В гипнотарии пахнет карболкой.
Буонапарте взмахнул треуголкой,
несусветной, нелепой махалкой.
Для войны, чтобы ёлки — да в палки,
чтобы пращур мой неумерший,
исстонавшийся на каталке,
сквозь века меня звал: «Наталка!..»
В гипнотарии люди есть вещи,
не надевшие масок зловещих,
это корни и камни, их жалко.
Что Кассандра? — Слепая гадалка,
от речей таких не трепещут.
...Он снимает сапог никудышный,
чтобы вышагать менее слышно
генералу к кушетке. Он жутко
шкандыбает, стащивши обутку
с единичной ноги наличной.
Я лежу. Мне тепло и не больно.
Я свидетельствую невольно
чудеса в чистоте больничной,
где дремотой лечат утраты
и бессмертием — раны ратные.