Итан Мейсон
Мы с Дженни заезжаем поужинать недалеко от города. Это небольшой ресторанчик типа закусочной в часе езды от города. На стенах висят всевозможные знаки «Не связывайся с Техасом» и «В Техасе все больше».
Дженни то и дело поднимает глаза и демонстрирует мне свою злобную ухмылку.
— Что?
Она качает головой.
— Не могу поверить, что из-за тебя нас чуть не арестовали.
— Ну, я же не планировал, что это случится.
— Ну, может, если бы ты мог, — она наклоняется и понижает голос до шепота, — держать себя в штанах, то мы бы не оказались в такой ситуации, не так ли?
— Да, ты выглядела так, будто ненавидишь это, — насмешливо говорю я.
Ее лицо слегка краснеет.
— Это не важно.
— Могу я предложить вам что-нибудь выпить? — женщина лет сорока в фартуке открывает блокнот с заказами и прижимает к нему ручку.
— Мне чай со льдом, — говорит Дженни.
— То же самое, пожалуйста.
Женщина отходит, чтобы приготовить нам напитки, а я протягиваю Дженни руку.
— Как мило.
— Да, правда? В городе жизнь течет быстрее. Мне нравится здесь.
— Может, тебе стоит чаще выбираться в поездки?
— Зачем? Чтобы мы успели стать преступниками до начала следующего сезона? — на моем лице появляется ухмылка.
— Пока нас держат в одной камере, я, как ни странно, не против. — Крепче сжимаю ее руку.
Она фыркает.
— Скорее всего, они посадят тебя в камеру с каким-нибудь здоровенным парнем. — Мы оба продолжаем смеяться.
Когда я наблюдаю за Дженни — счастливой, смеющейся, это уничтожает все слои льда и стали вокруг моего сердца. Она делает меня незащищенным и уязвимым, но мне уже все равно. Сделать ее счастливой — самая важная задача для меня.
Провожу кончиком пальца по ее руке и смотрю на нее с убежденностью, проникшей в каждую клеточку моего тела.
— Я люблю тебя.
Ее рука напрягается под моими пальцами, я практически чувствую, как все ее тело делает то же самое. Наступает долгое молчание.
Слишком долгое.
Черт! Не слишком ли рано? Мне кажется, что все правильно. Я имею ввиду каждое сказанное слово, но неужели только что все испортил?
— Я… — моя рука дергается, Дженни тянется в попытке схватить ее. Я не уверен, почему отдергиваю руку; мое тело реагирует таким образом автоматически.
— Итан, я…
Я улыбаюсь.
— Все в порядке. Все в порядке.
— Ты просто… ты застал меня врасплох. Мне жаль.
Я не собираюсь быть одним из тех парней, которые бросают «Л-бомбу», а потом устраивают сцену, если на это не отвечают взаимностью. Мне важно только ее счастье, а не какие-то слова. Но больно. Каждое движение моего тела говорит о другом, в отличие от слов, которые вылетают из моего рта.
— Серьезно, все хорошо. Я обещаю.
— Я просто… так счастлива, когда рядом с тобой. Не хочу ничего испортить. Я запуталась.
Я беру обе ее руки в свои и поднимаю одну из них, чтобы поцеловать костяшки пальцев. Все, что угодно, лишь бы она успокоилась, — вот, что я делаю.
— Ты не обязана мне ничего объяснять. Не говори ничего, пока не будешь готова. — Мои слова правильные, но стены снова начинают подниматься, я не могу их остановить, как ни стараюсь. Это были порой нелегкие месяцы, но, когда ты знаешь, ты знаешь. То, как Дженни ведет себя рядом со мной, как мы находимся вместе — как она может не любить меня?
— Думаю, что люблю. Правда. — Она делает паузу. — Это прозвучало неправильно, я пытаюсь…
— Все в порядке.
Все не в порядке.