Босиком по пеплу

Глава 33

— Это был опасный ход.

— Зато действенный. Вы всё записали? — вздернул бровь, наблюдая за выражением лица мужика напротив.

Наши взгляды сквозь быстро рассеивающийся туман и новые кольца дыма говорили сами за себя. Каждый остался доволен результатом.

— Пока этого недостаточно, — цокнул. — Мало для отстранения его от должности.

— Меня это не волнует. Только…

— Справедливость, да. Я помню. И не жалко вот так родственника под статью подставлять?

Подобный вопрос от собеседника в нынешней ситуации мог вызвать у меня лишь смех. Не больше.

— Вас вдруг взволновала моя совесть? Оставьте, нас обоих это не волнует.

— Ты прав, — недовольная пауза.

Слишком привык контролировать своих подчиненных. Не нравится моя дерзость. Его проблемы.

— Помни, о чем мы договаривались.

— Прокурор мне ваш не нужен, — хмыкнул, еле сдержавшись, чтобы не сплюнуть на пол. — И он мне не родственник.

— Пока.

Пропустил сказанное мимо ушей. Стиснул челюсти, развернулся и вышел из прокуренного помещения.

Баш на баш. Вины за собой не чувствовал. В конце концов, дядька Дины пошел на должностное преступление и сам подставился под статью. Знал о всех последствиях заранее.

Осталось дождаться и увидеть, что собирается дальше делать отец Виктора. Дмитрий Ланковский хоть и слыл равнодушным бизнесменом, к близким питал некую слабость. Теперь он знает, что я рою под них, и непременно заявит о себе.

Я ожидал, чего угодно, но не предусмотрел одного. Вывертов судьбы.

Время уже послеобеденное, меня как раз скоро заберут на физио, а с утра ни одного посетителя, и это начинало меня тревожить.

Нина спала после уколов, и будить ее мне не хотелось. Со своими внутренними проблемами разберусь сама.

— Добрый день! — раздался мужской грубоватый голос после пары стуков о косяк.

Первое, на что я обратила внимание, это костяшки пальцев, которыми он бил по дереву, и только потом взгляд охватил фигуру целиком.

— Добрый!

На вид состоятельный и знающий себе цену мужчина. Лет пятидесяти, но выглядевший моложе своего возраста. Серый костюм, галстук с золотым зажимом и запонки, куда же без них. Таких я видела только в сериалах и не думала, что доведется лицезреть в реальной жизни.

— Вы к Нине? — махнула головой в сторону соседки, заметив его какой-то беспомощный взгляд, который он кидал с меня на нее. — Она спит.

Мужчина при этом продолжал молчать. Замер, как вкопанный, продолжая смотреть мне в лицо. Стало как-то даже не по себе.

По позвоночнику волной прошел страх, но почти мгновенно улетучился, когда я услышала родной голос Олеси, отчитывающей в коридоре медбрата за нерасторопность.

— Я… — наконец, он отмирает, прокашливается в кулак и делает шаг вперед.

Голос у него на этот раз хрипит, а сам он выглядит так, будто увидел перед собой призрака. Не обращает больше внимания на Нину, смотрит только на меня.

— Завгородняя, на процедуры! — зычный окрик Олеси прервал наш зрительный контакт, и я сразу пришла в себя.

Нервно вцепилась пальцами в подлокотники коляски и облизала потрескавшиеся сухие губы.

— Я готова, — сумбурно качнула головой вверх-вниз.

Медсестра встала около мужика и вздернула бровь, глядя на него вопросительно и требуя ответа на невысказанный вопрос.

— Я помогу, — кивнул, неправильно истолковав ее посыл.

Вот только его слова мы обе восприняли обычной вежливостью.

— Поехали, Крис, — проигнорировала его Олеся и двинулась ко мне, закатывая при этом глаза.

И не надо так меня грозно буравить своим рентгеном. Посмотрела на нее гневно, чтобы она там не надумала себе лишнего. Я и сама вижу его в первый раз.

— Вы же к моей соседке. Я думаю, она скоро проснется, — снова произнесла, видя, что посетитель не спешит освобождать нам дорогу.

Он сглотнул, отчего кадык его дернулся, и разжал стиснутые кулаки. Грудь опустилась, а мышцы расслабились, словно до этого он весь был натянут звенящей струной.

— Нет. Я к тебе, Кристина.

Удивленно воззрилась, ведь раньше его видеть мне не доводилось.

— Ко мне? — сглотнула.

Он назвал мое имя, и сомневаться в правдивости слов не приходилось.

— Потом расскажете, мужчина. Мы на процедуры опаздываем, — перебила наш нелепый разговор Олеся и покатила коляску вперед.

Мужик, который так и не представился, отскочил, но судя по шипению, еле сдерживаемому скрипу зубов и моему ощущению, словно мы проехались по горке, нога его изрядно пострадала. Вскинула голову на Олесю и осуждающе покачала головой. Специально ведь сделала это.

На удивление, он пошел следом за нами.

— Ну так что? По какому вопросу пришли?

Бесцеремонности медсестры просто не было предела. Я поджала губы и раздраженно выдохнула, хотя этот вопрос занимал и меня.

— По поводу своего сына, — просипел невнятно мужчина, заставив меня напрячься.

В этот момент коляска остановилась напротив нужной процедурной двери, и я подняла глаза, глядя незнакомцу в лицо.

— А ваш сын…

Откуда-то знала, что именно он ответит.

— Витя, — произнес, затем тряхнул головой, возвращая глазам ясность. — Виктор Ланковский.

— И что вам нужно от меня? Я его уже месяца три не видела. С ним что-то случилось? — задала вопрос, а сама затаила дыхание.

Появление отца бывшего не сулило ничего хорошего. Он замялся, но ответить не успел. В этот момент дверь кабинета открылась, и оттуда вышел один из пациентов.

Олеся не стала церемониться и ждать, пока мужик оклемается, закатила меня внутрь, а затем дверь снова захлопнулась. На этот раз отсекая его от нас.

— Никуда он не денется, косноязычный. Пусть лучше сформулирует вопрос, — ответила мне на вопросительный взгляд медсестра.

Время процедуры тянулось медленно. Все мои мысли были забиты отцом Вити. И сколько бы я ни думала о причинах его появления, ни к чему конструктивному не пришла.

Когда же всё закончилось, я с затаенным дыханием оказалась снова в коридоре.

Ланковский-старший сидел неподалеку, как я и думала, буравя взглядом стену напротив. Его взгляд практически сразу скользнул ко мне, зрачки расширились так, словно он увидел перед собой призрака. От выражения его глаз стало как-то не по себе, а по коже прошлись мурашки. Еле сдержала желание повести плечами, чтобы не сбросить это неприятное ощущение.

— Давайте я отвезу вас в палату, и мы поговорим? — подорвался с места и как-то споро оттеснил Олесю.

Чувствовалась хватка бизнесмена. Кивнув девушке, что всё в порядке, спокойно приняла его навязчивое внимание.

— И какова же цель вашего визита?

Держалась изо всех сил, не желая демонстрировать ему слабость. Грудь опоясывало нехорошее предчувствие, от которого было никуда не деться.

— Для начала я бы хотел узнать, чего вы хотите?

Белые стены, казалось, проплывали незаметно мимо. Суетящиеся и спешащие по своим делам работники больницы смазались единым пятном. Всё, что я видела перед собой — мутный горизонт, ведь вся я была зациклена лишь на разговоре.

— Для начала вы не хотите представиться?

Не знаю, откуда взялась эта храбрость, но приход отца Виктора вызвал во мне раздражение и неприятие. С чего он вообще решил, что может просто так заявиться и предъявлять мне какие-то претензии? А судя по тону голоса, так оно и было.

От моего отпора он опешил, и коляска на секунду замедлилась, выдавая его заминку, но мужчина взял себя в руки довольно быстро. Мы снова устремились вперед — по-прежнему неспешно, но в ровном темпе.

— Прошу меня извинить. Думал, вы знаете, с кем говорите. Я Дмитрий. Разве Виктор обо мне не говорил?

Раздражение усилилось, подкатывая к горлу.

— Отец — это последнее, что пары должны обсуждать. Странный вопрос.

Последовавший пренебрежительный хмык показался подозрительным. Далеко не сразу поняла, о чем он подумал.

Скривилась. Всё дело в деньгах. Мужчина сзади меня считал, что с его сыном встречаются лишь ради денег.

— В любом случае, пришел я не за этим. Вы и сами понимаете. Судя по бурной деятельности, которую развернул Дамир, это спланированная акция. И какова ваша новая цена?

В этот момент он остановил коляску и встал передо мной, глядя сверху вниз. Вынужденно подняла на него глаза и молча воззрилась, ожидая дальнейших слов. Но их не последовало. Он сам ждал моего ответа.

— Новая? — вздернула бровь.

Мышца на скуле дернулась, и я стиснула челюсти.

— Я недостаточно ясно выразился? Прошлая оказалась слишком маленькой? Назовите сумму, и мы навсегда забудем этот, — обвел взглядом мои ноги, отчего мне стало не по себе, — инцидент.

Никогда не понимала выражения земля уходит из-под ног, и в моем случае это было неуместно, но именно это я сейчас ощущала.

Молчание затягивалось. Мне было нечего сказать, а мужчина ожидал непонятно чего. Всё вглядывался, но желаемой реакции не увидел. Нахмурился, даже отступил на шаг.

— Не понимаю… — тихо прошептала, качая головой, но мужчина, как под гипнозом, впивался взглядом в мое лицо. Ненормальный.

В какой-то момент на краю сознания послышался стук знакомых ботинок. А затем родной голос.

— Что вы здесь забыли? Какого черта?! — бесцеремонный грубоватый тон отца.

На моем лице непроизвольно засияла слабая улыбка облегчения, ведь за этим последовал запах духов мамы.

Родители пришли. Не бросили, как я трусливо думала в глубине души.

— Кристина, — последовало мамино сипение, а затем вдруг раздался ее глухой вскрик.

Время замедлилось, и я словно со стороны наблюдала, как заторможенно поднималось лицо Дмитрия вверх, как на лбу проступили хмурые складки, как уголки губ опустились вниз. Глаза его сначала застыли, покрывшись туманной дымкой, а затем его взгляд упал на меня. Кулаки сжались, а на виске дернулась жилка.

— Дима?! — шокированный и в то же время потерянный голос мамы вывел меня из состояния ступора, заставив резко обернуться и посмотреть, наконец, на них с отцом.

— Вы знакомы? — папа весь напрягся и выпрямился, будто ему в позвоночник воткнули кол.

Не успела мама никак отреагировать, как он тут же продолжил, вставая передо мной и загораживая так от отца Виктора.

— Что вам еще нужно? Убирайтесь!

Удивленно застыла, впервые видя отца таким жестким. Обычно он молчал, позволяя маме решать за всю семью, а в этот раз набычился, будто увидел зло во плоти.

— Леша?

Мама вдруг подалась вперед и вцепилась пальцами в отцовский локоть. И впервые в жизни не встала рядом, а промолчала, прячась за его спиной. Казалось, боялась увидеть мужчину, который продолжал стоять перед нами.

— Я…

Грудь Дмитрия бурно вздымалась, выдавая мужское напряжение. Лоб его покрылся испариной, а пальцы судорожно вцепились в галстук, казалось, желая содрать эту удавку.

Затем он выдохнул, прикрыл глаза и просто развернулся, уходя прочь прямо по коридору. Убежал, будто чего-то испугавшись.

— Пап? — нарушила воцарившуюся тишину. — Откуда ты его знаешь?

Не испытывала никаких сомнений, что он Банковского узнал. И это был сейчас главный вопрос, на который я хотела услышать ответ. Даже о прошлой странной фразе матери забыла на это время.

— Ты его узнала? — потерянно прошептал отец, проигнорировав мой вопрос.

Он посмотрел на маму, которая уткнулась взглядом в пол и даже не подняла глаза на него.

— Это… — выдавила она из себя, продолжая гипнотизировать белые плитки.

— Может, мне кто-нибудь что-нибудь объяснит? — практически прокричала, не в силах больше терпеть тайны и игнор.

Раздражение достигло апогея, мешая дышать и вставая комом в горле, но мне снова никто ничего не ответил.

Отец схватил маму за плечи, впиваясь пальцами так, что мне казалось, на ее коже оставались вмятины.

Обычно она всегда вела себя дерзко, и я ожидала, что оттолкнет его и поставит криком на место, но мама неожиданно всхлипнула. Он ее тормошил, добиваясь ответов и что-то крича, а она лишь продолжала плакать, смахивая слезы ладонями.

— Мам?

Не хотела плакать, но мои эмоции нашли выход, и я не могла остановить собственный поток плача. Мои руки тряслись, а грудь ходила ходуном, настолько сильно там колотилось сердце. Мне казалось, вот-вот и оно выпрыгнет, не выдержит моих переживаний.

— Хватит! Хватит! — закричала родительница в истерике и, вырвавшись из хватки отца, сделала пару шагов назад.

Обхватила себя руками за плечи и задрожала, потерянно ведя глазами вокруг и ни на чем не останавливаясь.

— Мам? — прошептала, впрочем, не надеясь ни на какую реакцию, вот только лучше бы смолчала.

Отец стоял озлобленным столбом, не сдвигаясь с места, а мама вдруг посмотрела на меня так, словно увидела впервые за всё это время. Затем что-то прошептала побелевшими губами, но так невнятно, что я не расслышала.

— … Отец…

— Что?

— Он не твой отец.

На этих словах она развернулась и побрела к выходу, спотыкаясь и шатаясь из стороны в сторону, будто пьяная.

Я смотрела ей вслед и переваривала ее слова, но когда подняла глаза к папе, он был бледнее мела. Будто вся кровь отлила от лица.

А когда он опустил взгляд на меня, то увидел мой полный надежды взор.

Ну же, скажи мне, что мама не в себе и сморозила полную чушь.

Вот только видела я в его глазах лишь боль. И правду. Настоящую правду, которую я знала и гнала от себя как можно дальше.