Брюки не требуются

Глава 12. Последнее предупреждение

Кам

Обычно реплика звучит: «К тебе или ко мне?».

Но не в этом случае. Неуверенный в том, находится ли все еще Мегги с компанией, я беру Макайлу за руку и тихо веду ее к своему дому.

— Черт, — ругаюсь я, когда понимаю, что дверь заперта. Похоже придется войти через парадную дверь.

— Что ты делаешь? — спрашивает Макайла.

— Все предельно ясно: пытаюсь затащить тебя в свою комнату.

— Мы не можем войти внутрь в таком виде, — шепчет она, глядя вниз на свое покрытое песком тело.

Я смотрю вниз на свою одежду, которая в гораздо худшем состоянии, чем у нее.

— Конечно, можем.

Это очаровательное покачивание головой и бранящее поведение только заставляют мой член пульсировать и жаждать освобождения.

— Мне нужно смыть с себя этот песок, Кам. Прямо сейчас.

Стараясь не раздражаться, я меняю направление и направляюсь к входу на пляж. Наш дом сдается в аренду и далеко не так хорош, как дом Мэгги. Здесь нет ни забора, ни внутреннего дворика, ни встроенного гриля. Наше жилое пространство на открытом воздухе состоит из лужайки с парой хлипких шезлонгов на ней, но у нас есть душ на открытом воздухе.

— Встань прямо здесь, — говорю я Макайле.

Она поднимает взгляд на маленькую насадку для душа.

— Будет холодно?

Снимая футболку и джинсы, я бросаю их в кучу и встаю перед ней в одних лишь белых боксерах.

— Что думаешь?

Ее пристальный взгляд скользит по мне, и этот взгляд чертовски горяч.

— Я не собираюсь раздеваться здесь. Любой может увидеть.

— Я не сказал тебе, не так ли? Я все еще могу многое видеть сквозь эту мокрую белую ткань.

Она качает головой.

— У тебя не только грязные мысли, но еще ты ужасно любишь командовать, ты это знаешь?

— Не командовать, а управлять.

На этот раз она закатывает глаза, глядя на меня.

Сдерживая смешок, я решаю доказать ей это. Я дергаю за цепочку, а затем чувствую себя немного не хорошо, когда ледяная вода обрушивается на наши головы.

— Ааааааааааааааааа, холодно, Кам! — кричит она, глядя на меня такими глазами, в которых я хочу потеряться.

Мне нужно успокоить ее, иначе Мэгги будет выглядывать из-за забора, я наклоняю голову и накрываю ее рот своим. Наши губы встречаются, сначала мягко, но с достаточным нажимом, чтобы мой член напрягся. Учащенное биение моего пульса невозможно отрицать, точно так же, как ее вкус на моем языке не похож ни на что, что я когда-либо пробовал. Вода, текущая по мне, может быть, и холодная, но голод внутри меня раскаляется и выходит из-под контроля. Отдавшись мгновению, я раскрываю ее шире и целую быстрее, глубже и еще крепче.

Достаточно скоро она перестает дергаться, и даже несмотря на то, что огонь в моих венах дымится и разгорается, когда она прижимается своим телом к моему, я знаю, что пришло время остановиться, в любом случае, здесь. Тем не менее делать это трудно, когда ее легкие изгибы прижимаются ко мне, выровненные таким образом, что ее киска находится на одном уровне с моим членом.

Дрожа, она сдвигается, отстраняясь от моего рта. Не в силах контролировать притяжение, которое я испытываю к ней, я притягиваю ее к себе, чтобы почувствовать ее еще раз, прежде чем отпустить. Вот так, все еще так близко, я ловлю себя на том, что тихо стону в ее волосы и чувствую, как мои мышцы напрягаются в предвкушении.

Каждый нерв в моем теле знает о ней. Я хочу трахнуть ее так сильно, закончить то, что мы начали, и сделать это снова. Теперь, более чем готовый убраться отсюда, я убираю ее мокрые волосы в сторону и целую за ухом.

— Как думаешь, ты уже достаточно чистая? — бормочу я. Если скажет «нет», мне, возможно, придется просто слизывать с нее песок.

Она вскидывает голову и пристально смотрит на меня. Мы остаемся вот так, не сводя глаз, не двигаясь, ее близость выворачивает меня наизнанку, пока она, наконец, не говорит:

— Да, я думаю, что я достаточно чистая. Давай, пошли.

Ухмыляясь, я выключаю воду.

— Мы должны обойти дом спереди. Я не взял с собой ключи, чтобы войти через заднюю дверь.

Уже двигаясь в правильном направлении, она прокладывает путь, и я позволяю ей.

— Хорошо, — говорит она, двигаясь быстро.

Оказавшись перед домом, она останавливается.

Стоя позади нее на переднем крыльце, я наклоняюсь.

— Теперь слушай, — шепчу я ей на ухо, прежде чем открыть дверь, — я знаю, что тебе, как правило, нравятся публичные сексуальные демонстрации, поэтому последнее предупреждение: у моего соседа по комнате гостья, и она кричит как порнозвезда, так что постарайся не слишком возбуждаться и не нападать на меня, пока мы, по крайней мере, не доберемся до моей комнаты, иначе на этот раз ты можешь оказаться на всеобщем обозрении, если они выйдут в гостиную.

Разворачиваясь, как маленькая хлопушка, она кладет ладони мне на грудь и проводит по ней ногтями, грубыми, острыми и такими возбуждающими.

— Я предупреждаю тебя прямо сейчас, у меня есть настоящая злость, которая имеет тенденцию поднимать свою уродливую голову в неловких ситуациях, и я не думаю, что ты хочешь быть на другом конце этого со спущенными штанами.

Подумав о том, чтобы прикрыть член и яйца руками, вместо этого я поднимаю их в стиле капитуляции.

— Эй, сглотни, девочка, прибереги это для спальни.

Очень порочная улыбка расплывается на ее сочных губах.

— Скажешь, «сглотни, девочка» еще раз, и тебе больше никогда не понадобятся штаны.

— Знаешь, могла бы мне подыграть, — говорю я ей, стараясь не рассмеяться над ее попыткой напугать меня.

Она приподнимает бровь.

— Ты что, собака?

Ухмылка озаряет мое лицо.

— Я еще не закончил просить милостыню.

Изображая шок от этой мысли, или, может быть, действительно шокированная, она прикрывает рот рукой.

— Ты же не всерьез только что это сказал?

Я подхожу на шаг ближе, прижимая ее к двери и удерживая в клетке, обхватив руками по обе стороны от нее.

— Я прямо сейчас упаду на колени, чтобы доказать это.

— Как я могу отказаться от этого предложения? — она жарко дышит мне в шею.

Как раз в тот момент, когда я собираюсь это сделать, входная дверь распахивается, и Макайла отлетает назад, врезаясь прямо в Бруклина и его последний трах.

Удерживая ее, чтобы она не упала, он смеется.

— Эй, братан, что происходит? — Бруклин сначала смотрит на Макайлу в ее белом платье, с которого капает вода, а затем на меня, стоящего в одних боксерах, тоже белых, и то и другое оставляет мало места для воображения.

Макайла удивляет меня, когда выпрямляется, откидывает волосы назад и улыбается так, словно в этом нет ничего необычного.

— Привет, Бруклин, я твоя новая соседка, Макайла Александер.

Бруклин ухмыляется ей.

— Макайла, то есть лучшая подруга Мэгги, Макайла?

Расправив плечи, она протягивает руку.

— Единственная и неповторимая.

Как будто вся эта сцена нормальная, он смотрит на меня, а затем на нее.

— Вот это да, приятно познакомиться, — говорит он, притягивая ее для объятий.

— Я вся мокрая, — говорит ему Макайла, как будто он этого не заметил.

Отстраняясь, он ухмыляется ей.

— О, есть места, которые я мог бы увлажнить, но, чтобы не смущать моего мальчика Кама, я воздержусь.

Ценю это, бро.

Девушка рядом с Бруклином протягивает мне руку.

— Я Дженнифер.

Надеясь, черт возьми, что она вымыла руки после прикосновения к члену Бруклина, я принимаю ее.

— Кам, — говорю я ей.

Затем, как будто он забыл о цыпочке, стоящей рядом с ним, Бруклин жестом указывает в ее сторону.

— Итак, все, это Дженнифер. Дженнифер, это все. Мы направляемся перекусить. Вы хотите пойти?

Да, я хочу пойти, но не с Бруклином и его последней поклонницей. Отбросив пока эту мысль в сторону, я беру управление на себя и отвечаю за нас двоих.

— Нет, все в порядке, но вы двое не торопитесь.

— Увидимся, — говорит он Макайле и закрывает за собой дверь. Он заработал несколько очков. Он не смотрел на нее в этом прозрачном белом платье так, чтобы это было заметно. По крайней мере, у него есть мозги.

— Ты хорошо справилась, — смеюсь я.

Сузив глаза, она морщит нос, глядя на меня.

— Не то чтобы у меня был большой выбор. Так это что, они издают порнографические звуки?

— Эй, они их издавали, когда я уходил к Мэгги.

— Это было больше часа назад.

Притягивая ее к себе, я провожу руками вверх и вниз по ее маленькому горячему телу.

— Детка, это ерунда. Я надеюсь, ты не устала. Я планирую провести с тобой всю ночь.

Она прикусывает мою губу, почти так сильно, что идет кровь.

— Когда ты собираешься засунуть свои деньги туда, где у тебя рот, Камден Уотерс?

— Сначала о главном, — говорю я ей, хватая свой телефон с кофейного столика, где я оставил его, когда пришел домой с работы, и печатаю сообщение.

— Что ты делаешь? — спрашивает она.

— Сообщаю Мэгги держаться подальше от меня.

Она хватает мой телефон, когда я нажимаю «Отправить», и читает сообщение: «Макайла не присоединится к вашему званому ужину. Надеюсь, я не слишком тебя разозлил. Я заглажу свою вину перед тобой в «Пинкберри» позже на этой неделе. Обещаю».

— «Пинкберри», — ухмыляется она. — Ты любишь «Пинкберри»?

— Не я, красавица; твоя лучшая подруга любит.

— Я надеюсь, ты не пытался быть территориальным, печатая текст сообщения.

Подхватив ее на руки, я перекидываю ее шикарную задницу через плечо.

— Нет, речь идет о том, чтобы вложить мои деньги туда, где у меня рот, Макайла Александер.

Маленькие кулачки бьют меня по заднице.

— Отпусти меня.

— Жестче, детка, жестче, — смеюсь я. — Мне нравится грубость.

Моя комната, бывшая раньше гаражом, находится в задней части дома за кухней и дальше по небольшому коридору. Как и во всех этих старых пляжных домах, здесь были внесены изменения, позволяющие разместить более одной спальни. Из моей комнаты не открывается вид на океан, но она уединенная.

Пинком захлопнув дверь, я медленно опускаю Макайлу вниз по своему телу.

Она убирает волосы с глаз.

— В следующий раз я вполне способна дойти сама.

Этот ее горячий рот, безусловно, очень забавен.

— В следующий раз. — Я приподнимаю бровь. — Означает ли это, что ты уже хочешь от меня большего?

На это она закрывает рот.

— Черт, — говорю я, — это должно быть отрицательным ответом. Похоже, мне лучше доказать, что я достоин следующего раза.

Как только слова слетают с губ, я знаю, что они звучат глупо, как будто я ищу большего. Я не ищу.

Или не думаю, что ищу.

Прежде чем она успевает что-либо сказать, я дергаю за завязку на ее платье, которая, я знаю, раскроет все.

— Итак, вот как все будет происходить. Сначала я собираюсь попробовать твою сладкую киску на вкус и съесть тебя, как будто ты моя последняя трапеза, а потом я собираюсь трахнуть тебя так, как тебя никогда не трахали.

Она издает самый сексуальный звук, а ее глаза похожи на гигантские блюдца. Эти чертовы трахни меня глаза, которые делают мой член толще от одного взгляда.

Платье расстегнуто, она стоит передо мной, тяжело дыша и показывая мне лишь мельком свою гладкую, бледную кожу.

— Я думала, ты хотел тот минет, о котором мы, кажется, никогда не сможем перестать говорить?

Я прикладываю палец к ее приоткрытым губам.

— Я хочу, чтобы этот рот обхватил мой член больше, чем чего-либо еще, но всему свое время.

Здесь я обещаю больше, когда «сейчас» еще даже не состоялось. Что, черт возьми, со мной не так?

Втягивая воздух, я стягиваю мокрую ткань с ее плеч, и, как я и думал, она без лифчика. Я подбрасываю ее платье, и когда оно падает на фотографию моего брата, я на мгновение колеблюсь. Выдыхая, я смотрю на нее, стоящую передо мной в одних лишь узких белых стрингах, и привожу себя в чувства.

Проходят мгновения, а затем она проводит руками по своему телу, и я думаю, что могу взорваться прямо в эту минуту.

— Черт, ты чертовски сексуальна.

— У тебя грязный рот.

— Тебе это нравится.

Прежде чем я успеваю пошевелиться, ее губы скользят по моим.

— Может быть.

Быстро, как вспышка, я снова нахожу эти сладкие губы. У нее вкус моря, и они кажутся бархатисто-мягкими — восхитительное сочетание.

Мы лижем, сосем и пробуем друг друга на вкус, как будто узнаем друг друга. И в каком-то смысле так оно и есть. Шаг за шагом я тяну ее за собой к своей кровати. Когда тыльная сторона ее ног касается матраса, я прерываю поцелуй.

— Подожди секунду, — говорю я ей, стягивая одеяло, которое беспорядочно прикрывает простыни.

Она улыбается мне.

— Что?

— Я бы не отнесла тебя к тому типу парней, которые расстилают постель перед сексом.

Я приподнимаю бровь.

— Ты уже подумываешь о связывании, не так ли? Я должен быть честен, дилдические искусства на самом деле не мой конек.

На ее щеках появляется румянец.

— Дилдические искусства?

— Ну, знаешь, большие искусственные пенисы для стимуляции предстательной железы.

Ее руки опускаются на бедра.

— Это не то, что я имела в виду, ты знаешь это.

— Может быть. А может, и нет. Почему бы тебе не подойти сюда и не сказать мне, за какого парня ты меня приняла? Склонившимся над столом или догги-стайл на кровати?

Она пожимает плечами.

— Прекрати. Достаточно.

Не особо заботясь о том, что у нее нет ответа, я тянусь к ней.

— Ну, я сделал это на случай, если тебе было холодно, умная задница.

Это дает ей повод шагнуть в мои протянутые руки и обвить свои вокруг моей шеи.

— Я думаю, ты прекрасно можешь меня согреть.

— Это ты правильно подумала. — Мои руки сжимают ее бедра, и когда я сокращаю последнее расстояние между нами, мы падаем на кровать в сплетении конечностей и смеясь. Кожа к коже, и это так чертовски приятно.

Подталкивая ее к краю кровати, я переползаю через нее и смотрю вниз, в ее прикрытые глаза.

— Я хочу попробовать тебя на вкус.

Ее дыхание участилось.

— Боже, я тоже этого хочу.

Мои руки повсюду на ней, я не могу насытиться ощущением ее влажной кожи.

— Кам, — выдыхает она.

— Да, — реагирую я, пока мой взгляд путешествует вниз по ее телу.

Притягивая меня ближе к себе, ее губы скользят вниз по моей шее, останавливаясь на пульсе на моем горле. Макайла нежно сосет, затем всасывает кожицу между своими зубами. Укус не причиняет боли, но ощущение передается прямо в мой член.

— Пожалуйста, не заставляй меня ждать. Я и так достаточно долго ждала.

Я не помню, чтобы мой пульс когда-нибудь бился так неконтролируемо, как сейчас. Она такая чертовски красивая подо мной, ее длинные каштановые волосы веером разметались по простыням моей кровати, ее груди маленькие, но упругие, а ее тело открыто и готово для меня. Втягивая воздух, я провожу губами вниз по ее шее и останавливаюсь на впадинке под ней. Прикусывая вкус ее восхитительной кожи, я погружаю свой язык в это пространство и выхожу из него.

— Я обещаю, что не заставлю.

Подталкивая меня вниз по своему телу, она стонет:

— Я собираюсь заставить тебя сдержать это обещание.

Подпитываемый возбуждением, я продолжаю спускаться по небольшим изгибам ее грудей, а затем останавливаюсь, чтобы пососать и облизать ее уже набухшие соски.

Ее спина выгибается с этим сексуальным стоном, и мой член дергается в ответ. Когда мои губы скользят по ее ребрам и спускаются к пупку, я останавливаюсь только для того, чтобы стянуть с нее узкие белые трусики.

— Еб*ть, — бормочу я в знак признательности, когда наконец-то вижу то, что мне довелось почувствовать в туалете самолета всего на несколько коротких секунд.

Дрожь сотрясает ее тело.

— Когда ты произносишь это слово, оно звучит так чертовски сексуально.

Улыбаясь про себя, я знаю, что буду повторять это часто.

Раздвигая ее ноги еще шире, я провожу языком по ее гладкой киске всего один раз. Да, я знал, что мне это понравится. Мне чертовски нравится, что она обнажена, нравится отсутствие каких-либо барьеров между нами, и тот факт, что она такая чувствительная.

Нежно целую ее бедро, затем еще и еще. Я обвожу полумесяцем ее киску с одной стороны до другой. Она извивается, и ее кулаки сжимают простыни. Я чувствую, как на моих губах появляется усмешка, когда я вижу, как она возбуждена. Когда добираюсь до другого бедра, я поднимаю лицо, чтобы посмотреть на нее.

— Смотри на меня, — говорю я ей.

— Что? — спрашивает она, почти сбитая с толку.

— Я хочу, чтобы ты смотрела, как я заставляю тебя кончать.

Она приподнимается на локти.

Убедившись, что она смотрит на меня, я быстро опускаюсь, чтобы накрыть ее клитор своим ртом. Немедля ни секунды, я посасываю его, и она вскрикивает, посылая адреналин по моим венам. Затем я нежно целую то же самое место, которое только что охватил ртом, и снова посасываю его. Она хнычет, чередуя звуки удовольствия и боли — болезненные звуки раздаются, когда я останавливаюсь; стоны удовольствия усиливаются с каждым сосанием. Я подвожу ее к краю, а затем расслабляюсь. Желая, чтобы она полностью насладилась этим, я делаю это снова и снова.

— Ты такая мокрая, — стону я, кружа вокруг ее клитора, прежде чем погрузить свой язык внутрь нее.

— О, Боже, — стонет она.

— Нравится? — спрашиваю я, уже зная ее ответ.

— Да, — отвечает она сквозь стиснутые зубы.

— Ты хочешь, чтобы я продолжил?

— Да, — выкрикивает она, ее ноги напрягаются в предвкушении.

Я поднимаю на нее глаза.

— Уверена?

Я знаю, что она хочет закатить глаза от моих слов, но вместо этого она, тяжело дыша, отвечает:

— Да.

В лунном свете, падающем на нас, я пожираю каждый дюйм ее тела. Ее пальцы запутались в моих волосах. И когда мои пальцы раздвигают ее, а мой язык погружается глубоко внутрь, она дергает меня за локоны. Когда ее колени приподнимаются, а пальцы ног впиваются в мои икры, я знаю, что она близко. Желая увидеть ее лицо, я останавливаюсь на мгновение и поднимаю взгляд.

— Нет, Кам. Пожалуйста, не останавливайся, — говорит она прерывисто, ее слова звучат так, как будто ей трудно говорить.

— Не остановлюсь. Только скажи мне то, что ты хочешь, чтобы я сделал, — стону я, мои слова выходят с тем же усилием.

— Что ты имеешь в виду?

— Скажи мне, чего ты хочешь.

— Я хочу, чтобы ты заставил меня кончить, Кам. Заставь меня кончить так, как я никогда не кончала.

Чувство самодовольства охватывает меня, и, не раздумывая больше, мой рот снова накрывает ее сладкую киску. На этот раз я лижу и сосу одновременно, отдавая ей все, что у меня есть, и помогаю ей найти свое освобождение.

— О, Кам, да! — кричит он. — О Боже, да.

Мои руки находят ее пальцы ног, прижатые к моим икрам, и я сжимаю их, пока на нее накатывает очередная волна удовольствия, а затем еще одна. С колотящимся в ушах сердцем я ползу вверх по ее телу. Нависая над ней, я смотрю на нее сверху вниз.

— Готова к большему?

Ее руки двигаются, чтобы стянуть мои боксеры вниз.

— Более чем готова. Сними их, — говорит она мне. Нет, она приказывает мне. Приказывает мне таким милым голосом, что я чуть не смеюсь вслух.

Вскакивая на ноги, я обнаруживаю, что повинуюсь.

— Как скажешь, — смеюсь я, не в силах сдержаться.

Снова приподнимаясь на локтях, ее взгляд устремляется прямо к моей промежности.

— Останься там на минутку — я хочу увидеть твой член.

Практически задыхаясь, я не нахожу слов. Смех вырывается из меня. Ни одна девушка никогда не говорила мне этого.

— Не смейся. В отличие от тебя, у меня не было возможности попробовать товар заранее. Я хочу посмотреть. Подойди ближе.

О да, я повинуюсь.

— А я называл тебя хорошей девочкой. Ты сексуальный наркоман? Потому что в тебе есть что-то, что определенно вызывает привыкание, — говорю я. И это так чертовски верно. Я уже хочу снова попробовать ее на вкус. Я хочу посмотреть, как она кончит снова. Я хочу ее снова, а я еще даже не был внутри нее. Она настолько привлекательная.

Без шуток, она пялится на мой член и одновременно говорит.

— Я лишь хотела убедится, что это было правдой, — смеется она. — Я не знаю, с тобой я чувствую себя комфортно, будучи честной, говоря тебе, чего я хочу. Странно, правда?

Я наклоняюсь и захватываю ее рот своим.

— Совсем не странно. Скажи мне, чего ты хочешь прямо сейчас — я сделаю так, как ты хочешь, чтобы это произошло.

Ее руки находят мой член, затем просто так один из ее пальцев опускается прямо к тому месту под ним.

— Кто ты такой? Джинн в бутылке?

Черт, если бы я уже не был готов к ней, то то, что она делает прямо сейчас, мгновенно возбудило бы меня.

— Зови меня просто Аладдин.

— Залезай на меня, Аладдин.

Подчиняясь, я делаю именно это.

— А, ты девушка миссионерского типа, так что ты хорошая девочка, — говорю я ей, потягиваясь и открывая пальцем ящик моей тумбочки.

Это движение приближает мою грудь к ее рту, и она облизывает меня. От этого ощущения меня бросает в дрожь. Эта девушка невероятно сексуальна. Как мог какой-то парень когда-либо изменять ей?

Вытащив горсть презервативов, я отстраняюсь и разжимаю руку.

— Выбирай.

Она смеется.

— Да тут целая коллекция. Дай взглянуть.

Сев, я раскладываю их веером, нисколько не гордясь тем, что она только что назвала их коллекцией.

Забирая упаковки у меня из рук, она со смехом говорит:

— Давно я не пользовалась презервативами. Никогда не думала, что существует так много вариантов.

Приподнимая ее подбородок, чтобы она посмотрела на меня, я спрашиваю:

— Когда у тебя в последний раз был секс?

Опустив взгляд, чтобы прочитать одну из этикеток, она отвечает:

— Тогда, когда мы с Себастьяном обручились.

Я не могу сказать то же самое о себе. С тех пор как Ванесса изменила мне, я ловлю себя на том, что трахаюсь, с кем захочу, потому что я могу, потому что я никогда этого не делал, когда был с ней. И да, может быть, это способ привязать ее к себе. Кто, черт возьми, знает.

В любом случае, я больше не задаю Макайле никаких вопросов, потому что мне невыносимо слышать, как его имя слетает с ее языка. Не то чтобы я был собственником или территориалом, потому что это не так. Я просто ненавижу этого парня за то, что он с ней сделал. Это все.

Переключив свое внимание на нее, я наблюдаю, как она обдумывает свой выбор.

На ее губах появляется улыбка.

— Вау. Ребристый, легкий, как перышко, с дополнительной смазкой, клубничный или светящийся в темноте.

Я беру клубничный презерватив из стопки.

— Только не этот — он пришел бесплатно в одной из коробок, — говорю я ей и бросаю его на пол.

— И не этот, — говорит она, беря упаковку светящегося в темноте презерватива и отбрасывая ее в сторону. — Это просто смешно.

— Ну, я бы так не сказал.

Она приподнимает бровь.

— Ладно, может немного, — уступаю я. — Давай начнем с этого. — Я указываю на упаковку ребристого презерватива.

Она снова приподнимает бровь и замирает с упаковкой презерватива в руке.

— Начнем?

Убирая остальные на тумбочку, я перекатываюсь на спину и кладу руки за голову, член стоит по стойке смирно.

— Да, начнем, — говорю я, несколько ошеломленный и более чем готовый.

Уставившись на упаковку, она говорит:

— Ты хочешь, чтобы я его надела?

— Абсолютно. — Ухмыляюсь я.

Возможно, немного нервничая, я могу сказать это по тому, как дрожат ее руки, она разрывает упаковку и садится верхом на мои бедра. Когда она поглаживает мою эрекцию, я толкаю бедра вверх. Я ничего не могу с собой поделать.

Она делает это снова, и на этот раз я убираю руку из-за головы и просовываю ее между ее ног. Ее дрожь нельзя не заметить.

Я тру. Она гладит. Мы пристально смотрим друг на друга, и через несколько минут мы оба тяжело дышим. Когда я провожу пальцем внутрь нее и чувствую, какая она чертовски влажная, я выпаливаю:

— Я больше не могу ждать.

— Ты можешь сделать это сам? У меня нет такого опыта, — просит она.

Я отрицательно качаю головой.

— Я хочу, чтобы ты это сделала.

— Ладно, — бормочет она и все еще дрожащими руками, наконец, натягивает презерватив на мой очень даже готовый член.

Я хватаю ее за бедра.

— Видишь, я знал, что ты справишься.

Макайла наклоняется вперед и кладет руки мне на плечи.

— Я думала ты был готов?

Я смотрю ей в глаза и слегка сдвигаю ее тело так, чтобы мой член оказался на одном уровне с ее киской, а затем она медленно начинает опускаться на меня сверху.

Ох, еб*ть. Она чувствуется невероятно.

Она смотрит на меня сверху вниз, и я киваю. Вскоре после этого она опускается еще ниже. Медленными, устойчивыми толчками мои бедра поднимаются и опускаются. Мгновение спустя она начинает двигаться вместе со мной. Мы почти сразу находим ритм.

Мои руки сжимают ее бедра. Она смещается, и изменение угла делает каждый толчок более глубоким, интимным, интенсивным. Я смотрю на ее закрытые глаза, на приоткрытые губы, на выражение удовлетворения на ее лице.

— Макайла.

Она открывает глаза.

Мой язык выскальзывает изо рта, чтобы облизать губы.

— Мне нравится трахать тебя вот так… ты выглядишь такой горячей, когда твои сиськи подпрыгивают вверх-вниз.

Прикусив губу, она выгибает спину, как будто желая показать мне больше.

Теперь мои слова вылетают быстрее.

— Твоя киска так плотно обхватывает мой член.

— Да, да, — выдыхает она, прыгая на мне сильнее, быстрее.

Потянув ее за длинные пряди волос, я притягиваю ее голову к своей. Я прикусываю ее губу зубами, и она прикусывает в ответ. Затем я прижимаюсь своим ртом к ее рту и атакую его так жадно, как только чувствую. Вскоре я трахаю ее рот своим.

Она громко стонет и несколько раз выкрикивает мое имя, и я почти уверен, что она зашла так же далеко, как и я.

Прекращая свою атаку на ее губы, я шепчу ей на ухо:

— Я так глубоко внутри тебя и так близко, я готов кончить… а ты?

Ее реакция — это приподнять свое тело, а затем насадить его на мой член.

— О, черт, — бормочу я, — теперь я действительно готов кончить.

Облизывая свои губы с довольной ухмылкой на лице, она повторяет свое движение.

Мои бедра поднимаются в такт ее ритму.

Ее грудь быстро поднимается и опускается.

— Ответ на твой вопрос — да, — стонет она. По ее рукам пробегают мурашки, и на этот раз она кричит более отчаянно, — Да, да, да!

На полпути между молитвой и проклятием я выкрикиваю цепочку слов, которые не имеют смысла, и начинаю кончать. Когда я крепко сжимаю ее бедра, она выгибает спину и откидывается назад. Еб*ть, это невероятное ощущение. Я ловлю себя на том, что повторяю ее имя снова и снова, когда давление проникает глубоко-глубоко, глубже, чем я когда-либо мог вспомнить. Когда ощущение покалывания охватывает кончик моего члена от того, как ее киска сжимает его, я дергаю бедрами вверх. Это чертовски невероятное ощущение.

Макайла сдвигается, наклоняясь вперед и прижимая ладони к моей груди, из-за чего спазмы только усиливаются, превращаясь в подобную сокращениям дрожь, а затем это покалывание превращается в электрический ток, который разливается от моего члена по всему телу. Однако невероятное чувство не исчезает быстро, оно только нарастает, и когда я позволяю себе расслабиться, я переступаю этот порог неописуемого удовольствия снова и снова, пока не истощаюсь.

Мои пальцы сжимают ее бедра так сильно, что я волнуюсь, как бы у нее не появились синяки, я отстраняюсь и протягиваю руку, чтобы запутаться в ее волосах. Ее глаза все еще закрыты, и я дергаю за пряди, чтобы притянуть ее рот к своему.

— Иди сюда.

— Иду, — хихикает она. — Тебе необязательно дергать меня за волосы.

— Тебе нравится такая грубость, я знаю, — говорю я, переворачивая нас.

Она нежно отводит волосы, упавшие мне на глаза, в сторону.

— Я могу честно сказать, что до сегодняшнего вечера я бы яростно отрицала это, но присяжные сейчас не согласны с этим. Мои распухшие губы и синяки на бедрах позже могут просто восхитительно болеть или причинять адскую боль — я дам тебе знать. — Ее тон игривый, легкий, расслабленный. С ней так просто. Честно говоря, я не могу вспомнить, когда в последний раз мне было так весело.

Я все еще внутри нее и, отвечая на ее нежные прикосновения, нежно целую ее после того ураганного секса, который у нас только что был. Это было чертовски потрясающе. На этот раз, когда я думаю об этом, у меня возникает странная мысль, что это чувство не исчезнет в ближайшее время.

По какой-то причине мысль об этом захватывает меня и на некоторое время занимает мой разум.

Но ненадолго, потому что пришло время позаботиться о кое-чем другом, поэтому я отступаю.

Лениво улыбаясь, она пристально смотрит на меня. Я думаю, впервые с тех пор, как встретил ее, я вижу в ее глазах, что она на самом деле чувствует. Они более чем беззащитны, они ничем не прикрыты, широко открыты, и она выглядит невероятно уязвимой.

Меня охватывает неприятное чувство. Мне нужно быть осторожным и действовать с осторожностью. Веселье. Мы просто хотим повеселиться. Моя жизнь настолько испорчена, что я не могу позволить кому-то другому быть ее частью. Последнее, что я хочу сделать, это причинить боль Макайле. Мне нужно выяснить, кто я такой и что я собираюсь делать, прежде чем я осмелюсь переступить эту черту.

Вскакивая с кровати, я хватаю спортивные шорты из ящика.

— Позволь мне воспользоваться ванной и позаботиться об этом, — я указываю вниз с ухмылкой, — а потом я провожу тебя домой.

Понятия не имею, каковы были ее намерения до моего маленького объявления, она садится и натягивает на себя простынь.

— Да, уже поздно, а у меня завтра много дел. Мне нужно возвращаться. Впрочем, тебе не обязательно меня провожать — мой дом прямо по соседству.

Чувствуя себя самым большим мудаком из-за того, что практически вышвырнул ее из своей постели, я бросаю на нее взгляд, прежде чем закрыть дверь ванной.

— Но я хочу.

Она улыбается мне.

— По крайней мере, мы ближайшие соседи, так что это не так далеко.

— И, по крайней мере, мы не будем заклятыми друзьями, — шучу я.

— Да, предположу, что смогу одолжить тебе немного сахара, — смеется она.

Беззаботно смеясь вместе с ней, я закрываю дверь, чувствуя, что только что совершил огромную ошибку.

Черт.

Черт.

Черт.

Я такой придурок.

Когда я выхожу, ее нет, а на тумбочке рядом с неиспользованными презервативами лежит записка. Там написано: «Было весело, Кам. Увидимся».

Да, увидимся, Макайла.