Чародей

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Ни один молот никогда не был таким тяжелым в руке Ариса, ни один камень не был таким неподатливым, ни одна работа не была более вынужденной. Он стоял у Черного Портала внутри новой церкви своего хозяина, Храма Единого и Всего Малика, вырезая трехуровневый рельеф с изображением солнца и черепа Цирика над входом. Это была небрежная фигура без сердца, и, учитывая яйцевидную корону, окружающую череп, она была сильно испорчена. Он говорил себе, что таков результат рабского труда, когда художника заставляют исполнять чье-то видение, но он знал, что это не так. Правда заключалась в том, что ему не хватало сил. С тех пор как он прибыл в Шейд, не было ни одной возможности изгнать Хелбена, Лаэраль и Шторм из своего желудка, он отказался есть, и долгое голодание оставило его слишком слабым, с затуманенными глазами и головокружением, что мешало хорошо работать. Охранники Ариса, трое из дюжины воинов Шадовар, нанятых Маликом, чтобы постоянно следить за ним, издавали снизу одобрительные возгласы. Как и большинство их товарищей, эта троица действовала скорее, как помощники, чем хранители, передавая ему инструменты и бегая за бочонками с водой, когда ему хотелось пить. Они также хвалили все, что он делал, даже формы, которые он делал перед началом новой работы. Арис не знал, было ли это то, что они действительно чувствовали, или то, что Малик поручил им сделать в надежде сделать его счастливым и продуктивным. В любом случае, обожание стало настолько нелепым, что формы должны были начать исчезать, когда он заканчивал с ними. Он начал разбивать черновики, прежде чем выбросить их, чтобы охранники, или, что более вероятно, Малик, не продали их как оригиналы Ариса. Даже у рабов были свои стандарты. Наконец он вернулся в притвор, чтобы изучить свою работу, и ударился головой о ребро сводчатого потолка. У него закружилась голова, и ему пришлось прислониться к колонне. Его молот, который он даже не заметил, как уронил, с грохотом упал на пол, и кусок мрамора размером с коршуна полетел вниз по галерее. Охранник выглянул из-за колонны, за которой он нырнул в укрытие, его сапфировые глаза сияли, как голубые звезды на темном лице.

— Арис? — Тонкий голос принадлежал Амарарлу или Гельтезу, Арис никогда не мог отличить одного шадовара от другого. — С тобой все в порядке?

Арис кивнул, но продолжал стоять, прислонившись к колонне.

— Ты уверен?

Этот охранник был достаточно смел, чтобы подойти к колену Ариса и спросить:

— Тебе нужен бочонок воды?

— Нет, я в порядке.

Он махнул свободной рукой в направлении рельефа с изображением солнца и черепа и сказал:

— Хотя по этому трудно сказать.

— О чем ты говоришь? — спросил первый охранник. — Это не совсем красиво, но убедительно, очень убедительно. И эти пустые глаза … — Он вздрогнул. — Я почти вижу, как в них горят темные солнца.

Арис оттолкнулся от колонны и наклонился вперед, изучая глазницы.

— Вы не думаете, что левый глаз имеет грушевидную форму? — спросил великан.

Охранник вытянул шею, изучая темный знак.

— Может быть, немного.

— Или другой слишком большой? — спросил Арис.

— Больше, чем тот, другой — сказал третий охранник. — Но это только усиливает эффект. И утверждает его во времени.

— Во времени? — Арис нахмурился. — Каком времени?

— Времени твоего рабства, — сказал первый охранник. — В то время как твое превосходство в деталях ускользнуло под давлением Малика. Широко известно, что в условиях рабства твоя работа подняла мрачность до уровня возвышенного.

— Среди принцев идут ожесточенные споры о том, лучшая это твоя работа или худшая, — сказал второй стражник.

— Высочайший еще не издал указа.

— А ты как думаешь? — спросил третий. — Было бы интересно услышать мнение художника.

— По-моему, ваши принцы ничего не смыслят в искусстве, — проворчал Арис. Он начал было доставать свой молот, но вдруг понял, что есть причина, по которой его хранители вели себя скорее, как помощники, чем охранники. Пытаясь подавить улыбку, он положил руки на колени и наклонился, чтобы говорить спокойно. — Но я польщен тем, что вы так высоко оцениваете мою работу.

— В самом деле, — сказал первый. — Если бы не возможность понаблюдать за тобой, думаешь, кто-нибудь стал бы работать за то, что готов заплатить Малик?

Теперь Арис действительно улыбнулся. — Так вот почему вы брали мои формы?

— Не совсем так.

Охранники нервно переглянулись, затем второй продолжил:

— Мы взяли немного для себя ˗ это единственный способ, которым кто-то ниже, чем лорд, может позволить себе твою работу, но Малик потребовал больше всех.

— Он предлагал их в качестве подарков всем, кто присоединился к его церкви, — сказал третий охранник.

— Почему я не удивлен? — Арис зарычал. — После всего, чему я его научил, он знает, что лучше не показывать черновики!

Шадовары обменялись улыбками, а затем первый сказал:

— Он, конечно, знал, что тебе не понравится то, что он делает. Видел бы ты его лицо, когда мы сказали ему, что ты начал их ломать.

— Я думал, у него глаза вылезут из орбит, — усмехнулся второй. — Он на самом деле бился об пол в ярости.

— Да, мне бы хотелось на это посмотреть.

Из всех предательств, которые Малик совершил по отношению к нему, Арис считал распространение своих форм-черновиков худшим. Но у него были более насущные проблемы, о которых нужно было беспокоиться, а именно найти несколько минут уединения, чтобы проглотить пилюлю Шторм и освободить Избранных прежде, чем он умрет от голода. Опустившись на колени, чтобы говорить еще тише, он пристально посмотрел на первого охранника, который, казалось, был более или менее лидером этой троицы.

— Гельтез, несправедливо, что Малик так много получает от моей работы, — сказал Арис, — в то время как он платит тебе жалованье, на которое толком нельзя прожить.

— Амарарл, — поправил охранник. Он пожал плечами. — В этом мире есть много несправедливых вещей.

Арис внутренне поморщился и заставил себя продолжать в небрежной манере.

— Это так, но также верно и то, что друзья должны делать все возможное, чтобы сделать мир лучше друг для друга. Я думаю, что сделаю по статуе для каждого из вас, если вы этого хотите.

У всех троих открылись рты.

— Нет ничего, чем бы я дорожил больше! — выдохнул Амарарл.

— Это правда, что говорят арабельцы, — добавил второй стражник. — Твое сердце такое же большое, как и ты сам. третий охранник не проявил такого энтузиазма.

— А что сказал бы Малик?

— Малик может владеть мной, но моя работа принадлежит мне.

— Я уверен, что он думает иначе, — сказал третий охранник. — И Высочайший согласился бы. Все, что делает раб, принадлежит хозяину. Это закон столь же древний, как и сам Шейд.

— Как жаль, — тяжело вздохнул Арис. — Это странный закон. Ни один великан никогда не почтил бы его.

Арис оставил заявление висеть и поднял свой молот, но продолжал стоять на коленях на полу и делал вид, что изучает свою работу. Точно так же, как он учил Малика основам скульптуры, Малик научил его принципам ведения переговоров. Если его план должен был увенчаться успехом, он знал, что охранники сами должны будут предложить критический незаконный шаг. Прошло всего мгновение, прежде чем первый охранник, Амарарл, повернулся к третьему.

— Малику не обязательно знать, Карбэ.

— Конечно, он должен знать, — сказал Карбэ, его янтарные глаза вспыхнули гневом. Он – Серафим моего лорда Цирика, Единого и Всего! Мы не могли обмануть его больше, чем Высо…

Возражение оборвалось, когда кончик кинжала, он принадлежал второму стражнику, Гельтезу, вырвался из груди Карбэ. Арис вскрикнул от шока, но Амарарл отреагировал, зажав рукой рот умирающего шадовара и толкнув его обратно на клинок нападавшего. Гельтез закончил убийство быстрым движением туда-сюда, затем вытащил оружие и позволил своей жертве рухнуть на землю.

— Я так устал слушать всю эту болтовню о «Едином», сказал Гельтез. — Он собирался сделать меня сумасшедшим, как его бог.

Амарарл пнул труп, чтобы убедиться, что он мертв, затем кивнул, посмотрел на Ариса и сказал:

— Я думаю, мы можем что-нибудь придумать.

Арис не мог оторвать взгляда от трупа. Хотя он видел много смертей в бою, это был первый раз, когда он присутствовал при… нет, был вовлечен в убийство.

— Ты убил его! — Ахнул великан.

— Не беспокойся о нем, Арис. — Гельтез склонился над телом и вытер кинжал о плащ. — Он обратился. Это не меньше, чем он заслужил.

— Обратился? — Спросил Арис. — Во что?

— Это не важно. Итак, чего же ты хочешь? — спросил Амарарл. — Возможно, мы этого не сделали…

Их прервал приглушенный голос кого-то, приближающегося к Черному Порталу.

— Как вы можете видеть, принц, — говорил Малик, — все скульптуры делает мой раб, Арис, когда он, конечно, не занят своими статуями.

Амарарл и Гельтез переглянулись, их глаза цвета драгоценных камней вспыхнули тревогой.

— Принц? — произнес Гельтез одними губами.

Их взгляды опустились на труп между ними, и Амарарл произнес какое-то проклятие, которого Арис не понял.

— И если вы решите стать членом Храма Единого и Всего Малика, — продолжал Малик, — вы получите скидку в четверть цены на любую из работ Ариса, которую захотите купить.

Через портал донесся звук шагов Малика, шаркающих по лестнице. Арис выглянул наружу, но увидел только мрачные фасады зданий на другой стороне площади.

— Скидка? — Это был слабый голос принца Идера. — Это не кажется большим подарком за престиж, который я принес бы, обратившись.

Гельтез схватил Карбе за руки и начал тащить его прочь, но растекающаяся лужа крови делала тщетной любую надежду скрыть труп. Арис толкнул тело обратно на пол, затем жестом отодвинул двух шадоваров в сторону.

— Конечно, скидка предоставляется только на покупки, сделанные после того, как вы станете поклонником Единого. — Голос Малика стал более отчетливым, когда он приблизился к верхней ступеньке лестницы. Как только вы объявите о своем обращении, я с удовольствием подарю вам любую работу, которую вы пожелаете.

— Вы слишком добры. — Голос Идера был еще более холодным и свистящим, чем обычно. — Я с нетерпением буду ждать экскурсии по мастерской Ариса.

Снаружи как раз показалась корона на голове принца. Арис встал и бросил свой молот на Карбэ. Он ударился с оглушительным глухим стуком, уничтожив все доказательства убийства в брызгах крови и костей. Разговор снаружи затих.

Арис упал с грохотом, гораздо более громким, чем звук, издаваемый молотком, затем обхватил голову руками. Не было нужды притворяться, что у него кружится голова. Его голова уже кружилась от того, что он поднимался и опускался слишком быстро. Малик бросился через Черный Портал. За ним по пятам следовал Идер, а за ним – дюжина сопровождающих в золотых доспехах. Все взгляды мгновенно упали на беспорядок под молотом Ариса.

— Что это я вижу? — Малик ахнул.

Гельтез быстро ответил:

— Это сделал Арис!

Арис оглянулся и увидел, как шадовар, дрожа от страха перед Идером, вытаскивает меч.

— Да, именно это и произошло. — Амарарл подошел к Арису с другой стороны. — У него закружилась голова, и он уронил молот. Случилось так, что он приземлился на Карбэ. — Так?

Малик изучал беспорядок под каменным молотком и лужу крови, растекающуюся по темному полу. Когда он увидел обломок, который Арис вытащил ранее, он прошел через притвор, выпучив глаза и помахивая пальцем.

— Посмотри, что ты сделал с моим полом, неуклюжий великан! Он остановился и встал в углублении. — Если бы ты ел, как я приказал, у тебя хватило бы сил держать свои инструменты!

Идер и его сопровождающие последовали за Маликом через притвор.

— Арис не ест? — Спросил принц.

Малик съежился от своего промаха, затем повернулся лицом к принцу.

— Вам не о чем беспокоиться. — Он попытался замолчать, но его лицо исказилось в горькой маске, которая появлялась всякий раз, когда проклятие Мистры заставляло его разъяснить ложь упущения. — Он, конечно, погибнет, если не поест в ближайшее время, но это только увеличит стоимость фигур, которые вы купите, прежде чем он покинет нас.

Идер прошел мимо Малика туда, где сидел Арис. Высокий даже для принца Шейда, он слегка запрокинул голову, чтобы встретиться взглядом с Арисом.

— Арис, почему ты моришь себя голодом? — Боясь, что принц вынудит его ответить той же магией, которую использовал Теламонт, Арис отвернулся и сказал первое, что пришло в голову, хорошо, второе, поскольку последнее, что он хотел сделать, это признать правду.

— Еда мне не по вкусу.

— Что? — сказал Малик. — Разве я не предлагал приготовить все, что пожелает твое сердце? Разве я не привез целых кабанов из твоего собственного дома в Горах Серых Пиков и не зажарил их у тебя под носом, только чтобы увидеть, как все звери исчезли в мусоропроводе, когда тебя не удалось соблазнить съесть хоть один кусочек?

У Ариса потекли слюнки при одном воспоминании об этом запахе.

— Я никогда не любил свиней.

Его желудок заурчал в знак протеста против лжи, но он добавил:

— Я больше люблю яддлескви.

— В тысячный раз спрашиваю, — потребовал Малик, — как я могу подать яддлескви, если ты отказываешься сказать, что это такое?

Это вызвало у Идера усмешку с острыми клыками.

— Понятно, — сказал он. — Мне кажется, я знаю, что такое «яддлескви».

Арис сглотнул, искренне надеясь, что принц этого не знает. Любимец огненных гигантов, яддлескви было едой, которую он ненавидел больше всего на свете. Почему-то у него просто никогда не было вкуса к маринованным мозгам бехолдера.

— Вы знаете? — Спросил Малик. Идер кивнул.

— Это не так уж трудно выяснить.

Он снова поднял взгляд на Ариса и сказал:

— Ты отказываешься есть, потому что несчастлив с Маликом, как хозяином.

Арис облегченно вздохнул и кивнул.

— Когда-то он был моим другом.

— Я все ещё им являюсь! Если бы я не попросил Высочайшего сделать тебя моим рабом, кто знает, что бы с тобой сталось?

Малик помолчал, борясь со своим проклятием, затем продолжил:

— Хотя я сомневаюсь, что твоя судьба была бы намного хуже, потому что Шейд слишком высоко ценит твое искусство, чтобы казнить тебя сразу.

Арис проигнорировал протест и сказал:

— Но теперь он предает меня при каждом удобном случае.

Арис свирепо посмотрел на Малика и, позволив горечи в своем тоне выдать его самый настоящий гнев, сказал:

— И он предает мое искусство.

— Предаю твое искусство? Неблагодарный великан! Сколько раз я должен спасать тебе жизнь, прежде чем ты поблагодаришь меня?

Малик встретил взгляд Ариса с яростью, порожденной его собственными оскорбленными чувствами. Затем он, казалось, вспомнил о принце, на которого пытался произвести впечатление, и поморщился, без сомнения, огорченный тем, как плохо идут дела. Он вздохнул и взял себя в руки, затем повернулся к Идеру.

— Не обращайте внимания на болтовню темпераментного художника, принц Идер. Я разберусь со своим рабом позже, и уверяю вас, он будет есть. — Малик бросил на Ариса взгляд, полный яда, затем осмелился коснуться локтя принца и указал на неф. — А пока, однако, позвольте мне показать вам остальную часть храма.

Идер остался на месте и сказал:

— Я думаю, что нет. — Он смотрел на руку на своем плече, пока Малик не убрал ее, затем снова посмотрел на Ариса. — Мне приятно слышать, что ты несчастлив на службе у Малика.

Глаза Малика расширились в тревоге, и он сказал:

— Если ты думаешь, что сможешь украсть моего раба…

— Тише. — Рука Идера лежала на горле Малика, сжимая его до тех пор, пока не показалось, что глаза маленького человечка вот-вот выскочат из орбит. — Когда я захочу снова услышать твой непристойный голос, я что-нибудь сломаю и позволю тебе кричать.

Учитывая, что лицо Малика приобрело пурпурный оттенок, Арис сомневался, что серафим мог бы запротестовать, если бы осмелился попытаться. Арис спросил:

— Почему чувства раба должны интересовать принца Шейда?

Желтые глаза Идера весело блеснули.

— Потому что было бы большой потерей уничтожить тебя, — сказал он, — и теперь я знаю, что ты не сделаешь…

Фраза закончилась визгом, когда Малик вытащил кинжал, который прятал под одеждой, и вонзил изогнутое лезвие в запястье Идера.

Рука принца разжалась, и Малик, не теряя времени, собрался с мыслями и отдышался. Он пробежал через неф и исчез в темноте между двумя колоннами. Идер выбросил руку вперед и, не выказывая никакого видимого беспокойства по поводу руки, хлюпающей на конце его кровоточащего запястья, закричал:

— За ним!

Эскорт Идера пронесся мимо в темной спешке, оставив Ариса наедине с двумя стражниками и принцем. Прошло всего мгновение, прежде чем храм наполнился выкриками команд и звоном клинков, пробирающихся под черными скамьями. Хотя Арис не мог решить, рад ли он побегу Малика или сожалеет об этом, он не беспокоился о том, что случится с маленьким человеком, когда его поймают. Серафим обладал сверхъестественной, по утверждению Рухи, данной богом, способностью исчезать в тот момент, когда он скрывался из виду. Все еще пытаясь понять, почему Идер преследовал Малика, Арис спросил:

— Ты пришел сюда не для того, чтобы обратиться?

— Вряд ли. — Наконец-то обратив внимание на свою рану, Идер схватил его болтающуюся руку и прижал ее к запястью. Кровотечение немедленно прекратилось, и черные тени начали кружиться над раной. Идер продолжил:

— Было достаточно плохо, когда червь украл ухо Высочайшего, но это ... — он закатил глаза к сводчатому потолку храма, — это не нельзя терпеть. Хорошо, что ты в этом не участвовал.

Арис взглянул на рельеф, над которым он работал, и задался вопросом, насколько принц действительно знал о том, что он делал.

— Я имею в виду, что ты не цирикист, — сказал Идер. — Твое исчезновение было бы трудно объяснить.

Арис спросил:

— А Малика не будет?

— Никто не заметит. Ты закончишь его храм, но Малик станет отшельником, которого никогда не увидит никто, кроме его личных слуг, личных слуг, которые верны Сокрытой.

Арису не нужно было спрашивать, кем была Сокрытая. Хотя у Шар не было храмов в Шейде, по крайней мере, ни одного, которого он, когда-либо замечал, Владычица Ночи была достаточно популярна в городе, чтобы Арис, одаренный острым слухом большинства великанов, редко проводил больше нескольких часов, не подслушав прошептанную ей молитву. Наконец один из сопровождающих Идера вышел из нефа и опустился на колено.

— Ваше высочество, богохульник исчез.

— Исчез? — Идер взглянул на охранников Ариса, которые, уже дрожа от страха за свою судьбу, могли только пожать плечами и покачать головами. Его золотистые глаза стали темно-карими, и он снова посмотрел на своего сопровождающего.

— Ты использовал Дар Сокрытой?

— Мы использовали его, но все равно не смогли найти, — сказал воин.— Должно быть, он сбежал.

— Сбежал? — Голос Идера был холодным и ровным. — Как ты позволил этому случиться?

Взгляд сопровождающего по-прежнему был прикован к полу. «Это тайна» было любимой фразой почитателей Шар,

— Выходы остаются заблокированными, и мы обыскали каждый вестибюль и часовню.

Идер выругался себе под нос, и до Ариса дошло, как сильно принц рискует. Малик много раз хвастался своими отношениями с Теламонтом и тем, как его стратегия заманить Галаэрона обратно в Шейд заслужила бессмертную благодарность Высочайшего. Если хотя бы половина того, что утверждал серафим, было правдой, а Арис знал, что проклятие Мистры не позволяло ему лгать, тогда все, что нужно было сделать Малику, чтобы спастись – это добраться до Дворца Высочайшего и сообщить о случившемся. Если бы Идер вообще пережил гнев Теламонта, его политическая база была бы значительно ослаблена.

Познав на собственном горьком опыте предательство Малика, Арис подумал, что видит способ повернуть ситуацию в свою пользу. Он не мог слишком охотно поделиться информацией. Малик учил его, что самый верный способ манипулировать кем-то – это напомнить ему о его проблеме, а затем позволить ему думать, что ты знаешь способ ее решить.

— Возможно, я знаю, куда он пошел, — сказал Арис. Идер повернулся к нему.

— И ты молчал?

— Мне и в голову не приходило, что тебе нужно мнение раба.

— Ты раб по указу Высочайшего, — сказал Идер.

— С этим я ничего не могу поделать. — Арис пожал плечами. Это был также его указ, чтобы Малик был моим…

Движением, плавным, как скользящая тень, Идер прыгнул на колени Ариса и прижал кончик черного меча к его горлу.

— Если мне суждено пострадать один раз за то, что я бросил вызов Высочайшему, я могу пострадать и дважды.

— Под алтарем есть люк.

Арис начал задаваться вопросом, не слишком ли хорошо он сыграл в эту игру, и добавил:

— Гельтез может показать тебе.

Идер перевел свои желтые глаза на охранника.

У Гельтеза отвисла челюсть.

— Л-л-люк? — Какое-то мгновение он продолжал заикаться, а затем, наконец, понял, что с ним делает Арис. — Он лжет!

— Иди и посмотри. Он открывает его, нажав на левый угол основного камня.

Арис понятия не имел, куда бежал Малик, но, сам построив потайную дверь, он знал, что Идер найдет проход. Если Гельтез отказывается открыть его для тебя, — добавил великан, — возможно, это значит, что он обратился.

— Обратился? — Гельтез ахнул. Он потянулся за мечом и процедил:

— Лжец!

Сопровождающий Идера схватил стражника за руку, прежде чем тот успел дотянуться до ножен, затем скользнул ему за спину и прижал кинжал к его спине. Гельтез повернулся к Идеру с выражением отчаяния на лице.

— Ты не можешь слушать его, мой принц. Он убийца! Он убил Карбэ.

Идер сошел с колен Ариса и сказал:

— Я думал, это был несчастный случай.

— Нет, это был…

— Я не с тобой разговаривал, — сказал Идер. Когда он повернулся к Амарарлу, Арис едва сдержал улыбку. У Амарарла не было выбора, кроме как поддержать Ариса или признать, что он солгал ранее.

— Молот был брошен, мой принц, — сказал он. — Мне это не показалось намеренным.

Этого было достаточно для Идера, который кивнул сопровождающему и сказал:

— Возьми его и посмотри. Если он покажет тебе, как открыть дверь, пощади его жизнь. — Сопровождающий поклонился и, все еще держа кинжал за спиной мужчины, повернулся, чтобы уйти. — Пошлите отряд в сокровищницу храма, — сказал Идер. — Я присоединюсь к вам там после того, как разберусь с великаном.

— Сокровищница, мой принц? — спросил сопровождающий.

— Куда еще Малик мог проложить секретный туннель? — сказал Идер.

У Ариса упало сердце. Он держал Амарарла в своих руках, как и учил его Малик, но это не принесло бы ему никакой пользы, если бы рядом стоял принц Тени. Идер свирепо посмотрел на Амарарла и сказал:

— Почему ты не рассказал мне об этом люке, стражник? Ты тоже поклоняешься Цирику?

— Никогда, мой принц! Амарарл сплюнул на пол и сказал:

— Это все, что у меня есть для Сумасшедшего.

Идер молчал, ожидая ответа.

— Я ... я ничего не знал о двери, — сказал Амарарл. — Я не охранял великана, когда он строил алтарь.

Принц посмотрел на Ариса, который подтвердил это утверждение кивком.

В тот день Гельтез был с другой группой, — солгал Арис. Он начинал думать, что провел слишком много времени в храме Малика; ложь начинала приходить так же легко, как его собственное дыхание. — Именно тогда Малик обратил их в свою веру.

— Ты назовешь мне эти имена, великан.

Арис неопределенно пожал плечами, затем, наконец, понял, как он собирается получить то, что хотел. — Если хочешь, но они не принесут тебе пользы, если ты не опередишь Малика в его сокровищнице.

Глаза Идера вспыхнули тревогой.

— У него там есть магия побега?

— Ему это не нужно, — сказал Арис. — У него есть благословение от своего бога, которое помогает ему скрываться. Вот как он…

Арису не нужно было заканчивать. Идер уже вбежал в неф, крикнув через плечо Амарарлу, чтобы тот присмотрел за рабом.

Как только принц скрылся из виду, Амарарл прислонился к черной колонне и опустился на пол, его ноги дрожали, а со лба капал пот.

— Молодец, великан, — сказал он. — Чего ты хочешь?

— Ничего такого, что могло бы навлечь на тебя неприятности, — ответил Арис. Чувствуя почти такое же облегчение, как и охранник, он направился в темный угол. — Всего несколько минут побыть одному.