Бордель: Когда зайдёт солнце

Мамы

Дорога до места назначения заняла чуть больше двух часов, Тереза хотела спать и отдыхать, но сохранность, в первую очередь, девочки была в приоритете. Новый город казался совсем незнакомым, к счастью, на помощь пришёл навигатор, который выстроил дорогу без пробок прямиком к назначенному адресу. А именно — это был уютный домик подальше от шумного бизнес-центра города Сан-Диего. Выглядел он респектабельно и даже лучше. Ханна его сразу узнала и радостно начала ёрзать в детском сидении, хлопая в ладоши. Раз такая реакция, значит, точно не перепутала адрес.

— Проголодалась? — несмотря на то, что они останавливались под утро в одной из придорожных кафешек и успели перекусить, Тереза всё равно волновалась.

— Хочу пить, — послышался капризный тон в голосе, девушка отстегнула ремень и быстро выпрыгнула из автомобиля. За пару секунд она обогнула машину и открыла дверцу со стороны малышки. Та уже вытянула ручки.

— Сейчас попьём, покушаем и обязательно отдохнём. — Ободряюще ответила темноволосая и быстро расстегнула все ремни.

Как только малышка увидела знакомый дом, сразу же встрепенулась и радостно взвизгнула. Она взяла рюкзак и сумку, а затем направилась к двери. Смущение и страх охватили её тело, ведь предсказать, как пройдёт эта встреча невозможно. С одной стороны, ясно, что исход будет либо нейтральным, либо положительным, но с другой стороны, Тереза после прошедших событий боялась и ожидала всего.

— Я хочу нажать! — на сказанное Тереза лишь ответила улыбкой. Очевидно, что настроение у Ханны сегодня только капризное, и как-то упрекать за это, нравоучать, как сделал бы Гарри, совсем не хотелось.

— Жми, — темноволосая поднесла её поближе к звонку, и уже через секунду, когда Ханна ударила по кнопке, послышалась нежная трель по другую сторону.

— Молодец, — рука потянулась к выбивающимся кудряшкам из хвостика.

Но не успела она заправить прядки, дверь открылась, и на долгожданных гостей обрушились безэмоциональные голубые глаза. Холод и отрешённость виднелись первую секунду, а затем они сменились нежностью и искренней радостью. Женщина улыбнулась, и Тереза сразу узнала в ней Гарри.

— Ханна! — загорелые руки потянулись навстречу, — Ты рада видеть бабушку?

— Да, — рьяно девочка закачала головой и уже буквально выпрыгивала из одних рук, чтобы утонуть в родных объятьях.

— Здравствуйте, — девушка быстренько выпрямила спину, поправила волосы, убрав назад, чтобы уж точно не произвести плохое впечатление.

— Привет. Тереза, так ведь? — недоверие сквозило в голубых глазах, и оно было принято адекватно. Девушка не могла даже рассчитывать на что-то большее, чем обыденная предвзятость. Какая-то девчонка привезла внучку, назвав себя знакомой сына. «Да и выгляжу я потрёпанно», — Тереза ещё несколько раз пригладила кофту.

— Да, Миссис Стайлс. — Качнула покорно головой, уже чувствуя себя не в своей тарелке.

— Миссис Твист, — поправила женщина, — но можешь звать меня Энн. Проходи и располагайся, я как раз заварила чай, прямо, как чувствовала, что вы уже подъезжаете.

Внезапно вся скептичность ушла на второй план, и Энн блистала милой улыбкой, показывая лишь привычную для неё доброжелательность. Тереза же продолжала мяться, неуверенно оглядывать просторный дом, обдумывая, насколько большая семья у Гарри. Да только вспомнила о зависимом безумце, сразу же осеклась, боль прострелила грудь. «Надо дать время моему иссохшему мозгу», — привычно отмахнулась и натянула ответную улыбку, дамы прошли в просторную кухню. Она была заполнена мятным ароматом, чувствовалась тонкая нотка бергамота.

Три ярких светильника над островком указывали на вкусности, которые уже успела приготовить Миссис Твист. Но девушку мало интересовала еда, ведь в животе завязался тугой и неприятный узел. Голову она неестественно повернула в сторону прошедшего коридора, вдоль стен которого были развешены рамки. Заинтересованность явная, ведь среди фотографий она моментально узнавала кудрявую голову, металлический взгляд и даже небольшой намёк на гордость.

— Сначала надо нормально и сытно покушать, мы же с тобой это обсуждали, — от наглого разглядывания Терезу отвлёк строгий голос. Ханну вновь отчитывали. Но малышка редко сдавалась и всё равно упорно шла к своему. Схожая черта… С отцом.

Темноволосая тут же опустила взгляд на скрещенные красные пальцы.

— Чего стоишь? Садись, я сейчас угощу вас чаем, но, Ханна, ты сначала поешь кашу.

— А Тереза? — увязавшись, словно хвостик, за своим уже кумиром и примером, девочка посмотрела сначала на бабушку, а уже затем ответ искала в грустном лице девушки.

— Все мы должны позавтракать, попить чай и только потом сладости.

Участвовать в разговоре совсем не хотелось, поэтому Гарднер натянуто улыбнулась. Радушность приёма она не замечала, доброту улыбки мамы своего мужчины в прошлом старалась игнорировать. Но возвратить её обратно на землю своими разговорами решилась именно Ханна. Она начала что-то лопотать, сидя рядом с Терезой, старалась прикоснуться, вытягивая ручки, и волей-неволей темноволосая расцветала со своей отрадой. Внезапно тоска по дому, по родной бабушке, по брату накрыла её. На сердце что-то заскрежетало, вина за долгое отсутствие понемногу царапала душу.

Голубые глаза постоянно обращались к незнакомке, но та ни разу не подняла свои в ответ. Очевидно, что что-то терзает её больную голову, и это явно не тоска по дому. Женщина вспомнила испуганный тон по телефону, материнское сердце подсказывало, что всё вертится вокруг её сына. И нет ничего хорошего, если спросить девушку, в том, что она может рассказать в ответ.

Только Ханна съела кашу и получила небольшую горстку мармеладок, она сразу умотала в гостиную. Дамы остались в кухне, откуда можно отлично видеть, чем занимается малышка. Поначалу они нервно поглядывали на кружки, на тёмную жидкость чая, но не на друг друга. Сложно было держаться матери, чтобы не начать расспрашивать в страхе о своём ребёнке, сложно и девушке, которая не знала, как подобную весть преподнести матери. Замкнутый круг.

— Я познакомилась с вашим сыном пару месяцев назад, — прочистив горло, Тереза наконец начала открывать таинственную завесу, — Сейчас наши отношения довольно… Запутаны, — только это слово мягко могло передать вчерашнюю ночь, — И я…

Руки дрожали, но не от холода, они цепко схватились за кружку. Глаза серого цвета бегали, пока она всё чётче осознавала, что не сможет сказать правду о Гарри. Но женщина была слишком проницательной, чтобы не заметить колебания во взгляде. Энн потянулась вперёд и положила свои суховатые ладони поверх её.

— Тереза, расскажи мне, что случилось? — голубые глаза впились пытливым взглядом в лицо девушки и в этот раз не отступали.

— Около недели назад мы с Гарри пошли в клуб. Мы никогда толком не ходили по таким заведениям. Там оказался его друг, Себастьян. — Великое омерзение скользнуло по лицу темноволосой, она даже прервалась, чтобы унять злобу на недодруга.

— Да, я знаю Себастьяна. Гарри несколько раз упоминал о нём, — вырывая из прошлых разговоров с сыном, Энн хваталась, казалось, за ненужные частички. Причём тут он?

— Упоминал ли Гарри, что этот Себастьян принимает наркотики? — риторический вопрос слетел с виноватых губ слишком грубо, — И Гарри тоже. — Вот так, в трёх словах, она вылила это ведро с помоями на бедную мать.

Её взгляд медленно начал меняться, сначала женщина выпала в небольшой осадок, затем осознание всё больше и больше приходило. Руки соскользнули с кружки, Энн тут же опомнилась и встала со стула. Каково это слышать, что твой ребёнок зависим? Зависим настолько сильно, что может умереть. Как и Тереза, в день передозировки, женщина первое, о чём подумала, это — как момент был упущен? В голове список встреч, десятки образов вроде здорового сына, который, подобно всем людям, проходил, как чёрную полосу, так и белую. Он не выдавал себя.

— В тот день у него была передозировка, и я узнала. Узнала, когда нашла его без сознания на полу в туалете клуба. Я еле дотащила его до квартиры, там долго ещё пыталась привести в себя. — Слова давались сложно, потому что это жестоко — теребить ещё не зажившие раны, — Он сам признался, что принимал наркотики в течение двух лет из-за потери Саманты. — имена женщин в его голове казались бесконечными, и Саманта, и Марта, и ещё куча шлюх. Тошнота подходила всё выше, — Я правда пыталась ему помочь, но это бесполезно. Прошлой ночью он сорвался и нашёл дозу. Сейчас я здесь. — Упуская кучу фактов, которые ранили, в первую очередь, её, она закончила.

Молчание воцарилось. Слышно было только тиканье часов и тихое пение Ханны в гостиной. Мир замер. И Тереза уважительно к этому относилась, ведь она сама до сих пор тяжело воспринимает зависимость Гарри. Совсем не вяжется образ спортсмена с каким-то потерянным наркоманом.

— Извините, я больше не знала, как сказать… — сорвалось неуместное сожаление.

— Я рада, что ты мне об этом сказала, что привезла Ханну… Но мне слишком тяжело… — голос был совсем тихим и слегка хриплым. Мать была на слезах, — Оставь меня, пожалуйста, одну. Если ты устала, наверху есть свободная спальня. Синее покрывало… Жёлтые цветы… — женщина говорила загадками, полностью удалившись от здешнего мира в свои мысли.

Но Тереза и не просила чего-то большего, поэтому тихо встала, поэтому вышла из кухни.

— Пойдешь наверх? Не хочешь поспать? — темноволосая шёпотом обратилась к Ханне, отвлекая ту от игры в кубики.

— Я хочу к бабушке, мы должны погулять во дворе.

— Бабушка сейчас немного занята, и ей тоже надо отдохнуть, пойдём… — под капризный вопль девочки Тереза подняла её на руки и пошла искать лестницу.

Усталость прошедшего дня валила с ног. «Синее покрывало… Жёлтые цветы…» — Энн описывала комнату, которую девушка довольно быстро нашла. Прикрыв за собой дверь, она привела ещё несколько доводов, почему надо поспать. Да, что-то была истинная, открытая ложь, что-то и правда, но в итоге она добилась своего. Подтянула повыше покрывало, накинула и на себя, и на девочку.

— Тереза, — боязливо, уже впадая в сон, малышка обратилась, — а папа приедет сюда?

— Конечно, он скоро приедет и заберёт тебя домой. — Очередная ложь. Тереза не знала, как вся проблема решится, потому что сейчас началась точка отсчёта. Всё на хрупких плечах Энн. Кто-то должен повлиять на него, искоренить эту проблему, убрать наркотики, заставить встать на путь исправления.

— Нет, не надо. — Настоятельно отрезала Ханна, — Он плохой.

— Он не плохой, — попыталась как-то сгладить гнев маленькой, обидчивой девочки.

— Он на тебя кричал, а ты потом плакала. Значит, плохой. Не люблю его.

Эти слова закрутились у неё в голове вихрем. Она моментально окунулась в себя, в девочку чуть постарше, лет семи, которая так же говорила. И всё было логично. Люди могут сильно ранить, могут так задеть, что никакое лекарство в мире не излечит твои шрамы, не восстановит ваши отношения. Особенно, если тебя ранит отец. Вытерев пальчиками подкравшиеся слёзы, Тереза жалостливо посмотрела на бедную спящую малышку. Её ранил папа. И возможно это её первый шрам. И он может остаться на всю жизнь, если Гарри не возьмётся за голову.

Она уснула.

Спала девушка тревожно, и причиной была не только вся произошедшая ситуация с Гарри, а затем последующий напряжённый разговор с его матерью. Нет. Если бы. На душе просто скребли кошки. Стирали в кровь терпение, спокойствие и мнимую стойкость. Тереза не видела толком никаких снов. Больное воображение даже не пыталось представить что-то хуже или лучше всего происходящего.

Пробуждение было резким, сумбурным. Она уже подумала, что это Ханна вырвала её из пустого мира в голове, но это оказался шум с первого этажа. Маленькая щёлка в двери позволяла слышать, только что? Голос. Энн говорила что-то, слова разобрать невозможно. Серые глаза скользнули на наручные часы. Ох! Она проспала до самого вечера! Вместе с малышкой. Кстати говоря о мелкой. Та прижалась к ней, обвила ручками шею, платье задралось, волосы в полном беспорядке.

— Ханна… — тихо позвала девочку и тут же отвлеклась на шум уже с улицы. К дому подъехала машина. Не проснувшись толком, Тереза быстро прикинула, кто это может быть. Может, муж Энн? Она не носит фамилию Стайлс, значит, есть второй брак.

— Хочу есть, — пробормотала Ханна на ушко, Тереза сама бы не отказалась от чего-то, посерьёзнее каши на завтрак.

— Тогда надо встать, переодеться не хочешь? — девушка положила руку сначала на лобик малышки, затем проверила температуру всего тела. В комнате прохладно.

Ответ она ждать не стала, быстро обратилась к рюкзаку и выудила тёплую кофту и лосины для Ханны. А позже кудрявую головку украшали две косички, над которыми прокорпела Тереза. С первого этажа никаких подозрительных звуков не было. Может ей показалось, что кто-то приехал? Или это могли быть соседи.

Обсуждая планы на вечер в детской, шутливой форме они вышли из комнаты. Ханна настаивала на просмотре мультиков, точнее своего любимого. Русалочка. На что девушка предложила почитать вместе книгу. Малышке же надо развиваться. И она не могла ничего ответить, тем более Тереза внушала свой авторитет и уже успела стать мила девочке, поэтому ножки застучали громко по лестнице.

— Аккуратней, держись за перила! — крикнула вдогонку, не отрывая глаз от слегка смазанных движений рук и ног. Сердце дрогнуло. Вдруг упадёт!

Но та, как только оказалась внизу, застыла, хлопая глазками и смотря в сторону гостиной. Реакция была непонятной. Всего пара секунд, и всё встало на свои места. Девушка увидела сию причину подобной реакции.

— Ханна, — хриплый голос разрезал тишину, и темноволосая по скованной позе Миссис Твист, по её глазам, полным слёз, по тому, как она держалась рукой за столик с цветами, поняла. Это был разговор личного характера. Когда все карты на руках.

Гарри выглядел, ну, просто отвратительно. Помятый. Волосы грязные, связанные в пучок на макушке, множество прядей спадают на лицо, на уши. Под глазами пролегли фиолетовые синяки, а белки покраснели. Он и правда скинул пару лет за ночь. Даже мать видела в нём наркомана, о котором говорила утром Тереза. Болезненный и нестабильный. Пальцы рук слегка трясутся, челюсть непроизвольно сжимается. И не успела Тереза провести свой анализ за эти пару секунд тишины, как:

— Нет! — на писк перешла девочка, заметалась, покрутила головой, а затем резко развернулась, — Мама, мне страшно… — она уткнулась в коленки Терезы, спрятала там лицо, будто думая, что пропала вся из виду. Но это напряжение усугубило слово: «мама». Объёмное. Красноречивое. Яркое. Интимное.

Гарри упоминал эту особенность дочери. Она во всех ищет мать, и сейчас снова нашла. А на раздумья времени не было. Пока из-под ног Гарри выбило ровную землю, девушка покосилась на него в страхе, затем опустилась на коленки перед девочкой. Она не хотела видеть своего отца. Она всё прекрасно понимала. Она боялась монстра, которого увидела в тех былых добрых глазах.

— Всё в порядке, никто тебе не сделает плохо. Ты же сильная девочка, — подходящих под ситуацию слов не нашлось. Невозможно найти весомую фразу, которая оправдает хотя бы половину того, что вытворил Гарри, — Пойдём в гостиную, посмотрим мультик?

Пошла на поводу сказанной недавно прихоти. Та сразу оторвала лицо от ладошек. Карие глаза слёзно обратились, как бы проверяя, не врут ли им. Надо было сказать что-то успокаивающее, что-то, что помогло бы забыть про невнятную обиду на отца, но язык онемел, и девушка просто подняла Ханну на руки.

В страхе глаза обратились сначала к Энн, но та потеряно качала головой и была вне этой комнаты, а затем к нему. Смотрел, как всегда, бесстрастно, холодно, будто всё вернулось к началу. Туда, где она миллиметровыми шагами располагала его к себе, добивалась доверия и взаимного уважения. В этот раз не будет ничего подобного. Ничего вообще не будет. Она потеряла к нему всё, в момент, когда он находился на пике блаженства с другой, связь оборвалась. И сейчас перед ней стоял обычный человек с проблемами. А какие это проблемы! Наркотики! Алкоголь! Безрассудство! Полная апатия к жизни! Она чувствовала, как между ними огромная пропасть разрастается с каждой секундой. Таковы её чувства. А на его чувства ей плевать!

Прижимая голову девочки к своей груди, девушка покинула коридор и устремилась быстро проскользнуть мимо них в гостиную. Там она довольно быстро отвлекла Ханну, включила желаемый мультик и начала прислушиваться. Голоса уже доносились из кухни. Мать не отчитывала сына, нет, она была грустна и потеряна.

— Два года? Гарри, ты хоть раз пытался бросить? — она на грани слёз.

— Один раз, — то же самое он говорил и ей когда-то, — Но сорвался. Затем ещё раз попытался, но вчера снова принял дозу. — Тон его голоса был абсолютно другой, обычно он всех гонит, когда что-то идёт не по его запланированному сценарию, когда он — не рыцарь в сияющих доспехах. Сейчас Гарри одним только голосом показывал, что ему нужна помощь, и уже не просто какой-то девчонки, не матери, а квалифицированного специалиста. Возможно у него есть шанс.

— Себастьян тебе предложил эту дрянь? — мама даже слова наркотик не могла сказать.

— Да, — коротко ответил сначала, но быстро добавил, — Мы начинали с таблеток. Экстази.

— Все твои друзья принимают? — она шла в правильном направлении. Узнавала истоки и всю его подноготную.

— Да, за исключением менеджера и парочки стилистов. Себастьян многим поставляет. — Он так спокоен в этой правде, зная, что дальше пути нет.

— Ты уже взрослый, и я не могу на тебя влиять, но, Гарри, прошу, ляг в клинику. — Энн заплакала, сил нет. Воспитывать своенравного мужчину, который уже воспитывает свою дочь, не было смысла. Поэтому она беспомощно заплакала, прикрывая глаза ладошками, а он сидел и смотрел, понимая, что не успокоит её. Разочаровал всех в одночасье, показал гнилую правду о себе.

— Утром я позвонил Бену и отменил все бои на ближайшие полгода, все интервью и встречи. Он нашёл клинику в Чикаго, у них хорошие специалисты, улетаю на выходных. Мне некого позвать, поэтому надеюсь на твою поддержку там… — Гарри еле-как переходил на новую страницу в своей жизни, но для этого лучше сжечь пару томов в прошлом. Отпустить якорь, забыть этот город, но вопрос был не в Себастьяне или ком-либо другом. Она. Тереза. Она была его проблемой, вопросом, многотонной ношей вины.

— Я всё брошу, Гарри, только лечись… — мама разрыдалась и бросилась сыну на шею. Такой родной, болезненный и слабый, как оказалось.

Темноволосая в гостиной не могла сдержать слёз. А что трепало ей нервы сейчас? Всё подряд. Неопределённость Ханны, что с ней делать? Она его боится. Ему надо лечиться! А ей надо уходить! Значит, надо отпустить все обиды в прошлое, даже то, что было вчера, ну, а это просто невозможно! Психанула!

Резко соскочила в дивана, не в силах сохранять спокойствие, не в силах уже быть стойкой, великой Терезой, коей себя возомнила. Девушка помчалась на второй этаж, где быстро схватила рюкзак. В гостиной она начала торопливо вытаскивать все вещи Ханны, телефон Гарри и складывать на диван. Не зная, как, но она желала сейчас же оказаться дома. Вдали всех боевых действий. Там должно быть спокойно, тепло и безопасно. Надо съездить к маме. Надо завтра же взять Тима и съездить к ней, к любимой, к родной и единственной.

Когда замочек рюкзака приглушённо звякнул в тишине, гостиная пополнилась. Гарри и Энн наконец вернулись, но Тереза так надеялась уйти незамеченной. Изумруды скользнули сначала по спине дочери, которая тихо смотрела свой любимый мультик, а затем обратились к ней. К его неустанной головной боли. Она собиралась уйти! Не попрощавшись. Ничего так и не сказав толком.

— Тереза, — его голос был растерян, был напряжён. Но не успел Гарри ничего сказать, возразить по поводу трусливого побега, хотя ему ли судить, как она тихо произнесла.

— Твой телефон здесь, он кстати разрядился. Ключи тоже оставила.

Спокойствие, словно пыль, было брошено ему в глаза. Как робот, она поплелась в прихожую, где тут же нашла свои кроссовки. Обзор застилали подкравшиеся незаметно слёзы, но она специально их не смаргивала, желая ухудшить своё зрение хоть на секунду. Вдруг споткнётся и упадёт! И он не дал ей просто уйти. Конечно, это не в его стиле! В прихожую Гарольд ворвался с тихим шипением и вроде даже матами, да только девушка не слышала происходящего вокруг себя.

— Тереза, — воззвал ещё раз, более утвердительно, более настойчиво.

— Нет. — Холодом теперь веяло от неё, в голосе стальные нотки.

— Тереза, мы должны поговорить о том, что произошло. Ты ведь и сама знаешь.

— Знаю о чём? — серые глаза с неистовым гневом обратились к нему, — Что ты вчера развлекался с Мартой? Об этом ты хочешь поговорить? Напомнить мне, какая я глупая, раз доверилась тебе? — то ни одного слова не услышишь от неё, то сразу целый поток не прекращаемой боли, — Может ты сразу перечислишь все варианты, как меня унизить? — возмущённо раскинула руки по сторонам.

— Я не хотел… — тон сменился на извиняющийся, на такой тонкий. Ему жаль.

— Не хотел, чтобы я узнала? — дерзко парировала в ответ. Она резала его тупым ножом и измывалась, к сожалению, не только над ним, но и над собой. Сам разговор об измене ей был неприятен, словно грубая пощёчина.

— И то, что узнала, и то, что подвёл тебя. Я подорвал твоё доверие и разрушил наши отношения. — Казалось, мужчина говорил искренне, но она больше не верила ему, — Тереза, мне жаль, что я ранил тебя. Прости, — извинения прозвучали, и она просто развернулась обратно к двери, обескуражив этим.

Вышла из дома уверенной походкой. Не ответила на признание, не стала даже думать над словами. Пока, прощай! Конечно, не тут-то было. Отойдя от такой наглости, мужчина последовал за ней. Вышагивала себе спокойно по каменной дорожке к воротам. Ровно так. Обыденно.

— Тереза! — как тигр, мужчина преодолел расстояние и ухватился за острый локоток, — Ну куда ты пошла на ночь глядя? — он внезапно стал таким разговорчивым и заботливым. Что же в нём успело проснуться?

— Найду вокзал, дождусь автобус до Лос-Анджелеса и поеду домой.

— Не глупи, давай ты вернёшься, мы дождёмся утра и поедем вместе.

— Нет, — покачала головой и хотела вырвать руку из его хватки, но он ещё сильнее впился пальцами в нежную кожу. Так и до синяка недолго!

— Ты совсем другая… — вторая ладонь легла нежно на её лицо, пальцы впились в скулу, — Прости за всё… — он так болезненно произносил каждое слово, а затем и вовсе не сдержался и набросился с крепкими объятиями на неё, выбивая воздух из лёгких.

Никогда так не обнимал. Но и никогда не терял. Не было даже мысли, что она захочет уйти. Не было мысли изменять. Делать ей больно. Но вот они здесь, дела совершены. Гарри вдыхает полной грудью аромат её шикарнейших волосы, утопает в тепле её тела. Его крошка. Понятно же, что надо вернуться обратно, в дом, поговорить, ещё раз извиниться, а затем выстраивать план по его выздоровлению и их совместному будущему. Но понятно это только ему. У неё другое на уме. Менее счастливое.

— Отпусти, ты не пушинка. Мне надо идти. Чем раньше приеду домой, тем лучше.

— Ты ведь несерьёзно? Какой уход? — он уже начал досаждать своим неповиновением.

— В общем, — зацепившись за его руки, девушка начала отторгать его, отпихивать, брыкаться, и Гарри отпустил. Смотрел в недовольное личико, и ничего не понимал, — Некоторые вещи остались у тебя, можешь их оставить где-нибудь внизу, у персонала? Я на днях приеду и заберу, хорошо?

Всё взаправду происходило. Она говорила о разъезде. Говорила чётко и понятливо.

— Я могу завести тебе завтра, — пытался найти лазейку. Не тут-то снова было.

— Нет, я твоей рожи больше не выдержу. — Фыркнула в ответ.

— Давай Уилл тебя довезёт до Лос-Анджелеса, и ты как раз заедешь, заберешь вещи? — не хотя ему пришлось идти на уступки.

— Если ему несложно.

— Несложно. — Вторил.

Она смотрела на него просто так. Запоминала черты лица человека, который так гадко обошёлся с её невинным, ещё юным сердцем. А он не смог выдержать эту близость, и, совершая ошибку, впился губами в её сомкнутые. Это было лишним. Это было больно и противно. Замычала в ответ. Стало гадко. Вчера они наверняка касались губ Марты. Ему хорошо с любой, и Тереза уверяла себя в этом.

— Гарри! Хватит! — резко толкнула к грудь, боязливо уже покосилась, — Меня тошнит от твоей физиономии, разве непонятно? Наши дороги разошлись, и я не могу быть более счастливой, что избавилась от тебя.

Била словами, била больно. Но он успел уловить страсть и ненависть, с которыми она заворачивала произнесённое. Извинения тут не помогут.

— Ты не можешь уйти, ты же вернёшься. — И в ответ она едко хмыкнула. Ведь когда Тереза умоляла его позволить остаться, он гнал в шею. А сейчас запел соловьём.

— Я помолюсь за тебя Богу.

Этот ответ был самым искренним из всего, что она сказала ему до этого. В нём не было блефа или гнева. Простота и краткость. Развернулась, пошла к припаркованному автомобилю, за рулём сидел Уилл. Он всё понял без слов. Он всегда чувствует, когда с клиентом говорить не стоит, а когда нужно наоборот утешить или приободрить.

Только девушка оказалась на пассажирском сидении, позади крепкой спины мужчины, быстро вывалила их маршрут. Сначала до дома Гарри, затем уже к ней. Но водитель предложил, пошёл навстречу и пообещал, что соберёт все её вещи и привезёт самолично утром. Тереза доверилась тёплому взгляду и мягко качнула головой.

Сердце не было на место. Она рвано дышала. Когда уже всё должно закончиться? Когда можно поставить на паузу весь мир, позабыть о проблемах чужих людей и выдохнуть? Наверное, только тогда, когда она переступит порог дома, порог самого безопасного и безоблачного места.

Они ни разу не останавливались. Гнали в шумный ночной Лос-Анджелес. Серые глаза без эмоций глядели на размытое шоссе. В голове пусто, там еле перемещались глуповатые мысли. Например, почему вода вкусная, но безвкусная? Если ничто не вечно, значит и вечность не вечна? И куча подобных. Глупых. Пустых. Ненужных. И безответных.

Вот они уже заехали в город, который никогда не засыпает. Через центр машина устремилась на другой конец города, к обычному спальному району. Ещё парочка минут, и она уже будет подниматься к себе домой. Тепло раскатилось по груди. Глаза приятно закрылись. Сейчас бы лучше всего поспать, но она уже выспалась, сбив окончательно режим.

Показался знакомый район. Затем улица. И машина останавливается около её дома, около её подъезда. Наконец-то всё позади. Наверное, с этого момента начинается её новая страница. Перевернули. Прошлое откинули, оставили всё там.

— Спасибо, Уилл. Ты выручил, — снисходительно улыбнулась ему и получила ответную, тёплую улыбку телохранителя.

— Большей не смей расстраиваться, Тереза, — послышалось за спиной, и мотор загудел.

Призыв быть сильной воодушевил её, но уж точно не надолго. Девушка планировала вот-вот впасть в депрессию. Привычное состояние для неё до встречи с Гарри. Новая жизнь будет начинаться, как старая…

Двери лифта открылись, зашуршали ключи. Господи, сейчас полчетвёртого утра. Дома должны все спать, и не надо менять этот факт. Тихо девушка отперла входную дверь и нырнула в квартиру. Аромат дома пробрался сквозь одежду к коже. Мурашки пробежали вдоль спины. Вновь здесь. И рада больше, чем за все последние несколько месяцев вместе взятых.

В темноте она разувалась тихо, придерживаясь рукой о стенку, как внезапно дверь бабушкиной комнаты открылась. Показалась седоватая голова. Бабушка в домашнем халате, держа телефон в руках, посмотрела на внучку. Как некрасиво вышло!

— Извини, я не хотела разбудить… — виновато оглядела обеспокоенное лицо, покрытое небольшими морщинками. Замолчала. На душе завозилась совесть, — Ба?

— Только что позвонили из больницы. Маме внезапно стало плохо… — каждое слово выговаривалось медленно, тянулось и дошло до того, что бабушка смутно проговорила, — Она умерла.

Наступила тишина. Серые глаза продолжали хлопать. А затем всё прекратилось. Тереза заливисто, громко рассмеялась. В полчетвёртого утра.

Комментарий к Мамы

Вы также можете подписаться на меня в Wattpad, там больше моих историй!

https://www.wattpad.com/user/Lion_official