Бурсак принцепса Инферно

Глава 10

Я остался один на площади, окруженной древними зданиями, словно призрак. Впрочем, давление на голову тут же прошло, паранойя отступила, и шарм Лизоньки не пудрил мне голову, и это не вызывало конфликтов между ментальной защитой сознания и её шармом. Время здесь застыло, и тишина, давящая своей вечностью, обволакивала меня, как густой туман. Мои шаги эхом разносились по пустым мостовым.

Старинные фонари, одиноко торчащие на высоких столбах, напоминали о былой жизни, когда-то по этим мостовым сновали люди, спеша по бесспорно важным делам. Я представлял, как их лица, освещенные мерцающим светом, застывали в улыбках, грусти, волнении. Теперь же их места заняли призраки: полустертые надписи, словно отпечатки забытых чувств; пожелтевшие фото и обрывки газет, заброшенные витрины, что смотрели на меня с тусклой грустью; шепот ветра в пустых окнах, словно это были лики тех, кто ушёл из этого мира, но все еще не нашёл свой покой.

Камни мостовой, вымощенные веками, шептали под ногами. Каждый булыжник хранил в себе отпечаток истории, которая бурлила здесь много лет назад. Я вдыхал воздух, пропитанный ароматом диких цветов и специй, что доносились со стороны базара, и казалось, что там время течет иначе, медленнее, позволяя погрузиться в глубины минувших эпох.

В моем сердце разливалась тоска по чему-то недостижимому, но такому знакомому. Я чувствовал, как сама история, пропитанная страданиями и былыми радостями, проникает в меня, заставляя задуматься о своей собственной судьбе. Но в моей голове была пустота. Только отголоски забытых снов, где я видел её, женщину с глазами цвета небесной синевы, как две холодные звезды, сияющие в ночи. Они смотрели на меня с нежной печалью, а её голос, тёплый и одновременно властный, тихо шептал мое имя: «Карим, Карим, помни, кто ты…».

- Карим! - вновь слышу тот голос, что слышится где-то вблизи, и, обернувшись, вижу её.

Я видел её, женщину с глазами цвета небесной синевы, как две холодные звезды, застывшие в бездонной глубине. В них не было тепла, только вечная зима, окутывающая всё вокруг ледяным безмолвием. Они смотрели на мир с отрешенностью, словно принадлежали к другому миру, недоступному для понимания простых смертных. Ее волосы цвета воронова крыла обрамляли лицо, словно тень, скрывая от посторонних глаз тайны, которые она хранила в себе. Лицо с тонкими чертами и бледной кожей казалось высеченным из мрамора, неподвластным времени или эмоциям. Она была словно статуя, прекрасная, но чертовски холодная, и её красота несла в себе некую опасность, напоминающую о том, что за неприступной внешностью может скрываться сердце, замёрзшее от боли.

Я чувствовал родную душу, и это манило сделать шаг вперёд. На ней было такое знакомое платье, словно из снов, из черного атласа, словно ночь, гладкое и скользящее, что облегало ее фигуру. Ткань переливалась шелковистым блеском, то мерцая, то гаснув под светом фонарей.

По всей поверхности платья, от плеча к подолу, красовалась вышивка, словно узор из застывшего ветра. Серебряные нити, тонкие, как паутинки, сплелись в причудливые завитки, переходящие в стремительные линии. Они танцевали, словно в бешеном вихре, застывшие в движении, словно захваченные бурей. Иногда казалось, что вышивка шевелится, словно ее действительно колышет невидимый ветер. Нити трещали, словно порывы урагана, и это трепетание передавалось самой ткани.

Вгляделся в её лицо. Я чувствовал, что знаю её, но не мог вспомнить, где видел.

- Иди со мной, Карим, - сказала она. - Пора домой.

Посмотрев в ее голубые глаза, которые были полны любви и надежды. Я не сирота, пронеслось в голове. У меня есть семья! Даже если это всё ложь, то плевать. Ведь чего больше всего желает маленький сирота? Впрочем, чувство морока и иллюзорности бытия до сих пор не покидало меня.

Я взял ее руку и вместе мы пошли вглубь древнего города, держась за руку матери. Её тепло и уверенность передавались и мне, заставляя утихнуть бурлящие в душе сомнения. Впервые за долгие годы я почувствовал себя дома. Она рассказывала мне о прошлом. О том, как я родился в семье могущественных магов и обладал редким даром управлять льдом, молнией и временем.

И как мой дедушка Вальдемар отсек наш род от семейного древа, ибо дети его возжелали власти, что и не снилась отцу, пойдя на сделку с самой тенью и тьмой… Вальдемар был мудр и праведен, будучи главой рода, а его слово было законом. Он верил в то, что род наш будет процветать благодаря честному труду и чистым помыслам. Но его сыновья были иными. Жажда власти, как раковая опухоль, пожирала их изнутри. Они видели во власти не ответственность, а способ достичь личного благополучия, не задумываясь о последствиях.

Когда они обратились к воистину темным силам, Вальдемар понял, что их души уже отравлены скверной. Он отверг их, отрекся от них и отобрал имя рода. С тяжелым сердцем, но с твердой решимостью он отсек их от семейного древа. Это был болезненный и тяжелый выбор, но он считал, что это единственный правильный путь, чтобы сохранить чистоту рода. Он считал, что лучше остаться в одиночестве, чем пойти на компромисс.

Вальдемар сделал сей шаг с тяжелым сердцем, но с чистой совестью. И вот я, внук ВВП, и ношу тяжелый груз сей истории. Я смутно помню о деде и его делах, но также вижу последствия действий его сыновей.

- Но ты не один, Карим, — сказала она, гладя меня по волосам. — У тебя есть брат. Скоро. — ответила жещина на мой невысказанный вопрос.

Мы подошли к огромным воротам, возвышающимся над нами подобно великанам, сотканным из серого камня. Их поверхность была покрыта резьбой древних мастеров. Застывшие драконы извивались вокруг рам ворот, их хищные фигуры, чешуя, вырезанная с удивительной детализацией, переливалась в лучах света. Между драконами, на широкой перекладине ворот, тянулась древняя рунная надпись, похожая на зубы некоего мифического зверя, что светились в угасающих неясным светом, словно вбирая в себя остатки былой магии. Каждая из них пульсировала, и воздух вокруг ворот казался вздрагивающим от невидимой энергии.

От всей этой величественной конструкции так и веяло древностью и мощью, неким таинственным знанием, таким запретным и непостижимым. В этих воротах словно была собрана вся история этого мира.

За воротами, словно из тумана, вырос дворец, сияющий неземной красотой. Он был построен из белоснежного мрамора, и каждая его грань отражала величие и противший всё магический свет, что ослеплял глаза и заставлял сердце биться быстрее. Дворец был увенчан ледяными башнями, словно выросшими из снежных хребтов величественных гор, чьи вершины терялись где-то там, в облаках. Стены дворца были прорезаны затейливыми арками, созданными с ужасающей точностью. В центре дворца, как жемчужина в царской диадеме, стоял фонтан, высеченный из кристально чистого льда. Из его чаши била высокая струйка кристально чистой воды, окутанной нежным туманом и морозной свежестью гор. Капли воды сверкали в солнечных лучах, словно миллионы драгоценных камней. Воздух был пропитан свежестью и холодом, но он не казался холодным, а скорее освежающим и бодрящим. В этом дворце царила атмосфера неземного спокойствия и красоты.

- Твой отец и дед построили это место... - тихо молвила мать.

Мы вошли во дворец, оставив за собой древние улицы города и забытое прошлое. Иллюзорность происходящего до сих пор не покидала меня. Но я был готов верить и в сказку. Ведь лишённый всего готов поверить и в лютую глупость. Но это уже детали.

Идя дальше, мы оказались погруженными в полумрак. Стены, отполированные до блеска, поглощали свет, и лишь слабое сияние от ледяных рельефов оживляло их. Фигуры богов и мифических существ, высеченные изо льда, казались застывшими в вечном движении. Вверх тянулся потолок, усыпанный миллионами звезд, которые сияли слабым светом, словно отражая звездное небо. Каждая звезда была отдельным кристаллом, и они переливались разными оттенками синего, белого и голубого, создавая неземное сияние. Воздух был пропитан освежающим холодом, что пах свежестью и чистотой.

Мать вела меня по длинным коридорам. Под ногами мягко растелались ковры, сотканные из приятного материала и украшенные замысловатыми узорами. Стены коридоров были украшены древними гобеленами, на которых были изображены мифические существа, величественные замки и тайные сады неведомых земель.

Она останавливалась у каждого гобелена, и ее голос звучал тихо и почти что шепотом, словно она боялась нарушить тишину этого волшебного места. И рссказывала мне истории о каждом гобелене, о том, кто их ткал, о том, что они означают. Ее слова рисовали в моем воображении живые картины, и я видел перед собой величественных драконов, которые летали над замками, и тайные сады, где цвели неземные цветы.

Она рассказывала о каждой комнате, в которую мы входили, о каждом предмете, который в ней находился. Она говорила о статуях богов, которые стояли в большом зале, о книгах с древними знаниями, которые хранились в библиотеке, о тайных проходах, которые вели в неизвестные места. Каждое ее слово было пронизано таинством и волшебством, и я чувствовал, что она откровевает мне секреты этого волшебного мира.

- Библиотека, - продолжила матушка нашу экскурсию, ее голос зазвучал еще тише, словно она боялась нарушить покой этого места. - А вот и кабинет дедушки. В нем он проводил большую часть своего времени.

Она отворила дверь, и мы оказались в просторной комнате, освещенной мягким светом, который проникал через высокие окна, выходящие на заснеженный сад. Стены библиотеки были заполнены книжными полками, уставленными томами в кожаных переплетах. Аромат старой бумаги и чернил витал в воздухе, создавая атмосферу тайны и знаний.

— Дедушка — великий маг, — сказала матушка, ее глаза заблестели от воспоминаний. — Он посвятил свою жизнь изучению древних рукописей и тайных знаний. В этой библиотеке он нашел ответы на многие вопросы, которые мучили его десятками лет. И он хотел, чтобы и ты когда-нибудь узнал эти ответы.

Она подошла к столу, на котором лежали разложенные рукописи, и погладила их пожелтевшие страницы.

— Он часто говорил, что знание — это ключ к пониманию мира, к разгадке тайны жизни и смерти. И он точно хотел, чтобы ты использовал эти знания во благо.

— А что было в его последней книге? — спросил я.

Она вздохнула и посмотрела на меня очами полными грусти.

— Я верю, что ты сможешь продолжить его дело. Но что было в его последней книге, я не знаю. Я еще не смогла ее открыть.

— Почему?

Мать улыбнулась, но в ее улыбке не было даже толики радости.

— Есть вещи, которые не следует открывать, дитя, — сказала она. — По крайней мере сейчас. Но когда придет время, ты всё поймешь.

Она взяла мою руку и сжала ее.

- Иди посмотри на книги. Ты узнаешь о многом интересном. И, может быть, ты даже поймешь, что же хотел сказать дедушка в своей последней книге. Ибо больше он не писал. Его разочарование было настолько велико, как и горе, в которое он нырнул с головой... - Она вздохнула и подошла к огромному окну, выходящему в сказочный сад, смотря вдаль.

- Вальдемар верил в то, что новые открытия изменят мир, что он сможет разгадать тайну бессмертия, что он сможет принести мир и счастье всем даром... Но в конце концов, он понял, что его мечты были иллюзией. И что он тратил свою жизнь на «плацебо». И он ушел, оставив нам только свою последнюю книгу, в которой он записал все свои разочарования и свои тайны...

Матушка повернулась ко мне.

- Но я верю, что ты сможешь продолжить его дело, что ты сможешь разгадать тайну его последней книги. И, может быть, ты сможешь найти то, что он искал, то, что он так и не смог найти...

- Ма? - послышалось из соседней комнаты. - Ты уже забрала нашего кроху? - неизвестный продолжил с насмешкой. - Или он опять сбежал из сада? - уже более серьёзно продолжил тот.

- Да Тёма. - женщина улыбнулась и поманила меня в след. - А это комната твоего брата.

Мы остановились перед дверью, украшенной горельефом с изображением дракона, который казался живым. Его чешуя, вырезанная из темного камня, переливалась на свету, словно тысячи крошечных изумрудов. Ряды острых шипов, идущие по хребту, казались вот-вот шевельнутся. Огромные крылья, расправленные над головой, были украшены сложным узором из тонких, переплетающихся линий. Пасть, раскрытая в грозном рыке, выглядела пугающе, но в то же время притягивала взгляд. Казалось, что из нее вот-вот вырвется язычок пламени.

Сама же дверь была сделана из тяжелого темного дерева, украшенного орнаментами в виде переплетающихся змей. По бокам от нее виднелись две статуи львов, охраняющих вход. В воздухе витал еле уловимый аромат сандала и кедра, присутствовал легкий магический гул. Воздух был влажным, словно как в тропиках.

Она отворила дверь, и я увидел комнату, оформленную в огненных тонах. Магический свет, проникавший сквозь высокие окна, преломлялся в ярких красных, оранжевых и золотых стеклянных вставках на стенах, создавая впечатление мерцающего пламени. Пол был выложен темной, почти антрацитовой плиткой, которая отражала огненные отблески, делая комнату еще более теплой и уютной.

В центре комнаты стоял аккуратный и не особо большой камин, в котором горело магическое пламя. Оно не трещало и не дымило, а ярко светило и неспешно дрожало от гудящей внутри магии, как живое существо. В пламени танцевали необычные искры, переливаясь то голубым, то пурпурным, а порой и золотым светом. Оно было настолько красивым и завораживающим, что я невольно потянулся к нему рукой. Над камином висел ярко-красный коврик с изображением, кто бы мог подумать, дракона, которого я видел на двери. Он казался живым, словно вот-вот спустится с коврика и начнёт собирать с местных законную дань и оброк.

Воздух в комнате был насыщен сладким ароматом сандалового дерева и специй, в ней пахло теплотой и комфортом. Я чувствовал, как напряжение, которое я испытывал до этого, исчезает, а меня охватывает неожиданно приятное умиротворение.

Зацепившись боковым зрением за ежедневник, что лежал на столе, считываю фамилию и нужное имя. «Артемиус Аггюль, вар Темнейший». Ежедневник был обтянут черной кожей, испещренной серебряными узорами, которые напоминали змеиную чешую. Переплет был украшен металлической застежкой в виде головы волка с блестящими красными глазами, которые словно смотрели прямо на меня. Я взял ежедневник в руки, и он похолодел в моих пальцах. В нем было что-то необычное, как будто в нем заключена тайна, которую я не мог понять.

- А вот чужое брать не стоит. - как чёрт из табакерки появился и сам Тёма, и погрозил пальчиком. - Не будь мы роднёй, то сработала бы магическая защита, и пришлось бы собирать твой ливер по всем уголкам моей комнаты. Так что будь аккуратнее впредь, малыш. - меня потрепали по голове.

Артемиус выглядел странно: глаза цвета алого солнца, яркие, пронзительные, словно два пламени, зажжённые в глубине его души, не отрываясь смотрели на меня. Длинные волосы, отливавшие серебром луны, спадали на плечи каскадом шелковистых прядей, а некоторые из них свободно падали на лоб, закрывая часть лица и создавая таинственный образ. Он был словно воплощение солнца и луны в одном лике разом.

По всему телу Артемиуса распространялись многочисленные татуировки: древние руны, замысловатые орнаменты, непонятные символы, которые казались выгравированными на самой его коже. Они рассказывали немую историю о его прошлом, о путешествиях и битвах, сражениях с демонами и падшими богами. Каждая татуировка несла в себе тайну и одновременно с этим отгадку о судьбе самого человека без единого слова.

На нём был лёгкий халат, в который он был облачён, словно вальяжный патриций древнего Рима, из ткани нежного сиреневого цвета, украшенного вышитыми золотыми узорами. Халат подчёркивал мускулистое тело, словно высеченное из мрамора.

- С возвращением, братишка... - Тёма улыбнулся и зажал меня в объятьях, словно медведь.

- Значит ты мой брат?

- Ма, ты только гля? Совсем кроха потерялся. - звонкий смех Темнейшего разнёсся по комнате. - А я ведь тебе говорил! Никакого бокса. Только балет, только хардкор! - его глаза наполнились теплом и умилением, а я до сих пор не понимал, что происходит.

Так выглядит сон? Воспоминание о прошлом? Ибо меня не восприняли, но, чёрт возьми, как же приятно вновь обрести семью. Впрочем, менять хоть что-то у меня не было сил, да и желания тоже. Интересно, куда же девалась Лизонька. И если это мой сон, то чем же занимается сама девушка? Подозрение вновь коснулось рассудка. Но это её дело, и без её шарма нам не о чем говорить. Грёбанные маги, так и норовят присесть на менталку. Фу таким быть! Как вернусь в академию, срочно озабочусь повышением защиты во всех спектрах. Или мне теперь не нужно возвращаться? Стоп. Нет, Карим, нет. Это лишь сон. Я тут же привёл мысли в порядок. Но оно того стоило, и теперь я знаю свои «корни».

— Чего довольный такой, малец? — Тёма улыбнулся, видя мою довольную моську. — Тоже рад меня видеть? — он засмеялся и погладил меня по в миг ставшей такой непослушной шевелюре. — Пойдём, малыш. Нас ждут великие дела! — Артемиус взял за руку, отобрав ежедневник.

Брат вёл меня по дворцу, словно конкистадор, открывающий новые земли. Он шёл впереди, и его шаги отдавались эхом в пустых залах, заставляя меня следовать за ним с ощущением волнения на душе. Тёма показывал мне тайные комнаты, скрытые за неприметными дверями, и рассказывал о них с особым энтузиазмом, словно отдавая дань своим секретам.

Рассказывал о своих магических способностях, как будто наконец-то дождался возможности поделиться с кем-то своим секретом. О том, как он может управлять ветром, как может видеть сквозь стены, как может исцелять людей и призывать духов. И говорил с такой искренностью и страстью, что я не мог не проникнуться его страстью. Следом также рассказывал о своих увлечениях: о чтении древних манускриптов, о собирании редких трав, о создании магических эликсиров. Он был окутан миром волшебства и тайн, и я чувствовал, как его страсть передаётся и мне. Он делился со мной своим опытом, своим видением мира, своим ощущением магии. Говорил о своей жизни в этом дворце, о его тайнах и загадках, как он исследовал его коридоры и залы, как он открывал новые тайны и решал загадки в моём возрасте. Он говорил с таким ощущением свободы, как будто наконец-то добрался до точки, где он мог сбросить свои оковы и говорить о том, что его волнует. Он словно открывал передо мной новый мир, который так долго скрывал от меня.

- Как же я рад, что ты перестал замыкаться в себе и начал со мной говорить! - Артемиус сиял, как новенький рубль после чеканки, и эта искренность была по-своему заразительной, так что не мог не улыбнуться. - Вот! Ещё и улыбаешься. Мой пацан! Ещё немного, и пойдём вместе в столичный бордель. - шёпотом произнёс Тёма с лукавым огоньком в глазах.

Мы продолжили свою прогулку по дворцу, и каждый поворот коридора открывал перед нами новую загадку, новое чудо. Артемиус вёл меня по извилистым лабиринтам дворца, останавливаясь то у древних гобеленов, то у загадочных статуй.

Вскоре мы оказались в большом помещении, оформленном в огненных тонах. Это была тренировочная комната. Стены были выкрашены в огненные цвета, а пол был выложен красным кирпичом. В центре комнаты стояла громадная печь, из которой вырывалось пламя и искры, создавая ощущение жара и подавляющей мощи.

Тёма рассказал, что это место предназначено для тренировки магических способностей, где он может оттачивать свое искусство огня. Он покачал головой, улыбнувшись при этом, словно вспоминая о множестве проведённых здесь часов.

Затем мы вышли из тренировочной комнаты и оказались в небольшом дворике, устроенном в самом сердце дворца. Это был ледяной сад с искусственными растениями, с изумрудно-зелеными и нежными тонами, что резко контрастировал с огненными тонами предыдущей комнаты. В центре сада стоял фонтан, из которого струились кристально чистые струйки воды, мгновенно замерзавшие в воздухе и превращающиеся в тончайшие ледяные кристаллы, словно украшения из стекла. Но их тут же собирала плеяда различных духов, что и питались мощью камней.

Вокруг фонтана росли цветы нежных оттенков: нежно-голубые, светло-фиолетовые, жемчужно-розовые. Они были высажены в ледяные горшки, украшенные изящными ледяными узорами. Весь дворик был словно вырезан из льда, и в нём царила непередаваемая атмосфера покоя и красоты. Артём рассказал, что это место он любит больше всего во дворце. Здесь он может отдохнуть от своих магических тренировок и погрузиться в медитативную дрёму.

- Это место было построено для нас, - сказал Артем, глядя на сад. - Здесь мы сможем тренироваться и учиться. И я наконец-то обучу тебя магии рода. - он загадочно улыбнулся, словно последний прохиндей с бандитской улицы, но, видя мою озадаченную моську, лишь рассмеялся и вновь потрепал меня по голове.

— А отец? — спросил я, не отрывая взгляда от сада.

- Дедушка зарубил его рядом с тем дубом. - сухо произнёс брат, указывая на белоснежное древо с рубиновой проплешиной по середине. - Я заключил сделку с одним демоном. - теперь взгляд так же устремился на сад. - Но зеленоглазая тварь обманула всех нас. И твои братья стали заложниками Инферно и его академии. - из глаз Тёмы пыхнуло белоснежное пламя, а в саду стало совсем немного теплее.

- Мы должны быть осторожны, Карим, - сказал он, тепло улыбнувшись. - Эта тварь не отступится, пока не прервёт наш род. Ибо сам дедушка продал право охоты на нас этому чудищу. - Тёма скрипнул зубами.

- Я готов, - сказал я, чувствуя, как в моём теле просыпается магия.

Артемиус улыбнулся и положил руку мне на плечо.

- Мы будем сражаться вместе, - сказал он. - И мы победим.

Постояли некоторое время в тишине, смотря на ледяной сад, окутанный таинственным туманом. Я чувствовал себя дома, в безопасности, в окружении своей семьи. Но я знал, что это только начало. Впереди нас ждала длинная дорога, полная опасности и приключений. Но я был готов к ней. Я был готов к битве. Но яснее от этого не становилось...

Дни проходили в тренировках и учениях, словно нескончаемая река времени, несущая нас вперед к неизведанному будущему. Тёма был словно пламя — неистовый, непредсказуемый, но в то же время по-своему тёплый и уютный. Он учил меня управлять огнем, открывая тайны этой стихии, как опытный наставник. Я же, будучи криомантом, был спокойным и сосредоточенным, способным укротить бушующие страсти. Мое владение льдом позволяло мне создавать барьеры, замораживать противников и даже осушать воду вокруг, чтобы увеличить преимущество в бою. Но его стихии прекрасно дополняли мой стиль боя и магию.

Пусть мы были разными по характеру и стилю магии, но наши способности идеально дополняли друг друга, как два куска пазла, создавая цельную картину. Огонь Артема пробивал лед, позволяя ему прорваться к противнику, а мой лед гасил пламя, заставляя врагов отступить. В бою мы были непревзойденной командой, словно танец пламени и льда, где каждое движение создавало гармонию и силу.

Мы тренировались не только в магии, но и в боевых искусствах и рукопашном, учась владеть оружием и разрабатывать стратегию и тактику боя. С каждым днем мы становились сильнее, ловчее, умнее.

Мать рассказывала нам истории о нашем роде, словно ткала из слов полотно нашего прошлого. Она говорила о славных предках, великих магах, чьи имена гремели в легендах, о первородном доме, что стоял веками, и о наследстве, которое мы несли в себе. Ее голос был спокоен и тверд, словно скала в бушующем море, и в нем звучала неизменная вера в нашу силу. Говорила о том, что гнев и страх — это слабость, что позволять им управлять собой означает предавать наше наследие. Учила нас быть едиными, словно ствол дерева, с мощными корнями, что крепко держали нас вместе, и разветвленными ветвями, что тянулись к небу, стремясь к свободе.

Она учила нас быть верными себе, не поддаваться искушениям и не отворачиваться от того, кем мы являемся. И говорила, что в нашем роду нет места предательству, что мы всегда должны стоять плечом к плечу, защищая друг друга и нашу историю.

Но в моем сердце все еще таяла тень неуверенности, словно вечный ледник, что так никогда и не растает. Я помнил слова Лизоньки, хотя и не мог точно сказать, были ли они правдой. И похоже, в приюте мне запечатали память, стирая все лишнии воспоминания, или же они просто затерлись под годами сражений и битв за свою жизнь? Ответ на этот вопрос уже не имел значения. Легче от этого не становилось.

В глубине души я чувствовал, что Лизонька была права. Что-то было не так, что-то не сходилось в историях о нашем роде. Как могли они отдать право охоты на нас этому чудовищу? Как могли они предать свою кровь? В голосе матери звучала твердость, но я видел в ее глазах тень печали, что никогда не исчезала полностью.

Я старался не думать об этом, сосредоточившись на тренировках и учебе. Я хотел стать сильным, чтобы защитить себя, свою семью и свой род. Но в тихие моменты, когда я был один, я снова вспоминал слова Лизоньки, и тень неуверенности становилась сильнее, а сомнения разъедали меня изнутри. Я не знал, кому доверять, в чем истина? Кому доверять.

Однажды вечером, когда за окном завывал лютый ветер, я сидел в своем кабинете, утопая в мире древних книг о магии льда. Свечи, расставленные по столу, отбрасывали дрожащие тени, создавая таинственную атмосферу. Я изучал узорчатые свитки, покрытые иероглифами, которые обещали доступ к силам ледяного элемента. Внезапно меня окутал леденящий холод, пронизывающий по самые кости, словно чья-то хладная рука коснулась души. Я вздрогнул, чувствуя, как волосы на затылке встали дыбом. Замер, как пойманная в ловушку птица, и огляделся, готовясь увидеть источник этой дыхание предвечной госпожи. Но вокруг была лишь обычная обстановка моего кабинета: книги, пергамент, старинные чернильницы, а за окном продолжал дуть ветер, словно подгоняемый невидимой силой.

Я попытался успокоиться, убеждая себя, что это просто сквозняк, но ощущение ледяного холода не уходило. Оно становилось все сильнее, словно злая сущность вползала в мою душу, проникая в самую ее глубь. Моя кровь стыла, а дыхание сбилось, сердце колотилось в груди, словно птица в клетке. Внезапно я увидел, как блеснул свет на поверхности моей книги. Подняв глаза, я увидел, что на странице, которую я читал, замерцал кристалл льда. Он был холодный и прозрачный, как чистейшая вода, и излучал мягкое сияние. Я не мог не чувствовать, что этот кристалл был ключом к тайнам, которые хранили древние книги. Но вместе с тем он вызывал тревогу, и я понимал, что пробудил что-то неведомое, что-то, что может быть как благом, так и проклятием.

В этот момент, когда я склонился над мерцающим льдом, в моем кабинете произошло нечто необъяснимое. Взгляд мой упал на старинное зеркало, висящее над камином. Обычно оно отражало только мою собственную фигуру — уставшего от дел. Но в этот раз... В зеркале меня уже не было. Вместо моего отражения я увидел незнакомца. Он стоял прямо перед зеркалом, его бледное лицо отражало холод ледяного кристалла, а пронзительные голубые глаза сияли, словно чистейшие сапфиры. Его губы были тонко сжаты, но я увидел, как они раздвинулись в улыбке.

Он продолжал смотреть на меня, улыбаясь своей холодной улыбкой, а ледяной кристалл в книге искрился еще ярче.

- Карим, - прошипел он, и в его голосе не было ни капли тепла, только хлад, пробирающий до костей. Слова, словно яд, стекали по моему позвоночнику, оставляя за собой онемение и липкий страх. - Я жду тебя! Возвращайся домой... Ибо скоро встретимся вновь. И твоя душа будет моя...

Последние слова прозвучали как змеиный шепот, полный злобы и уверенности в своей силе. Я не мог отвести взгляд от зеркала, боясь пропустить хоть малейшую деталь этого ужасающего спектакля. Когда он произнес последние слова, зеркало вспыхнуло зеленым светом. И он был не яркий и ослепительный свет, а тусклый, но пронизывающий до самого сердца, словно из глубины Инферно, проникая через зеркало, заполняя весь мой кабинет и оставляя после себя холодное потустороннее свечение.

А потом исчезло и оно, оставляя меня одного со всеми страхами и ледяным кристаллом в книге. Руническая цепочка на нём теперь отчётливо говорила: «Возвращайся домой». Зеленый свет еще долго стоял перед моими глазами. Я понимал, что оказался в центре какой-то темной игры, в которой у меня не было никаких шансов на победу. И моя душа могла стать призом этой игры. Впрочем, ничего нового, и я уже привык ставить всё на кон, а если проиграю, то что? Я слишком устал, пусть и хотелось бы провести ещё один миг рядом с семьёй, но я всегда готов к битве, и неважно, сколько смертей ещё впереди. Умри. Убей. И наконец убейся сам, спасая мир. Ничего нового.

Моя философия крайне проста: впереди бой? Ускорься и сломай врагам планы!

Я не верю в долгие раздумья и сложные стратегии или тонкие дипломатические игры. В битве нет места для колебаний, сомнений и жалости. Враг атакует? Не медли! Врывайся в бой, ломай его планы, атакуй первым, сбивай его с ног. Не бойся крови, не бойся боли, не бойся потерь.

В войне важна лишь победа, а для победы нужны решительность и агрессия. Ибо таков путь верного солдата её величества короны...

Я не верю в иллюзорное благородство, я не верю во мнимую честь. В бою нет места для сантиментов. Я верю в силу, в скорость и ярость бойца. Я верю в то, что всегда можно найти слабое место, всегда можно найти способ одержать верх. Я верю в то, что если ты сам не сломаешь врага, то он сломает тебя.

Не трать время на раздумья, не трать время на сожаления. Ускорься, сломай врага сам, и ты одержишь победу!

Стратегия прорыва крайне проста, но не для всех. Меня научили, вбили в подкорку сознания! Так что я буду помнить имперскую науку в любом из миров, и неважно, куда меня занесёт волей смерти, знания навсегда остаются при мне. И это чертовски подстёгивает к самообразованию и последующему эскапизму на тропе учёности в той или иной стезе.

Эта стратегия — не просто набор тактических приемов, это философия, образ жизни. Она пропитана духом имперской дисциплины, где каждое действие подчинено единой цели — победе. В ней нет места для сомнений, для колебаний, для эмоций. Только точный расчет, только холодный анализ, только неумолимая логика.

Именно это и заставляет меня постоянно желать новых знаний, углубляться в тайны разных наук, открывать новые горизонты. Я жажду постичь все тонкости этого мира, разобраться в его механизмах, превратить свою жизнь в непрерывный эксперимент.

Я знаю, что в любой момент могу оказаться в совершенно незнакомой ситуации или даже мире. Но я спокоен. Потому что в моей голове заложены знания, которые помогут мне выжить и адаптироваться к новым условиям, а следом и добиться успеха. Я не боюсь смерти, я боюсь недоучить. Я боюсь не знать чего-то жизненно необходимого. Именно эта страсть к знаниям, эта жажда делает меня уверенным в себе. Я знаю, что я способен на многое, я знаю, что я могу победить!

Именно в этом и заключается сила имперской стратегии прорыва. Она не просто делает тебя лучшим воином, она делает тебя лучшим человеком. Она делает тебя умнее, сильнее и более подготовленным к жизни.

Но тут врывается Тёма и к чертям собачьим выбивает меня из пафосной колеи.

- Мы готовы, Кам! - он торжествующе улыбнулся, держа в руках свой ежедневник.

PS

Написал тут песенку под книгу, чисто по фану, так что если кому интересно, то милости просим.

https://vk.com/wall-160595472_1012