Чёрные узы и Белая ложь

53

Марго

Это не то же самое, что спать в одиночестве. Я ворочусь всю ночь, не в силах отключить свой разум от парящих в нем вопросов. Ночь не должна была закончиться так, как она закончилась. Мы должны были вернуться домой счастливыми. Я хотела закончить то, что мы начали в лимузине. Чтобы выполнить обещание, что я буду носить для него только каблуки.

Я переворачиваюсь в постели, чтобы схватить телефон с тумбочки. Я смотрю на все пропущенные уведомления. Похоже, гораздо больше людей, чем я ожидала, увидели, как я расстроилась после встречи с Картером. Многие люди обращались, чтобы понять что случилось. Единственные люди, которым я отвечаю, это Винни и Эмма в нашем групповом чате.

ВИННИ: Как ты себя чувствуешь сегодня утром, Марджи?

ЭММА: Я чувствую похмелье. Я думала, что модное шампанское не должно заставлять чувствовать себя дерьмом?

ВИННИ: Я спрашивала не тебя.;)

ЭММА: Я пыталась сделать так, чтобы Марго не чувствовала себя неловко из-за ухода. Спасибо, что разоблачила меня, Винни Бу-Бу.

Я смеюсь над прозвищем Винни. Она ненавидит, когда мы ее так называем, но никто из нас не может ничего с собой поделать. Она делает это слишком легко. Мое сердце сжимается от разочарования, что прошлой ночью я не провела с ними столько времени, сколько хотела. Я ужасная подруга за то, что пригласила их сюда, а потом выбросила.

МАРГО: Я в порядке! Я просто позволила Картеру добраться до меня больше, чем он должен был. Что вы двое задумали?

ЭММА: Он придурок. Кажется, что папа Синклер набросился на него. Они ушли, и отношения между ними выглядели очень напряжёнными.

Мои брови приподнялись от этой информации. Мне всегда нравился мистер Синклер. Он всегда был добр ко мне. Казалось, его мальчики любили его, даже если казалось, что они не любят друг друга. Интересно, что он знает о Картере? Если он знает, как ненормально он вел себя прошлой ночью.

ЭММА: Бьюсь об заклад, Бек напомнил тебе, почему прошлой ночью он был лучшим братом.;)

ВИННИ: В настоящее время мы едим завтрак в номере. Хорошо я ем. Эмма жалуется, что от запаха блинов ее вырвет.

Трудно не грустить, читая текст Эммы. Это невинное заявление. Мы должны были отлично провести время прошлой ночью. Вместо этого я заперлась в своей старой комнате и отказывалась выходить. Мне нужно немного времени от Бека, чтобы обдумать все, что мне сказал каждый из братьев, и решить, кому я верю. Мне нужно выяснить правду, проблема в том, что она так глубоко зарыта между их ложью, что я даже не знаю, что такое настоящая правда.

МАРГО: Хотите где-нибудь пообедать?

ВИННИ: Нам бы это понравилось!

ЭММА: Понятно, сучки. В который час?

Как только мы планируем собраться через несколько часов, я чувствую себя лучше. Часть меня хочет рассказать своим друзьям обо всем, что произошло, получить их совет по этому поводу. Но я знаю, что подписала соглашение о неразглашении. Я не хочу попасть в беду. Более того, я не хочу, чтобы они плохо думали о Беке. Я все еще защищаю его, потому что в глубине души я хочу верить каждому слову, которое он сказал мне прошлой ночью. Я хочу знать, что заставить меня согласиться стать его фальшивой невестой не было какой-то его дурацкой схемой отомстить Картеру. Я предпочитаю причину, которую он назвал для всего этого. Что он просто хочет меня и сделает все, чтобы заполучить меня.

Мое сердце хочет верить, что он любит меня, потому что я без тени сомнения знаю, что влюбилась в него.

Глубоко вздохнув, я встаю с кровати. Я устала, мои конечности не хотят двигаться, пока я иду в ванную. Здесь неудобно заниматься утренней рутиной. Слишком тихо. Я слишком привыкла слушать, как Бек отвечает на звонки по работе, пока я готовлюсь, или слушать какой-нибудь скучный подкаст, пока я пытаюсь отвлечь его в душе.

Все это как-то не так, и я ненавижу, как я к нему привязалась. Все произошло так быстро, несмотря на то, что я поклялась, что не позволю мужчине снова стать моей жизнью, как это было с Картером.

С Беком все было не так уж плохо, потому что он был так же одержим тем, чтобы проводить со мной время, как и я им. Казалось здоровым. Это казалось идеальным. Оглядываясь назад, может быть, это было слишком идеально, и, возможно, я должна была знать это с самого начала.

Мой желудок урчит, доказывая, что я не могу оставаться здесь долго. К счастью, поскольку сейчас воскресенье, мне не нужно идти на работу с Беком. Но мы живем вместе. Мне придется встретиться с ним лицом к лицу, если я хочу есть.

У меня может быть тайник Twizzlers в одной из моих сумок в моем шкафу. Может быть, я могла бы жить за счет этого для пропитания.

Кряхтя, я знаю, что мне нужно собраться. Мне придется встретиться с ним лицом к лицу, даже если мое сердце будет разбито предательством прошлой ночи.

Я рывком открываю дверь, думая о том, какой неверный поворот сложился прошлой ночью, когда я сталкиваюсь лицом к лицу с Беком.

Его запах немедленно атакует мои чувства, окутывая меня знакомым наступлением. Я никогда не хочу снова пахнуть бергамотом и жасмином. Или, может быть, дело в том, что я больше никогда не перестану вдыхать его фирменный аромат, слишком пристрастившись ко всему, что есть он.

— Доброе утро, — хрипло говорит он, сканируя мое лицо глазами.

Почему он должен выглядеть так хорошо, даже если он выглядит таким грубым? Я смотрю на его простую пару джинсов и свитер. Он может быть хорошо одет, но его глаза налиты кровью, а волосы так взлохмачены, что кажется, что он постоянно перебирал их пальцами. Я никогда не видела его таким измученным.

Я перевожу взгляд с него на пустой коридор. — Что ты здесь делаешь?

В одной руке он держит кофейную чашку из нашей любимой кофейни, а в другой бумажный пакет. — Я принес тебе завтрак. И кофе.

Он улыбается мне извиняющейся улыбкой, и я почти забываю все, что рассказал мне Картер. Это легко в присутствии Бека, с раскаянием, стекающим с его тела. Если бы не боль в груди, все, возможно, было бы уже забыто.

Бек протягивает мне кофе. — Я принес тебе твой любимый.

Я прижимаю соломинку к губам, делая большой глоток. Это точно. Я ненавижу то, как он это запомнил, несмотря на то, что кофе всегда приносила я. Тот факт, что он до сих пор помнит мой заказ, не ускользнул от меня.

— Спасибо, — отвечаю я, стараясь, чтобы мои слова не звучали слишком резко. Я так зла на него за то, что он солгал мне, за то, что хранит так много секретов. Но он также стал моим лучшим другом, моим безопасным местом, и я скучаю по нему. Я скучаю по разговорам с ним, по объятиям с ним, по самым обыденным вещам с ним, и я ненавижу его за то, что он лгал, чтобы довести нас до этого момента.

— В сумке также есть несколько разных пирожных. У меня есть все твои любимые. И если ничего из этого не звучит хорошо, я могу попросить Эзру остановиться и принести тебе что-нибудь еще, прежде чем отвезти меня в аэропорт.

Я делаю паузу, открывая сумку, и в замешательстве смотрю на него. — Ты уезжаешь?

Он чешет подбородок, пригвоздив меня взглядом цвета индиго. — Ага. В последнюю минуту всплыла одна вещь. Мне нужно лететь в Сан-Хосе [Прим.: Сан-Хосе — это крупный город в штате Калифорния] на три дня. Я не думал, что ты захочешь отправиться в путешествие.

— Я твоя помощница. Ты платишь мне за то, чтобы я ходила с тобой на эти мероприятия. — Я поворачиваюсь, чтобы вернуться в комнату, но он хватает меня, поворачивая лицом к себе.

Ему все еще удается сохранять расстояние между нами, когда он неуверенно смотрит на меня сверху вниз. — Сейчас я не разговариваю со своей помощницей, — начинает он.

— Я твоя помощница, — поправляю я, глядя на то место, где он меня трогает.

Он ждет, пока я не посмотрю на него, чтобы заговорить. — Тогда ты уволена. Потому что сейчас я разговариваю с женщиной, которую люблю, а не с той, которая работает на меня.

Мое сердце резко стучит в груди. Почему мне кажется, что он всегда говорит правильные вещи, чтобы я растаяла в луже у его ног? Как будто он точно знает, что сказать, чтобы напомнить мне, что я люблю его. Я просто не знаю, является ли это частью его поступка или это правда. У меня после вчерашнего вечера в голове что-то закружилось. Я не знаю, кому или чему верить. И с тех пор это заставляет меня шататься.

— Марго, — умоляет он, нежно проводя кончиком пальца по моей щеке. — Пожалуйста, выслушай меня минутку, ладно?

Я киваю, пытаясь сдержать эмоции. Внезапно я чувствую слезы, наворачивающиеся на глаза, и ком в горле. Это тон его голоса. Оно совпадает с моим — наполнено грустью и раскаянием. У меня есть несколько секунд, чтобы сказать ему, что я ему верю, или, по крайней мере, мне все равно, было ли это фальшивкой с самого начала. Пока это реально сейчас, это все, что мне нужно. Я сдерживаюсь от того, чтобы сказать что-либо из этого, потому что правда в том, что мне нужно быть уверенной, что это реально сейчас, прежде чем я что-то ему пообещаю. А меня пока просто нет. Вот почему я не могла продолжать носить кольцо его бабушки. Мне кажется неправильным носить что-то с таким чувством, когда между нами что-то пошло не так.

— Я собираюсь отправиться в это путешествие. Один. Я знаю, что тебе нужно время, чтобы обдумать все, что я сказал тебе прошлой ночью, и я хочу дать тебе его.

— Это твой дом, Бек, — вставляю я. — Я могу пойти куда-нибудь еще. Тебе не нужно уходить из-за меня.

— Надеюсь, ты думаешь об этом как о нашем доме, потому что он для меня именно такой. Честно говоря, я думаю о тебе как о своем доме. Я имел в виду каждое слово, которое сказал тебе прошлой ночью, Марго. Если ты хорошенько подумаешь обо всем этом, я думаю, ты поймёшь, что прошлой ночью я не произнес ни одной лжи. Но мне нужно отправиться в это путешествие. Я надеюсь — черт возьми, молюсь, — что ты будешь ждать меня, когда я вернусь. И что ты будешь готова надеть это кольцо на палец, где ему и место до конца наших жизней.

— Я пока никуда не пойду, — тихо говорю я. Мой голос звучит слабо, но мне все равно. Даже если все, что он сказал мне, было ложью с самого начала, выражение его глаз сейчас не то, что я считаю фальшивым. Боль и тоска — это не то, что кто-то может притворяться. — Мне просто нужно обдумать все, что ты сказал. Я просто не понимаю…

— Не торопись, малышка. Я даю тебе три дня. Но, пожалуйста, когда я вернусь, снова будь моей. Будь уверена в том, как я к тебе отношусь — в том, что мы создали. — Он обхватывает меня руками, прижимая к своей груди. Я вдыхаю его запах, в то время как он делает то же самое, прижавшись лицом к моим волосам. Наверняка его слова верны. Это кажется слишком правильным, чтобы все это основывалось на какой-то личной вендетте, которую он имеет против своего брата. — Я знаю, что солгал тебе, и никогда себе этого не прощу. Но это все равно нас сближало. Я себе этого не прощу, но и сожалеть не могу. Я никогда не пожалею ни о чем, что привело тебя ко мне.

Слезы снова текут по моим щекам. Я обхватываю его руками, неловко пытаясь приблизить его, все еще держа в руках кофе и еду. — Просто есть над чем подумать. Все о нас — ложь.

Он отрывается от меня, и наши лбы соприкасаются. — Ничто о нас не является ложью, — требует он с властным тоном в голосе. Он прижимает ладонь к моему сердцу. — Глубоко здесь ты знаешь, что ничто из того, что мы чувствуем, не является ложью. — Затем он постукивает по моему виску. — Нам просто нужно понять это, чтобы понять и это.

Я печально смотрю на землю. Если я еще посмотрю ему в глаза, я буду умолять его остаться. Как бы я ни хотела, чтобы это произошло, он прав. Нам нужно немного места. Я не хочу торопиться ни с чем. Мне нужно быть уверенным в версии истории Бека, а не Картера, прежде чем произойдет что-то еще.

— Хорошо, — говорю я ему в грудь. Я опускаю руки по бокам, разрывая контакт, мне нужно было создать пространство между нами, прежде чем я прильну к нему и никогда не отпущу.

Бек и я стоим в коридоре, глядя друг на друга, совершенно молча. Это неловко. Я не знаю, что еще ему сказать. Я не могу выбросить слова Картера из головы.

Взгляд Бека скользит по коридору. Он смотрит на него с сожалением, отходит от меня на шаг и делает глубокий вдох. — Мне чертовски жаль, Марго. Мне нужно, чтобы ты хотя бы поверила мне в этом.

Я даже не пытаюсь скрыть от него слезы, заливающие мои щеки. Моя грудь содрогается, когда я делаю вдох, пытаясь сохранить последние частички себя вместе. — Я знаю, — дрожащим голосом отвечаю я. — Я верю тебе.

Он грустно смотрит на меня. — Обещаешь?

Я киваю, вытирая слезы со щек. — Обещаю, Бек. Мы поговорим, когда ты вернешься.

Его рот открывается и закрывается. Если он собирался что-то сказать, это не слетает с его губ. С громким выдохом он поворачивается и уходит в коридор. Я смотрю, как он уходит, уже безумно скучая по нему.