Бордель: Когда зайдёт солнце

Спеши сделать мне больно

“Боль иногда уходит, но мысли-то остаются”.

Из чуткого сна девушку нагло вырывает доносящийся звонок телефона. Она морщится, противится, но всё же начинает вертеть головой на подушке. Вчера Тереза вернулась домой довольно поздно, учесть, что вышла из школы где-то в одиннадцать, после бессмысленных скитаний по улицам. К счастью, бабушка не проснулась, хотя если бы и проснулась, то ничего бы не сказала. Всё было официально, и любой выпускник имел право повеселиться. Хотя вчерашний вечер мало был похож на веселье.

Только её лицо соприкоснулось с подушкой, горькие слёзы покатились. Было больно вспоминать его, в голове постоянно звучали его слова, насквозь пропитанные сожалением. И сейчас, будь она с ним в одной кровати, под его тёплым, надёжным крылом, мир заиграл бы другими красками. Но сама мысль снова довериться ему, вернуться в прежние отношения перечила врождённой гордости. А какие слова она ему вчера сказала?! Стыд и позор. Мама её не так воспитывала.

Телефон продолжал трезвонить, пока темноволосая, запутавшаяся в платье, поднималась. Наконец, спустя несколько попыток нормально устоять в перемотанном наискосок платье, она подползла к своей сумочки. И вот уже глаза обращаются к экрану. Номер незнаком. Конечно, мысль проскальзывает и вовсе не отвечать, но сердце подсказывает, что если она так сделает, ошибка будет совершена.

— Да? — хрипит в трубку, а затем прочищает горло.

— Тереза, — обеспокоенный голос Энн заставляет её кожу покрыться мурашками. И это плохой знак. Просто так она бы точно не позвонила.

— Энн, что-то случилось? — серые глаза устремляются на настенные часы. Шесть утра?

— Да, Тереза мне нужна твоя помощь. Горе! Горе случилось! — только сейчас становится понятно, что она плачет. Что-то с Гарри! Или Ханной! Тут и других вариантов нет.

— Говорите уже, я волнуюсь… — прикрыв глаза, девушка хотела воздать мысли вверх, попросить, чтобы всё было хорошо. Но идей не было. Нужна скорее эта плохая новость.

— Мне позвонили из больницы, — секундная пауза обошлась Терезе половиной седых волос, пока женщина шмыгала носом. Конечно, девушка понимала, что дела связаны с Гарри, потому что Ханна находилась сейчас с бабушкой, — Ночью он попал в аварию, и у меня нет возможности быть прямо сейчас с ним…

Тереза не хотела слушать дальше и перебила.

— Попал в аварию? — в голосе сквозил страх, ведь она-то помнила, как вчера желала ему смерти, что ни на есть настоящей, — Как он? В порядке? — затарахтела, боясь остаться наедине со своими мыслями. Ей нужно было оторваться от внутренних угрызений.

— Тереза! — Энн быстро призвала слушать, — Ты же помнишь, я в Сан-Диего, и времени на переезды с маленькой девочкой на руках займут много времени. Поэтому и позвонила тебе. Не знаю, какие у вас сейчас отношения, всё ли настолько плохо, но, пожалуйста, прошу отправься к нему в больницу. Он, как сказали врачи, сейчас без сознания, и я знаю, что ему будет нужен кто-нибудь рядом.

— Конечно, я поеду сейчас же! Он там совсем один? — Тереза соскочила на ноги и начала искать молнию на платье. Нельзя терять и минуты, отправляться надо сейчас.

— Скотт там, нынешний тренер по трезвости Гарри. Но он там всю ночь, и ему нужно отдохнуть… — мама вроде начинала успокаиваться.

— Хорошо, я уже переодеваюсь. Мне нужен только адрес, скиньте, пожалуйста, адрес… — слышно по дрожащему голосу, как она переживала, и насколько эта новость стала шоком для неё. И Энн прекрасно знала, куда отправился её сын вчера, точнее к кому.

Они говорили и на эту тему, несмотря на то, что Гарри всегда был скрытен в плане своих взаимоотношений, не только с девушками. А как ещё объяснить то, что она даже не догадывалась о зависимости сына столько времени? Накануне Гарольд связался с мамой, как только первый месяц реабилитации прошёл успешно, и сказал, что намерен поехать в Лос-Анджелес поговорить с Терезой. Мама его не отговаривала, корыстно всё-таки надеясь, что девушка принесёт в его жизнь стабильность хоть на какой-то период лечения.

А эта девушка тем временем быстро стянула бесящее платье, нашла удобные джинсы и толстовку, после скрылась в ванной. Там она привела себя в порядок: смыла весь макияж, нанесла увлажняющий крем, почистила зубы. В общем, она была уже готова отправляться в больницу. Да только как в глаза ему смотреть? Вчера она желала смерти, сегодня — лучший друг? Этим мыслям темноволосая позволила быть, но только тогда, когда уже уверенно села в такси, и обратной дороги не существовало.

В салоне автомобиля под релаксирующую музыку она предалась самобичеванию. Никому не позволено говорить такое человеку — слова смерти. Да, сделал больно, возможно уничтожил в ней что-то дорогое ей, но никто не должен слышать подобное. И вот эти слова обратились правдой, сейчас он в больнице… Вдруг на грани жизни и смерти? Нет! Она себе не простит, если что-то с ним случится.

Как ошпаренная, Тереза вылетела из такси, всучив быстро купюры водителю и взяв сдачу. Страх перед подобными государственными учреждениями пропал, она уже не помнила, что когда-то боялась зайти на порог палаты матери. Сейчас та ошибка чётко прослеживалась: если ты в страхе потерять кого-то, не бойся его самого. Этому человеку помощь может быть нужна, и далеко не врачебная, а просто… Помощь сердцу, чтобы всё пережить.

Медсёстры быстро подсказали, где найти Мистера Стайлса, конечно, сначала удостоверившись в её личности, но, к счастью, сразу подоспел обещанный Скотт. Она не могла сказать даже обычного спасибо, просто таращилась и боялась узнать страшную весть смерти или чего-нибудь подобного. Нет. Он указал на палату и попросил до вечера посидеть с ним, потом уже Скотт снова сменит её. Это его работа — не оставлять человека в завязке. Тереза всё понимала.

Растерявшись окончательно, девушка стояла и не могла зайти. Да, скорее всего он пока не пришёл в себя, но совесть всё равно не позволяла. Наверное, если она всё же извинится, загладит вину за сказанные слова, на душе станет легче. Из-за нахлынувшего адреналина темноволосая буквально ворвалась в тишину палаты. Слышался только еле уловимый писк приборов. Увиденное поразило её, ранило и заставило быстрее сесть, лишь бы не упасть прямо на пол.

Голова мужчины была перемотана, правая рука и обе ноги загипсованы. Небольшие, но яркие гематомы украшали его умиротворённое лицо. Губа нижняя опухла, чуть правее середины заметна полоса, рассекающая плоть. Глаза скользнули на ноги: правая была загипсована в районе бедренной кости, а левая — ниже колена. Предельно ясно по этому внешнему виду, что всё плохо.

Наконец придя в себя, Тереза сдвинулась с места и подошла к кровати. Слёзы застилали глаза, поэтому она скорее села на стул рядом и придвинулась, как можно, ближе. Рука его была прохладной, как только девушка взяла её в свою горячую. Лишь вблизи было заметно, как подрагивали ресницы: ему что-то снилось, поняв это, она сразу начала возносить мысли, чтобы ни один кошмар не мучил его сознание сейчас. Чаще всего, когда подобное плохое происходит с людьми, им нужна только позитивная энергия.

Не прошло и пяти минут их уединённой компании, как в палату вошёл мужчина. В халате. Седина еле просматривалась в чёрных волосах. Руки его держали какие-то бумаги, возможно это результаты каких-то анализов, она не знала.

— Здравствуйте, я думал, что никто ещё из родственников не приехал в больницу. Вы ведь его родственник? — подозрительно он оглядел девушку.

— Нет, я его близкий друг… — если их отношения можно так назвать, — Его мама позвонила мне и попросила приехать, она тоже скоро будет здесь.

— Тогда передайте, что все результаты осмотра и анализы уже готовы, — доктор явно не хотел делиться с ней ничем, и этим сразу разозлил её.

— И каковы анализы? — уцепилась моментально за разговор.

— Как вас зовут? — начал он с официальной части, в это время девушка встала со стула и прошла к двери. Их разговор должен состояться явно не в палате.

— Мисс Гарднер, вас? — она посмотрела в его карие глаза и выскользнула за дверь.

— Мистер Нельсон. Сядем? — мужчина указал на два диванчика, стоящие рядом с входом. Темноволосая не стала отнекиваться, чтобы быстрее получить ответы, поэтому резковато она садится на предложенное место.

Карие глаза изучали обеспокоенное лицо девушки, по которому было понятно: Гарри ей точно не последний человек.

— У Мистера Стайлса полно травм, никакая сейчас не угрожает здоровью. Как вы, наверное заметили, у него сломаны обе ноги. На правой — бедренная кость, на левой — большеберцовая. Правая рука травмирована, перелом. Также у него сотрясение, и пара рёбер не уцелели при аварии. Мы сделали рентген, он показал, что внутренние органы не задеты. Волноваться за это не стоит. Но сейчас очень важно, как будут срастаться кости. Мы будем ставить капельницы с витаминами, поддерживать организм, но дня три после его пробуждения точно надо побыть здесь.

— У него сломаны обе ноги, надо будет покупать…

— Да, коляску. Примерно два-три месяца ему придётся либо перемещаться на коляске, либо лежать на кровати. Но есть ещё одно но… — помедлил доктор с продолжением, — После долгой стагнации, пока его ноги не будут использованы, следует уже более долгая реабилитация.

— Вы намекаете, что ему придётся учиться ходить? — открыв рот, покосилась на него.

— Обычно люди ломают что-то одно. Либо правую, либо левую. И… При восстановлении всё происходит быстрее. Здесь же обе ноги, которые ещё долгое время не будут работать. Мышцы скованы гипсом, стопы затекут.

— Да, я поняла. — Тереза опустила глаза на свои скрещенные пальцы.

— Когда время придёт снять гипс, надо будет нанять ортопедов.

— А сейчас? Что ему надо, чтобы помочь?

— Просто поддерживать, ведь любому будет сложно в такой ситуации.

— Спасибо, я вас поняла. — Покачала головой, — Вы его лечащий врач, так ведь?

— Да, всё верно. — Мистер Нельсон слабо улыбнулся, они встали с диванчиков.

— Держите меня, пожалуйста, в курсе всех событий его лечения.

Её грустные глаза ещё раз обратились к удаляющемуся силуэту доктора. Он оставил её, сказав, где находится кафетерий, там есть автоматы с едой. Вернувшись в палату, Тереза снова села на стул, взяла его руку в свою и тихо начала молиться Богу, чтобы он скорее очнулся. Сейчас ей было легко забыть прошлые обиды, ведь они никак не могли сравниться по серьёзности с происходящим. Девушка положила голову на край кровати и, казалось, прикрыла глаза на минуту. Конечно, она уснула, вдыхая смешанные запахи больницы и его тела. Аромат его кожи ласкал рецепторы, темноволосая во сне даже невольно начала улыбаться. Самый яркий запах, Тереза помнила, можно почувствовать в изгибе его шеи. Сейчас бы уткнуться туда, поцеловать сначала, потом укусить, чтобы знал, как ей больно, и снова поцеловать.

Проспала она где-то час подле него, а пробуждением стало его пробуждение. Он еле разодрал глаза: веки казались тяжёлыми, и они сразу встретились с чёрной макушкой, которая приткнулась к его боку. Первая мысль. Мама. Но, конечно, как только глаза прояснились, Гарри узнал в этой малышке свою малышку. И странно, что он не удивился, даже после сказанных слов вчера.

Воспоминания вонзились в мозг: белая машина протаранила его бочину, затем земля была сверху, чёрное небо снизу. Всё перемешалось. Ещё и подушка безопасности треснула его по лицу, после чего он окончательно потерял сознание. Дела были плохи.

Почувствовала, что кто-то гладит её по голове, и открыла глаза. Замельтешила, напряглась и наконец посмотрела на него. Пара молчала. Хотя на языке у каждого были мысли, были слова, было всё, но зачем сейчас это “всё” сразу рушить. К сожалению, идиллия продлилась недолго: Тереза пришла в себя первая.

— Как ты себя чувствуешь? Доктора надо позвать, — не желая даже слышать ответа, она уже намеревалась встать, как слабая хватка быстро остановила её.

— Я в порядке, доктор может прийти попозже… — тут же рука обессилено упала на кровать, а девушка вернулась обратно на стул.

— Хорошо, может ты хочешь что-нибудь? Я могу принести.

— Воды, хочу немного попить. — Гарри прикрыл глаза.

— Сейчас будет, — она всё же соскочила и начала мельтешить, растрачивая скорее свою энергию. Достала бутылку воды из тумбочки, которая была забита всякой едой. Либо здесь такие условия для богатеньких, либо уже постарался Скотт.

Налив немного в стакан, Тереза вернулась к наблюдающему мужчине и помогла ему подняться, чтобы попить. Медленно он поглощал воду, иногда приостанавливался, но только отдышавшись, продолжал дальше. Наконец Гарри напился, и всё вернулось на круги своя. Он лежит и непонимающе пялится на неё, она перебирает простыню пальчиками.

— Прости меня, — прошептала, — за вчера. Я наговорила столько всего, что не имела в виду и никогда не желала тебе. Это моя вина, что ты здесь… — не в силах слушать оправдания за его поступки первоначально, своей здоровой левой рукой он накрыл её, нервно теребящую простынь. Серые глаза, наполненные слезами, поднялись в ответ.

— Ты не виновата, за рулём другой машины сидела не ты… Кстати ты не знаешь, что с водителем той иномарки? — не помня до сих пор и детали с аварии, Стайлс хотел скорее узнать, что с той стороны всё в порядке, ведь это он пролетел на жёлтый.

— Я не читала новости. Как узнала, что ты здесь, приехала.

— А как ты тогда узнала? — изумруды слегка прищурились.

— Мне позвонила твоя мама, она должна приехать вместе с Ханной сегодня.

— Не стоит им приезжать, я сам справлюсь.

— Справишься? — горько хмыкнула, — Если ты не заметил, у тебя две ноги сломаны.

— Да… — выдохнул в ответ, перемещая взгляд на забинтованные, загипсованные конечности, — Это совсем не входило в мои планы. И сколько, интересно, будет длиться восстановление? — вопрос хоть и был риторическим, девушка поспешила ответить.

— Два-три месяца, как минимум.

— Ты говорила с доктором?

— Да, он заходил, пока ты спал. И я решила с ним поговорить, — Тереза прикусила нижнюю губу, не решаясь раскрыть содержание второй части про восстановление. Нет сил сказать Гарри, что возможно ему заново придётся научиться ходить.

— Больше он ничего не сказал?

— Говорил только то, что ты и сам видишь. Переломы, и ещё у тебя несколько рёбер сломаны. — Виновато она опустила глаза. Врать никогда ей не нравилось.

— Мне не привыкать ломать рёбра… — усмехнулся мужчина, но та даже не подняла взгляда. Его начинало беспокоить такое поведение Терезы, и он ухватил подбородок, на который уже соскользнули свежие слёзы, поднимая голову слегка вверх, — Что-то ещё случилось? Почему ты плачешь? — как всегда, зрит в корень.

— Нет, просто я испугалась за тебя… — натянула неуверенную, глуповатую улыбку и положила свою ладонь поверх его прохладной, — Гарри, я знаю, что отношения между нами сейчас оставляют желать лучшего, но не приехать я не могла. Прости, что мозолю глаза. Я подожду, когда либо твоя мама приедет, либо Скотт, а потом уйду.

— Давай на время, пока я в больнице, мы забудем о произошедшем и побудем друзьями. Договорились? — стирая большим пальцем никчёмные слёзы, он больше всего мечтал прямо сейчас затискать её в объятьях, но теперь не только отказ Терезы мог помешать это сделать, но и здоровье было против, — И я не хочу, чтобы ты уходила.

Серые глазки хлопали так невинно, пока в голове образовалось облако недоумения. Как он забыл всё произошедшее вчера? Она бы на его места обидчика уже наказала не делом, так словом. А Гарри… Какой же он! Ух!

— Ладно, — промычала недовольно, — договорились. Мир… Дружба… Жвачка…

— А теперь, малышка Тереза, я хочу снова поспать.

— Хочешь я схожу в какой-нибудь ресторан? Возьму еду навынос?

— Было бы неплохо, а то я просто умираю от голода.

— Давай без фразочек про смерть, а то у меня полголовы успело поседеть.

Она встала со стула и взяла сумку.

— Хорошо, на время моего лечения в больницы ты — босс. — Ямочки образовались на его щетинистых щеках. Всё, сердце ледяной королевы окончательно растопилось.

— Есть какие-нибудь предпочтения в еде? Может кухня?

— Я давно не ел суп, а всё остальное можешь взять на свой вкус.

— Хорошо, спи спокойно. Я попрошу, чтобы никто не заходил к тебе и не беспокоил. — Тереза успела словить ещё один добрый взгляд с его стороны и наконец покинула палату. Одной из медсестёр она передала, что Гарри пришёл в себя, но ему нужно время отдохнуть. «Так что необязательно докладывать доктору всё прямо сейчас», — так она закончила свой небольшой диалог с незнакомкой.

Найти подходящий ресторан оказалось несложно. Дорога заняла примерно минут семь, и вот Тереза внимательно вчитывалась в меню, находящееся на улице. Суп нашёлся, и не один. Выбор пал именно на тот, в котором находилось меньше ингредиентов, она не хотела, чтобы его организм напрягался при переваривании пищи. В итоге ей вынесли две порции куриного супа, немного хлеба, салат на всякий случай, если он снова проголодается, и свежевыжатый сок навынос.

Пока она стояла в очереди у неё появилась минутка, чтобы взглянуть наконец на новостную ленту. Конечно, только пальчики набрали его имя, поиск выдал кучу статей, свежих (пятиминутной давности) и не очень (спустя минут двадцать после аварии). Нажала на первую попавшуюся.

«Всемирно известный боец UFC MMA сегодня ночью попал в аварию на пересечении двух улиц. Инглвуд Бульвар и Запад Вашингтон Бульвар. На данный момент никто из родственников и официальных представителей Гарольда Стайлса не комментировал произошедшее. Известно лишь только то, что 28-летний боец находится в одной из больниц Лос-Анджелеса, куда его отправили медики, прибывшие на место аварии…»

Что-то было написано ещё ниже, но её глаза метнулись к фотографиям раскуроченной когда-то красивой машины. Металл теперь грубо искажался из-за множеств вмятин и царапин. От дверцы со стороны водителя почти ничего не осталось. Сам автомобиль лежал на земле вверх тормашками. Ещё ниже было прикреплено видео, видимо, на котором запечатлелся сам удар. Но только девушка нажала на «Play», возник восклицательный знак. Оно было удалено. Ох… Что же там?

Понурая Тереза возвращалась в больницу. И только сейчас она заметила, как всё больше и больше становилось папарацци у главного входа. Видимо, выведали у медиков или у очевидцев, куда отвезли Гарри. К счастью, её персона оказалась для них не так важна, как персона известного бойца, поэтому девушку неохотно запустили внутрь. За свою конфиденциальность она никогда не боялась. Пока они встречались, никто не делал фотографии с их свиданий или обычных встреч. Возможно на помощь тогда приходили плотно тонированные стёкла автомобилей, а возможно многолетний опыт Гарри, который всю жизнь прячется от внешнего мира.

Облегчённо вздохнув, темноволосая закрыла дверь в палату тихо-тихо. Он сопел, измученно кряхтя и еле заметно подрагивая пальцами здоровой руки. Было бы хорошо, если он прямо сейчас проснётся, а то суп остынет. Но беспокоить его сон нежелательно, пусть набирается сил.

Первая ложка супа отправилась в рот. Тереза, не издавая лишних звуков, уселась подальше от койки и принялась за свою порцию. В интернете копаться не хотелось, вчитываться в осуждающие комментарии зевак под статьями — тоже. Лишь быстро настрочила извиняющееся сообщение бабушке и попросила не ждать к обеду и ужину. Серые глаза магнитом приковались к его лицу. Поджилки тряслись от одной мысли, что он пережил подобную ночь.

Примерно спустя минут сорок, когда, конечно же, суп остыл, он проснулся. Не хотя. Поморщился. Снова вспомнил то, что мечталось оказаться сном. Но пилюля в виде сидящей в кресле и читающей какой-то журнал про медицину Терезы облегчил страдания. Несколько прядей спадали на лицо и слегка колыхались от ровного дыхания. Ноги она поджала под себя, давно разувшись.

Обеспокоенные глаза, которые проверяли его каждую минуту, вновь обратились, вновь по привычке. В этот раз повезло. Изумруды теплом приветствовали её.

— Ты вернулась… Сколько я спал? — еле выговаривал слова, пока усталость, несмотря на сон, не хотела уходить. Ей нравилось отнимать у больного силы.

— Немного. Наверное, чуть больше часа. Твоя еда остыла, — поджала губы и отложила журнал. Она остановилась на статье про косметологические процедуры и о их вреде.

— Это не так важно, я сейчас сырое мясо готов сожрать, — усмехнулся он.

— Тогда давай ты поешь, — Тереза поднялась на ноги, засунула ступни в кроссовки и направилась быстренько к пакету. Кружка с супом была чуть тёплая, что не могло не радовать, — Эти кровати должны как-нибудь подниматься. Я знаю.

Поставив суп на тумбочку, девушка нашла кнопочки рядом с изголовьем и начала аккуратно приподнимать его. Тот был не против. Тяжело всё-таки лежать просто на спине и толком не двигаться, сейчас можно хотя бы сесть.

— Может, ещё повыше? — попросил он.

— Нет, не думаю, что с твоими травмами ты готов. — Сразу уверенно отрезала она.

Спорить мужчина не стал, лишь молча протянул здоровую руку вперёд, чтобы взять миску с супом. Конечно, темноволосая пришла на помощь. Господи, на это больно было смотреть. Он так неуклюже дрожащими руками пытался поднять ложку, пока капелька за капелькой попадали обратно в бульон. Тереза подозрительно наблюдала, стоя чуть поодаль от кровати.

— Это ненормально, что у тебя так трясутся руки. Надо позвать доктора, пусть осмотрит.

— Нет, Тереза. Это не последствие аварии, можешь даже не беспокоиться.

— Тогда откуда у тебя тремор? Раньше я не замечала… — девушка села на кровать рядом.

— Последствие наркотиков. С течением времени у всех наркоманов они трясутся.

И повисла тишина. Серые глаза хлопали и непонимающе пытались осознать. Она никогда не вдавалась в подробности всех последствий, но сейчас, когда понемногу всё всплывало наружу, котелок начал варить. Всё это время они искусно игнорировали его зависимость, а это, уж поверьте, не самая типичная тема в семьях. Навряд ли она когда-то забудет, как находила его в душевой с пистолетом в руках, как он срывался, как постоянно нервничал, болел и изнемогал. Сейчас всё внезапно стало по-другому.

— Энн сказала, что ты теперь занимаешься с тренером трезвости, прошёл терапию…

— Терапию я не прошёл, она трёхмесячная. — Гарольд даже отвернулся, тема не из приятных, но поговорить с ней было жизненно необходимо, — Я планировал вернуться после в Чикаго, долечиться, а тренер, да, всегда теперь со мной.

— Я рада, что ты взялся за голову, Ханне нужен отец.

Вновь образовалась трескающаяся тишина. Ну не молчи! — просила она.

— Интересно, что у меня теперь есть даже браслет, на который цепляют брелоки с количеством дней, сколько ты трезв. У меня уже есть месяц.

— Наверное, мотивирует. И как долго их вам дают?

— Ты можешь получать их всю жизнь. Одни отцепляешь, помещаешь новые. Где-то должны были положить мои вещи с места аварии.

Изумруды загорелись. Внезапно ему захотелось всё ей рассказать. Про каждый день в клинике, про новых знакомых, про многочисленные срывы, про восстановление, про даже мысли, которые так или иначе всегда возвращались к ней. Она бы его выслушала, внимательно, как всегда, как умеет. Улыбалась бы каждой сказанной его фразе, а он бы специально ещё шутки выбрасывала. Отвратительные и ещё хуже. Но вместо этого зелёные глаза искали личные вещи по палате.

— Да, я видела. Одежду привезли, — замешкалась темноволосая, а затем подошла к ещё одному креслу, там и лежал герметичный пакет, привезённый полицией. «Досмотрено», — гласила наклейка.

— Открой, в карманах поищи, должно быть. — Воодушевлённо он уже забыл про суп.

Пальчики пустились в поиск, но долго блуждать по пакету не пришлось. Тереза выудила в ладошке несколько вещичек. Его кольца, про которые мужчина никогда не забывал, тот самый браслет и… Не может быть… Взгляд бережно, трепетно оглядывал то самое кольцо с синим камешком. Мамино.

— Откуда оно у тебя? — в голосе не было даже намёка на гнев или разочарование. Да, в душе она даже обрадовалась, что оно не где-то в канализации плавает, а здесь, теперь в её ладошке, — Его мне мама подарила… Господи, я думала, что потеряла его.

— Прости, это моя вина. — Гарри отвернул голову в другую сторону, глаза устремились далеко за горизонт.

— Что? О чём ты? — пойдя наперекор своим желаниям, Тереза обошла кровать и опустилась рядом на стул. Изумруды всё равно обратились к ней.

— Я забрал его, когда ты ещё была в борделе. Украл.

— Но зачем?

— Нет, я не буду отвечать на этот вопрос. Ты разочаруешься во мне ещё больше.

Куда ещё больше? — спросила саму себя, но не решилась озвучить вслух.

— Знаешь, я читала, что люди иногда берут чужие вещи, чтобы заполнить эмоциональную пустоту внутри себя. Как бы взять частичку другого человека, что-то дорогое. Такие люди хотят заботы.

— Нет, я просто хотел иметь ещё один шанс увидеть тебя. Только бы ты узнала о пропаже и моей находке, мы бы встретились. Но…

— Я не ушла, да? — бесстрастно улыбнулась в ответ, — Я теперь не знаю, чему верить. Ты оказался не таким, каким я тебя видела.

— Что изменилось? — вот они снова говорят о самых больных и неприятных темах.

— Не знаю, мне не хочется перечислять. Просто вот это чувство, которое было внутри, только я смотрела на тебя, исчезло. Давай не будем снова об этом, — она рьяно вырывалась из оков прежних отношений, но всё же была здесь.

Левая рука потянулась к её заметно погрустневшему личику, ладонь так идеально легла на впалую щёку, пока изумруды не отрывались.

— Мне правда очень жаль, что всё так произошло. Я хочу повернуть время вспять, послать к чёрту жгущее чувство ломки и просто остаться рядом с тобой под одеялом. — Слова звучали так искренне, отчего она еле держала слёзы, — И будь у меня возможность вернуться в тот день, я бы непременно стал твоей опорой в самые трудные минуты… — снова, можно сказать, очередной разговор о её любимой маме.

Стеклянные глаза смотрели на него осуждающе. Да, он не был рядом! Он бросил её, такую крошку, на растерзание бьющим волнам боли и горя. Сердце в груди разбухало от всех пройденных этапов, где его не было. Тут же Тереза вспомнила, как с горя кинула якобы никчёмное письмо на могилу матери, которое сейчас казалось бесценным. Какой стыд… Какой позор. Она теперь с этим будет жить.

— Тебе надо поесть, — всё, что смогла выдавить из себя темноволосая, аккуратно пододвигая миску супа, — Если честно, я не хочу сейчас разговаривать и в тишине сидеть тоже не хочу, поэтому давай просто включим телевизор.

— Я не против, — хмыкнул в ответ мужчина. Сейчас он лишь думал о том времени, что они смогут провести вместе. Наверное, каких-то пару дней, но Тереза рядом — сердцу спокойнее. Ещё бы помириться… Ха. Наивный.

Девушка тем временем, пока Гарри гонял то мысли, то желания в своей голове, бездумно включила первый попавшийся канал и убрала пульт в сторону. Кормить его было проще простого: он ведь не ребёнок, говорить умел. Прожёвывал быстро. Иногда она опускала глаза на его лицо. Разглядывала знакомые до изнеможения черты лица. Красив. Дьявольски красив. И щетина ему шла. А ресницы какие длинные. Губы цвета спелой вишни даже сейчас, когда он вроде должен выглядеть болезненно.

В какой-то момент ложка стукнулась о его сомкнутые губы, немного супа вылилось на больничную одежду. Она хотела возмутиться, что-нибудь сказать, как уловила парочку фраз, вылетевших из динамика телевизора:

— На данный момент нет ни одного очевидца, который может точно сказать, что произошло. По интернету распространяют видеозапись с уличных камер, но их тщательно удаляют. Напомним, что сегодня ночью автомобиль известного бойца, обладателя пояса UFC, столкнулся с иномаркой, за рулём которой находилась молодая девушка, Шерон МакКуин. Что сейчас с Гарольдом Стайлсом, неизвестно. А вот по последним данным, двадцатитрёхлетняя Шерон скончалась сегодня утром в больнице.

Несчастная ложка чуть не выпала из рук Терезы.

Ей было всего двадцать три.

Комментарий к Спеши сделать мне больно

Вы также можете подписаться на меня в Wattpad, там больше моих историй!

https://www.wattpad.com/user/Lion_official