Босиком по пеплу

Глава 5

Шаги по коридору давались мне с трудом. Ноги гудели и казались мне ватными, движение вокруг словно замедлилось, а сердце мое зашлось ходуном.

— Чет не видно ее, — фыркнула Динка, вытягивая шею и морщась от хлынувших из столовой запахов.

— Фух, — выдохнула слишком громко, вон какой подруга взгляд на меня недовольный кинула.

— Ты такая трусишка, Крис.

Промолчала в ответ на ее высказывание и качок головы.

— Ладно, тогда пошли в кафе, — остановила она меня на полпути, дергая за локоть.

Поморщилась, чувствуя, как ее острые ногти впиваются в кожу через тонкую ткань.

— В кафе… — пробормотала, сглатывая слюну.

Иногда ее бесцеремонность раздражала, особенно сейчас, когда она тащила меня за собой, не воспринимая возражений. Слов против никак не могла подобрать и вынужденно подсчитывала в уме наличность, которая приятно грела карман. Временно.

— Крис, — окликнул меня на выходе из здания спасительный голос.

Оглянулась, крутя головой и выискивая его обладателя. К нам с лестницы спешил Витя, улыбаясь и поднимая руку, тем самым привлекая внимание студентов к себе. В этом был весь он. Где бы ни появлялся, большая часть женского населения сворачивала головы и окидывала его томными взглядами.

— Твой Ланковский тут как тут, — закатила глаза Дина, останавливаясь и разворачиваясь лицом к парню вместе со мной. — Теперь нам с тобой вдвоем никуда не пойти.

— Скажешь тоже, — хмыкнула, чувствуя, как щеки окрасились красным от прилива крови к ним. — У самой-то личная жизнь в самом разгаре.

— Ага, — как-то невесело кивнула подруга, но заострять на этом внимание я не стала.

Ничего не желала знать про Дамира и его отношения с Динкой. В сердце, как бы я ни пыталась абстрагироваться, до сих пор кололо и болело.

В это время к нам подошел Витя и собственническим жестом коснулся моей талии, прижимая к себе и целуя в макушку. Было непривычно, ведь парень у меня появился впервые.

— Почему не написала, что пары закончились?

Подняла голову и посмотрела в мужские глаза, которые проникновенно смотрели на меня. Пожала плечами, находясь в смятении.

— А что, ты сторонник «беременная, босая и на кухне»? — съехидничала Дина, отчего у меня перехватило дыхание.

Что это с ней? Такое ощущение, что ее укусил дикобраз, настолько непривычно было видеть ее раздраженной и язвительной.

— Это называется забота, Ахметова, — хмыкнул ничуть не задетый ее высказываниями Витя и погладил меня по талии, словно даря свою поддержку.

— Раз уж пришел, идем, мы в кафе собирались, — кивнула на выход Дина и двинулась вперед. — Заодно обсудим двойное свидание.

Захлопала глазами, идя под руку с Витей и ощущая, как нас провожают взглядами. Позвоночник, казалось, зудел от чужого изучающего внимания.

— Я думаю, это плохая идея, — собралась с мыслями и сказала как можно увереннее и безразличнее.

— Почему? — повернулась ко мне лицом подружка и вздернула брови, хотя лицо выглядело чересчур задумчивым, словно ее что-то беспокоило, но сказать вслух она не решалась.

— Ну… — не нашлась с ответом, ведь правду вывалить я не могла.

— Да ладно, Крис, — похлопал меня по плечу Витя и улыбнулся. — Мне не терпится послушать, какая ты была в школе. Такая же милашка, правда?

— Д-да, — растянула губы в неловкой улыбке.

Мы двинулись дальше по тротуару. В то время как я молчала и переваривала ситуацию, они вдвоем обсуждали разные варианты, куда нам пойти вчетвером. Не наблюдай я последние полгода за Витей и его эмоциями, посчитала бы, что он рад предстоящему двойному свиданию, но я слишком хорошо его знала и видела, какой он напряженный. Интуиция внутри меня вопила, что всё это плохая идея, но весомых аргументов против выдать не могла, опасаясь, что тогда начнутся лишние вопросы, которые мне ни к чему.

— Тогда решено, прямо сегодня и встретимся, не будем откладывать в долгий ящик, — ошарашила в какой-то момент Дина, когда мы сели за столик в кафе.

— Так… Скоро? — немного охрипшим тоном переспросила, не замечая, что лицо у меня стало вдруг испуганным, и это не укрылось от взгляда Ланковского. Его брови сдвинулись на переносице, но затем лоб разгладился, он снова стал выглядеть милым и спокойным, но я чувствовала, что внутри него разверзлась буря.

— Всё, пишу Дэмчику, — отмахнулась от моих сомнений Дина и стала с глупой улыбкой на лице набирать сообщение на телефоне.

Я отвернулась, чтобы не травить себе душу. Подруга всегда была эффектной, ухоженной, знающей себе цену. Сравнение с собой всегда было в ее пользу, и это уязвляло, заставляло чувствовать себя замарашкой рядом с принцессой.

Обед прошел для меня в тумане, от переживаний я даже забыла о деньгах и позволила Вите заказать мне еду. Только в конце задержала дыхание и судорожно в уме пересчитывала отложенные сбережения.

— Я плачу, — протянул парень руку к принесенному счету, когда увидел, как я достала из сумки кошелек.

— Нет, я… — попыталась возразить, но его палец вдруг щелкнул меня по носу.

— И не думай даже пытаться, Крисси, — хмыкнул, вгоняя меня в краску. — Забудь про «я сама, я сама», договорились?

Дина и не думала доставать собственные деньги, на уровне инстинктов и привычки считая нормой, когда в компании платят парни. От этого я больше почувствовала собственное отличие от нее, полной женственности и хрупкости, свойственной настоящим девочкам.

Сообщение от мамы застало врасплох, но было как нельзя кстати.

— Я пойду, мне домой нужно, — вскочила с места и быстро, не давая никому опомниться, помчалась на выход.

Сердце гулко колотилось, но я запрыгнула в так вовремя подъехавший автобус и застыла, глядя в окно, ведь сегодня вечером мне снова придется столкнуться с Загорским.

Вечером, когда мне написал Витя, что ждет у подъезда, всё, о чем я могла думать, это предстоящая встреча. Руки тряслись, а внешний вид в зеркале не спешил радовать, продолжая отражать мое асимметричное лицо и темные круги под глазами. Не красавица, это было всем известно. Слишком бледная, невзрачная. Будь у меня хотя бы выразительные черные брови, может, это спасло бы ситуацию, но в яркую красавицу из блеклой моли не превратило бы.

— Ты куда? — недовольно спросила мама, появляясь в коридоре словно из воздуха.

— Гулять, — ответила, стараясь не замечать того напряжения, которое висело в воздухе.

— Не красиво будет перед тетей Галей и ее мужем, — поджав губы, зашла издалека родительница. — Может, дома останешься?

— Она прилегла отдохнуть, посуду я помыла, почему не могу выйти прогуляться? — спросила с вызовом, впервые проявляя характер.

Не покидало ощущение, словно меня загоняют в клетку, лишая выбора и полноценной жизни.

— Сама знаешь, — прищурилась мама и вдруг окинула меня недовольным взглядом. — Они редко к нам из деревни выбираются, но ты иди, тетя Галя всё поймет.

От услышанного мне хотелось разреветься и вцепиться пальцами в собственные волосы. Еле сдержалась и промолчала, слыша, как отец с дядей Мишей неспешно говорят о рыбалке. Отвернулась и присела на корточки, надевая белые кеды.

— Куда собралась в таком виде? — прозвучало сзади.

Спиной я чувствовала мамино дыхание, которое отдавало недовольством.

— С Динкой в кафе, — пробормотала, не рискуя поворачиваться к ней лицом. Боялась, что по выражению глаз она всё поймет и не пустит, придумав сотню причин против.

— Дорого это, — фыркнула, чему я не особо удивилась.

— Иногда можно, — пожала плечами и потянулась к легкой курточке на вешалке, видя боковым зрением мамин силуэт со сложенными на груди руками.

Она промолчала и лишь молча смотрела, как я одеваюсь, а после поправляю волосы у зеркала.

— Не видела б тебя, решила, что ухажер появился, — усмехнулась родительница и развернулась, уходя в зал. — Придут же глупости в голову.

Я смотрела ей вслед, чувствуя, как от боли и обиды влагой наполняются глаза. Она всегда так делала, даже не удосуживаясь соврать мне, что я хотя бы симпатичная или могу быть достойна чужой любви. Внешностью я пошла в мать, и это было самым обидным, ведь кому, как не ей, знать, что такое быть изгоем, бледной тенью более красивых подруг. Но всю жизнь я слышу от нее лишь упреки и постоянные напоминания, что я отнюдь не красавица и выбирать спутника мне нужно из тех парней, которые готовы будут закрыть на это глаза. Неказистых, не привередливых, не подающих надежды.

— Тшш, — прошептала себе под нос и глянула на отражение.

Пару раз выдохнула, обмахиваясь ладонью и пытаясь привести себя в порядок. Витя не должен увидеть меня расстроенной, иначе неизбежно последуют вопросы, на которые я не готова дать ответ. Несмотря на былой позитивный настрой, мать добилась своего: из квартиры я выходила неуверенная в себе и с горящими от стыда щеками. Казалось, что и платье новое полнит в бедрах и совершенно не идет, и что прическа у меня а-ля деревенщина, но возвращаться домой и по новой наводить марафет не хотелось, ведь тогда мать точно заподозрит неладное и станет выпытывать номера всего моего окружения.

От воспоминаний о том, как она в школьные годы позвонила Леське, желая узнать, почему я не хочу ходить в школу, по коже прошла неприятная холодная дрожь. То вранье, которая бывшая подруга вывалила на нее, и материнские слова навсегда отпечатались в моей памяти.

«В нашей семье красавицы не рождаются. Смирись с этим, Кристина, и не прыгай выше головы. Я огорчена тем, что ты так опозорилась. Пусть мы и не блещем видной внешностью, но любви у красавцев не выпрашиваем».

В ее словах ощущалась затаенная застарелая боль, покрытая рубцами и корками, но разочарование мной было не наигранным, неподдельным, и это по-настоящему ранило. Ожидая от родного человека поддержки, я лишь получила моральную пощечину и пинок, от которого еще долго не могла оправиться.

Встряхнула головой, прогоняя неприятные кадры прошлого, натянула на лицо улыбку и вышла из подъезда, видя Ланковского, облокотившегося о капот своего джипа.