Чёрный лес

Глава 14

Когда отряд выбрался из склепа, стояла глубокая ночь. Наёмники сразу же заметили одинокий огонёк костра, мерцавший у большого валуна неподалёку от скал. Когда они приблизились, из темноты бесшумно вынырнул Зверобой и, узнав хозяина, ткнулся носом в его ладонь.

Ополченец и девочка спали, доверившись четвероногому охраннику. Лишь когда наёмники принялись звенеть оружием и доспехами, они проснулись — да и то ненадолго, чтобы погрузиться обратно в царство сновидений, едва узнав прибывших. «Сумеречные коты» поснимали броню, раскатали походные постели — и так и устроились на ночь, толком не разбивая лагерь, лишь установив очередь дежурства. Разговоров почти не было. Вскоре на предгорья опустилась тишина. Только откуда-то издалека доносилось приглушённое расстоянием уханье совы.

Дроган проснулся, когда его растормошил Вегард. Убедившись, что воин открыл глаза, старик развернулся и отправился спать, а Дроган, накинув плащ, устроился в стороне от костра, не забывая поглядывать по сторонам. Он запалил огарок свечи, прикрыл его рукой, чтобы не было заметно со стороны, и раскрыл на коленях книгу, вынесенную из склепа.

Прыгающие корявые буквы, выведенные рукой мертвеца, было трудно разобрать. Особенно ночью, в трепещущем пламени свечи. Но всё же Дрогану удалось прочитать строки, рассказывавшие о том, что произошло в деревне.

Ультред никогда толком и не разговаривал с Интведой. Он был лишь плотником, она — дочерью вождя, который давно уже прибрал всю власть в деревне к своим рукам. Все в Пригорье знали о её вспыльчивом характере и о том, что она ни во что не ставила своего вынужденного жениха, Ранверда. Что произошло между ними в тот день, когда она погибла? Кто знает. Ультред считал, что девушка разорвала помолвку, или опять принялась издеваться над новым вождём. Случиться могло и то, и другое. Как результат — она мертва, и Ранверд написал её рукой имя Ультреда. Почему? Одному Создателю известно.

Дроган закрыл книгу. Вопросов меньше не стало. Всё, что он прочитал, было лишь словами дважды покойного плотника. Воспоминания мертвеца могли быть искажены. Особенно, если он пытался оправдать себя. В конце концов, всё, что он написал, было лишь домыслами — мало ли, кто и за что мог убить несговорчивую девушку.

— Ну, и что мне с этим делать? — тихо спросил Дроган у Зверобоя, дремавшего, положив голову ему на бедро.

Пёс поднял ухо, но глаза оставались закрытыми. Дроган почесал его над бровями, и Зверобой довольно рыкнул, приподнялся, и зевнул во всю пасть. Огляделся, не нашёл вокруг ничего, стоившего внимания, и лёг обратно.

— Верно. Думаю, мне тоже не стоит слишком уж об этом беспокоиться. Ничего уже не изменить.

Дроган убрал книгу, аккуратно переложил голову пса на свёрнутое одеяло, и подбросил дров в костёр. Большой серп луны скрылся за нависавшими над стоянкой хищными зубьями скал. До рассвета оставалось ещё несколько часов.

Утро встретило проснувшихся людей стылым ветром с равнин. Наскоро приготовив завтрак на остатках собранного накануне хвороста, отряд принялся собираться в обратную дорогу. Дроган коротко рассказал Бенгте, что случилось в склепе, в ответ на её вопрос об Олаве.

— Жаль его, — вздохнула девочка. — Он был добрым. Иногда угощал меня салом, хотя я говорила, что не ем такое.

Дроган невольно приподнял бровь.

— Да? Не знал, что вы так сблизились.

— Какой там. Просто болтали иногда.

Воитель обернулся. Олав сидел в сторонке и молча смотрел в небо, запрокинув голову. На его губах блуждала беззаботная улыбка. Вздохнув, Дроган собирался уже вернуться к сборам, когда заметил направлявшегося в его сторону Стейна.

— Хотел поговорить? — спросил предводитель наёмников, приблизившись.

Дроган кивнул. Он действительно подходил к былому товарищу с утра, но тот был занят.

— Надо бы собрать отряд, обсудить кое-что.

— Например? Хотелось бы знать заранее, о чём речь пойдёт.

— Конечно.

Дроган достал найденную в склепе книгу и открыл на нужной странице.

— Во-первых, тут записи, которые сделал Ультред. В них объясняется его взгляд на то, что с ним случилось.

Стейн пролистал записи, пробежался глазами по строкам, и пожал плечами.

— Надо же, записки мертвеца. Ну, и что тут обсуждать? Нам нет дела до того, кто из этих крестьян кого убил. Пусть хоть все друг друга перережут — главное, чтобы остался хоть один, который нам заплатит. Так что мы стрясём с этого Ранверда монеты и уйдём. Тут не о чем разговаривать. Даю тебе слово — весь отряд будет со мной согласен. Разве что кроме Велимиры, но тут уж тем более — ни к чему её лишний раз беспокоить, если она в меньшинстве. Согласен?

Дроган кивнул. Что ещё ему оставалось?

— Книгу я заберу — будет, с чем торговаться, если вождь начнёт артачиться по поводу оплаты. Ты что-то ещё хотел обговорить?

— Да. Похоже, мертвецы в округе поднимаются не просто так. Скорее всего, во всём виноват артефакт. Помнишь ту выемку на саркофаге, где на нас напал призрак? Там лежал жезл, способный пробуждать мёртвых. Думаю, я мог бы его найти.

Стейн почесал подбородок. Нахмурился. Затем покачал головой.

— Нет. Зачем? Скоро мы уйдём отсюда, и это будет уже не наша проблема. Ну, поднимаются мертвецы, и что? Местные пусть разбираются. Продать этот твой жезл мы всё равно не сможем. Толку от него?

— Почему не сможем продать?

Предводитель наёмников усмехнулся.

— Помнишь, вы с Эспеном меня убеждали, что мы не сможем продать книгу, потому что нас за неё на костёр отправят? Думаю, с этим жезлом — та же история.

— Мы могли бы попробовать отдать его Церкви. Они могли бы вознаградить нас на такую опасную находку.

— Сам-то в это веришь? Сомневаюсь. Церковь в лучшем случае просто заберёт его и спасибо, если сами должны не останемся. Скажи лучше вот что — ты-то зачем хочешь его найти? Только честно.

— Я хочу избавить эти земли от нежити и от колдуна, который использует этот артефакт для вреда людям.

Стейн прищурился.

— Старые привычки сложно отпустить? Понимаю. Знаешь, давай вот как поступим. Мы доберёмся до Пригорья ближе к вечеру, и следующий день я буду выбивать плату с их старосты, а остальные — отдыхать и пытаться лапать местных баб. Свободное время будет. Бери тех, кто сам захочет с тобой пойти — и ищите этот жезл, если уж в твоей жизни так не хватает подобных вещей. Найдёте — делайте, что хотите. Но если сумеете продать, я, ты и те, кто с тобой пошёл, получаем по три доли, остальные — по одной. Устраивает?

Дроган кивнул. Вряд ли он мог бы сторговаться на лучшие условия.

— Тогда добро. Ну, пошли в обратный путь. Надеюсь, Пригорье ещё не вымерло от этой колдовской чумы.

Вскоре отряд снялся с места. Тордек, ополченец, шёл в стороне. Он был необычайно молчалив и с опаской поглядывал на отряд.

Тучи разошлись. С небес светило яркое солнце, прогоняя кошмары минувшего дня. Небо простиралось над головой куполом бескрайней глубокой лазури. Дроган снял плащ и убрал его в седельную сумку.

— Отец, откуда это всё берётся? — вдруг спросила Бенгта.

— Что?

— Ну, вот эти ужасы — ожившие мертвецы, чёрная магия, чудовища.

Дроган помолчал, припоминая лекции старого священника, отца Мирослава, в те далёкие времена, когда он ещё только готовился стать охотником на ведьм. Перед его глазами живо встал образ маленького сгорбленного старичка в чёрной рясе, подслеповато вглядывавшегося в зал, где собралась горстка послушников. Словно пытался удостовериться, что молодые люди действительно сидят на местах, а не сбежали рыбачить на заводь Беленки — небольшой речки за городом. В ушах Дрогана словно снова зазвучал тот тихий дребезжащий голосок. Хотя священник давно уже умер, тихо отошёл в иной мир в своей келье, слова его напрочь отпечатались в памяти воителя. Дроган повторял их без запинки, слово в слово.

— Мир был сотворён Создателем нашим совершенным. Однако по милости своей Он дал людям свободу воли, ибо не хотел рабства и слепого подчинения. Люди же, создания несовершенные, в большинстве своём выбрали порок и потакание низменным чувствам, что и сделало их лёгкой добычей для демонов, обитавших во Тьме за пределами мира. В своей слабости люди открыли нечистым путь в наш мир через свои сердца, и тогда в него пришло искажение замысла Создателя. Эта сила, противная человеческой природе, меняет бренных тварей, превращая их в чудовищ, позволяет бесам вселяться в мёртвые тела и управлять ими, а иногда — являться в мир воплоти. Кроме того, потоки силы, льющиеся из Тьмы, позволяют некоторым людям менять мир, дополнительно искажая замысел Создателя. Такие люди зовутся колдунами и ведьмами.

— Значит, не бывает хороших ведьм? Вся магия — это зло?

Дроган рассеянно потрепал приёмную дочь по волосам.

— Не бывает, девочка. Даже если хороший человек пытается сдержаться и не пользоваться запретным колдовством, рано или поздно оно возьмёт своё. Когда я был охотником на ведьм, мы отпускали некоторых из них, если убеждались, что они не причиняют вред людям. Но теперь, после того, как пала моя, — Дроган на миг запнулся, подбирая слово, — женщина, которая была мне, как сестра, я думаю, что это было ошибкой. Колдун может сорваться в любой момент, и тогда пострадают невинные люди.

Бенгта повернула голову.

— А как же Эспен? Он ведь на нашей стороне?

Дроган нахмурился.

— Думаю, он на своей стороне. Просто пока наши цели совпадают. Но если он станет опасен, или решит предать нас, мне придётся его остановить.

— А как ты определял ведьм? Ты как-то можешь их чувствовать?

— Увы, нет. Было бы намного проще, если бы мог. Но приходится определять по последствиям их действий. В писании сказано — «по делам их узнаете их». Так и есть. Невозможно скрыть последствия колдовства. Рано или поздно оно даёт сбой, и тогда молоко скисает, начинается падёж скота. Или что похуже.

— Что похуже?

— Младенцы умирают или рождаются уродами. Гибнут целые поля, оставляя крестьян голодать. Сколько бы добра ни принесла ведьма до этого, всё это может быть перечёркнуто в любой момент. Достаточно одной ошибки. Когда я был охотником, особые люди собирали такие слухи по окрестностям и передавали в Орден. И тогда в дело вступали мы.

— И много ведьм ты убил?

Дроган помолчал, прежде чем ответить.

— Прости, девочка, я не хочу говорить об этом. Почему ты спрашиваешь?

Бенгта ощутимо вздрогнула.

— Мне страшно. Ведь скрытой ведьмой может оказаться кто угодно?

— Да.

— Разве не тяжело так жить — подозревая всех вокруг? В каждом видя возможного врага?

Дроган задумался. Некоторое время они ехали молча.

— Я бы хотел сказать, что к этому привыкаешь со временем, — наконец ответил он. — Но тогда я бы соврал.

К вечеру впереди показалось Пригорье. С дороги оно выглядело обычным мирным поселением — овцы блеяли, коровы мычали в загонах, едва доносился отрывистый гогот гусей. Только голосов людей не было слышно.

Дроган нахмурился и потянулся к притороченному к седлу топору. Неужели они всё-таки опоздали и поселение вымерло?

— С возвращением, — донёсся из надвратной пристройки знакомый голос Тарислава.

Он звучал устало и безрадостно, но всё же это был голос живого человека. Стейн остановился перед воротами, и за ним замер остальной отряд. Лишь Тордек поспешно юркнул в створки, даже не посмотрев на людей, с которыми провёл прошедшие дни.

— Как дела в деревне? Чума прекратилась?

— Прекратилась, — донеслось в ответ. — Поднимайся — поговорим. Остальные могут отправиться на постой. Темнеет.

— Ловушка? — еле слышно спросил Вегард, наклонившись к уху Стейна.

— Не похоже, — отозвался предводитель «Сумеречных котов». — Да и с чего бы?

Старик пожал плечами.

— Платить не хотят?

— Ладно, ты со мной, — и, повысив голос, велел остальным, — отправляйтесь на постоялый двор. Готовьтесь послезавтра с утра выезжать.

Отряд двинулся по знакомому маршруту, то и дело оглядываясь по сторонам. Деревня словно вымерла — не виднелось ни души, двери и ставни были плотно закрыты. Тем не менее, Хольг, хозяин трактира, открыл дверь по первому же стуку. Хотя он выглядел испуганным, впустил наёмников без слов. Лишь когда за ними закрылась дверь, и зал был ярко освещён свечами, Хольг шумно выдохнул и покачал головой.

— Ох, и натерпелись же мы страху.

— Совсем свечи не бережёшь, — заметил Коли, усаживая Олава за одним из столов.

Хольг быстро закивал.

— Да-да, сударь, какой уж там беречь! Я теперь до самой смерти темноты шарахаться буду! Видано ли — мёртвые по улицам ходили! А ведь я знал их! А вот они меня — словно в первый раз видели. Глаза пустые. Ну как ломиться ко мне в дверь. Заперся я, стало быть, наверху, едва не обгадился со страху! Только и было, что Создателю молиться.

— И как, помог тебе Создатель? — усмехнулся Эспен.

Трактирщик, раздувавший очаг, повернул к нему испачканное сажей лицо.

— А то как же? Видишь же — живой я. Слава Создателю, Тарислав подоспел — порубили они всех этих тварей!

Трактирщик провёл ладонью перед лицом и заметно вздрогнул, вспоминая события прошлых дней.

— Ну, так и нас можешь поблагодарить — остановили мы вашу чуму. Изрубили того, кто её наслал.

— Ну что ж, — неуверенно отозвался трактирщик. — Тогда и вам спасибо.

— А не хочешь ли отблагодарить нас бесплатным ужином и выпивкой?

Хольг пожал плечами.

— Вы уж меня простите, милсдари, да только сам-то я ведь не видел, кого вы там порубили. А на каждого, кто рассказывает про убитых драконов, еды не напасёшься. Так что уж извините, но бесплатно вам подать я никак не могу.

Коли, уже усевшийся за стол, вскочил, хватаясь за рукоять оружия.

— Ты что ж, собака, меня лжецом назвать вздумал?

Бенгта вскрикнула. Вслед за ней взвизгнул трактирщик.

— Хорош! — прогремел Дроган. — Хватит пугать детей да стариков. Остынь, да иди сюда, есть кое-какое дело, обсудить надо. А ты, корчмарь, зла не держи — не только у тебя тяжёлые дни выдались. Лучше принеси-ка еды и выпивки — мы за всё заплатим, не беспокойся. Остальные — тоже подсаживайтесь, поговорим.

Сумеречные коты подвинулись ближе. Лишь Олав продолжал безучастно смотреть перед собой с блаженной улыбкой. Коли вздохнул, взглянув на приятеля, сплюнул на пол, зло глянул на трактирщика, но промолчал и сел напротив Дрогана.

— Что хотел? Уж не против ли Стейна сговариваемся?

Дроган усмехнулся.

— Не бойся, он в курсе, о чём речь пойдёт. С ним уже обсудил. А дело у нас такое — есть в округе жезл, что и поднимает мёртвых. Если найдём его — сможем сдать Церкви за награду.

Коли стукнул ладонью по столу.

— Опять задержка? Мы так до города не дойдём.

— Ну, ведь не просто так же, — сказала Велимира. — Тут о добыче речь идёт.

— Угу, — Коли кивнул в сторону Олава, — в прошлый раз тоже шла о добыче. А вообще, знаешь, я в деле. Хочу найти эту херовину, от которой мёртвые поднимались, и избавиться от неё. Хватит уже, натворила дел. Какие условия?

— Три доли тем, кто пойдёт со мной. И Стейну. Остальным — по одной.

Велимира хмыкнула.

— Уж он-то своё не упустит. Ладно, не так плохо. Я с тобой.

Эспен растянул губы в усмешке, которая Дрогану совсем не понравилась.

— Жезл, поднимающий мертвецов? Разве я могу отказаться?

Дроган нахмурился.

— Ты не оставишь его себе, колдун. Он принадлежит всем. Сдаём в церковь и делим награду. Понял?

Некромант пожал плечами.

— Ну, пока что он не принадлежит никому из нас. Рановато ты его делишь. Но я тебя понял. Не бойся — со мной проблем не будет.

Дроган пристально взглянул Эспену в глаза, но наткнулся лишь на ничего не выражающий «рыбий» взгляд водянистых глаз.

— Ладно. Рауд?

Рыжий лучник молча кивнул.

— Давайте-ка без меня, — проговорил Фроуди, не дожидаясь вопроса. — Я в прошлый раз предупреждал уже. Не послушались. Снова лезете на рожон. Когда потеряете ещё кого-нибудь — не говорите, что я не предупреждал. Останусь лучше здесь — присмотрю за Олавом.

От слов карлика веяло холодом. Дроган невольно поёжился — настолько уверенно прозвучало его «когда». Но делать было нечего — поздно отступать.

Пора было вернуть мёртвых обратно в могилы.