Черное солнце, желтый песок

Глава 16

Файзулла пожал руку Денису Литовченко у своей входной двери и наблюдал через окно, как квадратный зеленый джип 'Вранглер' отступил по кирпичной подъездной дорожке и исчез за колоннами у главных ворот. Затем он повернулся и вернулся в свой кабинет. где он направился прямо к своему столу и выключил записывающее оборудование. Он достал сигарету из плоской опаловой коробочки на столе и закурил, затем придвинул к себе чистый блокнот и взял только что заточенный карандаш. Покуривая, он чертил что-то на свежей бумаге. Через несколько минут он нацарапал на бумаге номер один и обвел его кружком. В стороне он написал: "Позвонить Косте по поводу Кагана". У него не было времени позвонить в Астану по поводу банковского счета Кагана, прежде чем из офиса Литовченко позвонили и спросили, может ли тот приехать. Агент ФСБ добрался к нему за двадцать минут, и Левкоев успел только убедиться, что в его кабинете все в порядке, и установить новую кассету в записывающее оборудование до его прибытия. Теперь ему нужно было обдумать новую информацию. Левкоев записал номер два и обвел его кружком. 'Позвонить Килибаеву." Сейчас расследование было на критической стадии. К сожалению, майора КНБ Булата Килибаева не было с Литовченко, чтобы расследовать два убийства. Килибаеву придется настоять на том, чтобы держаться поближе к Литовченко, нравится ли это российскому гебисту или нет. Килибаев пожалуется в высшие инстанции, если Литовченко не будет сотрудничать, и президент Бакаев устроит скандал, если казахская разведка будет отстранена от дела. Левкоева позабавил отказ Литовченко обсуждать источник информации о только что прилетевшем убийце Чене. Инвестиции России в среднеазиатскую политику, особенно в казахский вопрос, были слишком велики, чтобы не задействовать свои большие пушки, когда ситуация стала критической. Очевидно, ГРУ решило использовать слишком хорошо знакомые таланты Корейца Чена. Файзулла вполне мог представить себе его простые и лаконичные инструкции: найти Дану и Павла и встретиться с ними лицом к лицу. "Противостояние" было последним в череде эвфемизмов, таких как "крайнее предубеждение" и "мокрая операция". Приезд Чена не удивил Файзуллу. Кореец был наемным убийцей ГРУ. В странах СНГ ГРУ продолжало операции против неугодных лиц. В последнее время обе разведывательные службы прилагали усилия на территории Казахстана по подавлению националистических движений, которые периодически всплывали на поверхность только для того, чтобы быть сокрушенными вниманием трех разведывательных служб и мстительной госструктуры в виде спецподразделения 'Арыстан'. Любому казахскому дипломату или политику, служившему в правительстве в течение какого-либо периода времени, было известно, что руководство страны регулярно получало сводки от верхушки ГРУ. Однако он был удивлен, узнав, что Чен так быстро подобрался к Дане. На самом деле, пока Литовченко описывал сцену в отеле, Файзулла с неловкостью ощущал, как у него потеют ладони и колотится сердце. Как и Литовченко, он не сомневался, что Марат Громов вступил в и без того сложный заговор, и по этой причине молчание Килибаева было вдвойне неприятным. Он записал цифру три, обвел ее кружком. 'Зоя и Марат.' Все, что ему было нужно, - это самое большее еще несколько дней. Тогда все будет кончено, и ему будет уже все равно. Он был уверен, что Громова уже не спасти. Он был убежден, что Зоя была увлечена вместе с Маратом. Вероятно, сейчас она была с ним из-за утреннего телефонного звонка. Но, конечно, ФСБ узнало бы об этих договоренностях по их прослушке, и Литовченко знал бы, что Зоя отправилась на встречу с Громовым. Ужас, какая катастрофа. Если бы это сработало, если бы хоть что-то из этого сработало, это было бы чудом. Это был такой трагический поворот событий после всего их тщательного планирования. Это был критический момент, и ему нужен был Килибаев на месте. Но был один вопрос, в котором Файзулла не нуждался в разъяснении Килибаева. Это была тихая словесная бомба Литовченко о том, что ФСБ сокращает разрыв с Павлом. Конечно, это была ложь. Они могли бы сформулировать теории, обоснованные предположения, но они не знали, кто такой Павел, и не узнают, пока не поймают Дану Громову. И, возможно, тогда они тоже не узнают. Однако Литовченко сказал Файзулле, что они на хвосте у Павла без особой причины. Какова бы ни была мотивация Литовченко, для Файзуллы это означало нечто совершенно иное. Для него это была первая настоящая тревога о том, что конец дела действительно близок. Теперь ему придется действовать быстро, не беспокоясь о других событиях, над которыми он не имел никакого контроля. Он будет действовать вслепую, веря, что другие события, также идущие вслепую, будут работать в его пользу.

Резким движением карандаша Файзулла вычеркнул пункт первый в своем списке. Он повернулся к лампочкам на своем телефонном пульте, снял трубку и нажал кнопку. Он слушал, пока современные технологии расчищала для него линию связи с Национальным банком Казахстана в Астане. Связь зазвонила не в коммерческих офисах банка, а в номере на верхнем этаже, выходящем окнами на обсаженную деревьями проспект Мэнгилик. Женщина ответила таким ясным голосом, что ее можно было услышать в соседней комнате: "Центральный банк, Сулейменова".

− Лейла, это Файзулла. Дай мне Габита.

Не отвечая, она заставила его замолчать. Он подождал, но недолго. Раздалось два щелчка.

− Файзулла? - Голос Габита был твердым, пытливым. Левкоев представил себе его широкую шею, выступающую над белым воротничком с крыльями и галстуком с туговатым узлом. Перед ним будет стоять стакан со льдом и пепси, а под ним салфетка, чтобы ловить ручейки пота. − Где ты?

− В Питере. Все в порядке, - быстро сказал он. - однако мне нужна услуга со Специальными Счетами. У тебя есть спецдиск поблизости?

- Одну минуту.

Файзулла знал, что Габит вводит пароль в зашифрованный файл. Он знал комбинацию наизусть и вводил символы уверенной, твердой рукой. Это десять знаков. Файл для особых счетов был помечен и выделен в отдельную директорию и был запаролен.

− Хорошо, - сказал Габит. Файзулла слышал его дыхание.

− Счет ноль шесть ноль четыре ноль восемь дэ эм. Запрошенный вывод общей суммы депозитов до истечения срока, подлежащего выплате в течение трех дней. Я сказал ему, что сделаю все, что смогу.

Габит издал громкое ворчание. Файзулла знал, что его толстые пальцы проследили до крайней правой колонки и точно определили цифры. Файзулла продолжал:

− Счет должен быть оплачен в течение сорока восьми часов ... ночным курьером. Я хочу получить от вас подтверждение о доставке. В любое время дня и ночи. Я буду проводить здесь, в своем кабинете, как можно больше времени. Есть вопросы?

Габит сделал короткую паузу, затем повторил информацию.

− Все правильно. - сказал Файзулла. - Прекрасно. Ты что-нибудь слышал о Ринате? В общем, у нас большие проблемы с российской разведкой. Два агентства толкают друг друга локтями из-за приза. Я только что разговаривал с Денисом Литовченко и узнал, что ГРУ выпустило на охоту нашего старого друга Корейца Чена. Где-то прошлой ночью он поймал Салимова. Он собирается действовать быстро. Я бы сказал, что шансы на то, что Россия получит документы, увеличились во много раз. По словам Литовченко, ФСБ готово вплотную заняться Даной и имеет прочную зацепку за Павла. Хотя я не верю тому, что он говорит о Павле. Я думаю, он хотел посмотреть, как я отреагирую. Что касается Даны. Я думаю, мы узнаем об этом в течение следующих двенадцати часов.

- А с президентом Бакаевым вы разговаривали? − Габит был мрачен.

- Он звонил мне вчера домой. Дал мне ободряющую речь. Он слишком доверяет 'Арыстану'. Они могут творить делишки в Казахстане, но здесь, в России, местные спецслужбы эффективно держат их на расстоянии вытянутой руки, делая вид, что посвящают их во все большие секреты. И если погоня за документами перейдет на территорию Казахстана, то я не сомневаюсь, что российские спецслужбы будут действовать там с полным правом. У нас не будет такого преимущества перед ними, когда они войдут туда. Слишком многое поставлено на карту.

Когда Левкоев наконец прервал свою связь с Астаной, он выключил настольную лампу и откинулся на спинку стула. Ровный, бледный свет проникал в окна от омытого дождем летнего пейзажа, затемняя детали кабинета, делая их похожими на зернистые изображения на экране стареющего черно-белого фильма. Он достал из кармана тонкую зажигалку "Данхилл", потянулся за пачкой сигарет, затем передумал и осторожно поставил "Данхилл" вертикально на блестящую поверхность роскошного стола из розового дерева. Золотой блеск зажигалки был единственным оттенком в приглушенном свечении комнаты. Устремив озабоченный взгляд на одинокий обелиск, Левкоев подумал о том, что он только что сделал. Отправка ночного курьера к Кагану заставила его желудок перевернуться и оставила ощущение неприятной пустоты. Он знал это чувство и был знаком с ним в течение последних нескольких лет больше, чем хотел признавать или хотел думать. Однако он научился не бороться с моралью этого, потому что знал, что, когда он снова столкнется с этим необходимым выбором, он сделает это снова. Он не избежит ответственности, которую давным - давно взял на себя, невзирая на страдания, в которых он может погрязнуть впоследствии. Но в такие моменты, как сейчас, он был близок к тому, чтобы зациклиться на этом, не в силах перейти к чему-то другому, не в силах заглушить звук собственного голоса, произносящего глупый эвфемизм: "Ночной курьер". Он задавался вопросом, как Чен называл это, и ему было интересно, как Чен чувствовал себя после этого.

В Озерках непрерывно шел дождь, и сточные канавы перед закусочной 'Солнечный круг' посерели от маслянистой пены, которая смывалась с поверхности влажного асфальта. Неоновые огни зажглись рано, когда серое небо стало дымчатым, охватывая сумерки, а затем ночь. Темно-синий 'Форд' проехал вдоль тротуара под проливным дождем и заглушил мотор напротив кафе, его дворники остановились в вертикальном положении. Дождь, стекавший по ветровому стеклу, сразу же скрыл двух полицейских, сидевших на переднем сиденье. Пассажир расчистил небольшое пространство от запотевшего бокового окна и навел бинокль на двух посетителей в ярко освещенном кафе. Внутри "Солнечного круга" Евгений и Равиль заканчивали ранний ужин. Они задержались за вторым стаканом кофе с молоком и смотрели на дождливую улицу, когда их разговор сменился долгим знакомым молчанием. Официантка принесла их чек и болтала с ними, пока Равиль встал, взял свой плащ с пустого стула и надел его. Они расплатились и высокий татарин помог миниатюрному Шофману. Евгений натянул плащ на лицо и крепко прижал его к подбородку, когда Равиль вытолкнул его за дверь под ливень. Вишневая неоновая отделка, обрамлявшая "Солнечный круг", пролилась на мокрый тротуар, когда Равиль толкнул Евгения под дождем к пешеходному переходу. Это был тот же самый маршрут, по которому они шли каждый вечер в течение многих лет − через улицу и вверх по наклонному тротуару на противоположном углу, мимо рюмочной "Мир вина", с ее ночными завсегдатаями, молча смотрящими в дверной проем. Пройдя почти квартал, они остановились перед декоративными коваными перилами, окаймлявшими дверной проем. Евгений открыл ворота, когда Равиль втолкнул его внутрь. Пока Равиль закрывал ворота, Евгений высунул руки из-под плаща и отпер дверь. Дальше по улице темно - синий 'Форд' завелся и пополз вдоль тротуара к перекрестку. Он снова остановился и один раз щелкнул фарами. С пересекающейся улицы "Хьюндай" медленно свернул за угол на проспект Просвещения. В машине было четыре человека, двое спереди, двое сзади. Они сидели низко на своих местах, выглядывая в окна, как хорьки, только их головы и серые фетровые шляпы с черными полосами были видны над дверями. Водитель украдкой взглянул на темно-синий 'Форд', когда "Хьюндай" проехал мимо рюмочной и остановился перед дверью с коваными перилами. Из задних дверей быстро вышли двое неприметных людей, одетых в характерные темные мешковатые брюки, висевшие складками поверх высоких военных ботинок. Тот, что повыше, был одет в старомодный костюм, великоватый, с длинными рукавами, без галстука. Его коренастый спутник щеголял джинсовкой поверх футболки. "Хьюндай" отъехал от тротуара и исчез за следующим углом, когда двое на тротуаре сгорбились от непогоды и засунули руки глубоко в мешковатые штаны. Они прошли через железные ворота и позвонили в дверь. Когда дверь открылась, они сверкнули хромированными пистолетами в дождливой ночи и протиснулись внутрь. В темно-синем 'Форде' коренастый коротышка, державший на коленях серого английского кота, нажал кнопку воспроизведения на своем магнитофоне. За этот вечер он прослушал пленку в третий раз. Сначала голоса были тихими. Он отрегулировал громкость и теперь был слышен чистый баритон Евгения. Голос Марата звучал менее отчетливо. Когда в их разговоре наступила короткая пауза, на заднем плане послышались слабые звуки популярной песни Димы Билана. Но теперь он с растущей тревогой наблюдал за каждой парой фар, приближавшихся к нему сквозь дождь.

***

Громов стоял в темноте у окна номера гостиницы и смотрел через лужи во дворе на улицу, где фары случайных проезжающих машин ловили падающий дождь и заставляли его сверкать, как разбитое стекло. Он не спал минут пятнадцать, курил, думал. Зоя повернулась на бугристой кровати позади него и внезапно села.

- В чем дело? Что ты делаешь?

- Все в порядке. - тихо сказал Марат и затушил сигарету в маленькой жестяной пепельнице на подоконнике. Он подошел к кровати и сел на край. - Я давал тебе поспать.

- Ты одет. - сказала она, обхватив колени руками.

- Я собираюсь прогуляться по улице до забегаловки. Я возьму пару сэндвичей с барбекю и пиво и принесу их сюда. Тогда мы поговорим, решим, что делать.

Зоя откинула простыню и встала с кровати, потянувшись за одеждой. - Который час?

- Сейчас только половина десятого. Я не задержусь надолго.

- Подожди, - сказала она. - А если кто-нибудь позвонит?

- Не отвечай. Но никто не собирается звонить. Если они найдут нас, то не будут беспокоиться о том, чтобы позвонить первыми.

Марат посмотрел на нее, стоявшую рядом с кроватью и державшую в руках белье, на ее лбу появилась морщинка напряжения. Он подошел к ней и обнял.

- Мне очень жаль, - сказал он. Он поцеловал ее и крепко обнял, вдыхая аромат ее тела, который не имел ничего общего с духами.

- Я буду чувствовать себя лучше, когда мы все обсудим. Я просто не знаю, что будет дальше, - сказала она.

Марат поцеловал ее в шею и направился к двери.

- Держи ее запертой, - сказал он, и она кивнула.

Он положил ключ от номера в карман и вышел. Он натянул на голову непромокаемый плащ и пошел по грязной дорожке вдоль улицы. Он видел ледник и яму для барбекю ранее тем вечером, когда они пришли, прежде чем дело зашло еще дальше. В какой-то момент это зашло бы слишком далеко, если бы уже она не сделала этого.

Желтые огни уличных фонарей отбрасывали желтушное свечение на открытую дорожку барбекю, льда и пива 'Балтика'. С одной стороны прохода из огромной, покрытой дымом кирпичной ямы в тяжелый ночной воздух просачивался едкий серый дым. Несколько местных парней сидели на деревянных стульях с прямыми спинками по краям ямы, разговаривали и пили "Жигулевское", наблюдая за проезжающими машинами. С другой стороны за кассовым аппаратом сидел аккуратный украинский парнишка с фирменном одеянии. Его внимание было поглощено крошечным телевизором. Марат подошел к холодильнику, достал две бутылки пива и поставил их на стойку. Он заказал два сэндвича с рубленой говядиной и снял с проволочной стойки два пакета кукурузных чипсов. Парень позвонил, пока один из работников у ямы поднимал крышку кирпичной печи и делал бутерброды на теплых булочках, которые хранились в жерле. Марат вытащил газету из пачки рядом со стойкой, и украинец сложил все в бумажный пакет, который Марат засунул под плащ, выходя из лимонного сияния забегаловки под черно-белый дождь. Зоя впустила его, когда он подошел к двери, взяла пакет и села с ним на середину кровати, пока Марат снимал плащ и промокшие ботинки. Зоя, одетая только в лифчик и трусики, развернула бутерброды и разорвала пакеты с чипсами, в то время как Марат открыл пиво и включив смартфон на кровати, стал смотреть новости. Он внимательно прочитал статью на сайте популярной ежедневной газеты, а затем постучал по экрану рукой.

- Вот что случилось прошлой ночью.

Зоя взяла его и медленно прочитала, пережевывая первый кусок сэндвича. Закончив, она озадаченно посмотрела на Марата.

- Литовченко проводит сложную операцию, - объяснил Марат. - В газете говорится, что полиция "считает", что между этими двумя убийствами есть связь. - Он сделал глоток пива. - Ну, человек под мостом был главным помощником Даны. Я думаю, что парень в гостиничном номере - один из людей Чена. Дана убила его.

Зоя сидела в изумленном молчании, пока Марат рассказывал о событиях, приведших к их встрече в ресторане ранее в тот день. Марат знал, что по мере того, как он говорил, ей становилось ясно, к чему все это ведет: если она впутается в это, то сможет забыть Файзулла. Если она хочет уйти, ей нужно уйти сейчас же, без промедления.