Черная месса

Смерть Моисея

Когда Моисей увидел со своей горы, что постановление суда о нем принято, возложил он на себя вретище и пепел, очертил небольшой круг, встал в середину его и сказал:

— Не сойду с этого места, пока решение не будет отменено!

И молился он, и возносил великие мольбы и сетования, так что твердь небесная и основы творения были потрясены и поколеблены. И от молитвы этой поднялась на небе и земле буря, отчего и там и тут подумали, что это воля Господня низошла на мир, дабы разрушить его и воссоздать вновь. Тогда прогремел глас небесный: «Еще не исполнилась Божья воля — разрушить мир сей и воссоздать его!»

Что же сделал Бог? Он позвал к себе Ахцезиэля — ангела восклицаний, посланца Высоты, и сказал ему:

— Спеши вниз, герольд, и распорядись закрыть врата небесной крепости, ибо громоподобна молитва мне некоего мужа.

И послал он вслед герольду трех служащих ему ангелов — Михаэля, Габриэля и Загзагеля, которые выстроились перед молящимся мужем. Ведь молитва Моисея была как острый меч, и ничто не могло устоять перед нею. А в этот час так говорил Моисей Богу:

— Господин и царь мира, Ты избрал меня, чтобы я учил твой народ, и не тайна для Тебя мои усилия и мои труды. Ты знаешь горечь и терпение, которые я принес Тебе в жертву, пока внедрял в души их Твой Закон и утверждал Твои предписания. Я делал все это и с утешением думал: Как видел я их в пустыне, в скитаниях и муках, так увижу их в обладании и в счастье! Смотри же — под твоими торжествующими небесами движутся они войском и строят мосты через реку в благословенную долину. И Ты говоришь мне Свое Слово: «Не должен ты перейти Иордан». Господин мой, не разбивай во мне Свою скрижаль, где сказано Тобой: «Не обижай наемника, бедного и нищего, из братьев твоих или из пришельцев твоих, которые в земле твоей, в жилищах твоих; в тот же день отдай плату его, чтобы солнце не зашло прежде того, ибо он беден, и ждет ее душа его; чтоб он не возопил на тебя к Господу, и не было на тебе греха»[95]. И работнику Моисею должна же быть награда за сорокалетние труды ради того, чтобы стали они верным и святым народом!

И пока Моисей так роптал перед Богом, гнуснейший и лютейший из ангелов, Самиэль, глава сил сатанинских, ждал его смерти. Он говорил:

— Когда настанет час и Моисей умрет, я спущусь и заберу душу того, о ком сказано: «И не было более у Израиля пророка такого, как Моисей, которого Господь знал лицем к лицу»[96]. Тогда Михаэль — мой светлый брат — и я смеяться будем моему триумфу.

Услышал это Михаэль, светлый ангел при Господе, и сказал:

— Ты, святотатец, смеешься, а я плачу! Не радуйся! Я пал, но я восстану вновь; теперь во мраке пребываю, а все же Вечный — свет мой!..

Тут настало для Моисея время последнего часа. Бросился он ниц и взмолился Богу:

— Господи, царь мой, если уж не позволено мне войти в страну мою Израиль, которую я вижу перед глазами, то сними сияние величия с чела моего, сними с меня имя Моисея, что был вождем и полководцем волею твоей, и оставь меня здесь, чтобы жил я в этом мире и не умирал.

Сошел тут голос Божий к Моисею и ответил:

— Если я тебя не умертвлю в этом мире, то как смогу воскресить тебя в мире том?

Еще яростнее ударил святой себя в грудь и снова начал молить:

— Господи, царь мой, если уж не дашь Ты мне войти в страну Израиль и не могу я остаться здесь, на этой горе, бедным угольщиком, то позволь мне жить как зверю в лесу, бегать рысцой окрест, жевать траву и пить из водоемов! Я только жить хочу, дышать и наслаждаться миром!

Сказал тут Бог свое Слово, и Слово это было:

— Довольно!

А Моисей грыз землю, неистовствовал, катался по траве и рычал:

— Хочу быть птицей, летать по всем четырем сторонам неба и вечернею зарей усталым возвращаться в свое гнездо! А если и это воспретишь, — пусть буду чахлой травой на берегу или недвижимым камнем в ущелье, лишь дай мне жить!

И вновь сказал Бог свое Слово:

— Довольно!

И Моисей затих и склонился, когда увидел, что ничто не может спасти его от дороги смерти... и сказал:

— Скала стоит неколебимо. Ее воздействие не знает недостатков. Бог без обмана, прямой и справедливый — как скала.

Говоря так, взял он свиток и написал на нем Божье имя, и пока он еще писал, истек срок и настал час его умирания.

И послал Бог своих на службе состоящих ангелов Михаэля и Габриэля забрать душу Моисея. Те же закрыли крыльями лица свои и отвернулись.

Тогда Бог послал мерзкого Самиэля забрать душу Моисея.

Тот возликовал, тотчас вооружился яростью, опоясался мечом ужаса и закутался в жуткую тучу. Таким он и слетел вниз.

Когда же он увидел Моисея, как тот сидел и выводил на свитке Божье имя, покоясь в безмерном блеске, исходящем от него, словно от ангела, то содрогнулся дьявол и ослаб.

Моисей же почувствовал его появление, вышел величественно из своего сияния и сказал:

— Чего ты хочешь, святотатец?

— Твою душу, — ответил трепещущий Сатана.

— Душу мою ты не получишь, нет у тебя надо мною власти, я — сильнейший из всех обитателей мира.

— В чем же твоя сила? — воскликнул Самиэль. Моисей на это:

— В день, когда я родился, говорил я с отцом и матерью, и сразу мог ходить, и молоком вспоен не был. А трехмесячным ребенком пророчествовал я о Законе, данном мне в пламени огня, и во дворец был вхож.

Восемнадцати лет совершал я чудеса и знамения в Египте, раздвинул море и провел по дну его свой народ.

Горькую воду превращал я в сладкую, и убивал царей — великанов Сихона и Ога[97].

По справедливости Божьей получил я Закон из огня, на вершине мира велел солнцу и луне остановиться, и бил их этим посохом, и прогонял их. Сгинь, Сатана, что ты можешь против меня?

И Моисей ударил святотатца своим посохом так, что Сатана взвыл и скрылся.

Тут оставалось Моисею лишь мгновение, и небесный голос возвестил конец его умирания.

— Господин мира, — сказал Моисей Богу, — вспомни о терновом кусте, о сорока днях и сорока ночах на Синае, и не отдавай меня в руки ангелу смерти.

И небесный голос сказал:

— Не бойся, я сам займусь тобой и твоим погребением.

Бог же и Его серафимы спустились с вышних небес. Ангелы уложили Моисея на бисус[98] и приподняли немного, чтобы он благословил страну Израиль. Тут позвал Господь нежным голосом душу Моисея:

— Дочь моя, сто двадцать лет суждено было тебе пребывать в этом теле. Приди ко мне, и не медли.

А душа тихо и нежно отвечала:

— Сто двадцать лет жила я в этом чистом теле; нет в нем ни плохого запаха, ни червей, ни гнили. Я его люблю, позволь мне остаться.

— Выходи, душа, — сказал снова Бог, — ты должна жить у моего трона и среди воинства моего.

— Господин мира, — сказала душа еще тише, — я не прикоснулась ни к одной женщине с тех пор, как Ты мне явился. Прошу Тебя, оставь меня в этом теле.

Тут поцеловал Бог Моисея, и отнял поцелуем душу с его уст. И заплакал Бог, и сказал:

— Кто поднимется ради меня против злодеев?

Кто восстанет ради меня против преступников?

1914