой двери.

— Я хотела поговорить с вами насчёт расписания. Я ещё учусь в школе…

— Так, говори. — Недовольно бурчит и разворачивается.

— Уроки заканчиваются примерно к четырём. И мне надо успевать делать уроки.

— Офелия! — подняв руку, женщина быстро даёт понять, что лишние слова не нужны, — Начинаешь с семи и заканчиваешь к трём, если будет получаться раньше, уходишь раньше, понятно? — и та качает головой, боясь даже начать перечить, что три ночи — это слишком поздно, — Тогда продолжаем. Есть несколько обычных правил. Начнём с обслуживания клиентов. Вообще за ночь некоторые девушки умудряются пройтись по трём-четырём, но это не есть хорошо. Скажу сразу, умей пользоваться своим обаянием, играй глазами, чтобы клиент хотел к тебе вернуться, тем более сейчас на кону твоя девственность, за это ты можешь получить в три раза больше, чем за обычный час, — они входят в небольшое помещение, где стоят гинекологический стул и металлический столик с медицинскими инструментами.

Серые глаза испугано расширяются, а поджилки начинают трястись. Девушка всё отчётливее понимает, в какое дело ввязывается, и, что пути назад нет.

— Ты обязана следить за гигиеной интимных мест, ног, подмышек, всего. Вот для этого мы здесь. Я думаю, ты чиста, раз утверждаешь, что невинна, но надо проверить.

Хозяйка указывает на кресло, как бы приглашая-вынуждая туда сесть. Здесь даже выбора нет, женщина настолько убедительна, приобретя эту черту в этом жёстком бизнесе, что лучше промолчать и подчиниться.

— Вы будете проводить осмотр? — усаживаясь в это страшное для многих женщин кресло, девушка ёжится.

— Да, но один раз, я верю только своим глазам. Снимай и раздвигай. Дело пяти минут, — пока Мисс Сеймур надевает одноразовые перчатки, «Офелия», переборов страх наготы, снимает сначала джинсы, а затем и хлопковые трусики, — Обычно здесь работает Миссис Ричардсон, и ты должна будешь ходить к ней раз в две недели, чтобы она осматривала твоё состояние и докладывала мне. Никаких венерических букетов. Раздвигай, долго ждать? — грубо толкает в стороны ноги, желая поскорее закончить предпоследнюю стадию такого странного приёма на работу.

— Хорошо. — Потеряно шепчет и, испытывая дикое волнение, расставляет ноги на подставки, быстро прикрыв глаза в страхе.

Грубые движения массивных пальцев заставляют горько всхлипнуть и сжать зубами кожу тыльной стороны ладони. Темноволосая сжимается в комочек, испытывая страх и стыд, который в придачу вгоняет её в краску. Без какого-либо сочувствия в ней просто ковыряются, что-то щупают и находят странную болезненную точку.

— Ай! — вырывается из губ девчушки, но она тут же берёт себя в руки.

— Всё. Можешь одеваться, — нагло хлопнув девушку по попе, хозяйка довольно улыбается своей находке: хорошая у неё теперь работница, — Чтобы в таком состоянии и была, никаких болячек. Конечно, клиенты бывают разными: кто-то, например, совсем не любит защиту, поэтому… — выудив из запасов таблетки, протягивает темноволосой, — После первого акта примешь одну, желательно перед сном, и делаешь так вплоть до менструации, заканчиваются эти дни — продолжаешь пить. Всё понятно? — слова быстро вылетают, буквально давя на новенькую: слишком много информации для первого дня.

— А разве я не могу заразиться от самих клиентов? — застегнув джинсы, она поднимается с кресла.

— Все наши клиенты достаточно состоятельные люди, так что не думаю.

— А что насчёт зарплаты? Сколько я буду получать? — это то, что её больше всего интересует.

— Скорее всего за первый раз ты получишь больше всего: девственницы всегда ценятся, а затем будешь получать немного больше, чем остальные.

— Почему больше?

— Твой возраст. Молоденькая ещё, я бы сказала, что даже юная. За это дают больше. В среднем за час сто долларов, пойдёт? — уже недовольная всем этим расспросом, Мисс Сеймур снимает резиновые перчатки и отправляет их в мусорную корзину.

— Пойдёт. — Чётко отвечает «Офелия», сама подсознательно понимая, что это лучший исход по деньгам, но худший по всем остальным параметрам.

— Тогда повторяю: принимаешься за работу уже завтра, клиента подберу. В семь вечера здесь сразу с двумя комплектами, может, двоих успеешь обслужить, — второпях женщина уже устремляется обратно к себе в кабинет, чтобы заняться поиском богатой кандидатуры для этой малышки, но останавливается, чтобы сказать ещё одну важную вещь: — Приведи себя в порядок и подумай, как завтра будешь доставлять удовольствие клиентам. Мне плохие отзывы не нужны.

Вот так и взяли тело на работу, но не за какие-то хорошие внутренние качества или добрую душу, мордашкой вроде выдалась — на этом сойдёт. Здесь не предполагаются речевые навыки, а горловые, здесь не нужна твоя начитанность, самое главное — деньги уметь считать и не зевать. Деньги. Зелёные бумажки. Деньги. Зависимость людей. Деньги. Ключ ко всему миру.

Решив, что думать больше не о чем, лучше уже не забивать голову сомнениями, темноволосая направляется домой, где никто и никогда не должен узнать о такой довольно пикантной, даже грязной подработке. Её портфель наполнен кричащими за себя уликами: нижнее бельё, противозачаточные. Серые глаза опускаются на скрещенные руки, которые еле заметно дрожат при мысли, что завтра она лишится того, за что так держалась. Девственность.

Ей просто надо отогнать мысли. Покончить с сомнениями. И сделать завтра то, за что она получит какую-то сумму. Получит деньги и отдаст взамен свою честь.

— Ну наконец ты пришла, Теа. Как-то поздновато сегодня со школы отпустили…

— А я не в школе была, — вешает свою куртку на крючок и снимает обувь.

— Тогда где же? — бабушка, услышав, как кипит суп, быстрее устремляется в кухню.

— Нашла работу, неплохую вроде… — проскользнув мимо кухни и гостиной, Теа бежит, только пятки сверкают, в свою комнату, чтобы забросить чёртов рюкзак, где столько всего компрометирующего.

— Я же говорила, что не стоит, Тереза! — слышится из кухни, — Куда это ты убежала? — тяжёлые шаги заставили буквально впихнуть под кровать рюкзак.

— Ужин уже готов? — перехватив внимание бабушки у дверей, девушка уводит её обратно, в сторону кухни, и как раз в это время урчит живот.

— Готов, садись и рассказывай, куда это ты решила устроиться?

В небольшой комнатёнке, уже мало похожую на кухню, стоит желтоватый стол, четыре стула, хоть в этом доме живут сейчас только три человека: бабушка и два ребёнка. Время от времени только заходит единственная подруга Терезы, Камилла, и знакомые бабушки.

— Нашла… — прочищает горло девушка, — Хорошее, приличное кафе. Прочитала, что есть вечерние и ночные смены, решила попробовать. Платят достаточно, мы можем…

— Тереза! — бабушка Хизер грозно поглядывает на внучку, уже решаясь припомнить все те разы, где чётко давала понять: учёба сейчас на первом месте, а уже затем идут деньги. Неважно, как они нужны, как сильно сейчас их семья в них нуждается, Терезе, в первую очередь, надо получить образование, — Мы ведь это уже обсуждали.

— Нам нужны деньги, — чётко выговаривает темноволосая и опускает глаза на горячий суп, — В любом случае я выхожу на смену завтра.

Как всё это лживо звучит. Делает вид, что идёт продавать кофе и булочки, а, на деле, своё юное тело всяким пузатым дяденькам.

— Хорошо, Теа, но при одном условии: если твои оценки станут хуже, или ты будешь уставать, то сразу бросишь работу, договорились? — Хизер кладёт руку на макушку внучки, — Чай навести? — оставляет тему работы открытой, уже не решаясь давить.

— Давай. Кстати, суп очень вкусный, — блаженно прикрыв глаза, девушка наслаждается, будто бы детскими воспоминаниями, в последний раз. Завтра — точка отсчёта новой взрослой жизни.

И так сложно оказалось пережить этот вечер, а затем и ночь. Тереза после ужина заняла на целый час ванную, чтобы выполнить пункт, упомянутый Мисс Сеймур, — «Чистая и гладкая везде». Она вычищала каждый миллиметр своего тела, привела в порядок ногти на ногах, срезала на руках, тщательно промыла волосы, а затем также тщательно их высушила. Физически всё было в порядке, готово, а вот в голове творился дикий хаос. Завтра придётся отдать себя незнакомцу?

Именно с этой мыслью девушка и легла спать, не видя ни одного сна. Ни плохого, ни хорошего, в голове была такая невыносимая пустота. Может, это и к лучшему? Отдаться и забыть про это? Навряд ли получится: эта работа теперь навсегда отпечатается в её памяти, в её жизни.

Будучи самым пунктуальным перфекционистом девушка встала ровно в полвосьмого и позволила себе пару минут просто постоять перед зеркалом, обдумать происходящее. И это было совсем не вовремя, нельзя ставить саму себя на границу неуверенности, когда договор «подписан». Убивая в себе любые зачатки чувств, Тереза изо всех сил пытается сконцентрироваться на уроках, на словах учителя, но это совсем не помогает. Перед глазами буквально до последней минуты, проведённой в школе, стоит картинка того грязного борделя, у неё даже представления нет, как выглядит та самая спальня, где всё случится. Там будет потно, душно, возможно под кроватью найдутся использованные презервативы, а где-то под креслом лежат либо трусики, либо бюстгальтер.

— Хей, Теа! — пока ноги девушки ведут к автобусной остановке, к ней подбегает светловолосая девчушка, которая немного выше и даже крупнее сероглазой, — Что ты сегодня делаешь в шесть? — крайне заинтересовано спрашивает подруга.

— Я… — неуверенно, боясь случайно расколоться и проболтаться о своём тёмном секрете, Тереза убирает прядь тёмных волос за ухо, — Я занята сегодня, Кам.

— Чем-то очень важным, что может переплюнуть вечеринку у Мэтта? — быстро тараторит и вкладывает в каждое слово недовольство.

— Ну ты же знаешь я не люблю и не хожу на вечеринки. — Она прикусывает внутреннюю часть щеки, а головой понимает: лучше быть со сборищем пьяных подростков, чем в борделе с каким-нибудь пузатым дяденькой, который “научит” её взрослой жизни. Да, это то, как она всё себе представляет: у него будет огромное пузо, покрасневшие от конъюнктивита глаза, на опухшем пальце обручальное кольцо, которое теперь даже при помощи мыла не снять.

— Вообще, я не должна говорить, но тебя там ждёт Энди, — от услышанного внутри всё обрывается, говоря далеко не о здоровых и нормальных чувствах к хозяину этого красивого, но простого имени. И при этом он является самым приземлённым парнем из всей футбольной команды, дружит с каждым, не выделяя новичков, лузеров или элиту. Для него не существует другого класса — эта черта в нём кажется Терезе идеальной.

— Это не меняет моё отношения к вечеринкам. Даже если Королева Елизавета меня там будет ждать, дела никто не отменял, — Тереза изо всех сил старается придать голосу стойкость, всё быстрее и быстрее шагая в сторону автобусной остановки.

— Даже если Королева? — ещё раз переспрашивает Камилла, хихикая над подругой и одновременно не понимая, почему та воротит нос от вполне симпатичного парня.

— Ладно, это я перегнула, но суть ты уловила, — мимолётная улыбка блестит на розоватых, даже бледных от страха, губах.

— Как хочешь, подруга, но, если всё-таки передумаешь, напиши мне, я уже присмотрела тебе платье… — Ками быстро чмокает темноволосую в щёчку и уносится к своему велосипеду, оставленному на школьной парковке.

Только Тереза остаётся наедине со своими мыслями и гнетущим страхом изнутри, так сразу же начинает приукрашивать, а точнее уродовать того придурка, который сделает с ней непоправимое. Все девушки, конечно, проходят через такой этап в своей жизни, но лучше всего, ярче всего, когда сделано это с любимым. Вот сейчас она вспоминает доброе лицо Энди, его такой аккуратный взгляд, который она ловит на себе каждый раз, когда проходит мимо. Возможно всё могло между ними получиться, но… Стеснительность Терезы иногда портит взаимоотношения с людьми. Хотя именно эта черта делает её собой, делает такой милой и притягательной для мужского пола.

Длинные тёмные волосы были настолько густыми, блестящими, что манили каждого потрогать — это то, чем она действительно выделялась на фоне остальных красоток. Личико было обычным, подростковым, но изгибы… Под обычной футболкой, более подходящей парнишке, скрывались точёные черты тела. Но вновь, когда смотришь на то, как волосы сковывали её руки и спину ровным ореолом вплоть до бёдер, хотелось их потрогать, узнать, какие они… на ощупь. Из-за того, что волосы постоянно грязнились, а мыть такие длинные в одного почти невозможно, девушка собирала их либо в тяжёлый конский хвост прям на затылке, либо в толстую косу, возможно в две.

Ноги, спрятанные под мешковатыми джинсами, привели Терезу к месту, за дверьми которого она превратиться в Офелию, девушку-конфетку. Всё кричало о том, что надо бежать в противоположную сторону, сжечь то нижнее бельё и сделать вид, будто этого никогда не было. Только вот… Деньги.

По одной причине, но достаточно весомой, она делает шаг вперёд. Чтобы жизнь хоть как-то пошла в гору, ей необходимо отдать то, за что получают здесь кучу денег. Девушка тут же морщится, но моментально откидывает мысли за сотни миль от своей темноволосой головки. Бордель встречает её ещё не в самый разгар, но тут всё тот же стойкий запах сигарет, алкоголя и… Секса? Как он пахнет? Что-то похожее на феромоны, но еле уловимое. При этом приятно естественное. Только, когда этого запаха слишком много, хочется заткнуть нос и пройти мимо. Вот так здесь пахнет.

— Дорогая, ты пришла… — навстречу ей выходит Мисс Сеймур, которая обычно занимается только клиентами: разговаривает, настраивает на определённый лад, а затем провожает в ту комнату и к той девушке, к которой в эту ночь лежит одно место у мужчины, — Вся бледная. Ты не заболела?

— Нет. — Пищит в ответ теперь уже Офелия и тут же попадает в загребущие руки женщины. Она тащит её вглубь борделя, где со всех сторон всё громче и громче доносятся дикие стоны девушек. «Так надо?» — проскальзывает мысль.

— Надеюсь, ты привела себя в порядок. Пойми, первые несколько ночей будут очень важными. Либо ты найдёшь себе постоянных клиентов, которые останутся у тебя до последнего дня, либо нет. Твой успех зависит от этой ночи, цветочек.

— А у меня уже есть клиент? — прочистив горло, спрашивает брюнетка.

— Нет, сначала тебе надо приготовиться, переодеться. Даю полчаса, а затем ты перейдёшь к самому важному моменту рабочего дня, точнее ночи, — недовольно женщина оглядывает столь любознательную девицу.

Не успевает Тереза задать ещё парочку вопросов, чтобы убедиться в своей правоте и разогнать страхи, как они буквально врываются в знакомую комнатёнку, где слишком много девушек на один квадратный метр. Бедняжка чуть ли глаза не прикрывает ладошками, когда видит первую обнажённую грудь одной из «жриц». Здесь слишком много тел, слишком много разврата, слишком много эстрогена.

— Так, Жаклин, подойди сюда. — Мисс Сеймур машет одной из девушек. Высокая блондинка, карие глаза, на вид спокойнее, чем все здесь вместе взятые.

— Да, Мисс Сеймур, — не глядя на новенькую, она продолжает чавкать жвачкой.

— Это Офелия, на первые две недели она под твоим присмотром. Будешь показывать, что, где найти, как работать, если спросит совета — дашь. Всё просто. Научишь её всему главному, можешь просить повышение цены за час, — не особо вдаваясь в желание самой девушки, женщина просто отдаёт птенца на растерзание стервятникам.

Как только дверь за хозяйкой закрывается, как только уходит один единственный человек, способный заткнуть всех этих девиц, глаза пытливо изучают потенциальную соперницу. В любой момент она может увести их клиента своими невинными серыми глазками с голубым отливом.

— Так, пойдём! — Жаклин толкает «птенца» к зеркалу, и как только она ударяется о туалетный столик, девушка продолжает вещать, параллельно разрисовывая лицо, — Всё предельно просто. У тебя есть полчаса, чтобы переодеться, накраситься. Первое время ты, как и все обычные девки, красишься около общего столик… — она быстро кивает в сторону большого зеркала, заляпанного брызгами тонального, отпечатками пальцев, где толпятся девушек восемь, — Если сможешь покорить этот бордель, найдёшь богатого клиента, а лучше нескольких, обзаведёшься таким вот… Столиком… — теперь она указывает на свой, выпячивая горделиво грудь, обличённую в красный кружевной бюстгальтер.

— Но у меня нет косметики. Я вроде как не крашусь. — Неловко произносит Тереза.

— Ты серьёзно? — Жаклин закатывает глаза и оглядывает подростковое личико. Нос усыпан небольшими, еле заметными, веснушками, — Хорошо. На пару дней можешь взять мою косметику, но только появятся деньги, купишь свою! — недовольно светловолосая собирает со столика те тюбики и палетки, в которых косметика почти на исходе, и те, которые просто на просто не жалко.

— Прости, а где переодеваться? — прижав к груди одолженную косметику, сероглазая оглядывает эту грязную, отвратительную комнату, и та в ответ заливается громким, бархатистым и даже приятным смехом, вызывая недоумение.

— Ты серьёзно? Здесь, конечно. Думала, тут тебя ждут отдельные апартаменты. Выбираешь незанятый угол и скидываешь там своё шмотьё. Так, прости, но я уже опаздываю. Удачной ночи, Офе-е-е-лия… — противно произносит это и так вычурное имя, делая его ещё ужасней, раз в сто.

Пока девицы вокруг гогочут, обсуждают что-то крайне бурно, Терезе приходится действительно выбрать просто угол и кинуть туда свои вещи. Но… Переодеваться перед всеми? Какой ужас. Найдя самое выгодное положение, откуда её могут видеть только те, кто сидят за туалетными столиками, девушка опускается к рюкзаку и начинает рыскать среди учебников и тетрадей небольшой пакетик с нижним бельём. Чёрное, кружевное, минимум ткани, но при этом выглядит ещё более менее консервативно и классически. К тому времени, когда она начинает процессию переодевания, многие девушки, кинув безразличный взгляд на новенькую, скрылись за дверьми. Только щёки всё равно горели от стыда, когда она быстренько ныряла из одних трусиков с цветочками в другие полупрозрачные.

Он стоял и спокойно оглядывал мимо проходящих девушек, но не особо зацикливался на их телах или лицах. Он пришёл сюда с одной целью, что делает уже много месяцев, — это своего рода традиция.

— Извини, Гарольд, но Марта заболела, и её несколько дней не будет. — Мисс Сеймур, сменившись в поведении и в манере ведения разговора, чуть ли не стелется перед клиентом, а тот безразлично цокает.

— Что-то серьёзное? — не создавая зрительного контакта с хозяйкой, мужчина продолжает разглядывать сидящих в одном белье девушек.

— Она сказала, что грипп.

— Это точно не на несколько дней. Ладно, заскочу позже, на днях, может, ей станет лучше.

Готовый уйти, Гарольд останавливается, как только слышит:

— У меня много девочек, которые могут сделать то, что делала Марта, — женщина хитро улыбается и чуть ли не потирает руки, понимая: нельзя дать ему уйти.

— Не сомневаюсь. Но они — не моё. Так что, повторюсь, приеду ещё раз на неделе.

— Уверен? Есть у меня одна. — Это был тот самый момент, когда продают душу, но, увы, не свою, а чужую, когда любой предлог остаться, должен был быть опробован, — Тебе должна понравиться. Но она дороговата.

— Она из золота, что ли? — усмехается шатен.

— Не то, чтобы из золота, но у неё есть кое-что, что на вес золота, если ты понимаешь, о чём я? — тёмные, идеально выщипанные брови вздымаются.

И он понял, о чём пошла речь. Может, потому, что не было Марты сегодня, может, потому, что ему стало с ней скучно, но… захотелось.

— Ты же знаешь, что деньги не проблема. Можно её хотя бы увидеть?

— Она должна быть уже в четвёртой комнате, знаю, ты предпочитаешь девятую, но она там. Могу привести сюда. — Мисс Сеймур изо всех сил заключает сделку.

— Я сам схожу. Провожать не надо.

Любопытство горело в нём, даже не зная имени, он просто хотел взглянуть на то, что там сидит и дожидается в комнате под номером четыре. А её серые глаза нервно блуждали по неопрятно обставленной обители, время от времени нервно опускаясь на кровать. Господи, сколько здесь мужчин побывало? При любых других обстоятельствах на ней бы сейчас был противогаз и какой-нибудь скафандр, но вместо всего этого — нижнее чёрное бельё. Волосы собраны в косу. Тереза ожидала пять минут, ровно стоя посреди комнаты, десять минут, уже сидя на самом краешке кожаного сидения, пятнадцать минут, разглядывая каждый миллиметр. Ей было скучно. Невыносимо грустно. А никого не было.

Внезапно её глазки нашли парочку горшков с цветами. Настоящие ли? — промелькнула мысль, а следом и идея. Набрав побольше воды в свою бутылку, которую она носит в школу, Тереза еле-как передвинула кресло к полкам, чтобы хоть как-то достать до самых верхних. Уже встав на носочки, девушка опасалась упасть и разбиться о холодный пол, приходилось держаться рукой за пустой шкаф.

Тихо дверь отворилась и «смотритель товара» ворвался в эту атмосферу. Глаза обратились сначала к макушке девушки, которая до сих была обращена к цветам, затем скользнули вдоль тёмных волос, стянутых в тугую косу. Следом внимание переманили юношеские плечики, пока изумруды не нашли осиновую талию и упругую попку, которая только сильнее выделялась, когда носочки вытягивались полностью.

Перед ним стояла ошибка этого похотливого мира, ошибка в системе принятия девушек на работу. И он готов был сделать шаг обратно, исчезнуть, остаться незамеченным, но ноги приросли к земле. Его испугала не её юность, не её невинный вид, не отсутствие желания, а боязнь сделать больно.

Вот тогда Гарольд сделал шаг внутрь и тихо закрыл дверь за собой, позабыв о Мисс Сеймур, о Марте и всех проблемах прошедшего дня. Серые глаза, заметив движение где-то неподалёку, быстро скользнули на гостя, рот в страхе приоткрылся, чтобы скорее схватить порцию кислорода. Тело парализовало. Лёгкие наполнились свинцом. Руки обмякли. Ну а бутылка с грохотом упала на пол.

Комментарий к Офелия

Вы также можете подписаться на меня в Wattpad, там больше моих историй!

https://www.wattpad.com/user/Lion_official