Босиком по пеплу

Глава 25

Мы сверлили друг друга тяжелыми мужскими взглядами, но никто из нас не начинал разговор. Пока я не заговорил сам.

— Я бы хотел, чтобы вы разрешили мне переговорить с профессором насчет лечения Кристины. Заведующая отказывается предоставлять информацию, — осторожно произнес, наблюдая за его реакцией.

— И по какому праву? — усмехнулся Алексей и сложил на груди руки, широко при этом расставив ноги.

Его вопрос загнал меня в тупик. Я прикусил язык, не зная, что на это ответить, ведь, по сути, пока у меня никаких прав на это не было.

— На правах… Неравнодушного одноклассника. Друга, — взял на себя смелость и добавил последнее на свой страх и риск.

Не скрою, мне хотелось назвать себя парнем, но это не соответствовало действительности. Пока что.

— Слушай, Дамир, я ничего конкретно против тебя не имею. Понимаю, что кража твоего мотоцикла была чистым совпадением. Случайностью, если тебе так удобнее, но мы оба ведь знаем, что деньги на лечение Кристины дал твой отец. Никто не будет отстегивать такие суммы без причины. А значит, в той истории не всё чисто.

— И вам неинтересно, что случилось на самом деле? — глухо поинтересовался, ощущая стыд, ведь мужчина был прав. Деньги — всегда лишь откуп за свое участие в преступлении.

Алексей не ответил, продолжал молчать.

— Больше всего я желаю здоровья своей дочери, так что способен расставить приоритеты и наступить на свое чувство справедливости, — мрачно, наконец, произнес, опуская глаза в пол, словно до сих пор испытывал чувство вины перед собственной дочкой. — Я солидарен со своей женой. Не думаю, что тебе стоит досаждать Кристине. Я не стану препятствовать вашим встречам, если она вдруг захочет тебя видеть, но знай, не одобряю этого.

Стиснул челюсти, понимая, что он в своем праве. Всё испортило решение моего отца.

— Вы продали квартиру. Денег недостаточно? Сколько нужно? — поднял голову, задавая самый главный вопрос, который меня беспокоил.

О сумме мой отец не говорил, и сейчас я начал сомневаться, достаточно ли Дима с отцом им перечислили.

— Не поднимай эту тему при моей жене и дочери. Они не знают, что я принял деньги. Марина бы принципиально не стала бы, и тогда у Крис и этой возможности не было бы. И деньги нам твои не нужны. То, что дал твой отец, этого достаточно.

Вздернул бровь, догадавшись по выражению его лица, что квартиру и всё остальное он продал для спокойствия жены, которой по-другому не смог бы объяснить появление денег.

— Вот он! — заголосила вдруг снова появившаяся в коридоре Марина.

За ней топала заведующая, с лица которой не сходила стервозность. Выглядела такой недовольной, словно ее оторвали от важных дел.

— Снова вы, Загорский, — надменно произнесла женщина, когда они вдвоем подошли к нам.

— Я не желаю, чтобы он приближался к моей дочери. Запретите ему входить в больницу! — стиснула кулаки мать Кристины, глаза которой горели огнем ненависти.

Никогда не понимал этой ее упертости. Помню, как у нас однажды был серьезный разговор в школе, из-за которого…

Встряхнул головой, не желая вспоминать всё произошедшее в прошлом. Больше это не имеет никакого значения.

— Марина, — устало выдохнул Алексей и протер пальцами переносицу. — Ты сейчас совершаешь большую ошибку. Кристина — взрослая девочка и сама разберется, кого запускать и с кем общаться. Прекращай этот балаган.

— Я ее мать, — процедила женщина сквозь зубы.

— Вот именно. Мать, а не тюремщик и надсмотрщик. У вас с ней и без того натянутые отношения, а ты хочешь навсегда лишиться дочери? — зрил в корень.

— Алексей, — чуть угрожающе протянула она и сверкнула гневно глазами.

— Ты знаешь, чего на самом деле хочет твоя дочь? О чем мечтает, чего хочет от жизни?

— Как и все — получить хорошее образование и устроиться на работу. Выйти замуж…

— Непременно за хорошего мальчика, какого-нибудь сына твоей коллеги или одноклассницы, да? — ироничный голос мужика отдавал некой горечью, словно он напоминал ей о чем-то, и, видимо, это подействовало, так как женщина побледнела, став оттенком в белое полотно.

— Ты не можешь напоминать мне… — захрипела и коснулась рукой горла.

— Могу. И буду. Когда в последний раз ты общалась со своей матерью?

— Это не относится к делу. А вот то, что моя дочь… — просипела женщина.

— Наша дочь, Марина, наша. Кристина и моя дочь. Я ее отец и вправе решать, может ли она иметь выбор. Может. Ясно?

После этих слов воцарилась тишина. Только гулкий звук какого-то гудения, который бывает только в больницах.

— Слушайте, вы разберитесь между собой сами, а потом уже вызывайте меня. В конце концов, я вам не какая-то медсестра, чтобы бежать по первому зову. Итак. Вызывать охрану, или что вы тут решили? — недовольно вклинилась заведующая.

Взгляды Загорских не отрывались друг от друга. А потом глаза Марины закрылись, и Алексей повернулся к главной в отделении.

— Прошу прощения за беспокойство, нас всё устраивает, — кивнул ей, и она будто нехотя ушла, цокая каблуками по больничному начищенному до блеска полу.

Родители Кристины после этого ушли, а вот ее отец в последний момент замешкался, затем достал из внутреннего кармана визитку профессора и вручил мне, припечатав нечитаемым взглядом. Намек я понял. Дочь его не обижать.

Повертел картонку в руках и остановился у двери в палату, прислушиваясь к смеху, раздававшемуся изнутри. Разговор Алены с Крис вскоре завершился, и старшая женщина спустя полчаса вышла, оставив дверь открытой.

— Сложно тебе придется, — хмыкнула она, увидев меня, и направилась по коридору к выходу.

А вот я остался стоять, прислонившись к белой стене и не решаясь войти. Казалось, что ожидание встречи гораздо слаще, чем может пройти непосредственно сама встреча. Страх не отпускал, а меня самого трясло. Никогда еще я так не сомневался в том, как воспримет меня девушка. Но и впервые я так сильно зависел от мнения и эмоций человека, который мне по-настоящему дорог.

Потер грудную клетку со стороны сердца и горько хмыкнул. И когда ты успел стать таким сентиментальным, Дамир?

Выдохнул и, не дав себе больше времени для раздумий, развернулся и шагнул вбок, представая перед взором Кристины. Ее глаза были прикрыты, и она не видела меня, но от всего ее тела исходило напряжение.

— Кристина, — прошептал, шагнув внутрь и возвещая о своем приходе.

Она сразу же подняла веки, вперилась в меня своими темными глазами, словно только и ждала, когда я появлюсь внутри. Буравила меня взглядом и молчала, внося в мою душу смуту.

— Может, поговорим? — осторожно подошел и присел на стул, желая коснуться ее руки, но не мог себе этого позволить.

Все эти недели вдали позволили мне понять, что столько времени я обманывал себя, считал, что нам не быть вместе, и наш союз принесет нам лишь страдания, но есть вещи пострашнее обычного страха.

— Говори, — безразлично пожала она плечами и глянула будто сквозь меня. — Только быстрее. Скоро придет медсестра и отвезет меня на физиотерапию.

— Я сам тебя отвезу, — подался вперед, но она вздрогнула, и я замер, опасаясь напугать девчонку.

— Говори, — упрямо поджала губы, но вместо ожидаемой злости я испытал облегчение. Значит, не всё потеряно, и дух в ней на самом деле не был сломлен.

— После обеда я поговорю с профессором насчет твоего лечения. Может, есть варианты перевезти тебя в другое место. Эта больница вряд ли способствовала твоему выздоровлению.

Ее дальнейшее молчание не напрягало, но заставляло гадать, что же творится в ее голове.

— О деньгах не беспокойся. Я достану, — сглотнув, снова заговорил.

— Зачем? — наконец, подняла на меня осмысленный взгляд и посмотрела прямо в лицо.

— Что зачем? — нахмурился.

— Для чего ты всё это делаешь, Дамир? Даже с родителями о чем-то говорил, хочешь принять участие в моем лечении спустя столько времени? Зачем? Хочешь искупить вину? Если да, то ты прощен. Уходи.

Наступила тишина. Ее пальцы, которыми она комкала покрывало, выдавали с головой ее смятение и неуверенность, но голос звучал глухо и слишком обреченно, что мне не понравилось. Прикусил щеку изнутри и опустил голову, не зная, что сказать и как объяснить ей, что произошло в тот день. Говорить о Банковском прямо сейчас я не мог. Сначала выясню подробности сам, а уже потом расскажу всё Кристине. Ей и без того досталось, а лишние бесполезные волнения ни к чему.

— Ты мне нравишься, — выпалил, как на духу, но не зажмурился, как хотел маленький мальчик внутри меня. — Разве этого недостаточно?

Сначала она непонимающе глянула на меня, а затем вдруг ни с того ни с сего громко рассмеялась, запрокинув при этом голову. Ее смех меня радовал, но ущемлял гордость, вот только я лишь прикусил губу зубами и ощутил во рту солоноватый привкус крови.

— Ты закончила? — спросил, когда смех начал стихать.

Вместо ответа она опустила голову, а ее плечи затряслись. Не сразу понял, что это признак слез. Подвинулся ближе и приподнял пальцами подбородок, видя, как она плачет.

— Всё хорошо, — прошептал, прижимая к себе.

— Не будет. Никогда не будет, — с отчаянием просипела и зарыдала сильнее, вцепившись пальцами в мой торс.

Поморщился, когда ее острые ноготки впились в кожу через футболку, но ни звука не выдал, лишь стиснул зубы.

Проявила слабость, не выдержав накала эмоций, и забылась, ощущая чужую поддержку. Отстранилась, когда, наконец, опомнилась, и прилегла, без сил прикрыв глаза.

— Время посещений окончено, — вдруг раздался голос медсестры Олеси. — Кто вы? Я вас раньше здесь не видела.

— Друг, — хриплый голос Дамира.

— Друг? Интересно, вы первый, кто посетил нашу Кристину, — ей оптимизма было не занимать. — Но вам всё равно следует уйти. Порядок и правила предназначены для всех.

— Позови медбрата, — приподнялась и глянула на нее сквозь явно опухшие веки.

Лицо у меня, судя по ее взгляду, было красным и одутловатым, выдавая, что я плакала, но меня сейчас это волновало в последнюю очередь.

— Н-да. Ты в кои-то веки решила не сопротивляться, сама стремишься на лечение, — качнула головой медсестра и перевела взгляд на Загорского. — Вы, друг, отлично на нее влияете.

— Время, — прохрипела и села, упираясь ладонями о простынь.

— Сегодня Слава в нашем отделении, но он занят в конце коридора. Сказал, минут через пять подойдет, — пояснила Олеся и подкатила к кровати коляску, стоявшую до этого в углу стены.

— Тебя нужно сюда посадить, — догадался Дамир. — Я сам это сделаю. Никакой медбрат не нужен.

— Нет! — крикнула слишком экспрессивно, сама от себя этого не ожидая, но не желала, чтобы это делал он. — Мы справимся без тебя.

— Крис… — попросил он, заглядывая мне в глаза. — Мы даже не поговорили. Дай мне объясниться.

— Объясниться? Насчет чего? Ни ты мне, ни я тебе ничего не были должны. Если уж на то пошло, то парнем моим был Витя, и то мы с ним расстались до аварии. Ты с самой школы ясно давал мне понять, что презираешь меня, так что твое появление сейчас по меньшей мере странно, тебе не кажется? И твои слова насчет… — осеклась, не желая повторять его гнусную ложь. — Прошлое они не изменят. Реальность такова.

Опустила глаза на свои ноги и резким движением раскрыла их, отбросив покрывало. За эти недели я сама похудела, и мышцы стали терять былую форму. И я знала, что предстало его взору — слабая немощная девчонка.

— Да, ты права, — кивнул он, даже не споря, и от этого у меня во рту тлела горечь. — Но я всё равно отвезу тебя на…

— Физиотерапию, — с удовольствием подсказала ему Олеся, вызвав у меня раздражение. О ней я забыла. — Можешь остаться, друг, в этой девчонке с твоим появлением жизни больше, чем все недели до. А ты цыц тут мне, знаешь же, что всё равно будешь лечиться.

Сопротивляться было бесполезно, и истерить я не стала, лишь стиснула зубы и терпела унижение, пока он сажал меня в кресло. На его лице не было ни брезгливости, ни отвращения, но чувствовала я себя на редкость погано.

— Кристина знает дорогу. Думаю, сама вам ее покажет, — вдруг улыбнулась медсестра, подмигнула мне и ретировалась, когда меня покатили в коридор.

— Н-но, Оле… — не успела договорить, как она уже упорхала, — …ся.

— Вот мы снова и остались одни. Давай, штурман, указывай нам путь, — наклонился, прошептал и снова выпрямился как ни в чем не бывало, держась сзади за инвалидную коляску.

— Ты вмешиваешься не в свое дело, Загорский, — процедила, испытывая раздражение.

Вцепилась пальцами в подлокотники и смотрела прямо перед собой, но ни на секунду не забывала, кто идет сзади.

— Ты думаешь, что это я сбил тебя? — будничным тоном задал он вдруг вопрос спустя несколько секунд, и я выпрямилась, ощущая, как все мышцы на руках натянулись.

В этот момент мы остановились у лифта, и я обернулась, глядя в его глаза.

— Нет. Уверена, — сделала паузу. — Это был не ты.

Наступила тишина. Открылись створки лифта, и мы въехали внутрь.

— Тогда ты обижена на мое отсутствие?

— Обижена? — горько ухмыльнулась, забыв, что вокруг зеркала, и он прекрасно увидел выражение моих глаз. — Разве у меня есть на это право?

— А ты хочешь? — наклонился и прошептал мне на ухо. — Иметь это право?

Мне не пришлось отвечать, так как лифт приехал на нужный этаж, и створки двинулись в стороны, открывая проход в очередной коридор.

— Я заключил сделку со своим отцом, — заговорил он снова. — Если я покину город, то он поможет Завгородним с твоим лечением и финансами.

— Как видишь, обещание он не сдержал. Мои продали нашу квартиру, чтобы заплатить за мою операцию и реабилитацию.

Он хотел что-то сказать, издал звук, но не сделал этого.

— Мой отец не самых честных правил, — просипел после, а затем прокашлялся, прогоняя ком.

Пока я была на процедурах, у меня было время обдумать его слова. И чем дольше я думала, тем сильнее сомневалась и тем больше гадала, вычленяя самый главный вопрос.

— Почему твой отец собирался заплатить нам? — задала его, как только увидела Дамира, сидящим в коридоре на лавке.

Я внимательно наблюдала за его лицом и заметила, как он напрягся и окаменел.

— Ты знаешь, кто был за рулем твоего мотоцикла, — выдохнула, поняв всё по его глазам.

Он молчал, упрямо поджав губы, а я продолжала смотреть.

— Моя мать была права, — тихо прошептала и отвернула голову. — Деньги способны скрыть даже самые мерзкие гнусности.

Тронула руками колеса и попыталась уехать сама, но с непривычки было сложно, а моя эмоциональность лишь всё портила.

— Не трогай! — закричала, когда сзади подошел Дамир и убрал мои руки.

— Не глупи. Сама ты не доберешься.

Он был прав, и мне пришлось засунуть свое разочарование куда подальше.

— И сколько вы заплатили?

— Кому?

— Полиции. Чтобы откупиться от расследования. Как удобно. Мы ведь никто, а у вас есть так всеми любимые деньги.

— Всё несколько сложнее. Мне нужно время, чтобы выяснить правду. Дай мне его и… Я обещаю… Ты всё узнаешь.

Его слова вроде доходили до моего слуха, но их значения я не понимала. А когда вздохнула, чтобы задать еще один вопрос, который не давал мне покоя, мы остановились, и я вдруг увидела ту девушку, которую навещал Дамир.