Bronza

33 глава

– Шеф, крышу опустили! Мы можем приступать! – радостно-нетерпеливый голос стажера – тот снова «вилял» хвостиком – вывел его из раздумий.

Приступать, так приступать… Маккуин вылез из машины. Запахнул пальто, поднял воротник. Плечи тут же покрылись седой изморозью. Погода совсем испортилась. Накрапывал мелкий, противно моросящий дождик. Вопросительно заглядывая в хмурое лицо шефа, стажер дышал на ладони и потирал замерзшие уши. «А пальто ты где… дома оставил?» – хотел спросить Питер, но передумал.

Крыша карусели лежала на земле. Рассматривая пышное, все в кружевах, платье королевы, украденное из очередной театральной гримерки, он старался не думать: сидит ли жертва, просто привязанная к острому шпилю, или насажена на него, подобно цыпленку на вертел? Вырвано же сердце у предыдущей…

Кукольные, золотистого оттенка, завитые локоны жертвы от влаги немного обвисли. Оставляя серые полосы, по белому гриму лица к кроваво-красным губам стекали капли дождя. Маска Отчаяния, скорбно опустив уголки рта, плакала, роняя тихие слезы. На мгновение Питера охватило почти мистическое чувство, что сейчас мертвая девушка откроет глаза и он прочтет в них себе немой укор. И впервые ощутил, как слабеют колени.

Перехватив сочувствующий взгляд фотографа (тот деловито сновал вокруг, делая снимки), нахмурившись, приказал натянуть над крышей пластиковый тент, дождь мог смыть какую-нибудь важную улику. Надел перчатки. Его окликнула Шеннон. Маккуин оглянулся. Она бежала к нему по лужам, разбрызгивая воду, размахивая руками. То было не к добру.

– Шеф, это только что выложили на сайте! Он устал ждать, когда мы поймаем его и объявился сам! – утратив весь свой скептицизм, захлебываясь словами, она тыкала снимками ему в грудь. Руки у нее дрожали от нервного напряжения.

«Многочасовые тренировки, выдержка, самоконтроль – все что, – коту под хвост?!» Он подумал, что еще немного, и Шеннон разревется. И тут услышал, как в машине надрывается телефон.

Оцепив периметр, выломав дверь, спецслужбы вломились в небольшой магазин, он же – интернет-кафе, где каждому пользователю, как гласило объявление, полагалась чашка бесплатного капучино. Владелец, он же бармен и продавец, вытаращился на спецназовцев, забыв закрыть рот. В помещении, кроме самого владельца да пары-тройки перепуганных тинэйджеров больше никого не оказалось. «Войска» пришлось отозвать.

Но «наезд» на мирных граждан не остался совсем уж безрезультатным. Почему-то не помнивший, что он делал последние полчаса, парень с гордостью показал им компьютер, которым воспользовался посетитель, выложивший снимки в сеть. Компьютер тут же был конфискован, упакован и отправлен в отдел, как и все пленки камер видеонаблюдения. Это было уже что-то, с чем можно было работать.

В ожидании, когда пойдут те самые кадры, все столпились перед экраном, словно на премьере блокбастера, не хватало только попкорна. Обычная черно-белая пленка вдруг сменила цвет: теперь они смотрели сквозь толстое стекло подводного океанариума в зеленую воду. Изображение не было испорченным, оно просто сделалось расплывчатым и нечетким. Вот открылась дверь… затаив дыхание, они всматривались в искомый объект. Прямые поля мужской шляпы тенью легли на лицо, вызвав невольный возглас возмущения. На руках, передающих деньги, перчатки. Серый плащ (любимая униформа агентов ЦРУ из шпионских фильмов шестидесятых годов) скрывает фигуру. Светлые прямые слишком длинные волосы. И камера упорно не хотела показывать ноги. Еще бы, воруют-то руками…

Раздался вздох всеобщего разочарования. Перед ними было существо неопределенного пола и возраста. Такая фигура могла принадлежать худощавому, среднего роста субтильному парню, и с таким же успехом спортивной, высокой женщине. А парик на голове или свои волосы – значения уже не имело.

– Это не тот, кто нам нужен! – подвел итог просмотру Маккуин. Сел в свое рабочее кресло и водрузил ноги на угол стола.

Остальные заняли привычные для себя места в кабинете шефа. Возник вполне законный вопрос, что «Театрал» работает не один. Это не очень-то вписывалось в рамки психологического образа серийного убийцы. Как правило, те работали соло или, что крайне редко, дуэтом. Но чтобы иметь помощника? К портрету неуловимого убийцы прибавился еще один, пока ничего не дающий расследованию штрих.

Стажер, наморщив нос, громко чихнул. Извиняясь, достал платок и стал вытирать снимки, лежащие на столе. «Постельный режим тебе обеспечен… Пальто надевать надо, выходя из дома…» – глянул на него Питер. А тот неожиданно схватил один снимок, потом другой, третий. Придвинувшись ближе, все настороженно следили за его руками, тасующими снимки на столе.

– Видите… Вы это видите?! – вскочив на ноги, спросил стажер.

Теперь и остальные увидели то, что он хотел им показать. Слева лежали снимки оперативной съемки. Объектив бездушно зафиксировал лишь голые факты. А справа вроде бы те же самые, но снятые под другим углом снимки из интернета, запечатлевшие взгляд любующегося своими творениями художника.

– Вы понимаете, для чего убийца выложил снимки в сеть? – стажер обвел присутствующих взглядом нобиля, собирающегося объявить о распродаже золотого запаса страны.

– Устал от нашей бестолковости и прислал нам подсказку? – пошутил кто-то из ребят.

– Нет! – серьезно ответил стажер. – Это послания! Смотрите, на что это похоже? – он схватил снимок пятой жертвы и приколол на стенд.

Очевидное стало понятно всем. Жертва сидела как бы в центре большого колеса со спицами, очень напоминающего колесо рулетки.

– Верно! Это большие арканы Таро! Вот вам Колесо Фортуны! А это Влюбленные! – стажер пришпилил на стенд снимок четвертой жертвы. – Вот сразу два аркана – Император и Императрица! – повертел он в руках снимок третьей жертвы. – Тут Папа и Папесса – и на стенде оказался следующий снимок. – А здесь, – он ткнул фломастером в снимок первой жертвы, – Глупец и Повешенный! Начало и конец!

Ненужным мусором смахнув остальные снимки на пол, обвел присутствующих взглядом нобиля, уже распродавшего золото по выгодной цене.

– Но эти послания не нам, как мы могли бы самонадеянно подумать! Этот аркан означает удачу, этот любовь, это власть светская, это духовная… – он снова ткнул фломастером в снимок первой жертвы. – И все послания адресованы ему – глупцу, заслуживающему быть повешенным!

– Так все убийства… это что же, вроде «валентинок» на день всех влюбленных? – неуверенно спросил кто-то. – Каким же надо быть чудовищем, чтобы признаваться в любви таким страшным способом?!

Мысль о безумии больного бога посетила каждого. Осознание давалось нелегко. В кабинете повисла настороженная, пугающая тишина.

Неожиданно издав горлом какой-то непонятный звук, Маккуин вскочил с кресла с видом человека, только что пролившего себе на брюки горячий кофе. Все замерли, уставившись на шефа. А тот, перестав приплясывать вокруг кресла, сел обратно и по селектору вызвал художника. Ничего не объясняя, прикрыл глаза и немного посидел, барабаня пальцами по столу в такт своим мыслям; прежде чем начать описывать художнику черты лица, что успела сфотографировать его феноменальная память.

Щелкнув пальцами по готовому портрету, попросил принести фотографию первой девушки, когда та еще была жива. Положил рядом. Он уже знал, что парень, которого мельком заметил сегодня в толпе зевак, и первая жертва убийцы будут похожи как брат и сестра. И посмотрел на стажера с глубоким уважением.

– Твой «Глупец» был там, в толпе зевак! Я видел его и мальчишку, что был вместе с ним! – ответил Питер на общее недоумение собравшихся вокруг стола. – Парень оказался там не случайно! Они знакомы! Он знал заранее… знал про убийство!

Стажер наморщил нос и снова чихнул, словно в подтверждение слов шефа.

– Разгадка была у меня под носом! Зачем-то я же обратил на него внимание?! – спросил Маккуинн, ни к кому не обращаясь. – Задержи мы парня, и сейчас… – он с силой сжал кулак и неохотно разжал, – убийца был бы у нас в руках!

– Может, теперь, раз он все видел… – стажер кивнул на портрет, – он встретится с «Театралом» и тот перестанет убивать?

Все, даже Шеннон, уставились на стажера, открыв рты.

В неторопливый ход его мыслей ворвался резкий крик чаек. Шум ветра и плеск волн. Голубая вода плескалась у самых ног. Поставив ладонь козырьком, Питер прикрыл глаза от ярких солнечных бликов, играющих на воде. Жена, пообещав принести лимонад, ушла в дом. Она всегда чувствовала, когда он хотел остаться один.

«В чем-то стажер оказался прав… Пятая жертва убийцы была последней…» – вернулся Питер к своим мыслям. «Театрал» исчез, словно его никогда и не было. Дело так и осталось нераскрытым. А он зачем-то продолжал держать документы у себя в сейфе, может, надеялся на что-то? Правда, из-за просочившейся в сеть информации иногда появлялись подражатели, имитирующие почерк убийцы. Но их грубые, топорные работы не шли ни в какое сравнение с вдохновенными «шедеврами» самого Мастера. Так, жалкие потуги недоучившихся подмастерьев…

Пальцы смяли плед, лежащий на коленях, укрывающий инвалидную коляску и его больше ничего не чувствующие ноги. Сколько он потом не анализировал, не прокручивал в голове разрозненные кусочки того дня, они так и не складывались в единую картину. Ладонь привычно потерла колючий, давно небритый подбородок. Кажется, прямо перед машиной на дорогу выскочил крупный волк.

– Папа! – дружно взвизгнули дочери, до этого момента ссорившиеся как маленькие дети. И он уже думал, что сойдет с ума за этот новогодний уикенд, растаскивая девчонок по разным углам.

Резко бросив машину в сторону, чтобы не сбить животное, он пытался затормозить, но джип, больше не слушаясь руля, пошел юзом на скользком после дождя повороте, сломал дорожное ограждение и закувыркался вниз по склону. Обо что-то ударившись, он провалился в теплую, пушистую темноту.

Вот кто-то несильно потряс его за плечо. Чья-то горячая ладонь фамильярно потрепала по щеке. Он услышал приятный смех и вопрос:

– Ты как, в порядке?

Загородив небо, над ним склонились, кажется, их было трое. Их лица, неуловимо похожие друг на друга, почему-то показались ему знакомыми. Непонятно зачем, он попытался вспомнить, откуда их знает.

– Ты хорошая ищейка! Но, как говорят, любопытство сгубило кошку! Хозяину наскучило играть с тобой в прятки! Он поиграет во что-нибудь другое! Извини, друг, мы сломаем тебе позвоночник, чтобы ты больше не гонялся за ним. Ха-ха-ха!

Сквозь смех он услышал крики. Это кричали от ужаса его дочери. Они были живы. Кажется, он пытался что-то сделать, может, встать, вытащить из кобуры пистолет? В грудь с силой уперлось чье-то колено, раздался хруст сломанного ребра.

– Радуйся, наш господин милостив, он оставляет тебе жизнь… Без любимых!

– Папа! Папа! Папочка!

Очнулся он уже в госпитале. Паралич нижних конечностей – объявил хирург, посмотрев на него с нескрываемой жалостью.

– Сочувствую вашему горю, – сказал врач и вышел из палаты, оставив Питера наедине с женой.

Та рыдала, вцепившись в его руку, а у него не было времени утешать ее. Нужно было срочно, по горячим следам, организовать поиски похищенных дочерей. Под воздействием обезболивающих, с трудом ворочая языком, он пытался рассказать Финли и остальным про тех троих, что были там, на месте аварии. Но его словам никто не поверил. Решили, что у него посттравматический шок. И для него наступил настоящий ад. Круг за кругом, то проваливаясь в беспамятство, то захлебываясь яростной руганью, доказывая свою правоту, он прошел его весь, до конца.