Цена мира

Глава 9. О том, как обрываются следы

С первого взгляда на патриция Бей’Кутреда из Фербрана было заметно его фамильное сходство с Голосом Короля. Хотя Кутред был несколько старше, шире в плечах, а также носил принятые среди патрициев вольных республик лихо закрученные усы, любой наблюдатель сходу опознал бы в них единокровных братьев.

Тот, кто отслеживал придворные сплетни, знал также, что старший из братьев был признанным бастардом покойного эдлинга Ар’Альфреда и потому не мог наследовать вперед младшего, а также что у них был еще один брат, погибший при невыясненных обстоятельствах.

Рассказывали, что в этом повинны сектанты Зверя.

Сейчас патриций, как официальный представитель Торгового Альянса в Аскании, стоял, преклонив колено перед троном Его Величества короля Этельберта. Высокую черную шляпу, символ своего статуса, он держал в руке: не настолько еще было велико влияние Альянса, чтобы открыто выражать пренебрежение королю.

Пока что.

— Блистательный Бей’Кутред, — приветствовал его Этельберт, — Что привело вас сюда сегодня?

Он говорил спокойно и невозмутимо, и не знавший его близко человек ни за что не заметил бы его тревоги. Прошел буквально день с тех пор, как Торговый Альянс предоставил короне запрошенную отсрочку по выплатам долгов. Это делало позиции торговцев сильными — и давало возможность требовать уступок с обратной стороны.

И теперь король мог лишь гадать, что им понадобилось сейчас.

— Ваше Величество, — Кутред говорил вкрадчиво, подобострастно, но неуловимый оттенок уверенности и скрытой силы чувствовался в его голосе, — Я взываю к вам о помощи. Ваших верных друзей постигла беда.

Этельберт оглянулся на собравшихся вокруг трона. Из десяти тингванов рядом с ним сейчас были лишь Эддиф, Эсквин, Бернар и Кутер. Солидность королевскому двору придавал десяток придворных бездельников, равномерно распределившихся по тронному залу. Да еще — дамы, сосредоточившиеся вокруг вдовствующей королевы на балкончике, нависавшем над троном.

И поймав его взгляд, Вин’Эдита чуть заметно кивнула. Официально она не вмешивалась в политику и не участвовала в решениях, принимаемых королем в ответ на публичные прошения.

Официально.

— Поведайте же мне, — веско и отрешенно заговорил Этельберт, — Какая беда вас постигла… Друг мой?

Повинуясь его жесту, патриций поднялся на ноги, — хоть и оставался в пределах ярко-алого квадратного ковра, где полагалось стоять просителю, вверяющему свою судьбу воле Его Величества.

— Этим утром я получил известие от своих людей в столице, — начал он, — Заведение «Пляшущая Форель», которому я покровительствован, ночью было ограблено и сожжено неизвестными. Верно работавший на меня трактирщик Вин’Хорса зарублен мечом, а его жена и дети остались без средств к существованию. Я прошу Ваше Величество найти и покарать виновных в этом.

Этельберт повел рукой, призывая Кутера склониться к его трону для совета, — а на самом деле чтобы выгадать время для раздумий. Помог ему в этом и Бернар:

— Ваш человек будет похоронен достойно, и в память о нем будет проведена торжественная месса.

— Благодарю вас, отец Бернар, — поклонился в его сторону Кутред.

Между тем король кивнул и вновь заговорил:

— Столичной преступностью занимается городская стража. Мне известно, что её командующий — ваш давний друг. Почему же вы обратились ко мне с этим делом?

— Все дело в том…

Патриций промедлил.

— Все дело в том, что до меня дошли странные слухи, которые вам, Ваше Величество, необходимо знать. Если эти слухи правдивы, то дело затрагивает высшую знать и даже королевскую семью и потому выходит за рамки юрисдикции городской стражи. Свидетель, бывший на месте преступления, видел там женщину. Женщину благородной внешности с платиново-светлыми волосами, характерными для королевского дома Данаана. Перед тем, как её подручный зарубил Вин’Хорсу, она назвалась супругой кесера Ар’Ингвара. Произошедшее — её вина.

На секунды в тронном зале воцарилась ошеломленная тишина. А затем собравшиеся заговорили разом и все.

— Ваше Величество! Не допустите!

— Данаанцы…

— Нельзя терпеть!

— Необходимо разобраться!

— Тихо! — прикринул Эддиф, повинуясь жесту короля.

И лишь когда придворные замолчали, Этельберт негромко заговорил:

— Вызовите сюда кесера Ар’Ингвара.

— Не стоит, брат. Я все слышал.

Кесер вошел в тронный зал стремительным, решительным шагом. Слуга, не успевший доложить о его прибытии, семенил следом. Остановившись слева от посланца Торгового Альянса, Ингвар коротко поклонился, тут же испортив впечатление кривой, насмешливой ухмылкой:

— Под покровом ночи принцесса сожгла трактир? Звучит, как начало анекдота!

— Племянник, — строго сказал Эсквин, — Погибли люди. Прояви уважение.

Ингвар округлил глаза и низко поклонился в сторону Кутреда:

— Блистательный, я глубоко соболезную вашей утрате. Вы наверняка были очень близки со своим подчиненным. Однако я не могу не отметить, что ваша скорбь не дает вам права подобным образом оскорблять меня, ставя под сомнение мои… таланты.

Посланник Торгового Альянса поморщился от этой намеренно-наигранной скорби:

— Помилуйте, кесер Ар’Ингвар, какие же ваши таланты я поставил под сомнение?

Ингвар выразительно посмотрел в сторону балкончика над троном, широко улыбнулся и послал воздушный поцелуй придворным дамам вдовствующей королевы.

— Многие из присутствующих прекрасно осведомлены, что если дама оказывается в моих покоях, то как правило, не покидает их до утра. Уверяю вас, господа: если у Её Высочества и было желание сжечь трактир этой ночью, у неё не было для этого ни времени, ни возможности.

Разумеется, ни одна не подтвердила его слов прямо. Но несколько смущенных смешков создали нужное впечатление.

А вот улыбка Её Величества была холодной и по-змеиному вежливой.

— Воспитание и манеры сына Фридесвайд слышны в каждом вашем слове.

Ингвар ничем не выдал, что его задели эти слова. Слишком хорошо оба знали его уязвимое место, чтобы он мог не ожидать, что вдовствующая королева ударит именно по нему.

— Дорогая мачеха, вы несправедливы к своему супругу. Я мало знал его, но по всем воспоминаниям старых придворных, красота и страстность моей матери не мешали ему проявлять себя как деятельному и энергичному правителю. Уверяю вас, Ваше Величество: если бы покойный король Ар’Беортхельм Суровый вдруг возжелал сжечь какой-нибудь трактир, он несомненно нашел бы на это время.

— Племянник! — повысил голос Эсквин, — Ты переходишь границы! Я не позволю тебе говорить дурное о покойном короле!

— Полно вам, дядя, — откликнулся кесер, — Разве для правителя быть деятельным и энергичным — это недостаток?.. Говоря об этом, я могу лишь восхититься его качествами, которые я, увы, не унаследовал. Увы. Способность противостоять искушениям, проявлять сдержанность и благочестие и помнить о делах, даже глядя на улыбку прекраснейшей из женщин, — все эти качества отец передал лишь Его Величеству.

Он коротко поклонился в сторону брата. Тот, однако, оставался хмурым:

— Значит, ты утверждаешь, что этой ночью твоя супруга не покидала твоих покоев? — спросил он прямо.

Ингвар белозубо улыбнулся:

— Любой из вас, окажись он на моем месте, тоже не нашел бы в себе сил оставить её одну.

Здесь вновь подал голос Кутред:

— Может ли принцесса Вин’Линетта прийти сюда и подтвердить ваши слова? Тем более что мне до сих пор не довелось поздравить её с бракосочетанием, и полагаю, что это будет крайне уместно с моей стороны.

— Боюсь, что сегодня это невозможно, — откликнулся кесер, — После этой ночи ей тяжело ходить.

— Племянник! — угрожающе напомнил о себе Эсквин.

Однако Кутред горько усмехнулся:

— Иными словами, все, что у нас есть, это ваши слова.

Левая рука Ингвара немедленно легла на рукоять меча.

— Вы намекаете, что я вру? — недобро сузил глаза он. Синее адово пламя засияло как будто ярче, как бывало всегда, когда он готов был бросить вызов на поединок.

И тут вмешался отец Бернар:

— Господа. Извольте вспомнить о приличиях. Вы стоите перед троном Его Величества. Затевать ссоры недопустимо. Кроме того, хоть и неприятно мне слышать столь безнравственные речи, в одном я не могу не согласиться с кесером. Если мы будем ставить под сомнение слова членов королевской семьи, это будет все равно что унижение для крови потомков Эормуна. Я не могу этого позволить.

Эсквин отвернулся, что-то пробормотав себе под нос. Слишком тихо, чтобы кто-то мог это услышать и обвинить его, но Ингвар не сомневался, что знает, о чем шла речь.

Что далеко не факт, что в жилах кесера и вправду течет божественная кровь, а не демонская.

— Если кесер уверяет нас, что принцесса Вин’Линетта находилась рядом с ним во время трагедии, — продолжал первосвященник, — То я не сомневаюсь, что это так. Я также не считаю себя вправе поставить под сомнение слова блистательного патриция Бей’Кутреда. Поэтому единственное, что я могу предположить: кто-то поставил себе целью оклеветать принцессу, дабы посеять раздор среди потомков Эормуна.

— Ваши рассуждения звучат разумно, отец Бернар, — согласился с ним Этельберт, — И мы должны тщательно их проверить. Ингвар. Если твою супругу оклеветали, то этот удар был нацелен на тебя. Посему я поручаю тебе провести расследование и отыскать виновника этого пожара.

Кесер склонил голову:

— Разумеется, брат. Я даю слово. Очень скоро я найду виновника и схвачу его.

Хотя проклятые тени всегда следили за тем, кто выходит и выходит с территории поместья, поднимать шум по поводу возвращения хозяина они не стали. Линетту Ингвар нашел в покоях для слуг, сидящей спиной ко входу.

Неслышно подкравшись к ней со спины, Ингвар крепко обнял её за плечи. Принцесса замерал в испуге, но кажется, быстро поняла, кто рядом с ней.

— Мой супруг. Что вы делаете? — спросила она.

— Выполняю обещание, данное Его Величеству, — усмехнулся кесер. После чего перевел взгляд на лежащее на постели тело и задал следующий вопрос:

— Как он?

Хеленд Бранд лежал без сознания; его руки были скрещены на груди, как у покойника. Он был смертельно бледен; демонический яд с арбалетной стрелы разлился по его телу. Однако пусть тяжело и неровно, но грудь его вздымалась в судорожном дыхании.

— Господин, — демон-кот прервал целебное мурлыкание, чтобы ответить на вопрос вместо девушки, — Мне удалось ослабить яд, и ваш бальзам обеззаразил рану. Кризис миновал, и сейчас его жизни ничего не угрожает. Однако он очень слаб и в ближайшие дни едва ли сможет подняться на ноги.

— Нужно доставить его к лекарю, — сделала вывод Линетта, — У вас ведь в столице есть лекари?

Ингвар покачал головой:

— Нельзя. Не раньше, чем он придет в себя настолько, чтобы мы могли согласовать версии. Я только что был свидетелем разговора Этельберта с послом от Торгового Альянса. Вашу авантюру хотят использовать как повод обвинить Данаан в злых намерениях.

— Злых намерениях? — переспросила девушка.

Её серые, как пасмурное небо, глаза вдруг стали неуловимо похожи на предгрозовые тучи.

— Злых намерениях? Серьезно? Злых намерениях? А то, что этих женщин держали в рабстве, это что? Это ничего по-вашему?

— Да при чем тут я? — возмутился кесер, — Не я их там держал. Я переправлю их в Данаан, как и обещал. Но я не позволю, чтобы ваше имя всплыло в связи с этим делом. Нам нужно позаботиться о том, чтобы ваше участие осталось скрытым, а для этого нужно объяснить ему, о чем следует молчать.

— Почему я должна скрывать его?! — продолжала бушевать девушка, — Я защищала невиновных!

— Да какая разница, что вы делали на самом деле? — ответил мужчина, — У них своя версия. Они в ней уверены. И правдой их уверенность не перебьешь. Стоит вам раскрыть свое участие, и окажется, что коварная семибожница ни за что ни про что сожгла трактир, принадлежащий Торговому Альянсу, в центре Аскании. Последствия пояснить надо?

— Это несправедливо, — эти слова прозвучали очень слабо.

Линетта понимала, что это — не аргумент.

Ингвар тяжело вздохнул:

— Несправедливо. А сама эта война — справедлива? То, что вы должны своей жизнью искупать решения политиков наших стран, это справедливо? А то, что…

Он хотел было добавить «То, что меня с детства считали отродьем Зверя, хотя я ничего дурного не делал, это справедливо?».

Но понял, что не желает показаться нытиком и слабаком в её глазах.

— В жизни вообще мало справедливого.

— Вы предлагаете с этим смириться? — в упор посмотрела на него Линетта.

— Я предлагаю это учитывать, — пожал плечами Ингвар, — В мире мало справедливого. Единственная справедливость в жизни — это то, что делаем мы сами. Знаешь, когда я был маленьким… одна девочка сказала мне на удивление мудрую для её лет фразу.

Он слегка замялся, вспоминая тот день. День, когда он впервые оказался в Бездне.

И когда наконец выбрался оттуда спустя четырнадцать часов. Израненный, голодный, ослабевший, на грани безумия.

— Я жду, — напомнила о себе принцесса, — Что это была за фраза?

Ингвар чуть дрогнул.

— Я тогда сказал, что что бы я ни делал, люди будут видеть во мне Зло. А она посмотрела на меня. И просто спросила: «А почему бы тебе не быть добрым для себя?».

Линетта задумалась. А потом кивнула:

— Действительно. Мне нравится эта мысль.

— Неудивительно, — криво усмехнулся мужчина.

Этот ответ посеял в ней семена подозрений.

— А кем была эта девочка? — спросила она, прищурив глаза.

Кесер загадочно улыбнулся. И поднялся на ноги.

— Судя по запаху, Лук уже приготовил для нас ужин. Я предлагаю вам, моя супруга, присоединиться ко мне за трапезой. Если, конечно, мой взгляд не отбивает у вас аппетит. В противном случае я прикажу подать вам еду в покои.

Он направился к выходу. И уже в спину ему Линетта вдруг сказала:

— Спасибо.

Ингвар остановился, будто запнувшись. Редко. Очень редко он слышал это слово.

— Спасибо за то, что помогаете этим девушкам. И за то, что спасли мне жизнь.

Мужчина обернулся:

— Если хотите отблагодарить меня. Выполните одну мою просьбу.

— Какую же? — осведомилась принцесса.

— Обращайтесь ко мне на «ты». И по имени.

Прошлый вечер заставил его изрядно понервничать. Вызнав все, что мог показать ему демон-коршун, Ингвар вынырнул из Бездны на старом кладбище неподалеку от поместья. Два часа прошло с момента, когда он покинул дворец, и солнце почти уж достигло горизонта.

Тут-то и рассказал ему демон-кот последние новости.

— Господин, несколько часов назад госпожа покинула поместье в сопровождении хеленда Бранда и направилась в город.

Час от часу не легче. Ингвару плевать было на свою репутацию, но он представил себе, что могут говорить о его жене, если подобное станет известно.

И какие последствия это может иметь.

— Ты знаешь, куда они направились? — уточнил мужчина, готовясь прикидывать возможность её прикрыть.

— Их цель — трактир под названием «Пляшущая Форель».

Ингвар окаменел.

— Что ты сказал?

— «Пляшущая Форель», господин. Если мне следовало остановить их…

— Да уж, не помешало бы! — мотнул головой кесер.

Впрочем, прекрасно понимая, что обвинять в этом он мог лишь себя самого.

Не переодеваясь, лишь застегнув четки на руке, Ингвар выскочил на улицу.

— Конь!

Кристалл-реликварий, хранивший в себе проклятую тень демона-коня, был заметно крупнее остальных: столь крупное обличье требовало больше энергии, которую содержала в себе кровь, используемая при выращивании кристалла.

Приемлемая плата за возможность быстрого перемещения.

Здоровенный вороной конь, чья грива отливала синим, уже был копытом во внутреннем дворе поместья. И с каждым его ударом синие искры разлетались во все стороны.

Энергия переполняла его, но секунду подумав, Ингвар решил вложить туда еще. Полоснув ножом по запястью, он напоил демона своей королевской кровью.

— Нам нужно добраться туда как можно быстрее, — приказал он, — Каждая минута на счету.

Что конкретно может случиться в «Пляшущей Форели», кесер сказать не мог.

Но он не верил в совпадения.

Синее пламя охватило лошадиные копыта, когда одним рывком демон-конь поднялся в воздух. У него не было крыльев, что позволяли бы ему летать подобно птице: казалось, что он просто скакал по воздуху, как подобные ему лошади скачут по земле. Подобное зрелище могло многих напугать, но к счастью, демон-ворон нагнал облаков, скрывших его господина от наблюдателей внизу.

Считанные минуты занял у демона путь до города — и до квартала Небесных Огней.

— Сюда. На крышу.

В первый момент Ингвар всерьез думал сходу ворваться в трактир. Однако за время пути он успел немного восстановить ясность мысли и решил, что лучше сперва осмотреться.

Тем более что тут явно происходило что-то необычное. Многочисленные посетители, включая как явных уголовников, так и внешне респектабельных людей (большинство из которых были уголовниками куда более высокого ранга), выбегали наружу и собирались перед входом. Из окон шел дым.

По представлению Ингвара, Вин’Хорса должен был руководить спасением если не людей, то по крайней мере своих ценностей. Однако оглядевшись, кесер не увидел перед зданием приметной фигуры толстого трактирщика. Более того, даже эвакуацией посетителей занимались какие-то поварята вместо тех мрачного вида бандитов, наличие которых перед глазами было единственным способом обеспечить порядок и безопасность в этом районе.

Значит, что-то нашлось такое, что даже этого старого хорька волновало сильнее, чем убытки.

— Ворон, — приказал Ингвар, — Найди мне толстяка в окружении бандитов. Немедленно.

Поиски заняли меньше минуты, — но порой и это очень много.

В схватках опытных воинов все решают доли мгновения.

Синий свет демонических чар осветил переулок в тот момент, когда разбойник известный в определенных кругах под кличкой Глазастик, выпустил стрелу в спину Ар’Бранда. Мелкий демон, принявший форму арбалета, сам взвел тетиву и уложил на нее новую стрелу, — в сотни раз быстрее, чем это смог бы проделать с простым арбалетом даже самый опытный стрелок.

Сближаться было некогда, и Ингвар отдал мысленную команду одному из демонов в своих четках. Длинный лук черного металла появился у него в руке. Мгновение на натягивание тетивы. Возникшая из воздуха зазубренная стрела.

Никогда бы он не рискнул проделать такое с обычным луком, — но демонские чары сделали свое дело. Две стрелы столкнулись в воздухе — и исчезли во вспышке синего пламени.

Глазастик обернулся — как раз вовремя, чтобы увидеть, как его противник сигает с крыши в переулок. Вскинув арбалет, бандит выпустил еще три стрелы, — но каждую из них встречала стрела из лука в руках Ингвара.

Демон, служивший ему, как минимум не уступал в могуществе.

Лук развеялся тенью, втянувшись в четки, — а Ингвар уже доставал из воздуха черный клинок с раздвоенным острием. Столкнулись демонские чары, когда лезвие разрубило ложе арбалета.

Проникая прямо в сердцевину.

Ингвар втянул высвободившуюся демоническую энергию, — и не обнаружив в воспоминаниях ничего полезного, вышвырнул демона в Бездну. А бандит уже выхватывал обычный, немагический нож.

Против демонического клинка шансов у него не было.

Когда все закончилось, Ингвар подошел к Линетте. Его камзол был испачкан кровью поверженного бандита. От него несло серой, запах которой оставался от развоплощенных демонов.

И все-таки принцесса кинулась к нему в объятия. Вцепившись в него с неожиданной силой, она все дрожала и тихо всхлипывала.

— Все хорошо, — приговаривал Ингвар, неловко обнимая её и поглаживая по волосам, — Я рядом. Я с тобой.

«Я всегда буду с тобой», — этого он не озвучил.

Но очень хотел, чтобы она это почувствовала.

— Я защищу тебя от всего, — заверил Ингвар, — Ты веришь мне?

Линетта отстранилась и несколько раз кивнула.

— Хорошо. А сейчас давай осмотрим твоего спутника.

Спохватившись, она склонилась над раненным Брандом. Стрела вошла ему в легкое. Даже из обычного арбалета рана была бы поганой. Но демоны, принявшие облик оружия, отравляли раны смертоносными энергиями Бездны. Прошло бы немного времени, и ему никто бы уже не помог.

Ингвар, однако, имел с ними дело каждый день. Вытянув, как мог, демонический яд, он впитал его в свое тело, пока Линетта осматривала рану. Благо, жрецы Встречающей учили её на совесть.

У этого рыцаря был шанс.

— Конь! — позвал кесер.

Он заметил, что увидев появившегося демона, Линетта даже не вздрогнула.

— Аккуратно доставь его в поместье. Скажи Коту, пусть сразу же приступает к лечению.

Демон-конь был немногословен. Молча кивнув, он приступил к выполнению приказа.

— А что по поводу убийцы? — принцесса кивнула на умиравшего бандита.

Ингвар, однако, лишь покачал головой:

— Глазастик — лишь мелкая сошка. Ему приказывал Хорса. Хорса и знал, кто за ними стоял.

С сожалением кесер посмотрел на погибшего трактирщика. Все знания о колдуне, что использовал его проституток как жертв для демонов и вооружал демонским оружием его головорезов, погибли вместе с ним. А учетные книги наверняка «по случайности» полностью сгорели в пожаре.

Этот след был оборван.