Цена мира

Глава 10. О том, как выбрать максимально неудачный момент

На следующее утро Линетта проснулась с твердым намерением встретиться с мужем и хотя бы познакомиться с ним. Вчера, когда он метался отводить от неё обвинения и обеспечивать отъезд спасенных девушек из столицы, а она присматривала за Брандом, им обоим было не до того.

Сегодня же кризис миновал. Торговый караван из столицы, хозяин которого за небольшую плату согласился принять попутчиц, уехал в земли кесера, откуда уже можно будет без помех готовить отбытие в Данаан. Бранд был все еще без сознания, но по крайней мере, уже не умирал. Расследование поджога и резни возле трактира «Пляшущая Форель» началось — и почти сразу застопорилось.

В общем, как-то так внезапно оказалось, что после напряжения последних дней принцессе снова оказалось нечего делать.

А те, кто знал её в Данаане, прекрасно знали, какие беды это сулит.

— Кот! — позвала она.

Дворецкий явился на зов практически мгновенно. И снова Линетта подумала, что хоть он и заверял, что не испытывает к ней влечения, но неправильно звать его в свои покои, будучи неглиже.

Нужно было прояснить этот вопрос раз и навсегда.

— Ты мужчина, правильно? — спросила она сходу.

Несколько секунд демон-кот молчал, как будто вопрос поставил его в тупик. Затем как-то неуверенно ответил:

— Условно можно сказать, что так.

Линетта мотнула головой и решительно заявила:

— Так не годится. Мне нужны служанки. Среди вас, демонов, женщины есть? Я имею в виду, кто служит моему мужу?

Кот степенно кивнул:

— Трое слуг господина Ингвара предпочитают принимать женское обличье. Как и меня, вы можете звать их по их животным или предметным формам: Змея, Паучиха и Гитара.

Линетта мысленно хмыкнула, услышав такие обозначения. Однако решительно кивнула:

— Позови их всех.

— Боюсь, я не могу этого сделать, — ответил Кот, — Змея сейчас выполняет задание господина за много миль от столицы. Я мог бы позвать её в пределах поместья, но моим возможностям тоже есть предел.

— Что за задание? — уточнила девушка, слегка нахмурившись.

— Она сопровождает и защищает от опасностей человека, которому господин благоволит.

На расспросы, что это за человек, принцесса предпочла не тратить времени. Она, в конце концов, еще не завтракала сегодня, — но как это за ней водилось, собиралась заняться этим уже после воплощения пришедшей на ум задумки.

— Ладно, тогда позови мне сюда Гитару и Паучиху, — приказала Линетта.

Паучиха оказалась размером с небольшую кошку. Вытянутые лапки и характерный узор из пятен выдавали в ней паука-шелкопряда, но цвет их был не оранжевым или зеленым, как у настоящих шелкопрядов, а насыщенно-синим. Демонесса бесшумно вошла в комнату и взбежала по руке принцессы с явным намерением напугать её.

Только вот Линетта никогда не боялась ни пауков, ни насекомых. Ощущение бегающих по коже мелких лапок она находила даже по-своему приятным. Нет, конечно, она понимала, что некоторые виды насекомых разносят опасные болезни. И, к примеру, тараканов необходимо безжалостно вытравлять. Но пауков она знала, как животных очень полезных в домашнем хозяйстве.

И не боялась их.

В свою очередь, Гитара пришла к ней в человеческом облике. Это была невысокая, чуть полноватая девушка со смуглой кожей и черными волосами. В её чертах было нечто восточное, да и широкое, бесформенное одеяние не слишком походило на привычное для этих мест.

Как вскоре выяснилось, в человеческом обличье Паучиха тоже была брюнеткой. Но в отличие от Гитары, она была высокой, бледной и худой. А еще она рассказала, что именно она, по приказу господина, за одну ночь сотворила платье, в котором Линетта была на свадьбе. Будучи шелкопрядом, демон-паук могла создавать немыслимые одеяния из паучьего шелка.

И принцессе было очень интересно проверить её пределы.

Поэтому вместо того, чтобы приказывать новоявленным служанкам надеть на неё одно из платьев, привезенных из Данаана, или пробовать что-то из консервативного асканийского стиля, Линетта развела руки и приказала изготовить ей платье, какого супруг еще никогда не видел. Наблюдая за неуловимыми глазом движениями паучьих лапок, принцесса на ходу разъясняла свое видение того, что должно было получиться, пока вторая демонесса наносила ей легкий макияж.

Линетта помнила, что в первую брачную ночь Ингвар пренебрег ею. Оглядываясь назад, принцесса понимала, что это во многом её вина. На свадьбе она вела себя, как будто делала одолжение. Неудивительно, что у него осталось впечатление, будто она холодна! Тогда ей казалось, что она ведет себя правильно: человек, заполучивший её силой, как трофей, не заслуживал того, чтобы она притворялась любящей. А уж слыша о том, как король и кесер сражались в поединке за обладание трофеем, принцесса и вовсе приходила в ярость. Однако теперь, когда Ингвар спас её и тех девушек, она взглянула на него по-другому.

И решила, что сегодня он должен почувствовать в полной мере, что женат на первой красавице Данаана. Что она может быть по-настоящему благодарна за все, что он сделал для неё.

И вот, под руководством Линетты демоница плела для неё платье из тончайшего паучьего шелка. Легкое, облегающее, на просвет оно казалось полупрозрачным, но на теле скрывало достаточно, чтобы оставить место фантазии. Принцесса хотела выглядеть эротично, — но при этом не вульгарно. Она хотела притягивать взгляд, и потому полностью отказалась от декольте. Чтобы каждое мгновение казалось, что еще чуть-чуть, и можно будет рассмотреть очертания тела сквозь тонкую серебристую ткань.

Узкий подол немного мешался в ногах; в город в таком наряде она не пошла бы. Но чтобы ходить в пределах поместья, удобство не требовалось. Гораздо ценнее была подчеркнутая линия бедер. Дополняли образ темно-синие туфли-лодочки и пара серебряных браслетов с изумрудами, а также прическа-шиньон, открывавшая шею и безмолвно приглашавшая к поцелуям.

Завершив одевание и макияж, принцесса почувствовала себя по всеоружии. Явившийся по её зову демон-кот подтвердил, что господин не покидал поместья и в данный момент находится в западном крыле.

На этот раз Линетта не собиралась позволять не пустить себя туда.

Не обращая внимания на возражения дворецкого, принцесса решительно отворила дверь. Перед ней предстало просторное шестиугольное помещение, оформленное в темно-красных тонах и освещенное неверным светом свечей. Четыре стола, уставленных непонятными устройствами.

И два человека.

Ингвар, одетый в синюю рубашку и темные штаны для верховой езды, стоял, преклонив колено перед распластавшейся в кресле девушкой. Молоденькая, младше самой Линетты, рыжеволосая простолюдинка с перепуганным лицом. Её вульгарного вида зеленое платье было небрежно наброшено на спинку стула, и сейчас на ней была лишь нижняя сорочка. Это, в сочетании с недвусмысленно раздвинутыми ногами, не оставляло сомнений в том, что именно прервало появление принцессы.

Ингвар оглянулся на вошедшую. Гнева на его лице не отразилось, лишь досада. Неторопливо выпрямившись, он как-то задумчиво проговорил:

— Я так понимаю, от слов «это не то, что ты подумала» будет только хуже.

От его спокойного тона ярость, охватившая Линетту, стала еще сильнее.

— Это как понимать?! — прошипела она, стремительным шагом подходя к мужу.

Одернув сорочку, рыжеволосая скатилась с кресла и сноровисто укрылась за ним, из укрытия наблюдая за разговором господ. У неё были все основания опасаться: многие из благородных дам, не имея возможности призвать к ответу мужа-изменщика, в стократном объеме отыгрались бы на простолюдинке.

Линетта была не из таких.

— У тебя что, совсем нет стыда?! — осведомилась она.

— Вообще, нет, — ответил Ингвар, — Но повторюсь…

Договорить ему не удалось. Принцесса залепила ему звонкую пощечину, — с силой, с размаху, чуть не вывихнув запястье.

— Ты можешь презирать меня, как трофей из проигравшей нации, — сурово глядя ему в глаза, говорила Линетта, — Но я все еще принцесса королевского дома Данаана. И я все еще твоя жена!

Светящиеся глаза колдуна распахнулись в изумлении.

— Презирать? — переспросил он, — Я?..

Кажется, он даже забыл на секунды, что еще хотел сказать, и потому фатально упустил инициативу в разговоре.

— А что, это, по-твоему, уважение?! — Линетта мотнула головой в сторону притаившейся проститутки, — Уж если твоей натуре так противно хранить мне верность, ты мог хотя бы делать это не в НАШЕМ доме!

Что-то было в её словах такое, от чего в глазах мужа отразилось адово пламя. В мгновение ока перед глазами принцессы промелькнул взгляд демона, пытавшегося убить её.

И сердце сковало холодом ожидание неизбежной смерти.

— Ты НИЧЕГО не знаешь о моей натуре, — жестко сказал Ингвар.

С запозданием Линетта сообразила, что неосознанно пятится назад. Так же инстинктивно, как отдергивается рука, обожженная открытым огнем, старалась она оказаться подальше от бурлившего в нем варева из обиды, ярости и Тьмы.

— Ударишь меня? — спросила она, постаравшись, чтобы хотя бы голос звучал более-менее спокойно или хотя бы не слишком дрожал.

Не выдавая охватывавший её суеверный страх, восходивший, казалось, к Правлению Зверя.

— Спасибо за предложение, — криво усмехнулся Ингвар, — Но пожалуй, воздержусь.

Воцарилось молчание. В полной тишине принцесса, казалось, слышала, как перепуганно бьется её собственное сердце. И гнала от себя мысль, что-то же самое слышит и её муж.

Слышит — и внутренне ухмыляется.

— Так что, ты готова выслушать? — первым нарушил молчание мужчина.

— Тебе не требуется оправдываться передо мной, — откликнулась девушка, — Я забылась, прости. Я помню, что я отдана тебе ради мира между странами. И я буду тебе покорной женой, как велят традиции Аскании.

Вспомнив все, что говорили о колдовской силе этих демонских глаз, она торопливо отвернулась.

— Тебе не нужно околдовывать меня. Этого не требуется. Оставь мою волю мне.

— Я и не собирался, — ответствовал Ингвар, — Более того, на самом деле я ничего такого и не могу. Моя способность к привороту — это ложный слух, но он очень удобен для дам. Ведь пасть безвольной жертвой колдовских чар — совсем не то же самое, что самой пренебречь супружьей верностью или родительским наставлением. Забавно, правда?.. Ты можешь ненавидеть злодея, но когда он есть, твоя жизнь становится гораздо проще и удобнее.

Каким-то краешком сознания Линетта различила горечь в его интонации. Но в тот момент она была слишком зла и напугана, чтобы думать об этом.

— Мне неинтересны подробности твоих любовных побед, — отрезала она, — Такими вещами, возможно, уместно похваляться в мужской компании, но точно не перед супругой.

— Да не собирался я ничем похваляться, — поморщился Ингвар и махнул рукой:

— Ладно, забудь.

Линетта кивнула. Ей не терпелось сбежать отсюда, сбежать от этих страшных демонских глаз, от унижения беспомощности перед чудовищем, звавшимся её мужем.

Тысячу раз прокляла она момент, когда решилась войти в западное крыло.

Линетта сама не помнила, как ноги принесли её в покои для слуг, где сейчас лежал раненный Бранд. Она просто шла, куда глаза глядят, не желая после встречи в западном крыле видеть ни мужа, ни проклятых теней, что, как сейчас казалось, кишели в каждом уголке этого проклятого дома!

Рыцарь постепенно приходил в себя после ранения и уже мог разлепить глаза и воспринимать окружающий мир. Увидев вошедшую к нему даму, он поспешил было подняться, но тут же оставил эту затею и обессиленно развалился на кровати.

Его рана начала заживать, но все еще была слишком плоха.

— Лежи спокойно! — потребовала девушка, — Сейчас мы в безопасности. Ты защитил меня.

— Где… мы? — с трудом выдавил из себя воин.

— В поместье моего супруга, — сообщила она, присаживаясь рядом, — Он вывел демонический яд из твоего тела. Раны обработали, так что если не будешь их беспокоить, заживут.

Кажется, хеленда эти слова не слишком-то ободрили. Он весь подобрался, будто готов был прямо сейчас, израненный, вступить в новый бой.

— Я в доме… слуги Зверя? — проговорил он.

Линетта тяжело вздохнула:

— Ты в моем доме. Не бойся. Даже если Ингвар и захочет вдруг причинить тебя вред, я не позволю ему это сделать.

Внутренне она надеялась, что это так. Что её слово хоть что-нибудь значит. Что она госпожа здесь не только формально.

Потому что в противном случае перед своим мужем она беспомощна.

— Не бойся, — повторила она, убеждая скорее себя, чем Бранда, — Я не дам тебя в обиду.

Асканийский рыцарь прикрыл глаза.

— Спасибо…

— Это я должна благодарить, — ответила Линетта, — Ты защищал меня там, у «Пляшущей Форели». Ты пострадал из-за меня. Ты…

Она запнулась.

— Ты пострадал из-за того, что последовал за мной.

Принцесса замолчала и несколько секунд собиралась с силами, чтобы сказать кое-что, что не говорила никогда в своей жизни. Эти слова были для неё немыслимы и чужды.

Но сейчас они казались правильными и необходимыми.

— Прости меня. Это моя вина. Это все моя вина.

Линетта отвернулась, пряча столь несвойственный ей стыд и раскаяние.

— Я втянула тебя во все это, не подумав о последствиях. Я думала, что все пройдет легко и точно по плану. Я думала, что мы легко спасем этих девушек, просто потому что я захотела их спасти.

Да. Так было всегда. Она привыкла к этому с детства. Третье дитя короля Ар’Риардайна, она получала все, чего захочет. Новое платье стоимостью с годовой доход небольшого города? Портрет от лучшего художника страны? Состязание менестрелей со всего мира? Национальный праздник в честь её ручной белочки? Ей достаточно было пожелать, и все было бы исполнено.

То же было и когда начал давать знать о себе её дух бунтарки и искательницы приключений. Сбегая из дворца, она знала, что любая авантюра, какую она затеет, увенчается успехом. Тайна будет разгадана. Справедливость будет восстановлена. Те, кто нуждаются в спасении, будут спасены, а злодеи будут наказаны. О, Линетта совсем не была дурой. Хоть ей о том и не говорили, она давно догадывалась, что найти по-настоящему опасных приключений отцовские слуги ей не позволят. И когда она сбегала, они уже знали, с чем она столкнется.

И вот чем обернулось дело, стоило ей остаться без их попечения. Стоило ей в чужой стране повести себя так, как она привыкла на родине, — и человек, последовавший за ней, отважный, благородный человек, — едва не погиб.

Думая об этом, Линетта чувствовала себя глупой девчонкой, — девчонкой, от чьей глупости страдают другие.

— Прости меня, — повторила она, — Я не хотела, чтобы ты пострадал, помогая мне.

В ответ Бранд серьезно посмотрел на неё и тихо вымолвил:

— Это мой долг.

Он запнулся и закашлялся, повернувшись набок. На подушке рядом с его головой осталась кровь.

— Долг рыцаря… Страдать… За короля… За Эормуна… И за даму… К тому же…

— У тебя кровь! — прервала его Линетта, — Не разговаривай: тебе становится хуже. Подожди, сейчас я позову Кота…

Бранд упрямо мотнул головой:

— Мне не нужна… помощь… демонов…

Однако глаза его закрылись: попытка рассказать о долге рыцаря потребовала от него слишком много сил.

И Линетта не стала принимать во внимание его слова.

— Кот! Сюда, немедленно! Ему становится хуже.

Она повернулась в сторону двери, ожидая появления дворецкого, и вдруг почувствовала, как с неожиданной силой Бранд схватил её за руку.

— Пожалуйста… Мои вещи… Не давай их проклятым теням. Ничего… из личных… вещей…

Линетта удивленно обернулась, уставившись на раненного рыцаря. Бранд говорил с закрытыми глазами; казалось, что он бредит. Но слова звучали вполне осмысленно и последовательно:

— Я не доверяю… твоему мужу. И ты… не должна.

Последние слова прозвучали уж слишком отчетливо:

— Отродье Зверя несет только Зло.