Бурсак принцепса Инферно

Глава 12

Мир вокруг замер, как будто кто-то поставил на паузу пленку немого фильма. Сквозь застывшую тишину я отчетливо слышал только собственное дыхание, сбивчивое и прерывистое, как у раненого зверя. На фоне черно-белого мира, похоронившего все цвета и звуки, я увидел его – темный вихрь, сгусток тьмы, двигающийся с нечеловеческой скоростью прямо на меня. Его силуэт был расплывчатым, но я чувствовал в нем угрозу, чудовище, жаждущее разрушения. От этого осознания ледяной ужас сковал мои мышцы, парализовал волю. Но одновременно со страхом во мне проснулась другая сила – неумолимая решимость. Как будто внутри загорелась маленькая искра, пылая ярким пламенем, отбрасывая страх на задний план. Моя кожа покрылась мурашками, сердце бешено колотилось, но я не убегал. Неотвратимость приближающейся бури заставляла меня замереть, сталкивая лицом к лицу с собственным страхом. В этот момент, за секунду до столкновения с неизведанным, я чувствовал себя одновременно крохотным всем и ничем – все сплелось воедино в единый магический парадокс.

- Ты не пройдёшь! - прорычал я, голос сорвался на хрип, но в нем звучала сила, граничащая с отчаянием. Словно из глубины моего существа, из самого ядра души, вырвалась воля, мощная и несокрушимая. Каждая клетка моего тела вибрировала от напряжения, словно струна, натянутая до предела. Я вложил в эти слова всю свою энергию, всю боль, всю ненависть к этой твари

В этот момент я был не просто человеком, а воплощением сопротивления, барьером на пути разрушения. И от этого осознания во мне родилась жажда, жажда победы. И чтобы подчеркнуть свою решимость, я следом и выпустил молнию в пасть демонического отродья.

Синий свет, рожденный из глубины моего магического ядра, ослепил, рассек тьму, пронзив своим жаром застывший воздух. Он скользнул по черному вихрю, заставляя его задрожать, словно от удара. В тишине, оглушенной молнией, зазвучал мой рык, озвучивая немую битву между нами.

Я закрыл глаза, отгородившись от внешнего мира, сфокусировавшись на потоке энергии внутри себя. Словно замерший водопад, моя воля устремилась к источнику, к самой глубине моей души. Я ощущал, как внутри меня пробуждается сила — ни огонь, ни молния, а нечто древнее, ледяное, бесстрастное, но в то же время наполненное могуществом. Холод проникал в меня, как будто он был не веществом, а духом, просачивающимся через поры кожи, проникая в мышцы, кости, саму суть моего бытия. Он не приносил боли, а скорее очищение, освобождение от всего лишнего, от страха, сомнений, слабости. Я чувствовал, как холод заполняет меня изнутри, превращая в ледяную статую, несокрушимую и могущественную. В каждой клетке моего тела рождалась ледяная сила. Я ощущал, как энергия течёт по моим венам, концентрируясь в руках и готовая вырваться наружу. И вместе с этой холодной и мощной силой, которая овладела мной, пришла не просто уверенность, а нечто большее, нечто непоколебимое. Это заставило меня поверить в свою способность остановить тьму, превратить её в лёд, в ничто.

Вместе с ледяным потоком вспомнились слова матери, её наставления, проникнутые мудростью и осторожностью. Она говорила, что магия льда — это не просто сила, не просто способ уничтожить противника. Это искусство, тонкая наука, требующая не только мощи, но и контроля, дисциплины, глубокого понимания ее принципов.

Я вспомнил истории о великих магах льда, которых она рассказывала вечерами, сидя у камина. О мастерах, которые создавали ледяные барьеры, непроницаемые для никакой силы, о тех, кто замораживал целые армии противника, превращая их в ледяные статуи. Я представлял себе, как они с непоколебимым спокойствием и бесстрашием взирали на безысходность, которую они создавали, понимая свою мощь, ощущая ее в каждой жилке, в каждой клетке своего тела.

Магия льда — это не просто холод, это не просто сила. Это, прежде всего, контроль, концентрация, духовная мощь, которая позволяет не только замораживать, но и создавать, защищать, очищать. Я чувствовал, как в моей душе пробуждается не просто могущество, а нечто более глубокое, нечто более светлое, что позволяло мне ощутить всю красоту и мощь магии льда.

Внутри меня бушевала буря — ледяной вихрь, рожденный моей волей, моей концентрацией. Я отпустил его, позволил ему вырваться наружу, и вмиг мир окунулся в ледяной ураган. Мощный поток магии хлынул из меня, как неукротимо буйная река, закружившись вокруг меня ледяным вихрем. Он был ослепительно белым, холодным, неумолимым. Я ощущал его холод в своих руках, в своем сердце, в каждой клетке своего тела. Он был частью меня, моей воли, моей души. Вихрь сгустился, превращаясь в ледяной щит, непроницаемый барьер, который вмиг окружил меня со всех сторон. Он был тверд, как сталь, холодный, как вечная мерзлота, бесстрастный, как сама смерть. Он отражал тёмные волны, исходящие от вихря, превращая их в осколки льда, которые рассыпались в воздухе, так и не достигнув меня. Я стоял в центре ледяной бури, но не чувствовал ни колебаний, ни дрожи, ни холода. Я был полностью поглощён магией льда, её мощью и непоколебимой силой. Я был её частью, её воплощением. И в этом ощущении была не только защита, но и непоколебимая уверенность в своих силах, в своей способности преодолеть тьму.

Мир содрогнулся, словно земля под ногами превратилась в тонкий лёд, готовый расколоться от ударной волны. Тёмный вихрь бушевал, пытаясь прорвать ледяной барьер, который я создал. Я чувствовал его напор повсюду: в дрожании воздуха, в вибрации земли, в давлении, которое давило на меня со всех сторон.

Ледяной щит, который окружал меня, вздрогнул, словно от сильного удара. По его поверхности пошли трещины, которые расширялись с каждым моментом, грозя расколоть его на куски. Я чувствовал, как моя магия льда напрягается до предела, как она старается удержать натиск демонической силы, как она пытается сохранить свою целостность. Секунда, ещё одна. Но ледяной барьер не разрушился. Он стоял непреклонно, словно неприступная крепость, отражая натиск темного вихря. Я видел, как темная энергия билась о ледяную поверхность, как она билась в ярости, припадках агонии, гнева, пылала и трещала, но не могла проникнуть внутрь. Я чувствовал в этом барьере свою волю, свою непоколебимую решимость стоять против тьмы, защищая свой мир, свою жизнь, свой дух. Я видел, как темный вихрь становился сильнее, как он бушует с еще большей яростью, но я чувствовал, как моя магия льда отвечает ему с еще большим упорством, с еще большей мощью. Я знал, что это сражение еще не закончено, но я был готов бороться до последнего, используя всю свою силу, всю свою мудрость, всю свою волю.

— Выкуси! — прорычал я, и это было не просто криком, а моим вызовом, моей решимостью, моим непоколебимым духом.

Я вложил в эту одну фразу всю свою волю, всю свою ярость, всю свою ненависть к темной твари. Я напряг все свои мышцы, всю свою душу и магические каналы, а следом и всю свою магию льда, словно готовясь броситься в атаку, готовясь разрушить всё и вся на своём пути. В этом крике была не только злоба, но и боль. Боль от того, что вижу, как разрушается все то, что мне дорого. Боль от того, что не могу позволить демону победить. Боль от того, что должен бороться, должен пожертвовать всем, чтобы защитить свой дом.

И вместе с криком "Выкуси!", из меня хлынул мощный поток ледяной магии. Он был сильнее, чем раньше, он был яростнее, он был неумолим. Ледяной барьер задрожал, словно от ударной волны, но он выстоял. Он не просто отражал натиск тьмы, он отвечал ей с еще большим упорством, с еще большей мощью.

В этом крике была моя решимость, моя непоколебимость, моя вера в свою силу. Я был готов отдать все, чтобы остановить тварь. Я был готов пожертвовать всем, чтобы защитить семью. И в этом крике была искренняя и по-своему глупая вера в то, что я одолею столь неподъёмного оппонента.

Ледяная магия, бушующая внутри меня, была похожа на бурлящий вулкан. Она кипела, стремилась вырваться наружу, и я чувствовал, как мои магические каналы напрягаются до пределов. Словно тонкие нити, готовые лопнуть от перегрузки, они держали в себе неукротимую силу, не давая ей вырваться наружу. Барьер, который я создал, дрожал и трескался от натиска темного вихря. Он был похож на тонкий лёд, который начинает трескаться под весом тяжелого предмета. Я видел, как по его поверхности бегут трещины, как он колеблется, как он пытается сохранить свою целостность. Я держал его с усилием, словно на моих плечах лежал весь мир. Каждая моя мышца, каждая моя кость, каждая моя клетка напрягались до пределов. Я чувствовал боль, усталость, но я не мог ослабить свою хватку. Я не мог позволить себе упасть.

И чувствовал, как мой дух становится сильнее, как моя воля твердеет, как я начинаю верить в свою силу. Я был не просто человеком, я был частью этого ледяного барьера, я был его защитником, его душой. И я не сдавался. Я вкладывал в него всю свою силу, всю свою энергию, всю свою волю. Я чувствовал, как моя магия льда становится сильнее, как она начинает сопротивляться темной энергии с еще большим упорством, с еще большим ожесточением. И я знал, что пока я жив, пока у меня есть силы, пока в моем сердце бьется огонек надежды, темный вихрь никогда не прорвется сквозь ледяной барьер.

В этот момент, когда мои силы были на пределе, а ледяной барьер трещал по швам, на горизонте появилась фигура. Она приближалась, словно тень, скользящая по снегу, оставляя за собой след из мерцающего белого огня. Это был Артемиус.

Его силуэт был словно вырезан из самого света, окутанный белым пламенем святой магии демоноборцев. Огонь плясал вокруг него, не причиняя вреда, а лишь подчеркивая его фигуру, делая ее внушительной и более грозной. Пламя переливалось всеми оттенками белого, от нежно-голубого до ослепительно-белого, а его свет проникал даже сквозь густой туман, освещая мрачный пейзаж.

Глаза Артемиуса горели необычным светом, который не был ни огнем, ни благословением. Это был свет чистого душой экзорциста, свет, который исходил прямо от его души и магического ядра после множества ритуалов школы демоноборцев. В них я увидел не просто человека, а орудие воли его, призванное уничтожить всю скверну, что заполонила наш мир.

Его взгляд был пронзительным, проникающим до самой глубины души. Он смотрел на меня с состраданием и надеждой, но в то же время я чувствовал в нём уверенность и твердую волю к победе. Он шел ко мне, не устрашая, а вселяя в меня новую надежду, новую силу. Я знал, что я не один в этой битве. Я знал, что Артемиус пришел, чтобы помочь мне.

Артемиус, окруженный белым пламенем, поднял руки. В них была собрана вся сила его магии и вся мощь его духа. Из ладоней хлынули потоки огня, не горячие и не жгучие, а сияющие чистым светом, как отражение солнца в ледяной воде.

Эти потоки были не просто огнем, а живой силой, свободной от теней и шепота демонов. Они были похожи на реки чистого света, которые стремились очистить мир. Миг, и они встретились с темным вихрем, который до этого момента не поддавался моей магии. В момент столкновения произошел взрыв невообразимой силы. Темный вихрь задрожал, как от ударной волны, и начал разрываться на части. Огонь Артемиуса не сжигал его, а разрушал изнутри, словно растворяя его темную сущность. Я видел, как темный вихрь теряет свою форму, как он дробится на мельчайшие частицы, как он пытается сопротивляться, но его силы уже на исходе. Я видел, как темная энергия вырывается из него черными клубами дыма, как она исчезает в белом свете огня Артемиуса.

Я чувствовал, как ледяной барьер, который я создал, становится сильнее, как он начинает восстанавливаться от повреждений, как он наполняется новой силой, которую ему дарует свет Артемиуса.

Это было похоже на то, как тяжелый груз, лежащий на груди, вдруг становится легче. Я почувствовал прилив силы, словно в мои вены влилась новая жизнь.

Я смог поднять голову и взглянуть на поле битвы. Тёмный вихрь, который до этого момента был грозным и непобедимым врагом, отступал. Он дрожал, плавно рассыпаясь на мелкие части, как пыль, разносимая ветром. Я видел, как его темная энергия исчезает, растворяясь в белом свете огня Артемиуса. И это было похоже на то, как туман рассеивается под лучами солнца, как тьма отступает перед рассветом. Я видел, как темные нити энергии отрываются от вихря, словно щупальца осьминога, и исчезают в пустоте. Но я знал, что это не конец. Я знал, что в этом вихре скрывается нечто более могущественное, что не так легко победить.

- Наконец-то! - выдохнул я, словно сбросив невидимый груз с плеч. Голос мой звучал хрипло от перенапряжения, но в нём была радость, пусть и едва различимая от перенапряжения. - Уже и не думал, что Тёма сломает это кольцо... Кольцо, мать его, Мёбиуса.

Я сделал резкий жест рукой, и ледяной барьер, который я держал всю эту битву, рассыпался в тысячу ледяных осколков. Он уже не был нужен. Тёмный вихрь, который он сдерживал, был разрушен.

— Признаться, уже и думал, что у него хватит силы противостоять твари, — продолжил я, и взгляд мой устремился к фигуре Артемиуса, окутанного белым пламенем. — Ты истинно крут, Тёма.

Мир, который только что дрожал от ужаса и отчаяния, теперь трепетал от возвращения к жизни. Это было не угрожающее дрожание, а радостное, волнительное и полное надежды. Словно земля встряхнулась от пробуждения от долгого сна, она задрожала, но не от землетрясения, а от радости. Деревья закачались, трава зашевелилась, снег на вершинах крыш слегка сдвинулся, отражая этот нежный, радостный трепет. Воздух запах свежестью, словно ветер принес с собой запах молодой жизни. Тяжесть, которая давила на грудь все это время, исчезла. На ее место пришла легкость, свобода и радость. Я чувствовал, как в моей душе растет надежда, как она расцветает, словно цветок, который долго ждал света. Я понимал, что это не конец, что еще много препятствий на пути, но сейчас я чувствовал себя полным силы и готов к любым испытаниям. Наш маленький мир был спасен. И я был частью этого чуда.

Тварь, окутанная темным вихрем, отступала, словно огромный раненный зверь, который почувствовал угрозу. Ее тело было не видимо, только темный вихрь пульсировал вокруг нее, издавая жуткий свист. Но я чувствовал ее всем своим естеством.

Из вихря вырывались беспорядочные нити тьмы, похожие на щупальца осьминога, которые метались во все стороны. Они цеплялись за землю, за деревья, за снег, пытаясь удержаться, но их отбрасывало назад силой огня Артемиуса.

И вот из этого темного вихря я увидел ее глаза. Они были голубыми, не как небо, а как ледяная вода в глубине озера. В них не было ни капли сострадания, ни капли сочувствия. Только злоба, ненависть, жажда уничтожения.

Это были глаза монстра, глаза зверя, глаза тьмы. Они смотрели на меня, на Артемиуса, на всех нас с нескрываемым презрением и угрозой. В них я видел отражение того зла, которое пыталось поглотить наш дом.

И я знал, что это еще не конец. Я знал, что эта тварь не сдастся, что она будет бороться до конца. Но я также знал, что у нас есть сила, что у нас есть вера, что у нас есть Артемиус. И я верил, что мы победим.

Тварь, окутанная темным вихрем, отступала в глубины леса, оставляя за собой след из черного дыма. Ее голубые глаза, полные злобы и ненависти, последний раз устремились на нас, словно прощаясь.

И из глубины этого вихря, из самой его сути, прозвучали слова, холодные и полные угроз:

— Это еще не конец, — прошептал демон, и его голос был похож на шепот ветра в зимнем лесу. — Владыка получит свое!

Слова прозвучали как приговор, как предупреждение, как обещание мести. Они проникли в мою душу, засеяли в ней семя сомнения. Я не мог не верить им. Я видел зло в глазах этой твари. Я чувствовал его мощь. И я знал, что это еще не конец. Это только начало. Владыка еще не получил свое. И нам предстоит еще много сражений, чтобы остановить его. Демон исчез в темноте, но его слова остались со мной. Они будут преследовать меня во сне, в мыслях, в каждом моем действии. Я не смогу забыть их. И я не смогу отдохнуть, пока владыка не будет поражен. Я взглянул на Артемиуса. Он стоял, окутанный белым огнем, его лицо было бледным, но в глазах горел неугасимый огонь веры. Он тоже слышал слова демона. И он тоже знал, что эта битва еще не закончена.

Артемиус, окруженный белым пламенем, молча стоял несколько секунд. Потом он медленно повернулся ко мне, и в его голубых глазах я увидел не страх, не сомнение, а гнев. Гнев праведный, гнев человека, которому пришлось столкнуться с темными тварями этого мира.

— Да иди ты... — прошипел он, и в его голосе звучала не злость, а печаль. — В ад! — закончил он матерную конструкцию спустя пять минут, выдохнув всю свою горечь из лёгких.

Он выпустил из рук поток белого огня, который рассеял оставшийся туман и осветил всё вокруг. Огонь был не жгучим, а чистым, как сам рассвет. Он отражал его боль, гнев и неугасимое желание отомстить за секунды своего страха. Я стоял рядом с ним, чувствуя все эмоции. Я знал, что он тоже не может забыть слова демона. Но я также знал, что он не сломается, что он не сдастся. Ибо так нас учили!

— Мы победим, Тема, — сказал я ему, положив руку на плечо. Голос мой звучал твердо. Но я должен был быть сильным для него, для всех нас. — Мы не дадим владыке получить свое.

Я чувствовал, как Артемиус вздрогнул от моих слов, но он не отстранился. Его тело было напряжено, как струна, готовая лопнуть от перенапряжения, но он держался. Я видел, как он сжимает кулаки, как он пытается удержать свой гнев, свою боль. И я его понимал, как никто другой.

- Мы не можем позволить ему победить, - продолжил я, и в голосе моем звучала решимость. - Мы должны бороться до конца.

Я смотрел ему в глаза, и в них я видел отражение своих собственных чувств: страх, сомнение, но также и неугасимую волю к победе.

- Мы сделаем это вместе, - сказал я, и в голосе моем звучала надежда. - Мы не оставим наш дом на попрание врагу. Мы победим.

Он взглянул на меня, и в его глазах я увидел не сомнение, но решимость. Он кивнул в ответ и я знал, что мы вместе пройдем через все испытания. И победим.

Мы стояли вместе, окруженные ледяным туманом и искрами огня. Словно две разные стихии, но в то же время неразрывно связанные друг с другом. Ледяной туман, который я создал, окутывал нас, словно защитный кокон, отражая холод и безнадежность мира, который только что испытал на себе мощь темных тварей Инферно.

Но в этом холодном тумане горели искры огня Артемиуса, такого чистого и ослепительно яркого. Они пробивались сквозь туман, словно маяки надежды, отражая непоколебимую веру и неугасимый дух демоноборца. Мы стояли вместе, два брата по духу, по цели, крови и верности своим идеалам. Мы были разными, но это нам не мешало найти общий язык. Как настоящая семья, ведь, как известно, брат за брата, так и за основу клана взято!

Демон отступил, но в глубине души я чувствовал не радость победы, а тяжелое предчувствие. Словно шторм утих на несколько минут, чтобы с новой силой обрушиться на нас вновь.

— Пусть демон и отступил, — прошептал я, смотря на исчезающий в темноте вихрь, — но ничего еще не было кончено.

Эти слова были не просто выражением моего страха, а горькой правдой. Я знал, что владыка не оставит нас в покое, и что это только начало войны.

— Будь всё так просто, — продолжил я, и в голосе моем зазвучала боль, — мой род бы не попал в такое незавидное положение.

Я вспомнил свою семью, свой дом, который был разрушен силами владыки. Я вспомнил лицо своей матери, ее печальные глаза, ее нежные руки, которые больше никогда не обнимут меня. Я вспомнил всех, кого я потерял, всех, кто пал жертвой тьмы. И я понял, что эта война не только за мир, а за память о тех, кого мы потеряли.

- Мы должны быть готовы, - сказал я Артемиусу, и в голосе моем зазвучала твердость. - Владыка не сдастся так легко. Он вернется. И мы должны быть готовы встретить его.

Тёма лишь улыбнулся. Он стоял рядом со мной, окутанный белым огнем, который еще не угас. Он молча смотрел на меня, и я видел в его глазах не только гнев и решимость, но и удивление, и даже гордость, что приятно грело магическое ядро.

- Ну что, малой, — сказал он наконец, и его губы неожиданно растянулись в теплой улыбке. — Смею тебя поздравить! Теперь ты официально маг! — и со всей дури хлопнул меня по спине, да так, что весь дух чуть не вылетел от столь молодецкого хлопка.

Я застыл на месте, удивленный его словами. И всё еще не мог поверить, что все это произошло. Я еще не до конца мог поверить, что действительно смог сделать это. И мы выжили, черт возьми!

- Ты показал себя достойным, - продолжил Артемиус, и его улыбка стала еще шире.

Но я все еще не мог поверить, что он воспринимает меня как равного, как брата.

- Спасибо. - мой ответ был предельно сух и лаконичен, но внутри я был чертовски рад, ведь сироте и нужно-то не так много.

— Не за что, малой. Ты и правда заслужил мою похвалу, предки бы гордились бы тобой, а отец ушёл бы в запой, — ответил Артемиус, улыбаясь. — Теперь мы снова вместе. Брат за брата! Мы — семья. И я не позволю тебя снова забрать у меня даже коронованному принцу Ада! — с железной уверенностью заявил Тёма.

И в этот момент я понял, что все это время я не был один. У меня была семья, как миниму брат, который всегда будет рядом со мной. И вместе мы сможем победить любую тварь.

«Он получит своё».

Из тьмы сверкнули два синих огонька и тут же пропали.