Босиком по пеплу

Глава 23

Мне было почти физически плохо находиться в больнице. Силы иссякли, а настроение упало в нижние пределы, грозя подгрести меня под себя.

— Контакты лечащего врача посторонним мы не даем. Вам нужно получить разрешение родителей Завгородней, вот тогда и возвращайтесь, — по-акульи цепко и вежливо улыбнулась мне заведующая терапевтическим отделением, к которой я еле пробился.

— Хорошо, — кивнул, сцепив зубы и стиснув ладони в кулаки. — Дайте мне тогда телефон ее отца.

— И этого мы тоже дать вам не можем. А теперь прошу, покиньте мой кабинет, у меня дел невпроворот, — съязвила и указала мне рукой на дверь.

Сразу признал в ней стерву, как только вошел. Ярко-красная помада, ленивый взгляд, скользнувший по мне и сразу же оценивший и внешний вид, и стоимость моих часов. Жаль, что это не помогло мне получить желаемое.

— Вижу я, что за дела, — не удержался, выплескивая на нее собственное негодование и разочарование.

Глянул на стол, где лежали прикрытые впопыхах бумагой конфеты. Не стал смотреть на ее возмущенное лицо и практически сразу выбежал из ее кабинета, зло двигаясь в сторону выхода. Главное, теперь я знаю, где лежит Крис, вот только пытаться разговорить ее в таком раздраенном состоянии посчитал плохим решением, так что направился домой, решив завтра с утра сразу же подключить подмогу в виде Алены. А пока мне не мешало бы, наконец, выспаться и отдохнуть, чтобы не транслировать Крис свое изможденное состояние. Не знаю, что такого наплели ей про меня ее родители, но я всё исправлю. Объясню и собственное отсутствие, и всё остальное, чем забита ее голова. А вместе мы со всем справимся.

Руки опустились почти сразу, где-то с третьей попытки встать на ноги. Мне провели еще две операции, исправляя некомпетентность предыдущего хирурга, как в сердцах отозвался о своем коллеге профессор Жданов. Вот только результата по-прежнему так и не было. Любой бы пал на моем месте духом, и я не стала исключением.

— Всё, что вам нужно сейчас, Кристина, это следовать моим рекомендациям и выполнять упражнения. Но самое главное, это настрой. Меня беспокоит ваше психологическое состояние, и я бы рекомендовал вам грамотного психолога…

Покачала головой, даже не выслушав его речь до конца. Меньше всего мне хотелось, чтобы кто-то копался в моей голове. Я не выносила собственное тело, которое не желало мне подчиняться, жалела родителей, которые подбадривали, а сами разочарованно переглядывались, когда думали, что я не вижу, но больше всего ненавидела себя. И свой мозг, не желавший мне подчиняться.

— Психосоматика — это проблема, Кристина, — каждый раз пыталась разговорить меня медсестра, которую мне предоставили. — Ты должна по-настоящему хотеть встать, понимаешь?

Я понимала, но этого было недостаточно. Мне на это не хватало ни моральных, ни физических ресурсов, которые никто, кроме меня самой, не мог мне дать.

— Твой оптимизм раздражает, ты знаешь? — флегматично спросила у девушки.

— Поэтому в этой больнице именно я твоя медсестра. Ты знала, что меня ставят к самым безнадежным и депрессивным? Был тут у нас до тебя парень, всё орал, что ходить не сможет и т. д, и т. п, но Олеся не дура, причем, весьма компетентная. Как миленький сейчас уже и марафоны бегает, так что ты не думай, что сможешь передепрессовать тут меня. И не таких видала, знаешь ли.

Ее слова вызвали у меня ухмылку.

— А вообще я подумываю сказать Жданову, чтобы соседку тебе подселили, как кто поступит к нам. А то что-то ты часто у нас без присмотра остаешься, — добавила она в конце, унося капельницу.

Пока ее не было, я осмотрелась и будто впервые увидела собственную палату. Удивительно, откуда у родителей нашлись деньги на ее оплату. Она была двухместной, но соседки за все эти месяцы так и не появилось.

Угнетало, что больница стала моим домом, в то время как мне всё сильнее хотелось в родные пенаты. В свою постель, под одеяло, зарыться в него и спрятаться от всего мира.

— Господи, — прикрыла лицо ладонями, скрывая за руками агонию и отчаяние, которым ни конца, ни края не было видно.

Дни тянулись сначала медленно, но когда я позволила себе забыться и перестать питать надежды, они полетели с огромной скоростью. Сменялись дни, недели, месяцы, и я окончательно погрузилась в себя, не различая, ни какой сегодня день, не думая о будущем. Его у меня всё равно не было. И как бы родители не старались, им самим давно стоило признаться вслух, что я никчемная и бесполезная обуза, которая свалилась на их головы.

— Может, друзей твоих позвать? Они наверняка тебя подбодрят, — подала идею в один из дней медсестра. — Надо будет родителям твоим сказать, пусть пригласят. Ты согласна?

Девушка ждала положительной реакции, но я, наоборот, застыла, стиснув в пальцах одеяло. Мне хотелось иронично рассмеяться, но я опустила голову и промолчала. На глаза навернулись слезы и, когда взгляд скользнул по ее форме, мне захотелось расплакаться навзрыд. Ее звали Олеся. Так же, как и подругу из школы. Почему-то эта мысль пришла ко мне только сейчас, хотя имя медсестры я знаю уже месяца три.

— У меня нет друзей, — глубоко отдышавшись, всё же сказала вслух и замолчала, слушая в ответ неловкую тишину и покашливание.

— Как насчет вечерком глянуть комедию? Сегодня Олег дежурный врач, он к режиму не так уж и строго относится. М? — попыталась она разрядить обстановку, словно извиняясь за свой косяк, но мне это было не нужно. Я с этим смирилась, а уж апатия сопровождала меня днем и ночью, что меня вполне устраивало.

— Тогда едем на прогулку. Свежий воздух полезен, а мы сегодня как раз еще не выезжали, — не теряла оптимизма Олеся, вызывая у меня скрип зубов.

— Я хочу остаться одна, — проявила настойчивость, чуть повышая голос, что мне было несвойственно.

Обычно я вела себя спокойно и безразлично, но сегодня меня с самого утра что-то беспокоило. Казалось, что моему покою пришел конец. Бред. Это больница, где изо дня в день ничего не меняется, так что причин для тревоги у меня нет. Но выезжать на улицу по-прежнему не хотелось.

— Твой лечащий врач рекомендовал прогулки, значит, мы что? Правильно, едем на улицу, — улыбнулась она как ни в чем не бывало и отошла в коридор, не пытаясь со мной драться, а сразу зовя на помощь медбрата Леонида.

Крупный и весьма симпатичный, он не вызывал у меня никаких эмоций, мне, действительно, было плевать, как я выгляжу и что обо мне подумают другие. Сопротивляться, когда его руки обхватили меня, не стала, это было бесполезно.

Первое время я закатывала истерики, находясь на грани, но меня всё равно сажали в коляску и везли наружу, за пределы больницы, во внутренний дворик, хотела я того или нет, так что я вынужденно промолчала, когда мне помогли усесться на коляску и прикрыли ноги пледом. А когда мы проезжали мимо зеркала, зажмурилась, не желая видеть собственное отражение. И без него я чувствовала, что похудела, но смотреть на себя не хотела. Это единственное, чего я боялась.

— Трусишка, — ласково шепнула мне Олеся, а я открыла глаза и равнодушно уставилась вперед.

Я приготовилась вытерпеть эту экзекуцию под названием «прогулка на свежем воздухе», а затем с чистой совестью лечь спать, плавая в небытие, где нет проблем и боли, которую приходится глушить таблетками. Обычно путь занимал немного времени, но в этот раз всё пошло не по плану.

— Тина.

Сначала я не поняла, не плод ли это моего воображения. Мужской голос показался мне смутно знакомым, но слишком надломленным, чтобы я поверила сразу, что это не галлюцинация. Мазнула взглядом по пространству вокруг себя и вперилась взглядом в того, чье лицо, казалось, уже позабыла. Сама от себя не ожидала, что во мне взыграет ненависть. Слишком сильное чувство, которое я испытывала слишком давно, в далекой прошлой жизни. Где я была здорова и полна надежд, и все мои проблемы вертелись вокруг моей любви.

Тяжело вздохнула и отвела взор, стараясь гнать мысли о Дамире подальше от себя. Что бы его сюда не привело, меня это больше не касалось. Судя по тому, что он вышел из соседней со мной палаты, он кого-то навещал. Не меня. Это всё, что мне стоило знать.

Не удержалась, скосила взгляд и еле как не отшатнулась, видя там весьма симпатичную девочку его масти. Под стать Загорскому, из его круга. Горько усмехнулась, понимая, что Дину он, может, и бросил, но как только я стала инвалидом, сразу нашел себе другую. Ей он оказывает поддержку, ее целует, ей пишет и звонит. Не мне.

Стисни зубы, Кристина, и забудь о нем. Такой, как он, недостоин того, чтобы ты из-за него плакала.

Мама во всём была права. Не соврала, что он нашел себе другую. Полноценную. Несмотря на собственную мантру, я ждала, что он меня окликнет, подбежит или хоть что-то скажет мне вслед. Но он лишь трусливо промолчал, убеждая в том, что я не ошиблась на его счет. Господи, почему так сильно хочется плакать?

Как только я припарковался у подъезда, всё пошло не по плану. Неожиданно раздался звонок от отца. Глянул на экран и увидел пять пропущенных. Отбросил телефон и уперся лицом в руль, обхватив его руками.

Не знаю, сколько прошло времени, но очнулся, когда по окну забарабанили пальцами. Оторвался от руля, протер ладонью сонное лицо и опустил стекло.

— Слушаю, — прохрипел и прокашлялся, поднимая взгляд на мужика.

Знакомое какое-то лицо, но голова после полудремы работала плохо, и я не сразу признал в нем охрану отца.

— Вас вызывает Булат Аскарович.

В окно протянули телефон с активным вызовом. Когда ты нужен отцу, найти он способен тебя, где угодно.

— Что-то срочное? — устало потер переносицу, ощущая, как от напряжения болят глаза и ломит виски.

— Ничего не хочешь мне рассказать? — голос звучал слишком спокойно.

Я знал этот тон. Он готов наброситься на меня и сломать мне голыми руками шею. Выпрямился и стиснул челюсти. Узнал, что я посетил больницу, где лежит Кристина? Неужели настолько сильно не хочет связываться с ее семьей? Поскольку отец молчал, я решил не гнать впереди паровоза и послушать его дальнейшие слова. Терпение — лучший советчик в таких вопросах.

— Если скажешь конкретнее, нам обоим будет понятнее и проще. Что опять не так?

Воцарилась тишина. Тяжелое дыхание Булата заставляло нервничать и упрямо стискивать рукой руль.

— Час назад у меня в кабинете сидел Ахметов. Так тебе понятнее? Память освежилась?

— Он твой друг, а не мой. Я в ваши дела не лезу. Это всё, что ты мне хотел сказать? Посвятить в свои рабочие дела? — не выдержал и съехидничал.

— Видимо, я тебя как-то неправильно воспитал, — разочарованно выдохнул отец, даже не разразившись бранью, что меня насторожило, но вызвало горечь и спазм в груди.

— А ты это делал? Я думал, как обычно, новый контракт заключал. — выплюнул. — У нас разные понятия о воспитании, видимо.

Тяжело задышал и стиснул ладонь в кулак, желая разбить лобовое стекло. Из меня выходил гнев, и оттого я не контролировал свою речь, зная, что вскоре пожалею о сказанных словах.

— Я не собирался на тебя давить, считал, что ты уже взрослый мужчина и сам разберешься со своими сердечными привязанностями, но я ошибся. Ты вынуждаешь меня вмешаться. Не думай, что сможешь позорить нашу фамилию, — взял себя в руки отец и произнес максимально холодно, как обычно говорил с разочаровавшими его сотрудниками.

Раньше мне не доводилось слышать такой тон, но я лишь скривился, ощущая удовлетворение. Пусть, наконец, перестанет носить маску и явит мне настоящее лицо.

— Договаривай. Я жду, — произнес и откинулся на спинку сиденья.

Оглянулся по сторонам через окна машины и увидел, что охранник стоит чуть поодаль, ждет, когда я закончу разговор и верну ему телефон. В этот момент из подъезда вышла Алена, и я резко подорвался, открывая дверцу и спеша ей наперерез. Еще не хватало из-за отца упустить ее.

— Дина беременна. Как ты понимаешь, я уже знаю, что ты отец этого ребенка. Ты возьмешь на себя ответственность и женишься на ней, как настоящий мужчина.

— Какой бред, — хмыкнул, чувствуя облегчение.

Даже рассмеялся в трубку и махнул Алене, чтобы дождалась меня и никуда не уходила. Она, видимо, не торопилась, кивнула мне и присела на лавочку.

— Завтра вечером мы поедем к ним в дом, и ты сделаешь ей предложение, как положено. Надеюсь на твое благоразумие… Сын, — добавил в конце, немного подумав, и сбросил трубку.

По ту сторону раздались короткие гудки, не дав мне и слова против вставить, но времени рефлексировать не было. Я отдал телефон охраннику, сам же нахмурился и задумался, с чего Дина снова подняла эту бредовую тему. Еще до моего отъезда услышал разговор ее подружек, что она вовсе соврала о беременности, чтобы захомутать меня, а тут вдруг еще и отцу своему рассказала, причем не тогда, а спустя три месяца. Никакой логики. И это всё с учетом того, что мы с ней даже не спали. Бред. Оставлю этот вопрос на завтра и разберусь после больницы. А пока в приоритете Крис и ее лечение.

— Привет. Я нашел Завгородних, — кивнул Алене и ввел ее в курс дела.

Она на удивление восприняла новости с радостью и тут же подорвалась, желая навестить девчонку. Пришлось напомнить ей, что сейчас вечер, и нам лучше вдвоем поехать к ней завтра.

— Слушайте, может, вы поговорите с ее матерью, разузнаете детали, а я постараюсь пообщаться с ее отцом. Мне сказали, что они каждый день приезжают. В больнице мне отказались предоставить информацию.

— Ох. Марина меня недолюбливает, но я постараюсь. Главное, чтобы нам не запретили навещать Кристину, — качнула головой Алена, заставив меня нахмуриться, ведь о таком раскладе я не подумал.

— Тина совершеннолетняя, так что думаю, с вами проблем не будет, а вот на меня она обижена. Мне бы с ней поговорить, конечно, — зашептал и нервно взъерошил волосы, оттягивая их назад.

Условившись отправиться в больницу вместе, мы разошлись, и я, расстроенный, но при этом одновременно окрыленный, поднялся к себе. Этот месяц аренды оплачен, но деньги мои на исходе, поэтому придется подыскать себе работу. Обзвонил парочку друзей, чтобы занять бабки на первое время, но сумма получилась не особо внушительной. Не знаю, может, провидение повернулось ко мне лицом и решило, что проблем на мою долю достаточно, но в этот момент, как по мановению волшебной палочки, пиликнул телефон.

«До меня слухи дошли, что тебе деньги нужны», — сообщение от Кирилла.

«А что, хочешь одолжить?» — ухмыльнулся и вставил смайлик с расхлябанной улыбочкой.

Внимательно смотрел на экран, понимая, что просто так Соловьев мне писать не стал бы.

Участие в моей жизни Кирилла, извечного соперника по гонкам, удивляло.

Не был удивлен его бравадой. Сам был такой же.

Стиснул челюсти до боли в скулах, отложил телефон и прикрыл глаза. Судя по настрою отца, места в его фирме мне не видать, как было условлено, а до двадцати одного года наследство деда не получить. Вздохнул и ответил, наконец, Соловьеву. Разберусь со всем по порядку. Сначала Крис и ее родители, затем отец и беременность Динки, а уже после гонки.

Прикрыл глаза, проваливаясь в сон сразу же. Сказались усталость и изможденность последних недель. Но засыпал я впервые счастливый, понимая, что Крис рядом, стоит лишь сесть в автомобиль, а со всем остальным я разберусь сам.