Человек, который придумал Магию

Глава 25

Глава 25.

Снова оглушительная тишина. Только шелест и легкий скрип. Оглянулся к воде.

Ствол ивы уже с меня ростом. Свежие листочки раскрываются.

Через пару шагов вылазит еще один росток. Вот она какая, ива подземная.

Одна маленькая веточка наклонилась к земле. НА месте сгиба полезло несколько ярко желтых корешков, и с небольшим хлопком отстретилась в воду.

— Замечательно.

Уже через неделю юное дерево засеет всю округу до соседних деревень.

Идти через неухоженную часть леса было очень плохо, но дальше пошли звериные тропки, кустов чуть по-меньше. И кое как, к вечеру, мы выбрались на открытое место.

Животинам захотелось порезвиться, но не время. Впереди большое поле, а сразу за ним болотные кочки.

Сумерки плавно окунали мир в таинственность. Это не лес, где зашедшее за облако солнце сразу делает сень деревьев одной сплошной серостью.

Лес кончился, ноги пока уверенно ступали, но копыта уже вязли. Вбил кол в землю, стреножил коней. Осмотрел округу. Ни жужлёнка. ТОчнее, именно жужлёнков море. Лезут и в нос и в уши. Надоедливая мошкара. Похоже, начав эволюцию, я и вкуснее стал.

Достал размятую в масле полынь, натер руки, шею и лицо. Ладони вытер о волосы. А то копошатся в них, аки вши.

Глаза защипало, но потерплю, это лучше, чем глотать насекомых и вытаскивть их из естественных отверстий.

Разулся, снял портки. Глый зад прикрывает длинная рубаха, ставшая, пожалуй, слишком короткой, чтобы действительно его прикрыть. Взял ровно одно семя — кипрея зернового. И котелок.

Всё-таки решил полностью раздеться, ибо до воды добираться пришлось по пояс в грязи и мелких листочках водорослей.

Котелок же использовал на всякий случай как поплавок, чтобы не утонуть. Это было бы глупо. Заодно бурдюк для воды на сколько получилось — надул и залил крышку воском от обычной свечи, подвязал его вокруг пояса веревкой. За щекой держу желудь с семенем кипрея.

Уф. Вот и вода.

Вытолкнув языком желудь из-за щеки на ладонь(даже не подумал о том, чтобы просто плюнуть им в воду, но и грязными руками в рот не полезешь — болотной лихорадки только не хватало.

Семя опустил рядом с собой в грязь. Идеальное место.

Скорлупа лопнула прямо в меня в руке, снова обжигая маной. Корешок зашевелился и я убрал ладонь. Второе дело сделано.

Набрал воды в котелок. Раз не тянуло по пути ко дну, значит, можно и воды с собой прихватить.

Как добрался до своей скотины, посмотрел на седло, на себя, чернее ночи по пуп. На рубаху в правой руке, на котелок в левой.

Аккуратно положил все на землю и стал обтираться об траву, а после использовал пучки в роли мочалки. Воду пока не тратил — толку то от столь малого количества.

Снова перешел поле. Нарвал сухих веток, развел костер, все еще тряся мужскими раздумьями, поставил кипятиться котелок.

Немного вылил кипятка на рубаху. Едва та начала остывать — стал обтираться отваром ромашек и других луговых трав, стараясь отбить запах облота. Вышло не очень. Несмотря на сохранившийся душок гниющих водорослей, в штанах я стал чувствовать себя комфортнее. Я, определенно, подрос. Эх, и рубахи запасной нету. Но, лучше уж поехать так, чем потратить последнюю воду. Ошпарил горлышко бурдюка кипятком, отчего воск и грязь с него сразу сошли. Сколько смог — выпил из котелка. И удалось наполнить баклажку до половины.

Конь уже третий раз оплодотворяет лошадь. Хорошо. Новая жизнь, это всегда прекрасно.

Скакунов снова стреножил. Бережно сгреб угли в сторону и прикопал их, чтобы не устроить пожар. Сам же лег на прикрытое одеялом кострище. Одеялом Боромира накрылся.

Мой тяжелый вздох завершил этот день.

Закрыл глаза-открыл. Утро. Вроде выспался, а такое ощущение, что и не спал вовсе. Да и утро какое-то прям слишком ранее — туман, а солнце ещё макушек деревьев не коснулось. Но все же, уже светло.

И первое утро в новом теле. Будто и не ел вчера. Нужно возвращаться в Околье. Вот ведь игра слов. Околье(город, в котором я теперь живу) и Околица(деревня, откуда вышли оборотни, в ней Боромир подхватил заразу). Не удивлюсь, есил одноименных деревень и городов по миру много. Так путники могут забрести не туда и бед нажить.

Животные ещё спят. В любом случае, пока туман не сойдёт, надо оставаться на месте, иначе ноги себе ездовые мои переломают.

— Статус.

Малик. Человек, в процессе перерождения в Архонта. Индивидуальные направления — псевдовирус живучести зерга. Некромант.

Сила 25/50

Выносливость 25/50

Ловкость 25/50

Интеллект 25/50

Черными буквами. Стоило закрыть глаза и пожелать увидеть статус — они становились белыми за прикрытыми веками.

Дальше смотреть не стал.

Ясно почему такая слабость от голода. Телу катастрофически не хватает еды для роста параметров до моего максимума.

И ещё особенность — все параметры выровнялись. Будто так и нужно.

По-другому я и не вижу смысла развиваться сам. Бестолковый сильный и быстрый воин в первом же бою сам себе голову отрубит. А могучий маг должен и тело могучее иметь. На себе вчера испытал нагрузку большого количества маны.

Кстати. Опять придётся идти мимо древа. С голоду не подумал, что раз к болотам ушёл, то назад только одним путем дорога. Может, конечно, и удалось бы в обход через болота перебраться, но не факт. Да и животину оставить бы пришлось. Не вариант, в общем.

И, я, определённо, что-то ещё упускаю. Что-то, что произошло без меня. На пустой желудок вообще не думается. Того и гляди, кору с деревьев грызьть начну. В сторону опытных старался не смотреть. Не для того я потратил столько энергии на них, чтобы просто так взять и съесть.

Мы дошли до речки. Здесь она в два раза шире, но зато перга хоть чуточку положено, можно войти в неё с краю. Буераков здесь больше, но все ещё можно пройти с конями. Я остановился и с жаждой опустил голову в ручей. Напоили по очереди коней из котелка. Пока они стояли и мирно пищипывали листочки и срочную траву, я стою пояс в воде и немного бала учу зрязь в руке. Мутная вода привлекает рыб. Здесь их мало, но я терпелив.

Рывок. Брызги. Плотвичка с ладошку. И пузо раздавил, не рассчитал.

Пришлось вылезти на берег и ножом распотрошить.

Требуху взял в ладонь. И немножко грязи, чтобы рыба в мутной воде меньше беспокоилась, хуже замечая окружение.

Есть! Вторая. Чуть крупнее. Стоит потерпеть и поторчать тут.

Через полчаса измождённый голодом и продрогший, ведь малые глубокие речки всегда ледяные, снова налил воду в котелок.

Благо в луговых травах шанел несколько пучков дикого лука. Вот уж повезло.

Сижу напротив закипающей ухи. Трещат местами влажные дрова, бурлит вода и мой желудок.

Тяжелый вдох изголодавшегося тела. Только хуже сделал, ведь аромат пищи богов теперь у меня в лёгких.

Нашел лопухи, подумал, а не выложить ли рыбку на них и съесть. Особенно, единственная щучка на меня смотрела. Небольшая, юркая была, чуть не упустил. Но теперешняя реакция — свыше обычных человеческих возможностей. Дурень, мог и острогу сделать! Но куда уж голодной голове было думать. Да и ей попасть сложнее, чем руками то. Опыт надо. А я всю жизнь лопатой да вилами работал. Не особой ловкости нудно. Так что, к своей новой подв юности придётся привыкать. Но как известно, человек быстро ко всему привыкает. Особо к хорошему.

Снова вздохнул. На это раз разочарованно. Котелок уже опустел. Был бы язык длинный, вылизал бы. Очень уж вкусная уха получилась, но уж больно несытная. Я бы и ведро такое съел, а то и больше. Овощей бы ещё.

Так, все, оставить мысли о еде. Чувствовать себя я стал определённо лучше. Пора выдвигаться.

Пришлось чуть отойти назад, где лес был более проходимым.

Солнце перевалило за полдень, когда Древо Жизни появилось сквозь ветви. Какое-то оно обожженное, словно… Нет, слава миру, ещё, живое. Листья местами есть. Вот только. Было одно но. Два огромных тела, с две ели высотой, лежали неподвижно у его корней. Корни оплетали их, впиваясь под кожу.

Замер, открыв рот. Боги? Древо смогло их убить?

Усилил абсолютное зрение.

Мир заволок золотой туман, что исходил от тел.

Он чем-то вредил Древу. Видно, что его часть стала, словно бы, вовсе не жизнь представлять…

Попробовал рассеивающуюся божественную ману впитать.

Вроде и копится, но вообще ничего не чувствую.

Как в пустоту вливается. Но копится. Куда то падает внутрь меня. И умиротворенно стало так, даже голод немного отступил.

"Реактор "Сверхновая" форсирован. Формирование реактора "Магнетар"".

Приближаться я пока все равно не рискнул. С обычной-то маной чуть не помер, а тут божественная. А я, даже не высший эльф. Интересно, кстати, почему не было варианта переродиться в просто эльфа? Не хватило данных, или дело в этом гене псевдозерга?

Пошёл напрямик через Тишину. Не тихая она какая-то последний год была, да и есть. То лихорадка, то разбойники. То оборотни и нежить вокруг. То Феникс, то мёртвые боги.

Подумать только. А я думал, что богов могут только они сами убить. А вот оно как. Древо жизни убило.

Я прищурился в сомнении, оглянувшись на высокую крону, уже покрытую листьями. Отсюда даже кажется невероятно огромным. Будто ещё больше стало.

А могло ли оно справиться с небожителями то? Кто ж знает. Но все же оно не всемогуще. А Коли само справиться могло с богами, то и выброс маны феникса смогло бы погасить. Наверное.

Вспомнилась эта воронка, которая поглощала ману.

Кто-то, или что-то там есть. Под холмом. Точнее, под Древом уже. Разрослось вширь ровно до его подножия. На том и закончило. Видимо, его предел. Или не нужно больше. Энергии же лишь треть поглотило. Много её в округе.

Интересно, почему этот могучий дуб не дал мне желудей, чтобы такие же ровно деревья рассадить по округе? Может оно мужское и женское бывает? Да вроде ж у дубов оно само плодить может. Непонятно.

16 пользователей. Хм. Шестнадцать.

— Шестнадцать. — повторил я вслух.

Первый — мой прадед.

Второй — я.

Третий, наверное, тот поп.

— А по миру святые, ходють дюжиной, плюс один. Чтобы над любимым числом нечисти всякой, преимущество иметь. — вспомнились слова нашего покойного церковника.

Мозги работают хорошо как никогда. Да вот только задачами нужно голову нагружать, чтобы уметь умом своим обращаться.

— 14 святош!

Долго же я запрягал. Ещё 13 должны были быть. Где-то. В мёртвой деревне, откуда оборотни появились, даже рваных тряпок от их ряс не было.

В моем новом доме только один свой Святоша.

Где же они могли запропаститься? Вышли они точно не со стороны Околья. Деревни в той стороне одна за другой идут. Болота ведь с одной стороны, да река с другой. Иначе, Боромир бы сообщил мне о них. Ведь сам недолюбливал этих пузанов в рясах.

А значит что?

Они вышли из мёртвой деревни примерно в то время, когда там эпидемия оборотней началась. Даже чуть позже.

Пошли, не зная дороги, по обходной, мимо Тишины. На покой нашей родни позарился только один. Отбился может, самый жирный.

Остальные? По кой-то черт, вероятнее всего, обходили Околицу по кругу. Почему?

И проходили мёртвую деревню, где началась эпидемия…

Так быть может, заразные они все? Были бы оборотням и, давно бы попытались выйти к людям. А вот если они подхватили ген псевдозерга?

Значит, им были предложены минимум два класса на выбор, вампир или некромант!

Как я сразу не додумался! Придётся ускориться.

Что-то у меня не очень хорошее предчувствие.

Коней в галоп не гнал, мало ли что. Сначала скакал на своей кобыле, но конь начал пытаться укусить за ногу. Стервец.

"Конь. Семенной, повышенной плодовитости, породистый тягач. Встревожен".

Интересно. А что у моей?

"Кобыла, повышенной плодовитости, породистый тягач. Беременность 2 дня."

— Да что б…хорошо то как.

Посмотрел в сторону коня. Притормозил.

— Понял я тебя, понял, успокойся.

Так как запряг обоих, то без проблем перескочил на жениха моей кобылки.

Едва заметная колея от редко проезжающих телег как нельзя кстати. Конь явно притормаживал, чтобы кобыла не перенапряглась. Ишь, какой заботливый. Приходилось время от времени его подстегивать.

Это не с обозом плестись. До Околья добрались за, примерно, полдня, чуть больше.

Вроде, тишина. Городские врата закрыты. Может все и в порядке, а я переволновался?

— Эй, в сторожке! Заснули, что-ли?

— Кто енто там раскричался? Сейчас как прогоню, будет неповадно кричать на людей с работой высокой ответственности!

Выглянул сторож и вперился в меня взглядом.

— А это ж, господин маг. Кхм. Да я. Я с глупости старческой ляпнул, пощадите. Прошу, меня семья большая, хозяйство большое, ухаживать некому будет.

Не смотрелся я в зеркало…да уж несколько месяцев. Оно только у мэра и есть. Надо будет заглянуть на чаек.

— Успокойся, Еремей! Это я, Малик. Просто изменился.

— Это что ж, как в легендах? Когда простой смертный сможеть стати магом, то мир перевернётися, и бедняки стануть богатыми, а богачи бедными?

— Да, Еремей, так. Открывай давай.

— Да, сейчас, милок, сейчас, кости старые не гнутся.

Милок. Вот назови он старого мага милком…посмеялся я про себя.

Врата заскрипели натужно. Помог ему, ухватившись за проем.

— А где ж, Боромир, господин маг Малик?

По мотал ему головой. В ответ.

— Ох, надо бы мэру сообщить. Беда то какая. Ладноть, хоть, господин маг Малик выжил. Единственный защитник остался. Что ж за сеча была такая, раз старый охотник упастись не смог?

— Всё потом, Еремей. Нужно к мэру, а там, общее собрание, думаю, придётся организовать.

— Ох, что ж енто делается. Иди, Милок, господин маг Малик, иди.

— Просто Малик, Еремей. Без всяких господинов и магов. Я пока, слава миру, не принадлежу к этому зазнавшемуся роду напрямую.

— Ох, Малик. Как скажешь. — С его стороны это высказывание выглядело почти что ересью. По крайней мере, выскажи такое обычный человек из селян или горожан, по головке, точно не погладят. Особенно, маги.

— Скажи, пожалуйста, Еремей. Были ли гости в Околице, пока мы с Боромиром странствовали?

— Как не быть, были. Вот столько было святош знатных, и ещё вот столько. — показал пальцами не умеющий считать старик. 12.

— Где они сейчас?

— Так, как отпели захворавших давеча стариков, так и ушли.

— А старики давно болели?

— Так…Говорят, что давно.

— Точно?

— Семеновна вроде как ещё ведра на коромысле носила вечером, а с утра уж отпевали.

— Суки…

— Что, Малик, не расслышал?

— К мэру, срочно. Все странности, что увидят жители, мне лично сообщать. Но без дела не приходить. За полезную информацию плачу медяком. А коли кости кому перемыть придут — шею самим намылю.

— Будеть сделано. Малик, а что за гром среди ясного неба был? И зарево как в пожащюрище на вес лес? И гремело два дня с перерывами.

— Всё потом, сторожи.

Дошел до дома. Жены прибежали обниматься, а домохозяйка наша побежала курицу рубить.

— Эка вон какой вымахал, Малик, как бычок семенной. Впроголодь небось в дороге был.

— Твоё право, бабушка. — От ласкового обращения та аж всплакнула.

Жены же только онемели, видя мои изменения. Как разрадовались, так рты и открыли, когда, я выпрямился после обниманий, да встал в полный рост со скамьи.

— А вы, женушки дорогие, занимайтесь пока хозяйством, только не перетруждайтесь. — сказал, поглаживая им едва появившиеся животики. Обе, как сестрички, покрылись одинаковыми веснушками. Первый признак беременности. Веснушки, да сосцы потемневшие.

— А ты куда, неужели, надобно снова в отъезд?

— Опять? — надула губы вторая.

— Так, женушки, мне срочно к мэру надобно.

— Малик, а ты теперь маг? — ка кни странно, задала этот вопрос стеснительная.

— Маг я теперь, да.

— Ох. — только и вздохнули.

— Коней ряспрягите, в стойло, пока гулять не пускайте по двору. Чтобы никто к ним не приближался и не видел. Коня Боромира я выкуплю. Всё поняли?

— …- закидали головами, того гляди, отвалятся.

— Все, пошёл, к ужину буду.

На улице почти никого не было, все были в делах хозяйственных. А те редкие прохожие, то старики, то мальчуганы из мастерских, шарахались от меня, либо просто стояли раскрыв рты.

Да уж, где это видано, чтобы такие рослые мужики как я, в наших краях обитали. Ладно, хоть с вилами не бросаются, а то могут найтись умники, принять меня за сказочного злобного великана. Чуть более двух метров вымахал.

Мне даже кажется, что такие сказки придумывают специально эльфы и высшие эльфы, чтобы пресечь развитие конкурентов.

Мои брови устремились к переносице. Раньше я до такого не додумался бы. Начинают работать изменения. Но пока все ещё слабо. Мало пищи и телу и разуму. Стоит заказать кабана охотникам. Целого. Таверна "Малая обжорошная". Никто в ней почти не бывает. Иногда наведывается стража, коих всего десяток в городе, да мэр. Ещё реже — кто-то из ремесленников. За пивом. А там и закусок по пьяни заказывают. Мясо дичи в основном. Зайчатина. Кабанятина. Точно. Прям одним глазком загляну.

— Фёдор! — Гаркнул я, так, что глиняная посуда загремела.

— Это ж кто там разорался такой голодный! Вся посуда потрескается! Ох е…

— Спокойно, Фёдор, это я — Малик. Есть что готовое поесть? И морса кувшина два.

— Я. Да, я. У меня.

— Фе-едор! — протянул я. — Отомри. Жрать хочу не могу, организм после роста требует.

— К-кабан есть. Целого закоптил вот.

— Короче, давай, пару ляжек кабана и два кувшина морса вот держи, пол серебряник. Иди скорее, у меня ещё дела.

— Алёша! Алёша, хватит спать! Тащи бочонок с морском на кухню! Да поживее! А потом кабан и ноги задние, обе!

— Дядь, Фёдор, че кричишь. Так сладко спал.

— А ну поднялся, обалдуй! Живее! А то есть себе будешь в лесу сегодня искать!

— Да иду я, иду.

— И по кой черт содержу тебя, кормлю.

— Да встал я уже.

Через пару минут на кухне послышалось кряхтение и удар в пол.

— Осторожнее, бочонок расколешь! Опять плотникам новый заказывать придётся. Одни расходы с тобой. Иди давай, трудяга, в ледник, кабана ляхи задние отрежь и сюда же неси. Да не попачкай! Возьми поднос деревянный, по одному понесешь, а то углы оботрешь все!

— Бур-р-р! — зашумело в меня под сложенными на животе руками.

— Это кто? — подал голос запыхавшийся Алёша, притащивший все таки оба окорочка сразу.

— Ставь на стол. Положи на другой поднос вторую ляжку.

— Да кто ж там пришёл? Дядь, Фёдор, ты сам не свой.

— Бери поднос, и иди за мной.

— Я на раздачу не подписывался.

— А ну цыц! Взял и пошёл.

— Ладно…

Ну наконец то! Я ж думал начать грызть стол. Обостренным обонянием почуял пьянящие аромат копченостей, с травами. Явно, готовил кабана Фёдор для себя, а не для таверны.

Хозяин заведения, а за ним и его помощник что-то промямлили, но за треском за ушами я уже ничего не слышал.

В смысле до-глодал уже вторую ножку?!

Живот надулся как пузырь, но мне кажется, я бы еще съел.

Так, отставить еду. Надо к мэру. Трачу, возможно, драгоценные мгновения на насыщение.

— Федор, будь добр, закажи, и приготовь так же еще одного кабана. Держи пару серебряных. С учетом оплаты ножек, это более, чем хватит.

— Да, конечно, господин, Малик.

— Просто по имени. Бывай.

Слишком резко дернулся встать.

— Ой. Р-ээ.

Живот чуть кольнуло, и вышла отрыжка. Плюхнулся обратно. Дубовая скамья заскрипела. Пожалуй, у голода глаза велики.

Вторая попытка более удачная.

Как только захлопнулась сквозняком дверь в обжорошную, в животе что-то рухнуло. Стало чуть легче.

На полпути к дому мэра уже чувствовалось тяжести. А когда ступил на его порог, последний ком еды улёгся. И, о ужас, снова захотелось есть. Какой кошмар. Похоже, пока наберу максимума в характеристиках, так и буду хотеть есть. Один способен объесть маленькую деревеньку, какой была наша Тишина. Легонько вздохнул. Этот было неизбежно, не стоит забивать голову.

Мэр, как я и предполагал, располагался у себя в рабочей комнате, перекладывал с места на место бумаги, даже не посмотрев в дверной проем.

— Да? Что хочет наш уважаемый житель Околицы?

— Добрый день, господин мэр. Это Малик.

— О, уже вернулись?

— Поднял он покрасневшие глаза от бесконечных чернильных закорючек.

— Малик? Это действительно ты?

— Я.

— Что ж, мои искренние поздравления со столь скорой и выдающейся эволюцией. А как дела у Боромира?

— Я присяду?

— Что ж это, конечно, только погоди, лучше на сундук. Ты вон какой вымахал, мои хлипкие стулья не выдержат такую стать.

— Ничего страшного.

Я плавно присел на скрипучие доски.

— У меня лишь одна хорошая новость, куча плохих, и пара просто ужасных.

— Что ж, — потер он пальцами переносицу, и глаза, — полагаю, Боромир погиб?

— Так и есть, но это далеко не вся история о нем.

— Тогда, начни, с самого начала, с момента выезда из Околицы.

Мой сокрушающий наклон головы начал не самый короткий рассказ.

— До деревни "Скаево" мы дошли без приключений. Близ Околицы и на улице самой деревни положили мертвяков, среди которых были гули. Это такие быстроногие мертвецы. Только притворяются медленными.

— И что, там больше ничего было? Откуда же оборотни в том краю, о них Боромир говорил.

— Не все так просто. Когда мы проверяли дома, вдруг где мертвые затаились, они ведь хуже нечисти всякой. Могут и за тридевять земель уйти, а там исподтишка заразить полдеревни, или даже город, если охрана беспечна. В одном из зданий мы нашли источник заразы. — Тут я сделал паузу. Не стоит говорить об огромном подвале. Точно не стоит. Найдутся любопытные или искатели приключений. И тогда велик шанс, что кто-то особо везучий, сможет заразиться.

— И что же это было? — городской глава склонился над столом, внимательно слушая.

— Какой-то сосуд с заразой. На нем плоть двигалась постоянно. — Идеально. И не соврал, и тайну сохранил.

— Как же вы избавились от напасти?

— Сожгли всю деревню дотла. Но зараза оказалась приставучая. Боромиру не повезло ее подхватить.

— Очень жаль. Надеюсь, ты упокоил его душу?

— Лучше. Я ее восстановил.

— То есть как? Вылечил? Как такое вообще возможно?

— На бывшем кладбище Тишины, из которой я пришел к вам, чахло еле живое Древо Жизни. Маны, что оно получило с Боромира оказалось достаточно, чтобы восстановить его полностью.

— Это же что же получается-то. Древо Жизни. Я читал о нем. Но, Малик, ты представляешь какая это будет напасть для простого люда, когда сюда набегут маги?

— Не набегут. Древо…оно тоже эволюционировало. Не знаю как это возможно, но оно убило двух богов. Или, что вероятнее. Один убил другого, а древо добило оставшегося. Там теперь нельзя находиться. Даже магам. Высосет ману подчистую. Так что, бучу они, конечно, могут небольшую устроить. Но, всё это окажется бессмысленным. Им ведь плевать на простой люд. А коли слухи о древе дойдут сюда, надеюсь, господин мэр будет столь же разумен, как я. Никому не рассказывай, только если спросят маги или их подчиненные.

— Это понятное дело. Проблем себе искать не будем. Лишь бы, святоши последними об этом узнали. А то над Древом Жизни будут чахнуть, но не отдадут никому дороги к нему. Даже ночи оно для них бесплолезно. Так что, говоришь, с Боромиром дальше произошло?

— Я и не говорил, что было дальше. Но расскажу. Древо Жизни восстановило ему душу. Он вспомнил кем был в прошлых жизнях.

— И? Не томи, что дальше то было? А дальше, господин Мэр, Вы должны были слышать гром небесный и Харьков видеть капри пожарище.

— Да, был дело, но при чем туту Боромир?

— Боромир оказался Фениксом. Именно из-за повреждения души он им был. Но древо, как вылечило заразу, подталало ему душу, не смогло справиться с огненной сутью его души, и, в последний путь Боромир отправился тем же путем, что и в предыдущие его пепельные воплощения. Но, уже последний раз. В следующую жизнь он будет магом, полагаю. Или, даже, эльфом. Возможно, Высшим.

— Вот так новости. Надеюсь, он вспомнит все добро Околицы, и позабудет все дрязги. С соседями.

— Конечно, он же и не человек больше. — Улыбнулся я в ответ. Именно сейчас ощутил, что суетливые разногласия свойственны только людям. Ну, или, оркам, и прочим не совсем удачным ветвям человеческой эволюции.

— А как ты матом стать смог? Я так понял, ты и не человек, теперь?

Рефлекторно поправил отросшие космы за острые уши.

— Выброс маны, когда Боромир помирал как Феникс, оказался столь огромен, что мне хватило для эволюции. Но, к сожалению, память своей души пробудить не получилось.

— Это что же, если я, — сразу понравился мэр, указав в сторону ладонью, — или кто-то другой, туда придет, то тоже станет магом?

— Любой, кто туда придет, будет сожжен концентрированной и божественной маной, либо, если Древо ее уже впитало из округи, наоборот высосет все ее крохи из людеподобных вокруг. Так что, если даже кто был на пороге восстановления души — моментально откатится в самое начало.

— Вот оно как бывает. Что ж, Малик, тебе очень повезло. Так.

Он встал, отошел в другую комнатку, загремели доски, заскрипела крышка сундучка. Уверен, у Мэра много тайников.

— Вот. Четыре десятка серебряных, и один золотой сверху. Серебряное за зачистку от нежити, возможно, лишком, но один золотой не отплатит тебе добром на столько, на сколько ты помог миру, и, своему учителю.

— Благодарю, этого достаточно. Потрачу значительную часть в Околице.

Из своего мешочка я вытащил оставшиеся пять серебряных.

— Выкупаю коня Боромира. Родни прямой него здесь нет?

— Разъехались все.

— Значит, пяток твой, господин мэр.

— Городской тогда уж. Потрачу с умом. Как и всегда.

— Отлично. Нужно еще согнать совет горожан, и рассказать им, в той стороне из-за проклятия нельзя туда ходить, а в тишину, даже из-за но божественного. Скажи, там вообще земля и воздух кровью богов отравлена.

— Хорошо, как скажешь. Что-то еще?

— Нужно посмотреть всех, господин мэр. Святоши, что приходили к нам в город — вампиры. Если не все, то многие. Особо тщательно, надо нашего святошу осмотреть. И проверить, не занесли ли ему его собратья заразу.

— Что ж ты сразу не сказал?! Это ж в первую очередь надо, а потом все остальное!

— Не стоит огласки. Если паника поднимется, в лесах наших святоши с бежавшими горожанами могут дел нехороших натворить. Да и жадные они, вампиры эти. Наверное, потому что, святоши. И очень скрытные, поэтому — лучше всё сделать по-тихому.

— Так может, тогда и суеты столько не стоят?

— Стоят. Неизвестно, какую заразу они с собой еще могли в Околице подхватить. И гложет меня очень серьезные подозрения, что они специально вошли в неё, чтобы силу нечисти обрести.

Мы замолчали, я думал о последствиях, а мэр — своих горожанах. Хороший мэр.

Краем уха услышал достаточно далекий крик.

— Что-то случилось.

Не дожидаясь ответа, побежал вниз. Чуть не снес дверь с петель. Слава миру, никто за ней не стоял — убил бы ненароком. Повторный крик. Слишком уж похожий на голоса моих жен.

Ветер засвистел в ушах. Суета людей возле моего дома насторожила и озаботила мысли о здоровье моих кровинок.

Кто-то из крестьян пытался вывести обоих моих коней. Другие подначивали. Сразу же выделился святоша:

— Тащи дьяволово отродье на суд божий!

— Если сейчас все не успокоится, я начну решать вопрос силой. — Сразу пошел я со своих новых козырей. А чем сила — не козырь?

— Кто ты такой, чтобы… — захлебнулся своими словами пузан, с той же мутацией, что и у встреченного в лесу — теперь он стал еще толще, хотя прошло всего-ничего времени. — Малик! Эти лошади — дьяволовы отродья, надо срочно их освятить! Отойди в сторону и не мешай святому правосудию.

"Веньямин. Вампир-выродок. 12 уровень."

Сохраняем спокойствие.

Уверенности в его словах значительно поубавилось. Почувствовал угрозу, исходящую от меня, но жадность, при приближении моих коней, только увеличилась. Самое любопытное, что и на меня от смотрел таким же взглядом, что и на животных.

— Если протянешь свои щупала к моим коням, я решу вопрос силой.

— Не слушайте его, люди, оступился юный охотник за нечистью, как потерял своего учителя.

— Последнее предупреждение.

— Да свершится суд божий!

Он протянул руки в сторону коня Боромира. От них потянулись видимые только мне голубые нити. Свист воздуха.

Никто не успел понять, что произошло. Я уже стою, загораживая собой коня. Святоша — замолчал. Жадность сменилась смятением. Смятение сменилось ужасом. И потом — болью. Его руки упали в пыль.

— Ааа-иии. — Начавшийся крик перешел на слишком высокие ноты, заложило уши. Народ по-хватался за головы. Конь вырвался из рук крупного мужика, что решил выполнять волю представителя святого ордена, сбил того с ног и едва не затоптал.

Я вложил во второй удар всю свою новую силу. Снизу — вверх. Свист рассекаемого воздуха. Очень опрометчивый удар. Если у меня будет более быстрый и изворотливый враг — меня по инерции, следом за движением руки, подбросит в воздух. Однако, получилось хорошо. Знатный удар.

Толстяка подбросило в воздух, уже немого, как рыба. Его левая и правая половины разделились в полете.

Земли его останки коснулись сначала ногами. Потом вывалились внутренности. Половинки соединились частями черепа со шлепком, разметав мелкие брызги крови и и густые частички мозгов.

Народ лежал вповалку. Кто-то уже вставал, тряся головой. Я подошел к первому- мужику, которого сбил конь. Приложил руку к его голове.

“Статус. Божен. Человек. нейронное кружево повреждено. Ототравма.”

“Восстановить нейронное кружево?”

“Вылечить травму?”

— Нет. Да. — кто знает, сколько мне еще потребуется энергии. А восстанови я ему душу, может не хватить энергии, чтобы что? Врага, например, победить. Судя по всему, очень скоро, здесь будет много магов.

Дурень, а про жен забыл.

Слава миру, их не выпустили из дома. Они мало пострадали, но я вылечил и убедился, что их жизням и дитяткам будущим ничего не угрожает. Заодно, нашу домохозяйку подлечил. И артрит ее заодно. На это тратилось мало энергии. Крепкая бабулька. Здоровье в остальном железное. Для человека.

Успел вылечить половину народа, когда вторая уже стояла на ногах, но явно, ничгео ен слышала. Увидев поклоны и благодарность в мою сторону, они стали кричать на ухо.

— Господин охотник, а можете и нам помочь!

Ну что за дурни. Слух то они потеряли, а не я.

Прикладывал руки к головам, быстро излечивая их. Среди всех была и Глаша, припадошная.

“Обнаружена аневризма артериального кольца головного мозга. Вылечить?”

Не знаю что это. Но потратилось еще меньше энергии. А вот наследность этого заболевания потратило на излечение в десять раз больше. Изменил только красный костный мозг, стволовые клетки и половые железы. так нейронка подсказала как, а вылечить это в экономичном варианте. А не все тело.

— Ой. А у меня голова прошла. будто не грудью теперь дышу, но и головой еще.

— Теперь, припадки больше беспокоить не будут.

Когда закончил, народ не спешил расходиться. Но зевак больше стало. Понабежали на крик.

— Что тут случилось?

— Буэээ.

Когда внимание на меня стали обращать меньше, заметили мешанину частей тела и органов в пыли на пороге моего участка.

— Божен, тащи дров, на своей тачке. Она у тебя большая.

— А чо я то?

— Ты больше всего провинился. После него. — Кивок в сторону грязно-красной мешанины, попахивающей дерьмом и кровью, заставил невозмутимого не пробивного Божена побледнеть.

Когда поверх останков я сам наложил дров, аж пять телег, направил руку в сторону будущего костра. Откуда-то я знал как образуется огонь. Я просто ускорил движение остатков энергии нейронного кружева кровососа, и они начали греться, потом парить. Жутко завоняло. Кого-то снова вырвало. Потом пошел дым и взялся вырвавшийся из высохшей грязи огонь.

— А святоша то сам дияволом оказался. — Сказал страж городских врат.

— А ты почему не на посту?

— Так Прохор меня уже подменил. Пойду ему новость расскажу.

— Сначала передай в каждый дом, что перед закатом всех осмотреть надобно. Болезни лечить буду.

— Добро. Всяк и стар и млад будет, кто ж здоровье то не ценит? Только успеть бы. Хоть и полдень, да, да двести домов еще обежать надобно.

— Так возьми почтальона, пускай помогает. его работа бегать да вести разносить.

— Так и сделаю.

Хотелось бы сделать ему замечание, что слишком уж медленно он сам “побежал” — пошел едва переставляя ноги. Старик же, что с его ног взять.

Покушать мне удалось только после заката. Тысяча человек, это все же много.

Каких только болячек у людей не было. И какой-то постполиемиелитный паралич. И язвы кишок. И паразиты кишечные, и даже мозговые. Даже какие-то кожные, о каких слыхом не слыхивал. Больные суставы почти у нас каждого второго. Пороки сердца, все легкой формы почему то. И какая-то бронхиальная астма. Вот что это такое? Просто два незнакомых слова, на которые потратил энергию. А на все про все — целую ее прорву. Благо, реактор "Магнетар" создавал гораздо больше энергии, чем простое квантовое ядро. Небось, даже маги скажут, что я зажрался.

При жировых светильниках я поглощал оставшуюся тушу кабана. Неспешно, с расстановкой. Думая о своем.

— Куда в тебя лезит-то, Малик! Кишки ж порвешь, остановись!

— Спокойно, бабуль, тело требует пищи. Все в рост пойдет. Я и насыщаться не успеваю. Мне б на завтра ещё пару кабанчиков на завтра, и, думаю, буду сыт.

— Это что же, каждый день по два кабана? Как же ж тебя прокормить? Как в колодец еда проваливается! Даже если охотники носить каждый день добычу будут, так в лесу она тоже не стадами бродит, лесной животине тоже плодиться надобно!

— Тише, тише. Такой аппетит, только пока тело не подберется к новым границам. Детишки же тоже много едят. Считай, что на несколько дней, я ребенок.

— Жеребёнок! Нет, десять!

— Бабуль, ну чего ты взъелась? Ты ж видела сколько народа вылечил? Да и от нечисти город спас.

— Да, коли бы ты подзадержался, некуда было бы тебе возвращаться. Старики моих стариков, — это она дедов своих дедов имеет ввиду, — рассказывали, что был такой город, что Царьградом звался, у северного моря. Приходили то одни правители, то другие. Город менял названия то с Боребурга, на Ледоград, то с Кишкодера на Святодон. Но когда туда нечисть властвовать пришла, пал он, и с тех пор, места в округе нечистые. До сих пор твари неживые, да темные и болотные прут оттудова.

— Это ты мне по Письбург рассказываешь?

— Про него самого. Только его так никогда не называли. Это прозвище места того. Там поветрие пошло. У всех поголовно недержание было. Потому, может, и не удержали город. Чай все жителЯ лихорадкой маялись, в холоде, да с портками мокрыми.

— А почему десять?

— Что?

— Почему десять жеребят?

— Я только до десяти считать умею. — Буркнула уже успокоившаяся домохозяйка и села на скамью рядом. — Доедай давай, да спать пора. Старческие боки меньше болят, после лечения твоего. Но им тоже немножко отдыха было бы хорошо.

Да, бабулька превратилась в почти родного человека. И по-ухаживает, пробегает вокруг, и по-бухтит немножко. Все — развлечение. Хорошо, что ее выбрал, за женами отлично присматривает. Как только спорить начнут — сразу работу по разным углам им даёт. А в общем-то и было такое только раз.

Надобно участок увеличить. Благо, деньжат хватит, чтобы околицу в этом направлении расширить. И горожанам приработок. Мэру только сказать надо. А то появятся детишки, подрастут. Да и кончится на этом месте спокойствие, коли работы всем не хватит — начнут ещё потасовки устраивать. А в работе — ссорам некогда быть.

С этими мыслями я закрыл глаза, и провалился в сон, как в глубокий овраг.

Пока всех лечил от недугов, то заодно всех и проверил, ведь приходил в каждый дом, с активированным магическим взором. Никогда его теперь не отключал.

Хорошие мысли происходят далеко не сразу. А именно, что надо организовать оборону от нежити и нечисти. Гораздо более серьезную, чем раньше. Одной бревенчатой околицы не хватит. Все немертвые, что по-живее обычных оживших, могут перебираться через стену. Оборотни, особенно матёрые, и вовсе препятствия не заметят. Ну, а, вампиры — или обманом или силой проникнуть смогут.

Пришлось снова идти к мэру, про расширение земельного участка он сразу дал добро на благое дело. Организация работ, все равно останется за мной.

— Что-то ещё?

— Надо усилить защиту вокруг города. Нужен ров, дальше от стен, чтобы было куда расширяться, и, почти под самыми стенами, чтобы трудно было забираться на стены.

— Мы готовимся к войне?

— Нет, но ставим дополнительную защиту от монстров. От каждой семьи надо самого зоркого и быстрого взять и обучить работе с луком и стрелами. А после, и с мечами.

— Но у нас нет столько ресурсов, чтобы кузня обеспечила всех оружием, нужно минимум год. И это, если не отвлекаться на хозяйственные дела.

— Значит, выделить деньги кузнецу, чтобы не пререкаясь, взял себе пару учеников. Возьмёт ребят потолковее, и не только свои чада учить будет, но и других. Нам надо подготовить минимум 50 человек. Заранее сделать из кос оружие. Оно не такое эффективное, как мечи, но на безрыбье и рак — рыба. К тому же, часть можно обучить бою с топорами.

— Давай так. С этого дня ты не только охотник, но и мой помощник. Слишком уж ты умён, чтобы просто за нечистью охотиться. Нечего толковой голове зазря пропадать. Боб на мечах сам обучишь?

— Мне нужно найти тех святош.

— Тоже верно. Тогда этим стража и бывшие солдаты займутся. Хоть и рядовыми были, но железкой не как дубиной машут. Хороший у них учитель был. — На этих словах он внимательнее посмотрел на меня. Ясно, этим хорошим учителем, был Боромир.

— Выстави две пары солдат на патруль по городу, нечего им строевкой ходить. И тренироваться пусть активнее начнут. Объясни им нашу проблему. И, личная просьба, пока меня не будет, пусть мимо моего дома ходят. Чтобы ни жён, ни коней моих, ни домохозяйку никто и пальцем не трогал. А, чтобы серьезнее относились к делу, за каждую унятую драку, никого не покалечив, получал по пять медяков. Дежурные немного еды будут получать у моей домохозяйки в конце смены.

— Это, они сами передерутся за такие условия барские.

— Значит, введи штрафы за драки солдат. Чтоб дневного жалованья стоило, и оплаты дежурства.

— Добро. И порядок поддержим. Сами друг за дружкой смотреть станут. И жены науськивать станут.

— Отлично.

— Ты, кстати, не отвлекайся, думал ещё пару жён взять? Тебе ещё три положено.

Честно сказать, я и забыл про это.

— Чего сиськи мять, у кузнеца вот дочка есть, статная, даже папаше с братьями помогает молотом махать. У меня тоже одна подросла. Строптивая, правда, но очень умная, грамоте обученная. Есть ещё одна, не смотри, что тощенькая, сильная и здоровая. Ни разу не хворала к своим шестнадцати.

— Сиротушку отдаешь, что тут была на попечении?

— Да, для Аньку приемную, наш божий одуванчик, талия осиная, бедра широкие. А груди, как у буренки самой надойной. Всегда детишки сыты будут, коли молока мало у кого из других жён будет.

— Как звать то ее хоть Как?

— А Одуванчиком и зовут. Как нашли, в сгоревшей деревне, так и называет себя она так, и никак по-другому не откликается.

— Хорошо. И ещё. Найди мне пару бабок сиротливых, будут под началом моей домохозяйки, чтобы обе ей подчинялись. Иначе выгоню.

— А жить где им? Дом у тебя большой, да места, коли хватит, то дети подрастут, мало станет.

— Уже думал об этом. Вот здесь.

Я поставил мешочек на стол.

— Двадцать серебрянных. У тебя, господин мэр, есть работники. Пусть построят с боку от моего дома такой же дом — приют для бабулек. В нем старшими будут эти две. Участок, выделить бы надо раза в два больше, чем планировал. Если есть беспризорники какие, на каждого старика по дитю. Пусть воспитывают, как своих.

— О как оно делается. Все делаем. И скотины выделим под доброе начинание.

— Кошек бы ещё. Грызунов ловить.

— Кошек…были бы кошки, Малик. Крысы-переростки всех поели сами. Ни одной не осталось.

— Как и ж вы нападении избежали крыс этих?

— А никак. Ночью на улицу никто не выходит. И скотину, ты заметил куда на ночь?

— В дом. Мелкую — на чердак.

— Да. То не от причуд. А от необходимости. А быков, и прочую животину, что мужска роду, попеременно поят травами, что спать не дают, чтоб шум, если что, сразу поднимали.

— И давно эта напасть, с крысами?

— Началась чуть раньше, чем ты появился у нас. Но, видимо, поголовье этой пакости быстро подросло.