Черный Круг. Двойник бессмертного

Глава 22

Голубого холодного сияния барьера вокруг Айфарета не было. Бэла ждала гостей. Она оставалась верна своей повелительнице, но пятнадцать лет назад ее верность дала трещину. Если Вита хотела явиться незваной, чтобы побеседовать с Айанур, Бэла соглашалась содействовать.

Вынырнув из грозовой Москвы под палящее солнце Ливийской пустыни, Вита и Федор мигом взмокли. Хешшкор оставался невозмутим, ни капли пота не выступило на высоком лбу. Все-таки быть богом удобно, молча посетовала Вита. Нет, она не жалела, что в свое время пощадила Айанур и не использовала возможность стать богиней. На любой плюс сыщется соответствующий минус…

Они быстро преодолели полосу раскаленного, словно на сковороде, песка, и взбежали на крыльцо. В замке было прохладно. Приписывать это чудо колдовству Вита не торопилась: в каждом окне висел кондиционер. Как-то так получалось, что достижения рациональной человеческой мысли сплошь и рядом оказывались эффективнее, чем волшебные ухищрения.

Первым шел Хешшкор. Он застыл в дверях комнаты и произнес лишь одно слово:

— Ого.

Вита просочилась внутрь, отстранив его. Зрелище напоминало кадр, выхваченный из фильма ужасов. Мягкий длинноворсый белоснежный ковер, занимающий почти всю комнату, невероятно ценный, гордость Бэлы, был залит кровью. На ковре валялись руки. Две красивые женские руки, правая и левая, отдельно от тела. Чуть поодаль, ближе к стене, громоздилась куча красно-белого тряпья. Вита осторожно подошла, на всякий случай высвободив меч, поворошила тряпье.

— Ни хрена себе!

Небрежно прикрытая пропитанными кровью остатками одежды, на полу лежала, нелепо раскинув ноги, Айанур. Она была без чувств и бледна до синевы, так что Вита подумала: труп. Но тотчас же усомнилась: бессмертная так просто не умрет, даже если отрубить ей руки до локтей. Тут требуется специальный подход.

Позади раздался стук — Федор, побелев как полотно, упал в обморок.

— Где Бэла? — огляделась Вита.

Хешшкор кивнул в сторону компьютера. Бэла спала, положив голову на клавиатуру, и, судя по глупой улыбке, видела сладкие сны. Вита подошла и затрясла ее, но колдунья даже не пошевелилась.

— Хешшкор, сможешь ее разбудить?

— На это моего могущества хватит, — хмуро усмехнулся он и легко коснулся лба Бэлы.

Она открыла глаза и уставилась прямо на распростертое на ковре тело.

— Светлая Айанур! — Она в испуге зажала себе рот, словно не пуская вырывающийся крик. — Это вы с ней такое сотворили?

Бэла бухнулась рядом с лежащей без сознания богиней, переложила ее голову к себе на колени и запричитала, как деревенская баба, гладя ее золотые волосы.

— Бэла, очнись! — рявкнула Вита. — Так ты делу не поможешь. Давай перенесем ее в спальню. Есть в твоей хибаре кровать, которую можно запачкать кровью?

Из сбивчивых слов Бэлы, перемежаемых плачем, Вита уразумела, что ради милой, любимой, единственной госпожи та не пожалеет даже своей лучшей кровати с батистовым французским бельем. Под аккомпанемент причитаний они отнесли Айанур в другую комнату и уложили на кровать.

— Хешшкор. — Вита повернулась к своему спутнику. — Помоги ей.

— А стоит ли? — Он пожал плечами. Хешшкор не испытывал ни малейшей симпатии к Айанур, когда-то похитившей его сына. — В таком виде она нам уж точно не навредит.

— Перестань. — Вита покачала головой. — Ты ненавидишь ее больше, чем она того заслуживает. Ну как она нам навредит, без рук-то?

Он сел на мягкий табурет рядом с кроватью. Айанур, бледная, как гипс, и с руками до локтей, была похожа на Венеру Милосскую. Первым делом Хешшкор взял в свои кисти сочащиеся кровью обрубки рук и на несколько минут задержал их. Кровотечение прекратилось. Бэла аккуратно обтерла остатки крови салфетками.

Хешшкор приложил ладони к вискам Айанур. Она вздохнула — лицо слегка окрасилось, перестало напоминать мертвую статую — и открыла глаза.

— Что произошло? — требовательно спросила Вита, но тут же передумала, видя, какое страдание отразилось на лице богини. — Нет, не рассказывай, и так ясно в общих чертах. Кто это сделал?

— Хешшкор Всемогущий, — еле слышно выговорила она и снова потеряла сознание.

— Ты! — разъяренно взвилась Бэла, взмахнула руками, и с них сорвались струи огня, которые Хешшкор едва успел отразить. — Мерзавец! Витка, дай мне свой меч! — Она подскочила к оторопевшему бессмертному и затрясла его, как грушу, за ворот рубахи.

— Ты в своем уме? — Вита оторвала ее от Хешшкора с заметным усилием: Бэла была настолько взвинчена, что силы ее удесятерились. — Хешшкор не мог бы этого сделать, даже если бы захотел. Он появился здесь только что, вместе со мной, идиотка! — Вита отбросила ее в кресло. — И я не очень понимаю, почему он терпел твои нападки, а не оставил от тебя мокрое место.

— Я подумал, что тебе это не понравилось бы, детка, — криво улыбнулся Хешшкор.

— Ясно тебе, курица? — Вита опять повернулась к Бэле. — Я ведь не меньше твоего хочу узнать, кто это натворил и за каким чер… — виновато взглянув на Хешшкора, она поправилась: — За каким хреном.

— Она специально меня подставила, твоя драгоценная покровительница, — уверенно сказал Хешшкор. — Спит и видит, как бы нас с Витой рассорить.

— Не перегибай палку, дорогой. Интриговать ценой потери рук? Здесь не тот случай, когда цель оправдывает средства.

Раздалось деликатное покашливание — это был Федор, прижимающий завернутый в тряпочку лед к шишке на голове, вскочившей при неудачном падении.

— Простите, вы ничего не забываете? Есть ведь еще один Хешшкор. Молодой маг, чуть старше меня, недавно прошедший посвящение. Хешшкор Миленион.

— И этот сопляк, от горшка два вершка, выкормыш змеюки Миленион, мало того что присвоил мое имя, так еще и смеет называться Всемогущим? — взревел Хешшкор.

Вита подошла к прикроватной тумбочке, на которой стояли графин и кубок, и налила себе вина.

— Хешшкор, успокойся. Мне лично непонятно, чего не поделили Айанур и Миленион. Ты знаешь что-нибудь об их дрязгах?

В общем-то, подобная месть была в духе Миленион. С нее бы сталось натравить на противницу своего колдуна, если бы в этом возникла необходимость. Ключевое слово — «если бы». С точки зрения Виты, у богинь не имелось причин для разногласий, в прошлом они даже сотрудничали.

— Не было у них никаких дрязг, — буркнул Хешшкор, подтверждая мысли Виты. — Эти суки друг друга стоят. Жаль, до меня поздно это дошло.

— Тише! — Бэла, стоя на коленях у изголовья, прижала палец к губам. — Она опять приходит в себя.

Три головы повернулись к лежащей. Федор остался позади.

— А, Виталия, — чуть слышно прошептала Айанур, взгляд ее был мутен и непрочен. — Полюбоваться явилась, да? Кого ты произвела на свет? Твое исчадие, твой сын отрубил мне руки… угрожал мне страшными мучениями, изнасиловал меня…

Хешшкор оглушительно фыркнул:

— Умом тронулась? Хешшвитал еще ребенок и не может никого изнасиловать, даже такую похотливую стерву, как ты.

Вита сердито дернула его за рукав:

— Прекрати сию минуту! Не видишь, в каком она состоянии? Она бредит.

— Виталия, — жалобно позвала Айанур.

Вита наклонилась к ней.

— Могу я поговорить с тобой конфиденциально?

— Я тебя одну с ней не оставлю! — запротестовал Хешшкор.

Вита с укором посмотрела на него:

— Милый, ты как маленький. Будто не знаешь, что существуют вещи, которыми делятся только с женщинами.

Он поколебался.

— Хешшкор, мне ничего не грозит. Ну что она мне сейчас может сделать? Бери Федю, и отправляйтесь в Хешшираман.