Чародей

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Кейя Нихмеду стояла в первой шеренге Роты Холодной Руки, дрожа от грохота и вспышки атаки, ее голова откинулась назад, когда она смотрела, как лист за листом багровая магия взрыва катится по мерцающему мифалу Эверески. Городские лучники ответили, затмив небо своими стрелами, и боевые маги эльфов стояли вдоль Луговой Стены, загораживая разрушенные террасы Виноградной Долины потрескивающими стрелами и дугами едкого пламени. Но, если не считать стены из багберов-рабов разума, за которой прятались фаэриммы, никто не умирал. Сами шипастые парили на краю досягаемости заклинаний, защищенные от атак Эверески снарядной защитой и волшебными щитами, и они были еще более осторожны, чтобы держать свою оборванную армию бехолдеров и иллитидов рассеянными далеко в долине, где никакие стрелы и очень немногие заклинания могли причинить им вред. Эльфы были в такой же безопасности за своим мифалом. Пока он стоял, никакая атака, магическая или какая-либо другая, не могла пересечь Луговую Стену, чтобы причинить вред кому-либо внутри. Наверное, в тысячный раз за последние два дня лорд Дуирсар шел впереди Роты Холодной Руки, скрестив запястья за спиной и устремив взгляд на далекую шеренгу фаэриммов. события последних месяцев состарили его, как не стареют эльфы, сделав его длинные волосы более седыми, чем серебряными, и ссутулив плечи под тяжестью забот.

— Я вижу, что они делают, лорд-командующий, — сказал Дуирсар высокому лунному эльфу, известному Кииньону Колбатину, который шагал рядом с ним. — Это сработает.

— Мифал держался все эти месяцы, лорд Дуирсар, даже когда был отрезан от Плетения. — Одетый в потрепанные, но когда-то элегантные доспехи высшего дворянина Эверески, Кииньон выглядел таким же изношенным и измученным, как и сам верховный лорд. — Он продержится до прибытия лорда-командующего Рамеалаэруба.

Дуирсар повернулся к Кииньону, грозя костлявым пальцем ему в лицо.

— Если прибудет Рамеалаэруб, лорд-командующий ... Если, — сказал он. — Даже если он придет, это может быть не вовремя.

Кииньон не стал спорить. По последним сведениям, армия Рамеалаэруба все еще стояла лагерем в Курганах Вишаен, ожидая проводников из Эверески. К сожалению, послать проводников пешком было невозможно, и те, кто пытался телепортироваться, добрались только до границы долины, прежде чем упасть на землю в кровавых брызгах, без сомнения, перехваченные той же магией фаэриммов, которая препятствовала поступлению припасов и подкреплений в Эвереску через ее ворота перемещения. Дуирсар повернулся и посмотрел на фаэриммов.

— Они изматывают нас, лорд-командующий, истощают нашу оборону.

— Они пытаются, милорд. Это не то же самое, что делать.

Кииньон оглянулся на длинную вереницу молодых бегунов, доставлявших из города бочонки со свежими стрелами, и сказал:

— Потребуется десятилетие, чтобы истощить запасы дерева для стрел Эверески, и с появлением Плетения снова не нужно беспокоиться о нашей магии.

— Вы знаете, о чем я беспокоюсь, лорд-командующий, и это не стрелы или молнии, — ответил Дуирсар, взглянув на мерцающий мифал. — Я думаю, пришло время льву покинуть свое логово.

Кииньон нахмурился в сторону Кейи, и понял, что кивает в знак согласия. Она остановилась, но выдерживала его взгляд, пока долг не заставил его снова обратить внимание на лорда Дуирсара.

— Милорд, это то, чего хочет враг, — сказал Кииньон. — Они пытаются выманить нас туда, где мы будем уязвимы для их нападения.

— Или используют нашу безрассудность, чтобы исчерпать мифал.

Дуирсар продолжал изучать вспышки магии, разбивающиеся о поверхность мифала, и сказал:

— За все мои столетия я никогда не видел, чтобы он так ослаб. Мифал нуждается в нашей помощи, Кииньон.

Лорд-командующий поднял голову, прикрывая глаза от сверкающей магии, и сказал:

— Мы делаем все, что в наших силах. По крайней мере, наши лучники и боевые маги держат их на расстоянии. Представьте себе, какой ущерб могли бы нанести шипастые, если бы они могли свободно стоять рядом с самим мифалом.

Кейе пришлось прикусить язык, чтобы сохранить молчание, ожидаемое от солдата в строю. Кииньон Колбатин был одним из величайших магических клинков, которых когда-либо знала Эвереска, почти равным ее собственному отцу, который пал, спасая жизнь Хелбена Арунсуна, но он был неуверенным и, следовательно, робким генералом. Было бы неправильно обвинять Кииньона в неспособности Эверески прорвать осаду, хотя он, конечно, не колеблясь, обвинял ее брата Галаэрона в том, что он спровоцировал это, но не будет преувеличением сказать, что его единственная четкая стратегия, казалось, держалась до тех пор, пока кто-то извне не прибудет, чтобы спасти их. Лорд Дуирсар долго молчал после того, как заговорил Кииньон. Кейя подумала, что он, возможно, на самом деле пытается представить, что могло бы измениться, если бы фаэриммы стояли у мифала. Когда он опустил взгляд, она увидела на его лице больше гнева, чем неуверенности, и поняла, что он так же разочарован своим лордом-командующим, как и она и остальная Эвереска. Дуирсар уставился в землю и, казалось, что-то обдумывал, затем поднял взгляд и посмотрел прямо на нее.

— Что скажешь, Кейя? — спросил он.

Кейя знала, что лучше не показывать своего удивления и не колебаться, боясь обидеть Кииньона. Хелбен Арунсун был ее гостем большую часть осады, и за это время она провела достаточно времени в обществе обоих эльфов, чтобы знать, что лорд Дуирсар ожидал ответа, когда задавал вопрос, и что Кииньон будет держать ответ против нее, только если сочтет ее нечестной. Хотя лорд-командующий мог быть осторожен в своей стратегии, он был верен своему долгу и верен своему городу, и если это означало, что он был смущен перед верховным лордом, то так тому и быть. Кейе потребовалось все время, чтобы обдумать свой ответ. Думать быстро было нелегкой задачей, когда над головой грохотал боевой гром. Затем она склонила голову в знак уважения.

— Если армия Эверески пересечет Луговую Стену, чтобы встретить фаэриммов заклинание за заклинанием, она не вернется, — сказала эльфийка. — В этом милорд Колбатин прав. Наши потери были достаточно тяжелыми, когда на нашей стороне сражалась армия шадовар и двое Избранных. Без них наши потери были бы тотальными.

Хотя лорд Дуирсар достаточно привык к государственным делам, чтобы скрывать свои чувства за маской безразличия, он был слишком измучен и взволнован, чтобы скрыть свое удивление. Он смотрел на Кейю, как на притаившегося волка, его глаза сузились, а брови приподнялись. Но это был сам Кииньон, который потребовал:

— И в чем я ошибаюсь, леди меча?

Кейя склонила голову в сторону лорда-командующего и сказала:

— В сражении, чтобы не проиграть, милорд. Мы не можем прорвать осаду, сохранив наши силы. Мы должны собраться с духом и бороться за победу.

Заметив тревогу, промелькнувшую в глазах лорда-командующего, Кейя повернулась к Дуирсару, чья кривая улыбка свидетельствовала о том, что он точно понял, о чем она говорила.

— Продолжайте, леди Нихмеду. Кейя почувствовала тайный трепет от того, что ее назвали по наследственному титулу. Ей было чуть больше восьмидесяти, но она все еще была на десять лет моложе, чтобы официально принять титул, и обращение к ней верховного лорда Эверески было знаком его уважения. Осмелившись поднять голову и заговорить более решительно, она сказала:

— Слишком долго мы доверяли другим делать то, что должны делать сами. Никто, кроме нас, не сможет прорвать эту осаду.

— Тогда мы обречены, — сказал Кииньон. Без посторонней помощи нам не сравниться…

— Когда вы наконец поймете, лорд-командующий? — перебила его Кейя. — Помощи не будет.

— Следи за своим тоном, — приказал Кииньон. Лорд Дуирсар поинтересовался твоим мнением. Он не дал тебе разрешения…

— Я слышала, как вы звали Хелбена и остальных, — продолжала Кейя, становясь все смелее. — Они пришли? Кто-то из Избранных?

Кииньон нахмурился, услышав ее дерзость, но сказал:

— Они придут.

— До падения мифала? — спросил Дуирсар. — Я тоже взывал к Избранным. Отвечает только Силун, и только для того, чтобы сообщить, что остальные не могут прийти.

Отчаяние, появившееся на лице Кииньона, почти повергло Кейю в уныние.

— Наше положение не безнадежно, — сказала она скорее себе, чем Кииньону. — У нас есть ресурсы, и мы должны только использовать их.

— Как? — спросил лорд Дуирсар. — Пока ты мне этого не скажешь, ты мне вообще ничего не сказала. Если мы не осмелимся пересечь Луговую Стену, чтобы встретиться с ними, и мы не сможем победить, стоя за ней, что нам делать?

— Заставить их заплатить — сказала Кейя. — Если они хотят напасть на мифал, мы должны заставить их заплатить за это.

— Опять же, я спрашиваю, как?

— Вот этим, — сказал Кул, один из двух людей, стоявших по бокам от нее в первом ряду роты. Дородный и чернобородый, он был ростом с рофа и круче, чем ткаэрт, со смуглым круглым лицом и руками размером с тарелку. Он шагнул вперед, держа в руке свой блестящий темный меч. — Мы проберемся туда с Холодной Рукой и начнем рубить их по одному.

— И мы продолжим делать это до тех пор, пока они все не уйдут или не умрут, — добавил Берлен, человек, стоящий по другую сторону от нее. — Или до тех пор, пока нас больше не останется, чтобы вернуться.

— Так мы делаем это в Ваасе, — сказал Кул.

Кейя улыбнулась своим горным друзьям, затем кивнула лорду Дуирсару и сказала:

— Мы телепортируемся туда небольшими ударными группами, нанесем сильный удар и вернемся.

Дуирсар улыбнулся.

— Мы видим, насколько они решительны, для разнообразия.

— Рискнуть темными мечами? — спросил Кииньон, качая головой. — Каждый, которого мы потеряем, – это тот, кого у нас не будет в Эвереске, если они…

Лорд-командующий был прерван сначала потрескивающим ревом извергающегося огненного шара, а затем хором мучительных криков. Кейя и остальные повернулись на звук и были поражены, увидев боевого мага и его сопровождающих, катающихся по земле в огне, кольцо дыма размером с фургон над ними быстро сжималось вокруг пролома в мифале. Прежде чем дыра успела закрыться, по Луговой Стене в их направлении пронеслась малиновая сфера. Лорд Дуирсар вскинул руку, поднимая заклинание-защиту с достаточной скоростью, чтобы убедить Кейю, что слухи о том, что он один из тайных высших магов Эверески, были правдой. Огненный шар расплющился о мистический щит и с треском исчез, оставив лишь слабое оранжевое свечение, отмечающее место, куда он попал. Дуирсар наблюдал достаточно долго, чтобы убедиться, что мифал снова запечатал себя, затем повернулся к Кииньону и сказал:

— Я бы сказал, что это решает вопрос, не так ли? — Не дожидаясь ответа, он повернулся к Берлену и Кулу. — Команды по шесть человек? Четыре воина и два боевых мага?

Недовольная тем, что ее оставили в стороне от планирования, и совершенно уверенная, что она была единственной, кто понимал, почему верховный лорд предложил именно эти цифры, Кейя сказала:

— Это будет прекрасно, милорд, один маг для телепортации и один для создания приманки.

— Приманки? — спросил Берлен.

— Значит, у тебя будет время для атаки, — сказал Дуирсар, одобрительно кивнув Кейе. — Иначе фаэримм набросится на тебя прежде, чем ты успеешь оправиться от оцепенения.

— Оправиться? — Кул усмехнулся. — Мы не собираемся оставаться там так долго. Просто дайте нам магов, которые могут вытащить нас так же быстро, как и они, и в командах должно быть три воина, а не четыре.

— Только трое? — спросил Дуирсар. — Я не понимаю.

— Я всё подготовлю — ответил Кииньон. Он одарил Кейю улыбкой, настолько близкой к извинению, насколько она когда-либо получала от великого героя, затем он приступил к организации Роты Холодной Руки в команды по трое. Хотя у отряда было меньше двадцати темных мечей, позаимствованных у ваасанцев, павших, когда фаэриммы сбежали из тюрьмы, у Кииньона было около сотни лучших магических клинков Эверески на выбор. Темные мечи были выкованы архимагом Мелегонтом Тантулом более ста лет назад и передавались от родителей к детям в течение четырех поколений, и они заморозили бы руку любого владельца, не принадлежащего к семье. Чтобы обойти эту проблему, для каждого меча в Роте Холодной Руки было пять воинов, которые передавали меч из рук в руки, когда их пальцы слишком онемели, чтобы держать его. Для этих атак у каждого меча будет только один владелец, поэтому Кииньон мог свободно выбирать самые опытные и мощные магические клинки. Когда он подошел к Кейе и двум ваасанцам, единственным трем членам роты, которые могли держать свои темные мечи так долго, как они хотели, лорд-командующий сначала назначил Берлена и Кула в разные отряды. Когда Кейя настояла на том, чтобы ее тоже включили в группу, они настояли на том, чтобы объединиться с ней.

— Декс уже зол, как дракон, из-за того, что она взяла его темный меч, — объяснил Берлен.

Как любовница Дексона, или, точнее, мать его нерожденного ребенка, Кейя стала членом его семьи и могла держать его темный меч, не замораживая руку. Пока Дексон все еще пытался оправиться от раны, полученной в последней большой битве, она взяла его меч и помчалась, чтобы присоединиться к битве, когда фаэриммы начали атаковать. Дексон гнался за ней по Вершине Дерева и на полпути через Звездный Луг, крича, чтобы она вернула его и осталась там, где он сможет защитить ее. Кейя почти ожидала, что он в любой момент выскочит на луг, волоча свою иссохшую от заклинаний ногу и все время крича, что они должны защитить ее. Люди были странными в этом смысле, полагая, что они могут хранить то, что они любят, как золото, и надежно прятать его в своих хранилищах.

Лорд Дуирсар вернулся с семью самыми могущественными боевыми магами Эверески, большинство из которых были преподавателями в Академии Магии, когда еще существовала такая вещь. Кииньон объяснил план, затем выстроил пять команд в треугольник, с волшебником в середине и тремя воинами, окружающими его, лицом наружу. Шестую команду, команду Кейи, он выстроил в квадрат, сам заняв четвертую сторону.

— Ты уверена, что это сработает? — спросил Кииньон.

— Как жир на льду, — ответил Кул. — Когда мы доберемся туда, просто держись за мой пояс свободной рукой и размахивай мечом.

— Очень хорошо. — Кииньон вытащил свой позаимствованный темный меч и дал сигнал к атаке. Кейя услышала, как боевой маг начал свое заклинание, а затем наступила темная вечность падения. Ее желудок поднялся к груди, и она почувствовала слабость, головокружение и холод. Мертвая тишина заполнила ее уши, и она не чувствовала ничего, кроме собственного сердца, быстро и сильно колотившегося в груди, и она была где-то в другом месте, земля грохотала под ее ногами, а ее глаза и нос горели серным зловонием Ада.

— Замахнись! — крикнул знакомый грубый голос.

Вспомнив о мече в своей руке, Кейя замахнулась, хотя ее разум изо всех сил пытался осмыслить ее дымное, обожженное огнем окружение. Она ни во что не попала, но услышала за своим плечом влажный шлепок меча, рассекающего плоть, и инстинктивно повернулась на звук, размахивая темным мечом в яростном ударе наотмашь.

На этот раз Кейя ударилась обо что-то и почувствовала, как ее лезвие глубоко вошло в плоть. Кровь, горячая и кисло пахнущая, брызнула ей на челюсть и горло. Визжащий вихрь наполнил воздух грязью и пеплом, затем из ниоткуда появились золотые стрелы магии и начали рикошетить от ее наручей, отвращающих заклинания. Некоторые из них отскочили назад мимо ее головы, отраженные одинаковыми наручами, которые носили все воины в Компании Холодной Руки.

Кейя мельком увидела пространство, покрытое шипастой чешуей, и, наконец, вспомнила, где она была и что она там делала. Она перевернула клинок и снова провела им по телу фаэримма, на этот раз остановившись в конце удара, чтобы глубоко вонзить острие.

Существо снова закричало на своем ветреном языке. Хвост по дуге поднялся к ее лицу, с колючего кончика уже капал парализующий яд. Кииньон протянул руку мимо ее плеча, поймав атаку своим одолженным темным мечом и отбросив шип, прежде чем он успел нанести удар. Кейя поблагодарила его, проведя свое собственное оружие, все еще погруженное глубоко в их врага, по всей длине его змеиного тела.

Фаэримм оторвался от ее клинка, отлетев на несколько футов назад. Кейя думала, что он телепортируется в безопасное место, пока темный меч Берлена не пролетел мимо и не расколол его на части. Он упал на землю грудой крови и внутренностей. Берлен протянул руку к мечу. Он поднялся из запекшейся крови и упал обратно в его руки, затем большая рука Кула схватила Кейю за пояс и вернула ее на прежнее место. Пора уходить.

Осознав, что сама ослабила хватку, Кейя потянулась к поясу Берлена, и тут услышала чей-то крик сверху.

— Кейя? — Голос был таким слабым и хриплым, что его невозможно было узнать, но он говорил по-эльфийски. — Неужели это ты?

Кейя посмотрела на долину и двумя террасами выше увидела полуистощенного разведчика лесных эльфов, выглядывающего через щель в разрушенной стене. На плечах и голове у нее был импровизированный маскировочный брезент, покрытый увядшими виноградными лозами, но Кейя видела достаточно лица разведчицы, чтобы сказать, что ее покрасневшие глаза были запавшими, как у банши, а губы потрескались и кровоточили от жажды. В сотне шагов позади нее смешанная компания бехолдеров и иллитидов спешила вниз по долине, чтобы исследовать.

— Время! — настаивал Берлен. — Держись крепче.

— Подожди! — позвала Кейя, направляясь к эльфийке. — Ей нужна помощь.

— Нет времени, — сказал Кул. Все еще держа ее за пояс, он поднял ее обратно на боевую площадь. — Мы убиваем и убегаем. Кейя попыталась вырваться, но хватка ваасанца была слишком сильной.

— Я не могу просто бросить ее!

— И ты не поможешь ей, убив себя, — сказал Кииньон. Обращаясь к боевому магу, он добавил:

— Доставь нас туда, и я…

Боевой маг произнес свое заклинание, ее живот поднялся к груди, и наступила холодная вечность падения. Мертвая тишина наполнила ее уши, и она почувствовала тошноту, затем она оказалась в каком-то не слишком отличном месте, земля все еще дрожала под ее ногами, а зловоние серы все еще жгло ее ноздри. Кейя почувствовала тяжесть темного меча в своей руке и, вспомнив последний раз, когда они телепортировались, начала размахивать. Ее меч не задел ничего, но знакомый эльфийский голос закричал:

— Что вы делаете, вонючие болваны? Держите свои клинки! Ваасанцы нахватались достаточно эльфийского, чтобы понять, что к ним обращаются, и Кейя оглянулась через плечо, чтобы увидеть измученную лесную эльфийку, уставившуюся на них. Несмотря на то, что эльфийка был изможденной, Кейя узнала карие глаза и лукавую улыбку купидона, как у любимого разведчика ее брата Галаэрона, Такари Лунноснежной. Лежа на земле, покрытая по плечи грязью и увядшими виноградными лозами, Такари выглядела так, словно выползала из-под земли, и это зрелище только добавляло смятения Кейе после оцепенения.

— Такари? — Кейя ахнула. — Что ты здесь делаешь?

Грохочущее облако черного дыма появилось двумя террасами ниже и начало осыпать крошечные сферы магии. Когда шары падали на землю, они взрывались потрескивающими брызгами огня, молний или шипящего зеленого тумана. Кейя почувствовала, как ее колени ослабли, когда она поняла, как близко был удар, как близко она заставила его подойти, к брызгам заклинания.

— Хорошо, что ты пришла! — сказала Такари. Увядшие виноградные лозы откатились в сторону, и из-под маскировочного брезента появилась Такари. Она была защищена немногим больше, чем рваным кожаным костюмом, продырявленным в стольких местах, что его уже нельзя было назвать броней. И на ней не было никакой магии, ни сапог секретного прохода, которые давали всем рейнджерам, служившим Эвереске, ни даже пары наручей для отвращения заклинаний, ни одного из шлемов для защиты разума, которые Эвермит послал, чтобы вооружить эльфийскую армию. Кейя жестом пригласила Такари войти в группу, когда на них упало розовое сияние. Она повернулась и увидела розовый конус магического луча, освещающего их из большого центрального глаза бехолдера на следующей террасе. С бехолдером было еще полдюжины таких же, как он, и вдвое больше пожирателей разума.

— Клыки Ллос! — Кииньон выругался. — Через стену!

У Кейи не было возможности подчиниться. Кул уже поднял ее за пояс, обхватил рукой размером с ткаэрта и нырнул через стену. Кейя едва успела повернуть лезвие своего темного меча, прежде чем они опустились с другой стороны, Кул рухнул на землю словно роф, и Кейя приземлилась на него, легкая, как перышко. Берлен пронесся над их головами и рухнул рядом с ними грудой грохочущих доспехов.

— Не высовываться! — крикнул Кииньон откуда-то из-за ног Кейи. — Приготовь свои магические стрелы.

— Магические стрелы? — боевой маг ахнул. — Нам нужно уходить ... и немедленно!

— Делай что говорю! — приказал Кииньон. — Кул, Берлен, прикрывайте наши спины.

Кейе показалось, что лорд-командующий готовился к сдерживающим действиям, а не к быстрому отступлению, но, подойдя так близко к катастрофе всего несколько мгновений назад, она знала, что лучше не подвергать сомнению приказ. Она соскользнула с Кула как раз вовремя, чтобы не быть раздавленной, когда он перекатился на живот и пополз по террасе. Розовое сияние антимагического луча исчезло, и едкий запах каменной пыли начал наполнять воздух, когда бехолдеры провели своими лучами распада взад и вперед по стене. Кейя приготовила свои магические заряды, затем лежала, слушая шипение растворяющегося камня, ожидая приказа Кииньона. Он, казалось, тянул целую вечность, хотя, возможно, так казалось только потому, что она знала, что фаэриммы, которые напали на их предыдущую позицию, будут знать, где они находятся, и будут двигаться, чтобы атаковать.

Наконец, на удивление спокойным голосом, Кииньон сказал:

— Только бехолдеры. Три, два, сейчас.

Рассчитав свое движение так, чтобы она оказалась позади луча распада, Кейя выглянула из-за дымящейся стены и выпустила свое заклинание на второго бехолдера в очереди. Три золотые стрелы вылетели из ее пальцев, ударив в центральный глаз и заставив его взорваться кровавыми брызгами. Существо взвизгнуло от боли и принялось рассеивать лучи оставшихся глаз по всей длине стены.

Встав рядом с Кейей, Такари выпустила пять зарядов в первого бехолдера в очереди и убила его на месте. Кииньон и боевой маг уничтожили остальных существ, волшебник распределил свои атаки среди трех глаз-тиранов и не оставили ничего, кроме звездных вспышек красной крови, магия Кииньона четко разделила обе цели по центру.

— В укрытие! — приказал лорд-командующий. Кейя и Такари бок о бок упали за стену, а затем услышали, как позади них раздался душераздирающий взрыв огненной бури. Вспомнив, что у Такари не было магической защиты, Кейя повернулась, чтобы броситься перед лесной эльфийкой. Она обнаружила, что смотрит в горло огненной струи крошечных красных сфер. Горстка мерцающих сфер, их могло быть три или тринадцать, полетела по дуге в ее направлении, затем столкнулась с магией ее наручей, отвращающих заклинания, и отрикошетила в дымящуюся сеть пламени. Кейя легко приземлилась на бок и мгновенно поняла по запаху горелой кожи и обугленной плоти, что она не предотвратила попадание всех огненных шаров. Она вскочила на ноги лицом к направлению атаки, пытаясь через запах и догадки встать впереди раненой лесной эльфийки.

— Как ты там, сзади?

На террасе внизу она увидела пару фаэриммов, двигающихся за полуразрушенной стеной напротив нее, уплывающих друг от друга, обнажая только руки и зубастые рты. Не было никаких признаков Берлена или Кула, хотя Кейя знала, что об этом лучше не беспокоиться. У ваасанцев была сверхъестественная способность оставаться невидимыми, даже на самой голой земле, пока они не нападут. Кейя думала, что это как-то связано с темными мечами, но если так, то это был трюк, которому Дексон еще не научил ее. Когда Такари не ответила, Кейя снова спросила:

— Ты там жива?

— Я что, похожа на мертвеца? — голос Такари был тонким от боли. — Как ты это делаешь?

— Что?

Волна пепла и пыли покатилась по террасе в их сторону. Кейя знала, что, что бы ни случилось, она не сможет защитить Такари от этого, стоя перед ней. Кейя начала:

— На моем…

Далеко впереди нее Такари приземлилась на спину Кейи и просунула руку ей за воротник, чтобы удержаться. Кейя почувствовала, как другая рука безвольно повисла у нее на спине.

— Темный меч — сказала Такари. — Почему у тебя рука не замерзла?

Кейя взглянула на оружие в своей руке, но была избавлена от необходимости объяснять свои обстоятельства, когда волна прибыла с низким, едва слышным грохотом.

— Прыгай! — закричал Кииньон.

Кейя сделала три бегущих шага и прыгнула.

Хотя Такари была маленькой для лесного эльфа, а мышцы Кейи были закалены за полгода военной службы, она все еще не была достаточно сильной, чтобы нести их обоих на чем-то, что было почти на уровне ее груди. В последнюю минуту она решила, что ее единственная надежда – нырнуть. Волна подхватила Кейю чуть ниже бедер. Хотя наручи защищали ее от самой магии, инерция удара онемела в ногах и подбросила ее высоко в воздух. Рука Такари выскользнула, и зеленая эльфийка покатилась прочь. Мир пронесся мимо в кружащемся калейдоскопе голубого неба и почерневшей земли, серой стены террасы и мерцающего оранжевого мифала. Кейя почувствовала, как темный меч вылетел из ее руки, затем она рухнула на спину и почувствовала, как воздух покинул ее легкие в едином болезненном вое.

Откуда-то сверху донесся оглушительный грохот. Кейя вытянула шею и увидела, как стена, которую она только что покинула, взорвалась в воздухе. Она ошеломленно смотрела, как сухие камни, каждый размером с голову эльфа, отделились друг от друга и разлетелись в разные стороны. Когда камни, наконец, достигли вершины своих дуг, ей пришло в голову, что то, что поднимается, обычно опускается, и что серые фигуры, быстро увеличивающиеся в воздухе, собирались обрушиться на нее. Кейя перекатилась на бок и обхватила голову руками, затем сосчитала один, два, три ближайших удара, прежде чем первый сокрушительный удар обрушился на ее наплечник. Плечо Кейи взорвалось в безвольной агонии, и только пальцы, сцепленные за ее шеей, помешали ей упасть и оставить ее голову открытой. Ее бедро заболело и стало бесполезным, когда в него ударил камень. Другой отскочил от ее спины и послал стрелы пульсирующего огня, стреляющие в ее виски и вниз к ногам. Она попыталась – безуспешно – не закричать и сказала себе, что боль – это хорошо, что, пока она может чувствовать, она все еще может идти, или бежать, учитывая, где они были. Кейя получила еще два удара: один по заду, другой по ребрам, прежде чем камни, наконец, перестали сыпаться. Ее отцу удалось вдолбить в нее достаточно тактического чутья, чтобы она знала, что фаэриммы не начали бы шоковую атаку, если бы они не намеревались последовать за ней быстрым наступлением, поэтому Кейя позволила себе только одну попытку втянуть воздух обратно в грудь – это было так же безуспешно, как и ее попытка перепрыгнуть волну, прежде чем она перекатилась на четвереньки и развернулась к нападавшим. Она нашла их на полпути через террасу, с их шипастых хвостов капал яд, а их зазубренные зубы показывались в улыбках поверх их слизнеобразных тел. Темного меча Дексона нигде не было видно, но Такари лежала в дюжине шагов дальше по террасе, извиваясь в болезненном оцепенении, одна голень была согнута под неправильным углом, и кости ее плеча виднелись сквозь дыру, которую первая атака фаэримма прожгла в ее броне. К удивлению Кейи, потрепанная лесная эльфийка каким-то образом умудрилась выхватить меч и встать на колени. Фаэриммы не обратили на Такари никакого внимания, но это зрелище вдохновило Кейю протянуть руку и позвать темный меч, как учил ее Дексон, представив ощущение рукояти в своей руке. Мгновение спустя темный меч упал в руку Кейи откуда-то сзади. Всего в шести шагах от Такари фаэриммы остановились и начали свистеть друг другу на своем странном языке ветров.

— Такари, я прямо за тобой, — позвала Кейя. Она не двинулась к лесному эльфу, опасаясь подтолкнуть фаэриммов к действию. — Если ты сможешь вернуться ко мне.

— Да … Я могу это сделать. — Голос Такари звучал странно издалека, и Кейя тихо выругалась, зная, что один из шипастых завладел разумом зеленой эльфийки. Где были ваасанцы? Они должны были защищать тыл ... И что делали Кииньон и боевой маг? На последний вопрос, по крайней мере, был дан ответ чередой мистических слогов и глубоким звоном, который всегда сопровождал призыв большого количества железа. Кейя обернулась и увидела что-то похожее на ржавое квадратное облако, трепещущее на террасе наверху. Она даже не заметила атакующих иллитидов, пока они не увидели тень, не подняли глаза и не начали кричать в панике. Стена рухнула мгновением позже, так близко, что Кейя почувствовала порыв вытесненного воздуха и услышала треск лопающихся черепов иллитидов. Горстка самых быстрых иллитидов избежала сокрушения и бросилась на боевого мага, их щупальца метались в его направлении, когда они пытались оглушить его своими ментальными взрывами. Атаки были не более эффективны против магической защиты разума его шлема, чем попытка фаэриммов сделать из него раба разума. Когда боевой маг поднял руки в их направлении, Кейя оглянулась на Такари и обнаружила ее в полудюжине шагов от себя, с мечом в руке, все еще поднимающуюся по террасе. Позади нее фаэриммы продолжали плыть, довольные тем, что лесная эльфийка выполняла за них их работу. Потревоженная их спокойствием, Кейя рискнула взглянуть в сторону Кииньона и обнаружила его в окружении трупов лемуров, без сомнения, вызванных фаэриммами, чтобы помешать ему использовать магию побега. Пока она смотрела, появилось еще три маленьких дьявола. С темным мечом, надежно спрятанным в ножнах, Кииньон уложил двоих ударом ноги и ударом кинжала, но третий убежал и сделал круг, чтобы напасть сзади. Кейя почти не сомневалась, что знаменитый магический клинок сможет отбросить его так же быстро, как и остальные, но стратегия фаэриммов работала. Магия перемещения была слишком сложной, даже для кого-то с его навыками, чтобы использовать ее в рукопашной, и у шипастых было больше бехолдеров и иллитидов, спешащих со всех сторон. Они должны были что-то сделать, и быстро. Кейя двинулась вперед, протягивая руку, как будто хотела помочь Такари подняться на ноги. Взгляд лесной эльфийки все еще был пустым, когда она протянула руку, чтобы принять руку Кейи, но ее меч остался у бедра, готовый нанести удар. Хватка Такари была холодной и липкой, когда она сомкнулась на руке Кейи. Что-то похожее на тревогу мелькнуло в глубине ее карих глаз, затем ее рука крепко сжалась. С удивительной для настолько избитой силой Такари дернула Кейю вниз. Клинок лесного эльфа описал плавную дугу, которая, если бы по пути не встретила темный меч Дексона, опустилась бы на шею Кейи. Как бы то ни было, темный меч рассек клинок Такари так же гладко, как и чешую фаэримма. Лезвие отлетело в сторону, не причинив вреда, сверкнув, как форель в лесном ручье. Кейя уперлась ногой в грудь Такари и толкнула ее на землю, затем шагнула вперед и направила свой темный меч, вращаясь, в сторону ближайшего шипастого. Перед фаэриммом появилось три визжащих лемура. Они были мгновенно разрезаны пополам кувыркающимся лезвием, но служили своей цели, поглощая достаточно энергии, чтобы темный меч, вращаясь, упал на землю. Оба фаэримма повернулись, чтобы броситься за мечом, и тут позади них появились Берлен и Кул, поднявшись из-за дальней террасы, как воры, вышедшие из переулка. Они, как один, метнули свои мечи, застав изумленных фаэриммов настолько врасплох, что Кейя сомневалась, что существа поняли, что их убили. Шипастые просто опустились на землю в полудюжине ярдов от меча Кейи и лежали там с оружием ваасанцев в спине.

— Самое время, — сказала Кейя. — Почему так долго?

— Спор, — ответил Берлен. — Кул не считает, что мы должны использовать тебя в качестве приманки.

Он вернул свой темный меч в руку, и Кииньон, наконец, крикнул, чтобы они бежали. Кейя обернулась и увидела черный прямоугольник пространственных врат, мерцающий в воздухе рядом с ним. Она призвала к себе темный меч Дексона, затем осторожно убрала ногу с груди Такари и, посмотрев вниз, обнаружила, что эльфийка изучает ее с выражением крайнего изумления.

— С тобой все в порядке? — спросила Кейя. — Готова идти домой?

Такари кивнула, но, казалось, не могла отвести глаз от темного меча Дексона.

— Ты должна сказать мне, как ты можешь держать его!