Цена мира

Глава 17. О королеве былой и грядущей

Входя во дворец, против своей воли Линетта дрожала. Казалось ей, что сейчас пережитый недавно кошмар повторится, — но на этот раз её будет некому защитить. Без Ингвара, без его надежного плеча и пугающего взгляда, заставлявшего местных задир отводить глаза, девушка чувствовала себя непередаваемо слабой и беззащитной. Казалось ей, что теперь, в отсутствие Ингвара, все, кто не рисковал ссориться с колдуном, воспользуются моментом, чтобы отыграться.

Пока что, однако, обходилось. Вдовствующая королева скользнула по ней безразличным взглядом — и отвернулась, будто не было в данаанской принцессе ничего, что заслуживало бы её внимания.

И, наверное, в первый раз в жизни Линетта была рада такому отношению.

А вот худощавая блондинка, в прошлый раз заговорившая первой, такого самообладания не проявила. Постаралась она остаться спокойной, но при взгляде на принцессу ее лицо откровенно перекосило, отчего оно враз потеряло треть своей красоты.

Она даже сделала шаг ей навстречу, но тут между девушками как будто случайно оказался Эддиф.

— Ваше Высочество, вам ведь вчера не представили по всей форме леди Ар’Челсею из Ангальта. Его Величество питает надежду, что вы станете добрыми друзьями.

Блондинка бросила на Голос Короля испепеляющий взгляд, но все-таки сделала подобающий книксен и фальшиво-лилейным голосом заверила:

— Для меня честь познакомиться с вами, принцесса Вин’Линетта.

Секунды ушли у Линетты на то, чтобы вспомнить, что она о ней слышала.

На то, чтобы вспомнить о разумной осторожности, времени уже не оставалось.

— Леди Челсея, я слышала ваше имя, — улыбнулась она самой вежливой из своих улыбок, — Говорят, что вы близко знакомы с хелендом Ар’Леландом. Прошу вас, скажите нам, как он? Его раны после поединка выглядели так страшно, у меня сердце перехватывает от беспокойства за его здоровье.

Породистое лицо аристократки побледнело от гнева. На шепотки за спиной «Она пришла в нашу страну, и теперь издевается над нами» принцесса внимания не обратила.

Сочла ниже своего достоинства.

— Благодарю, Ваше Высочество, — сказала леди Челсея, — Его жизнь вне опасности, он передвигается без посторонней помощи, и он все еще способен держать меч. А шрамы… шрамы лишь украшают мужчин.

Вот только не хватило ей самообладания, чтобы эти слова прозвучали искренне, и Линетта не отказала себе в удовольствии немного дожать:

— Пожалуй, это дело вкуса. Я всегда любила гладкую кожу. Когда мой супруг целует меня, я на седьмом небе от счастья. И мне страшно представить, если бы его лицо было обезображено грубыми шрамами.

И как назло, от этих слов перед мысленным взором и вправду встала такая картина. Сможет она принять это? Линетта с трудом удержалась, чтобы не мотнуть головой, отгоняя эти мысли.

Тем более что её натиск остановил спокойный голос вдовствующей королевы:

— Несомненно, красота тела важна. Однако в мире все стремится к равновесию. Кто-то изуродован телом, кто-то же изуродован душой. Как вы полагаете, Ваше Высочество?

Линетта улыбнулась в ответ, давая понять, что намек свекрови прошел мимо цели:

— Я полностью согласна с вами, Ваше Величество. Вы даже не представляете себе, насколько.

Возможно, Вин’Эдита и нанесла бы новый удар, — тонко, хитро, так, что не подкопаешься, — но в этот момент вновь заговорил Голос Короля:

— Ваше Высочество, позвольте мне передать вам послание от Его Величества.

С максимально беззаботным и легкомысленным видом Линетта повернулась боком, подставляя ему свое ухо. И склонившись к ней, Вин’Эддиф прошептал:

— Его Величество приказал мне по возможности не допустить конфронтации между вами и свитой вдовствующей королевы. Прошу вас, миледи, не усложняйте мне работу.

Принцесса покосилась на него, но решила, что личная неприязнь не стоит того, чтобы отказываться от поддержки представителя короля.

Тем более что поддержка оказалась вполне действенной. Вдовствующая королева на неё не смотрела вовсе, и свита знала свое место, как собаки на невидимой цепи. Леди Челсея смотрела зверем, но изо всех сил держала себя в руках.

А одна из девушек в свите, симпатичная полногрудая шатенка с вдовьим покрывалом на голове, даже не погнушалась встать рядом с Линеттой.

Будто, в отличие от остальных, не боялась заразиться от неё скверной Зверя.

Тронный зал постепенно заполнялся народом, и дворцовые слуги аккуратно направляли собравшихся к подобающим им местам. Как члены королевской семьи, Линетта и Эдита должны были располагаться поблизости от трона, — а значит, и друг от друга. Сам трон пока пустовал: по традиции король должен появиться в зале последним.

После почетной гостьи.

— Принцесса Трирская Бей’Ханна, дочь короля Ар’Зигфрида Непоколебимого, и сопровождающие её лица!

Бей’Ханна получила то, в чем Линетте было отказано: торжественную, праздничную встречу. Линетта помнила, что её саму встречал лишь Голос Короля, милостиво разрешивший остаться во дворце до свадьбы; Ханну же встречала целая делегация из высшего общества Аскании. И сопровождала её отнюдь не только охрана да пара служанок.

Первыми в зал вошли шестеро слуг-вольноотпущенников с обритыми головами. До недавнего времени Трир был одним из немногих цивилизованных королевств, где все еще сохранялось рабство. Не так давно по настоящию Аскании все рабы в королевстве получили свободу — в соответствии с Заветами Эормуна. На практике, однако, большинство бывших рабов продолжали служить своим хозяевам — уже как слуги-вольноотпущенники.

За ними последовали стражники. Личные телохранители трирской принцессы сверкали позолоченными кольчугами и стучали об пол древками алебард. Линетта не знала, на что они способны в настоящем бою, но выглядели они впечатляюще, особенно если учесть, что трирцы в среднем отличались высоким ростом, — а в телохранители явно отбирали людей рослых даже по трирским меркам.

И лишь следом за ними, в сопровождении стайки служанок, в зал вошла сама принцесса. На удивление, как раз Бей’Ханна высоким ростом не обладала: по трирским меркам она тянула бы даже на карлицу. Впрочем, она была еще молода, моложе даже Линетты; её фигура все еще оставалась по-подростковому угловатой, лицо девчоночьи округлым, а грудь под платьем скорее предполагалась, чем сколько-нибудь угадывалась.

В довершение, хоть большая часть Трира и располагалась на севере, принцесса отличалась смуглой кожей: как знала Линетта, их позапрошлая королева происходила из южного Данаана и передала потомкам соответствующую наследственность.

И можно было надеяться, что помня свою бабку, Ханна не сочтет всех данаанцев чудовищами во плоти.

Каштановые кудри были завиты и уложены в две спирали. Золотая диадема и воротник-горжетка из соболиного меха придавали облику роскошь, но слишком было заметно, что пышное платье из темного бархата ей слишком тяжело носить. Собственно, и шла принцесса, пользуясь помощью служанок, поддерживавших её под руки и несших подол.

Если Линетта пришла во дворец как смиренная полонянка, то Ханну явно прислали как знак величия Трира и его короля.

Когда принцесса подошла, Вин’Эддиф склонился в глубоком поклоне, а парой мгновений позже собравшиеся дамы исполнили синхронный реверанс. Тем самым Эдита и Линетта сразу выделили себя как членов королевской семьи: они приседали как равные, а все прочие — как нижестоящие.

— Поднимитесь, прошу вас, — голосок у Ханны был тихий и тонкий, и хоть и старалась она держать себя в руках, несложно было заметить, что в центре всеобщего внимания она чувствует себя некомфортно.

— Приветствую будущую свекровь, — поклонилась она в пояс вдовствующей королеве.

— Ах, оставьте эти формальности, — откликнулась та, — Я надеюсь, леди Ханна, что в скором времени вы станете мне настоящей дочерью.

— Это будет радостью для меня, матушка, — заверила Ханна, — Прошу вас, позаботьтесь обо мне.

Она перевела взгляд на Линетту, и задумчивость отразилась на её лице. Кажется, она не вспомнила сходу, кто перед ней, и данаанка решила прийти ей на помощь:

— Я рада приветствовать вас здесь, леди Бей’Ханна, и как прибывшая на несколько дней раньше, с удовольствием помогу вам освоиться. Я принцесса Вин’Линетта, дочь короля Ар’Риардайна из Данаана, и ваша ятровка.

— Ятровка? — бровки Ханны изогнулись в непонимании, — Простите мне мое невежество, я, наверное, недостаточно хорошо знаю ваш язык, и это слово мне незнакомо.

— Жена брата мужа, — пояснила Линетта, досадуя на себя за глупое стремление щегольнуть знанием, — Мой супруг — кесер Ар’Ингвар, старший брат вашего жениха, короля Бей’Этельберта.

— Признанный Его покойным Величеством недостойным трона, — веско прокомментировала вдовствующая королева.

Ответить на этот выпад принцесса не успела, ибо её прервал зычный голос герольда:

— Его Величество король Бей’Этельберт Милосердный и сопровождающие его лица!

Сегодня король превзошел самого себя в роскоши и стиле. Одетый в синий бархат с серебряной вышивкой, он производил невольное впечатление сошедшего на землю небожителя. Длинные пепельные волосы были распущены, а в зеленых глазах отражалась какая-то неземная мудрость и достоинство.

Он вышел из-за двери позади трона, сопровождаемый лишь отцом Бернаром и парой слуг, и не обращая внимания на расступившихся придворных остановился перед невестой. Секунды правитель Аскании смотрел ей в глаза, а затем изящным движением опустился на одно колено:

— Вы обворожительны, миледи, — чувственно произнес король.

«Ты спер эту интонацию у брата», — подумала Линетта.

Но не озвучила, разумеется.

— Вы льстите мне, Ваше Величество, — потупила глазки Ханна, — Прошу вас, встаньте, я не заслуживаю того, чтобы вы стояли передо мной на коленях.

Изо всех сил старалась она продемонстрировать, что перед ним она не будущая властная королева, а покорная и покладистая невеста. И подумалось Линетте, что с её собственной стороны, со стороны принцессы поверженной страны, нечто подобное было бы еще более уместно. Но только не в её это было характере.

И почему-то подумала она, что и Ингвар бы вряд ли такое оценил.

— В ней тоже нет самоуважения, — тихо сказала шатенка рядом с ней.

Линетта украдкой бросила удивленный взгляд, стараясь не слишком привлекать внимание.

— Да и о каком самоуважении может идти речь? — поймав ее взгляд, спросила шатенка, — Женщину с детства готовят служить мужчине, так как мужчина может требовать, чтобы она уважала себя?

Линетта посмотрела на то, как поднимается с колен всесильный король Аскании, и подумала, что её соседка ошиблась. Ханна не собиралась служить.

Она просто знала, что к власти ведут разные пути. Можно быть жесткой и величественной, как вдовствующая королева, которую никто и никогда не заподозрит во взгляде снизу вверх на кого бы то ни было. Но подчиняясь, тоже можно подчинять.

Вполне возможно, что пройдет лишь несколько лет, и вокруг этой малолетки соберется собственная фракция.

— Да слышат все присутствующие! — возвысил голос Его Величество, — Что наш брак с прекрасной леди Бей’Ханной станет залогом тысячелетнего союза между нашими великими державами.

Огляделась трирская принцесса, ловя реакции собравшихся дворян. Поймала взгляд отца Бернара, и от Линетты не укрылся его короткий кивок.

— Ваше Величество, моя любовь к вам безгранична, — заговорила Ханна, — И более всего на свете я желаю быть вашей тенью, смотреть на мир вашими глазами и верить в то, что верите вы. В тот день, когда мы станем мужем и женой, я официально приму эормингскую веру, отринув ложных богов, которых все еще помнят в моей стране.

В ответ на эти слова толпа почти что взорвалась восторженными криками. Асканийцы радостно приветствовали и восхваляли новую сестру по вере.

И в этом хоре восхвалений нет-нет, да и улавливала Линетта косые взгляды в адрес себя. В адрес той, кто осталась в вере в Шестерых Богов.

Точнее, в их глазах — в Семерых.

— Ваше желание разделить нашу веру наполняет мое сердце Светом, — заверил Этельберт, — Я буду счастлив наставить вас на путях святого Эормуна, прекрасная Бей’Ханна.

Подоспевший слуга поднес ему ларец, отделанный золотом, тем самым плавно подводя к следующему этапу представления, но тут в отлаженный сценарий внесли коррективы непредвиденные обстоятельства.

— Срочное донесение для Его Величества!

Вошедший в тронный зал молодой гонец был весь покрыт дорожной пылью, но в целом, не выглядел настолько измученным, как это бывало с гонцами, доставлявшими по-настоящему срочные донесения, не спавшими сутками, загонявшими лошадей и менявшими их на каждой станции, лишь бы успеть сегодня быть там, где нужно было быть еще вчера.

За время войны Линетта видела таких не раз.

Этот же гонец спешил, меняя лошадей и преодолевая сотни километров в день, но все-таки делал остановки на еду и сон. Он шел самостоятельно и лишь слегка шатался, не без труда удерживаясь от того, чтобы оскорбить благородный взор придворных открытым потиранием отбитых скачкой мест.

Дворцовый слуга принял из рук гонца запечатанное письмо и с подобающим поклоном передал его Вин’Эддифу. В свою очередь, уже Голос Короля вскрыл конверт, тщательно проверив на отсутствие ядов и других неприятных сюрпризов.

И лишь после этого передал письмо Этельберту.

— Господа, — король пробежал текст глазами, и его лицо озарилось радостной улыбкой.

— Сегодня у нас двойной повод для торжества. Только что я получил послание от блистательного эдлинга Бей’Вулфреда. Наш доблестный вассал пишет, что одержал полную и окончательную победу над разбойными отрядами семибожников в северных горах. Во время битвы у перевала Тейн-Бирг он сошелся в поединке с рииром Ар’Кормаком и поразил его копьем в его черное сердце. Уцелевшие семибожники захвачены в плен и в скором времени будут привезены в столицу в кандалах и ошейниках.

Линетта отвернулась, стараясь не выдать смятения, что её охватило. Судя по холодным улыбкам дам, выходило у неё слабо. Она не была близка с рииром Ар’Кормаком, хотя пару раз отмечала его мастерство на рыцарских турнирах и однажды приняла из его рук венок королевы любви и красоты. Но все-таки другом он ей не был.

Однако он был её соотечественником. Отважным рыцарем Данаана, не сдавшимся даже тогда, когда война проиграна. И крайне странно было сейчас находиться среди тех, кто радовался его смерти. Находиться — и ни словом не возражать им, не защищать своих.

Что-то внутри девушки как будто твердило ей, что это предательство. И как ни старалась она напоминать себе, что Кормак действовал вопреки приказам своего короля, закончившего войну, никак не удавалось ей заглушить этот голос полностью.

А остальные? Дружинники Кормака, ополчение с его земель? Ведь все эти люди и вовсе не имели никакого выбора. Они просто шли за своим сюзереном, — на войну, которую развязали асканийцы и которую Кормак продолжил собственной волей. Простой крестьянин не смог бы пойти против воли риира.

И вот теперь за эту волю им придется расплатиться жизнью и свободой.

— В ближайшие два дня, — продолжал король, — Эдлинг Бей’Вулфред вернется в столицу, чтобы справить свой триумф. После чего будет присутствовать на свадебной церемонии, как почетный гость. Как герой, что защищает нашу страну от Тьмы.

«А еще тот, кто возможно стоял за покушением на меня», — подумала Линетта.

Асканийский этикет не допускал возможности покинуть церемонию приветствия, не оскорбив при этом короля, так что Линетте пришлось достоять до конца. Слушала она, однако, все меньше. Какие-то ключевые детали она улавливала, но в основном была погружена в собственные мысли.

Мысли о том, насколько в последние дни неблагосклонна к ней Судьбоносная.

После окончания церемонии Линетта заметила, что та шатенка с вдовьим покрывалом, что не боялась стоять рядом с ней, ищет с ней беседы. Однако сейчас… принцесса ясно почувствовала, что не в силах эту беседу ей дать.

Сейчас ей стоило вернуться домой как можно скорее.

Лишь плотно задернув шторы кареты, принцесса смогла вздохнуть свободнее. Казалось ей, что Судьбоносная затягивает вокруг её шеи невидимую петлю.

Чтобы в скором времени передать Провожающей.

— Что мне делать, Ворон? — спросила она вслух, — Я одна. У меня нет сил. Но я должна действовать.

Сидевший в её поясной сумочке демон счел вопрос риторическим. А может, просто не знал, что ей посоветовать. Хоть и говаривали, что проклятые тени — лукавые советчики, но ни разу до сих пор они не пытались склонить Линетту к каким-либо действиям. Они были исполнительными слугами, но инициативу не проявляли.

Ей нужны были люди. Но на кого она могла положиться? Гленна и Брайан были такими же чужаками здесь, как и она сама. Даже более того: они не имели даже её статуса, не могли войти в королевский дворец или Великий Собор Эормуна. Ингвар уехал, и едва ли мог вернуться раньше Вулфреда. Бранд до сих пор не оправился от ранения.

Она была одна.

Но она должна была действовать.

— Передай послание моему мужу, — распорядилась принцесса, — Скажи, что скоро эдлинг Бей’Вулфред вернется с победой. И когда это случится, я добьюсь от него ответов.