Боярышня-попаданка, или Любовь князя

Глава 34

После яркого солнечного света, мне показалось, что в хижине было совсем темно.

Постепенно глаза привыкли к полумраку и я смогла разглядеть седую старуху, что сидела на циновке скрестив ноги.

Старуха подняла на меня глаза и я невольно вздрогнула, ведь ее глаза были точь в точь, как у той волчицы, что привела нас сюда.

— Проходите, не стойте в дверях, — голос у старухи был тихим и хриплым.

Я оглянулась по сторонам. Домик был небольшим и тесным. Вдоль стен, на грубо сколоченных полках, стояли крынки, миски и глиняные горшки.

Под низким потолком, висели пучки трав — свежих и сухих, все эти растения издавали еле слышные запахи.

Я заметила, что в небольшой печке в углу комнаты, кипит какое-то варево, зеленая масса тихонько булькала и приподнимала крышку чугунка.

— Садись, — старуха показала мне на лавку, придвинутую к маленькому оконцу, — А ты, молодец, будь добр к старухе, подмогни чуть. За домом дрова свалены, может наколешь? — старуха посмотрела на Матвея.

Я заметила, что глаза ее были совсем не по-стариковски блестящие и живые.

Матвей кивнул и бросил на меня вопросительный взгляд, не боишься, мол одна с ней остаться?

— Иди, Матвей, — я улыбнулась брату, чтобы тот не волновался обо мне.

Матвей ушел, а Генкора обратилась ко мне:

— Что привело тебя, Марья, ко мне?

— Откуда вы знаете мое имя? — удивилась я.

— О, милая, я столько всего знаю, — старуха рассмеялась сухим смехом, будто сухие ветки сломались в чьих-то руках, — Рассказывай о своих печалях. Когда людям хорошо, то они не идут в лес искать старую Генкору, так ведь?

— Да, — я сглотнула, — Наш отец… У него воспалилась рана, нога синяя, а лекаря нет. Мы не знаем, как ему помочь… Нужны лекарства, сильные, здесь нет таких, — Я старательно подбирала слова, чтобы Генкора поняла всю сложность ситуации.

Мы услышали стук топора за окном и обе повернули головы на этот звук.

— Хороший парень, — Генкора чуть улыбнулась, — И ждет его длинная и счастливая жизнь с любимой женой.

Я уставилась на старуху:

— Правда? Матвей очень хороший, спасибо, — мне хотелось верить, что Генкора говорит правду и Матвея действительно ждет длинная и счастливая жизнь.

— А про отца, что я могу сказать, — Генкора вытащила из кармана тряпичный мешочек, высыпала оттуда сухие веточки и разбросала эти веточки по полу, — Не время ему сейчас уходить, должен еще пожить. Пусть и недолгая будет его жизнь, но не от этой раны он умрет.

Я облегченно выдохнула:

— Вы поможете ему?

— Отчего же не помочь? — Генкора, собрала свои веточки в мешочек, кряхтя поднялась на ноги и сняла с полки горшочек с какой-то отвратительно пахнущей мазью, — Вот эту мазь нужно накладывать на ногу утром и вечером. Через пару дней зараза полезет наружу, нужно будет выдавливать всю слизь и гной, промывать рану горячей водой и так надо делать, пока внутри не останется никакой дряни.

Старуха взяла тряпицу и завернула в нее пучок сухой травы:

— Эту одолень-траву завари и давай пить ему на ночь. Одну горстку на кружку кипятка, выпить за пару раз.

И вот еще, — она отвязала от веревки что-то похожее на грибы: — Это растолки и по щепотке кидай в питье, можно пару раз в день. Вся зараза начнет выходить.

Я горячо поблагодарила Генкору и достала из кармана красивый платок:

— Это вам, небольшой подарок от нас, — я поклонилась старухе, — Спасибо вам.

— Не надо было… — Генкора погладила платок сухой ладонью, — Куда мне старой наряжаться? Разве что перед лешими пройдусь? — она усмехнулась.

— А ты ничего для себя не попросишь? Или тебе и спросить не о чем? — спросила старуха.

— Да что мне для себя просить, — я вздохнула, — Домой вот вернулась, теперь бы отца вылечить…

— Домой говоришь? — старуха опять села на свою циновку, — Разве там твой дом?

Я смотрела на Генкору, не понимая, что она имела в виду, говоря о доме:

— Что вы хотели сказать? — мое сердце бешено забилось, неужели ведьма все про меня знает?

— Я спрашиваю тебя, про твой настоящий дом, — Генкора смотрела на меня своими желтыми глазами и от этого взгляда мне было не по себе, — Разве ты не хочешь вернуться в свой настоящий дом?

— Вы знаете?.. — у меня подкосились ноги и я опять опустилась на лавку, — Но откуда?…

— Я ж тебе сказала, что много чего знаю, — Генкора тяжело вздохнула, — Так что скажешь, неужто домой не хочешь?

Я сидела и думала.

Скучаю ли я по той своей жизни? Ужасно скучаю. Не было дня, чтобы я не вспоминала все то, что окружало меня раньше и было родным и знакомым.

Хочу ли я туда вернуться?

Не знаю. У меня появилась семья, которой не было там.

Отец, маменька, Матвей, Настя, — я невольно улыбнулась, вспомнив про Настю. Как я могу потерять ее?

А Добрыня? Сердце болезненно сжалось, стоило мне только подумать о том, что я больше никогда не увижу князя, он не будет смотреть на меня своими синими глазами, не сожмет меня в объятиях… Как я буду жить без него?

— Я не могу ответить на этот вопрос, — честно сказала я, — Мое сердце рвется на куски, — я вытерла непрошенную слезу.

— Вижу, все вижу, — Генкора скрестила на груди свои тонкие руки, — Ты должна решить, где твое сердце. Здесь или там.

— Что может изменить мое решение? — горько усмехнулась я, — Попала я сюда не по своей воле, и теперь меня никто не спрашивает, что я хочу.

— Я тебя спрашиваю, — старуха сверкнула глазами, — Никогда я пустые вопросы не задаю. Хочешь вернуться? Помогу. Нет? Значит живи свою жизнь здесь.

Генкора встала, взяла большую поварешку и помешала свое варево:

— Вижу, что нет в душе твоей покоя, подумай хорошенько. Коли надумаешь повернуть все вспять, приходи на полной луне, верну тебя туда, откуда пришла. Не придешь, так тут останешься.

В дверь заглянул Матвей:

— Может еще чем помочь?

— Спасибо, парень, помог старухе, — Генкона похлопала Матвея по плечу и обернулась ко мне, — Ступайте, помогите отцу, устала я очень, прилечь должна. Идите, пусть боги хранят вас.