Черный октябрь

Глава 11 Немцы

Пока не приехали Саид и Фарах, я решил заняться насущными проблемами и вызвал к себе прибывших в Эфиопию Фрица Штрелеца и Вернера Гроссмана. Разговор с ними мог получиться довольно интересным и весьма перспективным, а то и просто необычным.

Одним словом: «Даст ист фантастиш! Я, я, зер гут!».

Странные всё-таки эти немцы… Добились того, что в 1941 году вынудили русских на этническую войну (например, стихотворение К. Симонова. «Убей немца») не понимая, к чему это приведёт (привело, конечно же, к поражению) и ГДР отдали абсолютно без сопротивления, на воссоединение. Хоть бы покочевряжились немножко, дали бой, но не захотели. А теперь вынуждены бежать от неумолимого немецкого закона в Африку. Такие вот дела.

Уже изрядно загорелые (хоть и не такие обуглившиеся, как я) генералы прибыли в общество ветеранов ровно за пять минут до назначенного времени. И вошли в мой кабинет, как только стрелка часов достигла цифры одиннадцать. Одним словом: педанты! Что тут ещё скажешь⁈ Пожав гостям руки, я пригласил их за стол.

— Не ожидали вас так скоро увидеть, — выразил удивление Вернер Гроссман.

— А я вот взял и приехал.

— И в каком качестве вы здесь?

— Всего лишь советник.

— Министра обороны?

— Нет, главы МЧС.

Немцы переглянулись.

— Понятно, мы вас внимательно слушаем.

— Как вы здесь устроились? Уже получили возможность реализоваться в новых назначениях и должностях? Сколько всего переселенцев приехало? И сколько ожидается? — засыпал я их вопросами.

Отвечать взялся Фриц Штрелец.

— На сегодняшний день в Эфиопию переехали почти две тысячи человек. И в течение ближайшего месяца подтянутся ещё двести. Это самые решительные, те, кто согласился работать на ваших условиях и отважился покинуть Родину. Остальные пока выжидают: хотят убедиться в правдивости ваших обещаний. Если подтвердится, что вы в состоянии выплачивать нашим людям те суммы, о которых договорились, то мы сможем переманить сюда ещё порядка трёх тысяч офицеров и унтер-офицеров из числа бывших военнослужащих армии ГДР. Что касается моей должности, то сейчас я являюсь старшим советником при главном штабе эфиопских войск и одновременно начальником учебной мотострелковой дивизии. А Вернер — главный советник при министре МЧС, который, как ни странно, оказался ещё и начальником вашей тайной полиции.

— Гм, ну да, — не стал я отрицать очевидное. — А зачем отделять одни чрезвычайные ситуации от других? Мы заботимся о своём государстве, защищая его не только от природных катаклизмов, но и от проблем, которые могут подкинуть некоторые люди. Да и средства таким образом экономятся существенно. Эфиопия страна небогатая…

Оба немца покивали головами, всем своим видом показывая, как они мне «верят». Впрочем, это в конце концов их проблемы. Вот я себе верю! Как можно мне не верить⁈

— Интересный подход, — заметил Вернер.

Фриц же просто продолжил:

— Наших офицеров и унтер-офицеров распределили по разным гарнизонам и частям, и они буквально растворились в… — он на секунду замялся, видимо подбирая верную фразу, —…большой массе ваших военнослужащих. Это не очень хорошо. Правда, те, кто попал в технические части, наоборот, составили там критическое большинство. Но это-то как раз легко объяснимо: причина кроется в полной технической безграмотности местного населения. Остальным порой приходится нелегко управлять вверенными им подразделениями из-за языкового барьера и отсутствия хороших переводчиков.

— Хм, вы не могли не знать об этом, когда ехали сюда.

— Да, мы догадывались. И многие уже начали осваивать местные языки.

— Отлично! Эти умения могут весьма пригодиться им в будущем. Немного приоткрою завесу тайны и наши замыслы по использованию ваших знаний и умений. Лично я считаю, что немцы лучше всех прочих европейцев разбираются в технике. Русские тоже при желании многое могут, но чаще всего выезжают за счёт своей смекалки, и когда уже припрёт. Поистине пытливых в техническом плане умов среди них мало. Англичане и французы в области инженерии ещё слабее, и до вас им далеко. Поэтому просим сделать акцент прежде всего на обучении наших солдат и офицеров в службе тыла и в технических подразделениях вроде артиллерии. Нам жизненно необходимо иметь достаточное количество технических специалистов, чтобы они могли ремонтировать технику после завершения вашего контракта. Военные и стратегические навыки ваших специалистов тоже не останутся без должного внимания. Однако в бой, если в этом возникнет необходимость, пойдут только непосредственные командиры. Остальной командный состав должны подобрать и воспитать вы. На данный момент времени это ваша основная и первостепенная задача. Кстати, по поводу возникших лингвистических трудностей: особо непонятливых разрешаю воспитывать обычными палками. Палка — отличный переводчик! Один удар по пустой голове заменяет транслитер, и человек сразу понимает, чего от него хотят.

— То есть вы разрешаете нам бить негров?!? Нет, мы на это не пойдём! Не хватало ещё, чтобы нас обвинили в апартеиде. Но и церемониться перестанем. В конце концов, есть много разных способов объясниться и без слов. Мы поняли. Это всё?

— Нет. Я хочу, чтобы мой Главный штаб состоял из немцев более чем наполовину. У меня явный дефицит офицеров, умеющих планировать крупные войсковые операции.

— У вас? — недоумённо приподнял брови Гроссман.

— У нас, а не у меня, я оговорился, — поправился я, делая вид, будто это вышло случайно.

— Понятно… То есть вы хотите предложить мне должность заместителя Главного штаба министерства обороны Эфиопии? — спросил Штрелец.

— Да. Министры обороны и МЧС лично просили меня предложить вам этот пост. Ведь именно я порекомендовал вас для работы здесь.

— Нам лестно получить подобного рода предложение.

— Наше министерство обороны планирует довести количество ваших соотечественников, работающих на Эфиопию, до пяти тысяч человек и этим пока ограничиться. В будущем мы планируем отправить большинство ваших военных офицеров в прибрежные зоны и там сформировать из них полноценные боевые части. Основное назначение: охрана портов от разных эксцессов. Состав этих частей будет примерно пятьдесят на пятьдесят: половина ваших людей и половина африканцев. В дальнейшем, по окончании контракта, вы можете уволиться, перевезти сюда семьи и остаться работать в портовой структуре. Думаю, наша страна от этого только выиграет. Тем более в случае конфедеративного объединения Эфиопии с Джибути и Сомали выбор ваших специалистов существенно расширится. Они смогут найти работу и в их портах. Сверх того, именно им будет предоставлено преимущественное право там работать: проводить сделки и осуществлять погрузку и выгрузку всех грузов, а также транспортировку их от имени Эфиопии в другие страны. Но это в перспективе.

Немцы переглянулись, явно не ожидая таких необычных и неожиданных предложений.

— То есть, вы заинтересованы в нас и после окончания военной службы в качестве наёмников?

— А почему бы и нет? Африка вполне может стать вашей второй родиной, если первая оказалась к вам не слишком милостива. Поверьте, Европу ждут глобальные изменения, и отнюдь не все они ведут к её процветанию. Конечно, годы и труд всё перетрут, и жить станет лучше и веселее… Но разделение между восточными и западными немцами сохранится ещё очень долго. Даже дольше, чем вы думаете. Здесь же есть реальные перспективы. Я трезво оцениваю интеллектуальные и культурные возможности собственного населения. Нам нужен локомотив и пример в вашем лице. Вы заставите их тянуться за собой и поможете сформировать нам рабочий класс и техническую интеллигенцию. И как никто другой сумеете организовать трудовую деятельность всех слоёв негритянского общества в любой стране конфедерации, которую мы хотим создать. Там есть поле, где развернуться. Для кого-то это окажется достаточно тяжело, для кого-то неприемлемо. Но даже если наше предложение примет хотя бы треть из вас, для Эфиопии это станет огромным рывком вперёд, — я передохнул, сделав небольшую паузу. — Подумайте над этим предложением. Это в ваших интересах.

— Гм, вы нас откровенно удивили своими планами, — ответил на этот раз не Штрелец, а Гроссман. — Скажите, Герр Баста, а вы планируете привлекать только нас или и других людей из Европы?

— Возможно, ещё русских.

— Гм, у них сейчас тоже большие проблемы… Хотя, пожалуй, не такие кардинальные, как у нас.

— Им предстоят проблемы похлеще, чем ваши. Я недавно вернулся из СССР и подозреваю, что там готовится что-то очень нехорошее… И это может привести Советский Союз к самым непредсказуемым последствиям. И результаты лягут тяжким грузом на всё советское общество, буквально разорвав его напополам. Даже нет, на сотни истекающих кровью кусков.

— Откуда вы это знаете?

— Неважно. И я был бы рад ошибаться. Впрочем, время рассудит: прав я или нет. Но вернёмся к моим предложениям, что вы решили?

Немцы переглянулись.

— У нас нет оснований отказывать вам. На ближайшие предложения мы целиком и полностью согласны. А что касается перспективы, то будущее покажет: стоит ли их принимать или нет.

— Я так и думал, что вы согласитесь и не станете загадывать далеко вперёд. В любом случае, вы теперь знаете, что ожидает вас в случае нашей победы. Если Эфиопия станет сильной, то и вы, находясь здесь в качестве особо ценных специалистов, а быть может, даже граждан, больше не останетесь на обочине жизни. Конечно же, при условии, что уже сейчас начнёте вносить посильный вклад в её возрождение, могущество и развитие. Мы будем только рады приветствовать это.

— Вполне допускаю, герр Баста, что для выяснения вопроса о перспективности нашего сотрудничества не понадобится много времени, — хмыкнул Вернер, судя по всему, намекая на мою хватку и то, с какой активностью я вооружал Эфиопию. — Спасибо за ваше предложение, оно поможет нам служить на благо Эфиопии, пусть пока и в качестве наёмников. Мы надеемся, это не последняя наша встреча?

— Да, но следующая произойдёт не раньше, чем через месяц. Пока вы можете приступать к своим новым обязанностям. Желаю успехов в работе. Что же касается вас, уважаемый герр Гроссман, то вам остаётся подготовка квалифицированного персонала органов контрразведки и разведки. И хоть здесь, в Эфиопии, всё намного проще, чем в Европе, но и нам порой приходится заниматься небольшими, но достаточно тонкими операциями. Надеюсь, вы сможете нам помочь в этой области.

— Я приложу все усилия.

— Благодарю вас. Что ж, не смею больше задерживать: и у вас, и у меня ещё очень много дел. Спасибо за конструктивную встречу!

Пожав мне руку, немцы вышли из небольшого кабинета. Они переглянулись и неспешно направились по коридору на выход, обмениваясь своими впечатлениями.

— Что думаешь, Вернер?

— А что тут думать? Ещё в Германии было ясно, что этот Баста явно не тот, за кого себя выдаёт. Вряд ли он занимает должность советника. Скорее всего, его статус гораздо выше. Он либо заместитель министра обороны, либо особо доверенное лицо и приближённый их президента. Не меньше. У него очень широкие полномочия, тут никаких сомнений быть не может.

— Это понятно, — сказал Фриц. — Как ясно и то, что он слишком хорошо ориентируется в военных делах. Впрочем, нам какая от этого разница? Тебя заинтересовали его условия?

— Да, как и тебя. Есть определённые перспективы. На побережье легче жить, и всегда есть работа. К тому же всегда остаётся возможность поменять её и уехать в другую страну, квалификация от этого не станет хуже. Весьма интересный шаг эфиопского правительства.

— Тут вообще много всего прелюбопытного. Ты же в курсе, что они решили создать свою империю?

— Чёрную империю⁈

— Наверное.

— Угу, интересно. Имперскую форму придумают?

— Да, чёрную! — хохотнул Штрелец. — Ведь всё чёрное им к лицу, а?

Оба расхохотались. Штрелец во всё горло, как и положено настоящему военному, а Гроссман лишь слегка улыбнувшись и подхихикивая, как и положено тому, которому ничего не положено.

— Надеюсь, они не начнут заново повторять старые и неудачные лозунги вроде «Эфиопия — прежде всего!» или «Слава Эритреи, Эфиопии слава⁉»

— Думаю, что нет. Тут хватает своего трайбализма, перед которым меркнет любой национализм, просто как факт существования. Здесь могут быть все против всех, или все против одного. И тут это считается нормальным, в отличие от цивилизованного мира. Правда, я несколько утрирую, ведь Эфиопия — одна из самых культурных стран в Африке. В ней до подобных перегибов уже вряд ли дойдут. Да и сама идея создания конфедерации говорит об этом.

— Им будет трудно этого достичь.

— Скорее всего — да. Если это вообще возможно осуществить в Африке. Им просто не позволят этого сделать.

— Ты думаешь?

— Уверен! — с солдатской прямотой произнес Штрелец. — И ты сам прекрасно это понимаешь. Пожалуй, даже гораздо лучше, чем я. Зачем Старому свету крупное государство в Африке, которое не подчиняется и не контролируется ни одной из европейских наций? С ним придётся считаться и договариваться, ведь оно способно самовольно регулировать пошлины и устанавливать свои правила торговли теми же ресурсами. Гораздо проще разрушить его, поставить управлять криминальную элиту, послушную новым хозяевам, и через них наладить денежные потоки. Из страны — сырьё, а в страну продукты питания, блага для комфорта, оружие и прочее. А чуть что, клеймить позором подставных зиц-председателей, грабящих многострадальный чёрный народ и вывозящих свои деньги в Европу или Америку. О том, что деньги эти совсем не их, народу знать не обязательно.

— Ну, подобное можно провернуть отнюдь не со всеми и далеко не всегда. И сильное значение имеет то, насколько насчёт этой отдельно взятой страны смогут договориться меж собой Старый свет и его заокеанский партнёр-конкурент. Дальнейшее уже зависит от конкретных обстоятельств и той расстановки сил, которая сложилась непосредственно в этом государстве. Может получиться по-всякому, но прецедентов обратного пока было. Все предпочитают пользоваться благами и стремятся к цивилизации! А те, кто не выдержал конкуренцию и не смог противопоставить своё влияние влиянию других государств, давно отодвинуты на край политической арены. Например, португальцы.

— Ты прав, но разве у нас есть другие варианты? Наша цель: поправить своё материальное положение и вернуться в Германию. Или, если всё сложится удачно, остаться здесь. Как по мне, так это наилучший вариант, ведь на Родине мы действительно больше не нужны. Боюсь, что по возвращении в Германию меня вообще ждёт тюрьма. Я как-то не очень стремлюсь туда попасть.

— Согласен, тогда работаем и ждём следующей встречи. Хочется верить, что нам повезёт.

— Ждём и надеемся.

— Надеемся и ждём, — отозвался Штрелец, и они уехали.

Через несколько дней приехали Саид с Фарахом. Первым делом я решил встретиться с Саидом, отложив общение с Фарахом на потом. Как говорится: «Первым делом самолёты, первым делом самолёты!». А провизоры? Провизоры потом! Саид неимоверно обрадовался тому, что ему наконец-то позволили выбраться из той всеми забытой чёрной дыры, в которой он обитал в качестве начальника охраны.

Однако вызвал я его не только для того, чтобы дать небольшую передышку. Времена и задачи изменились, и на моём горизонте замаячили гораздо большие перспективы и деньги. Лекарства пока подождут. Они стали меньше приносить доход из-за проблем с логистикой и чрезмерно наглых желающих их приобрести с их невыгодными условиями возможного партнёрства. Поэтому (до принятия окончательного решения) я подумывал временно приостановить работу лаборатории, распродав все созданные на этот момент лекарства подчистую.

Пусть напоследок насладятся лечением! Вскоре на собственной шкуре ощутят, чем может закончиться провал в новых поступлениях. Не получив продолжения курса лечения, кто-то столкнётся с рецидивом болезни, а у кото-то наступит банальная ломка! Конечно же, те, кто пользовался моими укрепляющими средствами, не наркоманы. Однако они уже привыкли жить почти полноценной жизнью. И откат к прежнему уровню существования порой убивает похлеще, чем ломка от отсутствия наркотиков.

От мстительных мыслей меня отвлёк долгожданный посетитель.

— Как дела, Саид?

— Всё отлично, Мамба. Вот только сидеть в этой дыре жутко надоело. Я думал, что Афганистан является настоящей глухоманью, но я ошибался. Настоящая жопа мира — это то место, в котором находится твоя лаборатория.

— Не преувеличивай, Саид! Есть места и похуже этого. Впрочем, в чём-то я с тобой согласен: делать там тебе особо нечего. Сейчас с охраной лаборатории справится любой местный охранник. А мне ты нужен для выполнения новых задач, как знающий русский язык.

— Да⁈ Очень интересно, — Саид уселся поудобнее, приготовившись внимательно слушать.

— Для начала ответь: сколько сейчас здесь твоих соплеменников-калашей?

— Мало, всего пятьдесят человек.

— Мне больше и не потребуется, вполне можно обойтись намного меньшим количеством. Двадцати пяти человек, думаю, будет вполне достаточно. Но мне нужны лишь те, кто готов пойти на всё, кто мало ценит свою жизнь. Задание очень опасное и серьёзное.

— Всего двадцать пять? Найду!

— Хорошо. Теперь о критериях отбора. Ты и эти люди поедете в СССР, в Москву, — брови Саида удивлённо поползли вверх на этой фразе. Не обращая внимания на его реакцию, я продолжил: — Поэтому в первую очередь тебе желательно остановить свой выбор на тех, кто хоть немного понимает русский. Второе условие: они не должны выбиваться из общей массы. Поэтому отдавай предпочтение калашам, максимально похожим на европейцев: светлокожим и светлоглазым. Ну и, естественно, бери только тех, кто умеет хорошо воевать. Впрочем, это само собой разумеется.

— Что ты опять задумал? — нахмурился Саид. — Хочешь провернуть какую-то операцию в Москве? Но разве тебе дадут такую возможность? Нас же КГБ в первый же день прихлопнет! Это самоубийство!

— КГБ, да и не только им, вскоре будет немножко не до нас…

— Ты что-то знаешь, аль-Шафи?

— А ты сомневаешься во мне?

— Нет.

— Тогда просто прими мои слова как данность. Твои бойцы пойдут на довольно большой риск. Пути отхода после выполнения задания могут быть блокированы. Весьма вероятно, некоторым придётся выбираться самостоятельно. Но я плачу каждому по тысяче долларов перед заданием и по десять тысяч после него. Если же удастся достичь той цели, на которую я рассчитываю, они получат деньги в двойном размере.

— Под такую оплату я найду и целую сотню!

— Сотня мне не нужна, это слишком много. Я не собираюсь брать власть в Москве!

— Надеюсь, ты обеспечишь их оружием?

— Да, вооружение будет советское. Сейчас один мой человек работает по закупке партии оружия на Украине. Точнее, её уже купили и скоро переправят в посольство. Оттуда его заберут мои люди и передадут необходимую часть тебе. Я тоже поеду, и все твои бойцы перейдут мне в подчинение. На что конкретно нам придётся пойти, разберёмся уже на месте. Я, честно говоря, и сам не знаю, что нас ждёт. Одно могу сказать абсолютно точно — скучно не будет! И приключений хватит на то, чтобы рассказывать их до глубокой старости своим внукам.

— Я понял. Мои воины будут готовы на всё! Я отберу лучших из тех, кто подойдёт под твои критерии, аль-Шафи.

— Ты меня радуешь, мой соратник!

— Ты спас мне жизнь и придал смысл моему существованию. Я стал уважаемым человеком в стране. Такое не забывается.

— Рад, слышать это от тебя, Саид. Очень рад.

В ответ Саид склонил голову и приложил правую руку к сердцу. Я лишь кивнул.

— Тогда пятнадцатого августа я жду тебя в Москве, вот по этому адресу. Людей разместишь в гостиничном комплексе Измайлово, который в простонародье называют АБВГДейкой. Вот адрес. Лететь лучше из Пакистана, хотя можно добраться и из Дели с несколькими пересадками. Как разместитесь, сразу явишься ко мне, и я скажу, что вам делать. Вот деньги. Тут пятьдесят тысяч долларов. Двадцать пять сразу раздашь тем, кто пройдёт отбор. Остальное потратишь на организацию: еду, билеты, гостиницу и непредвиденные расходы. Если кому-то срочно понадобится аванс, можешь выделить. Оставь для этого десять тысяч. Остальные деньги получишь уже в Москве. Ну, вроде бы и всё.

— Хорошо, аль-Шафи. Я всё сделаю и пятнадцатого августа мы будем на месте.

— Я приеду раньше, чтобы подготовиться, и буду ждать тебя. Всё остальное в руках Аллаха!

— Да будет благословенно имя его!

Саид омыл руками лицо и, так как разговор себя исчерпал, ушёл, оставив меня одного.

За всеми разными и важными делами я временно забыл о Фарахе. Однако он сам напомнил о себе. Не успев вернуться в Аддис-Абебу, мой бывший товарищ сразу начал налаживать контакты с представителями фармацевтических фирм. И не только с ними… О чём мне и доложили. Правда, доложили не сразу, а спустя какое-то время: ждали, когда прорвёт заразу. Ну, что же, пора и поговорить.