Черное солнце Афганистана

1

Боевая операция по очистке Панджшерского ущелья, или как его именовали в обиходе Панджшера, от отрядов Ахмат Шаха планировалась в штабе 40-й армии основательно и готовилась очень тщательно. Это была первая крупная военная операция советских войск в Афганистане.

К ее проведению бравых советских генералов, жаждущих показать силу и мощь своих полков, мягко подтолкнуло руководство республики, а само афганское военное командование откровенно призналось в том, что они «своими силами не справятся, как не справлялась и армия свергнутого эмира».

Контролировать это ущелье в горах Гиндукуша всегда было важным делом для афганского руководства, как при эмире, так и при республике. Не только со стратегической и военной точки зрения, поскольку оно прилегало к границе с Пакистаном, а еще и чисто с экономической. Глухое и мрачное ущелье издавна было основным районом добычи полудрагоценных и драгоценных камней, в первую очередь «небесного камня» лазурита, алого рубина, кровавого граната, «живого камня» агата…

Еще одним важным обстоятельством было то, что Панджшерское ущелье и прилегающие трудно доступные горные районы Бадахшана населены воинственными племенами, которые мужественно отстаивали свою самостоятельность, не подчиняясь властям столицы, и отчаянно отражали любые военные поползновения.

А в последние годы Панжшер контролировали отряды Ахмат Шаха Масуда. Уроженец этих горных мест, богатый, властный и неукротимый, он пользовался огромным авторитетом у воинственных племен пуштунов и нуристанцев. О нем говорили так: «С Ахмат Шахом можно только договариваться и сотрудничать, но бесполезно с ним воевать».

Вполне понятно, что советские генералы, задетые за живое строптивым «бандитским авторитетом» и беспомощностью властей, решили наглядно и показательно наказать «басмача Ахмат Шаха» и окончательно утвердить свой приоритет в глазах афганцев.

В штабах развернулась кипучая деятельность.

Молодые, нахрапистые и самоуверенные генералы, никогда не воевавшие, не имеющие боевого опыта, не знающие тонкостей и особенностей ведения боевых действий в труднодоступных высокогорных краях, надумали огромной мощью советских войск одним махом раздавить и уничтожить горное «осиное гнездо»…

2

Подполковник Белозерский и майор Екимов вместе с другими командирами авиационных полков и эскадрилий, которые планировались для участия в операции, срочно были вызваны в Кабул.

В штабе десантной дивизии, на плечи которой ложилась основная нагрузка в этой операции, авиаторов познакомили с плановыми задачами по поддержке с воздуха сухопутных войск силами истребительно-бомбардировочной авиации и вертолетных подразделений. Конкретные задачи ставились каждому полку, каждой эскадрилье летчиков и вертолетчиков, детально отрабатывались различные вопросы взаимодействия с мотострелками, которые могли возникнуть в ходе ведения боевых действий. Согласовывались все моменты наведения авиации на цель, записывались позывные как летчиков и вертолетчиков, так и авиационных наводчиков, которые будут находиться в наступающих боевых подразделениях, устанавливались частоты выхода на радиосвязь.

В штабе, на широком столе с низкими ножками был установлен большой макет горного района. Крупномасштабный взгляд сверху на ущелье и его ответвления. На стенах — карты этой же местности с объектами воздействия и плановыми заданиями.

Командир дивизии пояснял авиаторам детали предстоящей операции и указкою показывал на картах и на макете где, когда и что будет происходить, кому и где надлежало быть и как действовать.

Загодя была проведена воздушная разведка и фоторазведка. Тут же на совещании каждому авиационному командиру вручили фотопланшеты. На них уже были проставлены цели первой очереди нанесения ударов с воздуха, как истребительно-бомбардировочной авиацией, так и боевыми вертолетами. Эти цели необходимо будет довести до летного состава, А летчики, изучив их, в свою очередь нанесут эти цели на полетные карты, определят схемы и очередность заходов для нанесения ударов с воздуха.

Панджшерское ущелье — не только глубокая и самая крупная по своей протяженности расщелина в горах Гиндукуша, оно, сложное по рельефу, имеет к тому же еще и множество боковых, разных по размерам ответвлений. По замыслу боевой операции и само ущелье, и все боковые ответвления должны были быть блокированы, одновременно их начнут прочесывать наши наземные подразделения.

Для проведения такой громоздкой операции требовалось много средств и большое количество сил не только мотострелковых и десантных частей, но и экипажей армейской авиации.

По своим масштабам и времени проведения — на все боевое мероприятие планировалось тридцать пять суток, — по величине привлекаемых сил и средств, это была самая крупная операция советских войск в Афганистане.

Разрабатывалась она скрытно и в тайне от главного командования афганскими вооруженными силами. А в период ее подготовки, афганцам, сохраняя секретность, дабы не утекла важная информация, не сообщали о том, где и когда операция будет проводиться.

В горные районы для визуального ознакомления с районами будущих боевых действий постоянно вылетали самолеты-разведчики и вертолеты. Многие командиры сухопутных подразделений, особенно те, кому еще не приходилось вести боевые действия в таких сложных горных местностях, настоятельно требовали повторных облетов «своего» района. А это, вполне естественно, еще больше нарушало секретность операции, сводило на нет эффект внезапности. Когда же командирам отказывали в предоставлении вертолета, они обращались в штаб армии, и оттуда следовал приказ с разрешением «совершить новый облет».

Чертыхаясь, Белозерский был вынужден эти приказы выполнять.

— Как же тут соблюдать секретность? — возмущался командир полка. — Только слепой или дурак не догадаются, что идет подготовка к крупной боевой операции.

— Думаю, что Ахмат Шах к их числу не относится, — грустно согласился Екимов.

— Что вы переживаете? — успокаивал их бравый полковник, командир мотострелкового полка, требовавший повторных вылетов. — Что могут противопоставить эти полуграмотные бородачи в длинных рубахах со своими древними пищалками времен царя Гороха нашей современной боевой технике? Да ничего!

3

Операция в Панджшерском ущелье началась шумно и громко.

Шумно — в печати, в средствах массовой информации. Газеты, радио и телевидение, особенно в западных странах, запестрели названием «Панджшер» и фотоснимками с мест боевых действий. В афганской печати сообщалось о начале совместных боевых действий афганских вооруженных сил и советских подразделений, которые совместными усилиями очищают район от бандитских и контрреволюционных формирований, и утверждают на местах принципы апрельской революции, устанавливая закон и порядок. В советской прессе боевые действия полностью замалчивались, лишь скромно говорилось о проведении «летних тактических учений в горной местности».

Громко — на местности. Грохот от взрывов авиационных бомб и ракет, не говоря уж о трескотне автоматов и пулеметов, умноженных горным эхом, разносящихся на десятки километров вокруг районов, где развернулись боевые действия, пугая и разгоняя все живое.

На главном направлении в первые же часы начала операции произошла заминка.

Наши мотострелковые части после запланированной воздушной «обработки района» неожиданно наткнулись у входа в ущелье на сильное сопротивление. Такого грамотно организованного отпора никто не ожидал и не предвидел. Мотострелки, несмотря на многочисленные атаки, целый день протоптались у входа в ущелье, но так не смогли продвинуться вперед и войди в Панджшер. Плотный и сильный кинжальный огонь велся с хорошо укрепленных и замаскированных позиций, которые удобно располагались на двух вершинах и склонах гор при входе в ущелье. Мотострелковые части понесли серьезные потери как в боевой технике, так и личном составе.

Подтвердились данные, которые были получены от агентурной разведки и подтвержденные афганцами — вход в ущелье сильно укреплен, здесь находятся большие склады с оружием и боеприпасами, а в глубине, в пещерах, оборудован госпиталь, где проходят лечение моджахеды. Но этим сведениям в свое время в штабе армии не придали значения, и они не были учтены при разработке операции. Им просто не поверили. Офицеры, разработчики операции, лишь криво усмехались. Какие могут быть в этих диких горах укрепленные районы?

Но они оказались.

Такого неприятного начала операции никто в штабе армии не ожидал.

В другом конце этого мрачного ущелья мотострелковые части смогли огнем пробить себе путь и вошли в него. Но, продвинувшись всего лишь на несколько километров, застряли. Моджахеды в узком месте ущелья, по дну которого протекала бурная полноводная река, подорвали на мине головную боевую машину и, подбив замыкающую, начали расстреливать колонну с двух сторон. Бой принял затяжной характер. На выручку мотострелкам был на вертолетах спешно переброшен десант спецназа. Десантники оседлали вершины, оказались над душманами и заставили их поспешно отступить.

Не лучшим образом развивались события и на других участках. Нашим пехотинцам и десантникам в ответвленных горных ущельях активно и весьма успешно противодействовали отдельные малочисленные группы моджахедов, численностью от пяти до двух десятков человек, а порой и одиночные снайперы. Как это ни странно звучит, но эти отважные одиночки смело вступали в бой с ротой, а то и с батальоном.

Боевые действия в горах имеют свою специфику. Замаскированного в скалах человека с винтовкой трудно увидеть и обнаружить. А ему сверху все видно, и противники перед ним, как горошины на ладони. Выбирай любого. Горные афганцы издавна славятся, как великолепные охотники и отличные стрелки, так как с раннего детства привыкают владеть оружием. Из старой английской винтовки образца прошлого века, на расстоянии больше километра, афганец запросто может попасть в человека. А наши подразделения были вооружены новейшими автоматами Калашникова с укороченными стволами, приспособленными для ближнего боя — у них убойный полет пули составляет не больше полукилометра…

Идет атакующая цепочка по склону хребта, и вдруг раздается выстрел. Один из бойцов падает, сраженный душманской пулей. Остальные мгновенно реагируют, залегают, маскируются в камнях, готовые отразить нападение. И напряженно ожидают следующих выстрелов. Но вокруг стоит гулкая тишина, лишь внизу говорливо шумит река. В скалах никого движения, ничего подозрительного не видно и не слышно. Томительно тянутся минута за минутой. Не сидеть же тут вечно! Командир дает команду:

— Вперед!

Но только бойцы поднимутся и сделают несколько шагов, как снова гремит выстрел. Горное эхо повторяет звук и скрывает направление, откуда он прозвучал. А в рядах наступающих еще на одного бойца меньше.

— Ложись! — тревожно кричит командир.

Бойцы залегли, попрятались за камнями. Затихнет эхо и снова тишина.

— Вперед! — командует командир. — Перебежками! По одному!

Первые три-четыре бойца успешно передвигаются вперед. А на пятом или шестом, едва он поднялся для рывка вперед, очередной выстрел, усиленный эхом. Еще одного нет в строю.

Бойцы тревожно озираются. Наступательный порыв смят, скомкан. А потом снова раздается выстрел. И снова падает солдат…

Одинокий снайпер в течение длительного времени мог безнаказанно вести отстрел. А если его все же удавалось вычислить и обнаружить, он уходил по знакомым ему с детства звериным тропам, скрывался в расщелине или в пещерных лабиринтах. А они тянутся на несколько километров, и по ним можно выйти в другое ущелье, в совершенно безопасное место…

4

Вот с чем пришлось столкнуться в горах советским войскам.

А внешне начало боевой операции производило странное впечатление. Вооруженные до зубов боевые подразделения, с танками, боевыми машинами пехоты, бронетранспортерами, артиллерией, самолетами и вертолетами не могут сломить сопротивление горстки бандитских формирований и выкурить их из горного ущелья.

Такого поворота событий никто не ожидал. Даже в самых мрачных фантазиях штабные офицеры и командование армии, отдававшие приказ о начале боевых действий, не могли представить ничего подобного. Штабники жили наивной верой в скорую и безоговорочную викторию. Победы отцов в прошлую войну и самая современная боевая техника давали им на то веские основания. Большинство из них были людьми послевоенного поколения. Никто из них никогда не участвовал боях, не нюхал пороху, но они жили радостной уверенностью в своем превосходстве. И вдруг такой конфуз…

Нужно было срочно принимать меры, спасать репутацию и престиж легендарной и непобедимой советской армии в глазах афганской и, естественно, мировой общественности. На то, чтобы думать, анализировать и размышлять у командования армией просто не оказалось времени. Надо было немедленно действовать. Быстро и решительно.

И командование, расстроенной неудачей первых дней наступления, не долго думая, приняло решение показать свою боевую мощь полностью и «раздолбать до основания» главный опорный узел у входа в Панджшерское ущелье. Было приказано нанести утром следующего дня по укрепленным позициям противника массированный ракетно-бомбовый удар с воздуха такой мощности, чтобы раз и навсегда отбить у моджахедов охоту к сопротивлению.

Офицеры штаба кинулись исполнять приказ. Зазвенели телефоны и радиотелефоны, посыпались распоряжения в авиационные подразделения. В воздушную армаду были привлечены два десятка истребителей-бомбардировщиков из авиационного полка, который базировался на аэродроме в городе Баграм, и включены шестьдесят боевых вертолетов из полков, расположенных в Кабуле и Джелалабаде.

Инженерно-технический персонал, поднятый по тревоге, стал в срочном порядке готовить самолеты и вертолеты к боевым вылетам, заправлять топливом баки, проверять двигатели и вооружение, пополнять боевой запас скорострельных пушек и крупнокалиберных пулеметов, укреплять в гнездах авиационные бомбы, весом в четверть тонны каждая, и кассеты с ракетами, управляемыми и неуправляемыми…

На сбрасывания многих тонн смертоносного груза на небольшой клочок горной земли командование отвело авиаторам очень короткое время — всего один час. Эти шестьдесят минут делились так: двадцать восемь минут отводились истребителям-бомбардировщикам, которые наносили удар первыми, и тридцать минут — вертолетам. А две минуты — на краткий перерыв, на интервал между боевой работой истребителей и винтокрылых машин.

Итак, вертолеты выходили к Панджшерскому ущелью следом за истребителями. Схема заходов на цели была проста. С одного направления колонна винтокрылых боевых машин по парам и с дистанции тысячи метров должна была совершить всего по два захода. В первом с вертолетов сбрасывались осколочно-фугасные авиационные бомбы весом по четверти тонны каждая или разовые бомбовые кассеты с авиационными бомбами меньшего веса. Во втором заходе каждый вертолет отстреливал по намеченной на земле цели неуправляемыми ракетами — по шестьдесят четыре в кассете…

5

Жители окрестных кишлаков были разбужены грозным ревом моторов, который доносился с неба. Выбежав из домов на улицы, они с не скрываемым удивлением и страхом смотрели в безоблачное небо.

Грозный гул реактивных турбин, который внезапной волной прокатился над небольшим горным кишлаком, разбудил и Джаллавар-хана. Сна как не бывало. Он спешно вскочил с постели и тут же тихо выругался. Ступил на пол с левой ноги! Надо же такому случиться… А левая нога, как и левая рука, приносят афганцам одни несчастья. Да к тому же и день выдался несчастливый — вторник.

Азиз Джаллавар-хан выбежал во двор. Там уже находились его домочадцы и ближайшие сподвижники по отряду — высокий узкоплечий Юсуп и кряжистый бородач Кабир с оружием в руках. Все смотрели на небо.

По яркой синеве небольшими стаями, соблюдая строй, стремительно, с оглушающим ревом, пролетали железные птицы с красными звездами на крыльях. А вслед за ними с грохочущим гулом двигалась нескончаемая вереница темных, зелено-полосатых винтокрылых машин. И быстрые самолеты, и степенные вертолеты летели в одном направлении — в сторону Панджшерского ущелья.

Джаллавар-хан облегчено вздохнул. Летят мимо! Летят высоко! Кишлак бомбить не собираются. И удовлетворенно подумал о том, что сведения «о большой беде, которая идет в Панджшер», поступившие вчера от начальника джелалабадского аэропорта, оказались ценными и правдивыми. Сайяф Файзуни — человек уважаемый, верный и надежный. И еще Джаллавар-хан подумал о том, что правильно сделал, что тут же послал нарочного в Панджшер к самому Ахмед Шаху.

— Да поможет ему Аллах в борьбе с неверными!

— Да поможет Аллах и нам!

Это сказал Юсуп. Он уже успел вынести из дома треногу и устанавливал крупнокалиберный пулемет. Хмурый Кабир помогал ему.

— Нет! — властно крикнул Джаллавар-хан. — Не стрелять?

— Ты защищаешь неверных?

— Защищаю правоверных! За один твой выстрел эти проклятые шурави на своей «шайтан-арбе» весь кишлак разнесут. Видишь сколько их!

— А воина Аллаха не пугает количество врагов! — отозвался Юсуп.

— Не торопись! Спешка нужна, когда ловишь блох, — и строго, приказывая, Джаллавар-хан произнес. — Будем стрелять их, когда они полетят назад, уже без патронов, без бомб и без ракет.

Горный кишлак гудел, как растревоженный пчелиный улей. Тревожно лаяли собаки, мычали коровы, приглушенно блеяли овцы. Вездесущие бачата — афганские босоногие мальчишки — притихли и жались к взрослым, показывали пальцами в небо, тревожно спрашивая старших:

— Ота, нма бу? Отец, что это?

— Шайтан-арба, проклятая Аллахом!

— Куда они летят?

— Наверное к Панджшеру, да сохранит Аллах жизни тамошних жителей!

В стороне кучно жались женщины. На их лицах страх, в широко раскрытых глазах — тревога.

Одна обвально грохочущая в небе «шайтан-арба» появлялась вслед за другой. Летели они двойками, по парам, строго соблюдая дистанцию. Грозно гудящая вереница, длиннющая стая, которая растянулась на десятки километров, двигалась по небу в одном направлении.

Последние вертолеты еще только взлетали с аэродрома и набирали высоту, а первый уже заходил для атаки на цель…