Но нет, там всего лишь Ян, а вот дальше…
— Классное платье.
Мар стоит у решётки со своей стороны, а глаза с каждым мгновением светятся всё ярче.
— Это ты злишься или рад меня видеть?
Подойти к камере, осмотреть решётку от угла до угла, дёрнуть за прутья и вздрогнуть, когда его ладонь накрывает мою.
— Два в одном.
Странное ощущение, затягивающее. Словно между нами нет прутьев толщиной с моё запястье. Словно с каждой секундой я всё больше погружаюсь в мир, имя которому Марек Дворжак.
Тряхнув головой, я ещё раз дёргаю решётку.
— Открой, — бросив короткий взгляд на Яна.
— Только если пальцем, — хмыкает тот и отлепляется от прутьев. — Эти камеры можно открыть печатью Главы. Если сможешь уговорить Гавела, я публично выражу тебе огромную свою благодарность.
— В чём тогда, вообще, проблема? — Идиотская решётка мешает так, что хочется взорвать к чертям весь этот подвал. — Сходите и возьмите.
— Ага, бежим, — фыркает Ян и отходит.
— И почему твой отец не может тебя освободить? — Злость медленно, но верно возвращается. — У него что, наследников много? Или он верит, что ты убил Влада?
— Все улики против меня, — Мар улыбается. — Он не может меня отпустить.
— Против нас, — напоминаю ехидно. — Но я снаружи, а ты внутри.
— Они же не самоубийцы, сажать самое опасное существо в этом замке под замок, — тихо смеётся он. — Оль, прекращай.
— Что прекращать? — Интересно, если срезать петли, решётка вывалится?
— Ничего со мной не случится, если пару дней я посижу здесь.
Пока с таким самопожертвованием я собираюсь послать его во все места сразу, Мар сквозь прутья обнимает меня и притягивает ближе. Взгляд встречается с взглядом. И всё, в моей голове решётка размывается, словно её и не было, а Марек ведёт носом у шеи, глубоко вдыхая.
И это даже хуже, чем тогда. Сердце заходится, мозг растекается по черепной коробке, а ноги отказываются держать хозяйку. Пусть лучше Мар подержит.
— А со мной?
— У тебя же есть охранник, — с намёком так и всё очарование момента исчезает. — Как-нибудь справится, пока Ян не вытащит меня отсюда.
— А ты знаешь, чего хочет этот охранник? — оттолкнув его руки, я криво усмехаюсь и отхожу на шаг.
— Догадываюсь. — Хоть не у меня одной теперь испорчено настроение, и то хорошо.
— Да все догадываются, — слышится из-за спины голос Пети, и я оборачиваюсь. — Надо быть полным кретином, чтобы не догадаться. Потому что вся вампирская знать уже пару сотен лет как тю-тю, — он закатывает глаза, — и наш пострел ни черта не успел заделать себе и всем вампирюгам наследника. А тут такой подарок.
Калата окидывает меня показательно оценивающим взглядом.
— Думаешь, подстроено? — мрачнеет Мар.
— Конечно, нет. Князя просто так притащили сюда аккурат перед очередным поиском подходящей невесты. И перед убийством Влада, которого выпили. И перед представлением очередного наследника Главы. И перед нездоровой активностью Чеха.
— Твар-рь. — В отличие от моих жалких потуг, от кулака Марека прутья если не прогибаются, то дрожат точно.
— То есть ты знал про Чеха, — Ян с укором качает головой. — А сказать нельзя было? Чтобы мы проверяли не всех и каждого, а сразу начали с него?
— Догадывался. А после представления на совете только уверился в предположениях.
— Ма-альчики, — склонив голову набок и с прищуром глядя на всех троих, — а что здесь, вообще, происходит?
Самое время для театральной паузы, но мы все слишком хорошо изучили друг друга. А эти трое ещё и помнили, что с терпением у меня форменный бардак.
— Виктор Чех — глава Восточного клана. — Мар облокачивается на решётку, протягивая руки через прутья. — Ему едва исполнилось тридцать, когда убили его отца и Глава долгое время опекал и Виктора, и его клан. Но прошли годы, и Чех решил, что дальше справится сам. Отец не был против, но в один прекрасный момент Виктор пришёл и предложил свою кандидатуру на роль следующего владельца «Волчьей Тени». Ведь ему Джерк Гавел посвящал гораздо больше времени и внимания, чем собственным детям вместе взятым.
— А дальше Глава послал приемничка, и тот затаил большую обиду. Так всё было?
— Вроде того, — радостно оскалился Петя. — В кланах всегда было неспокойно, главы во все времена любили ворчать и гадить, но по-тихому. И тут вдруг вылез молодой, сильный оборотень, которого нынешний Глава чуть ли не воспитал. Естественно, они повелись. Пусть исподтишка, проверяя и пытаясь продавить Чеха, но всё же задумались. Многим надоела мирная и уступчивая политика, которой придерживался Джерк Гавел, а его приятельство с вампирами и вовсе встало поперёк горла. И Чех оказался первым, кто реально мог бы встать на место Главы.
— Допустим, но причём здесь Бенеш и убийство Влада? — Никогда не любила все эти клановые заморочки, а от количества информации стало откровенно подташнивать.
— Каким бы ни был Владимир, он оставался первенцем и наследником Главы. Его учили, пусть даже не сам отец, разделять и властвовать, и он бы справился…
— Если бы кто-то его не убил, — заканчиваю я. — Допустим, а Бенеш? — Мой требовательный взгляд впивается в Мара.
— А этого Виктор наверняка готовил на роль главного злодея, — кривится он. — Не зря Влада выпили и не зря вампиры впервые за последние триста лет приняли приглашение Главы.
— Но князь говорил, что они хотят заключить перемирие. Каким образом?
Мне же показались все эти намёки и хождения вокруг да около? Потому что, если да…
— Так стандартно — женить, — хмыкает Ян. — У Бенеша как раз истекает срок его… как бы это сказать… плодовитости. Если он не сделает вампирам нового князя в ближайшие пятьдесят лет, то всё, они выродятся как вид. Постепенно, конечно, но всё радость.
— И женить, конечно…
— На Стасе, — мрачно договаривает Мар, а я… у меня просто нет слов.
— Вы совсем больные?