Черный октябрь

Глава 22 Золото партии ч. 3

Саид весь день занимался тем, что на двух своих машинах выслеживал найденные авто. Сначала они поехали по адресу, где нашли машину с дипломатическими номерами. Однако обнаруженная Вольво спокойно стояла за оградой посольства Швеции и никуда не выезжала. И провела там практически весь день, никому не мозоля глаза. Выходной у неё, что ли, выдался?

Оставив поблизости одного наблюдателя, Саид со своими людьми отправился по второму раздобытому студентами-неграми адресу и еле успел застать вторую машину. Волга с московскими номерами как раз отъезжала от резиденции английского посла. Сев ей на хвост, калаши поехали следом.

Саид, разумеется, не был ни просто шпионом, ни профессиональным разведчиком. Однако в нём текла кровь охотника, присутствовал и азарт. А опыт по выслеживанию добычи подсказывал ему порой гораздо больше, чем любому другому человеку. Жизнь и война в горах многому его научили, очень многому. Поэтому и к условиям городской охоты он адаптировался достаточно быстро.

Наши автомобили были оснащены рациями. И слежка велась сразу на двух машинах, передавая маршрут своего движения и перехватывая ведомый объект словно по эстафете. Худо-бедно они смогли удержать Волгу в поле зрения и не дать себя обнаружить.

Катались по Москве недолго. Посетив пару мест, Волга вернулась к резиденции туманного Альбиона. Из неё вышли пятеро мужчин и быстро скрылись внутри здания. Оставив на этой точке ещё одного наблюдателя с машиной и установив график смены, Саид уехал в гостиницу. Рации работали исправно, и в любой момент он мог связаться с соглядатаями.

Саид несколько раз пытался связаться с аль-Шафи, но получал только переданные через посольство уточняющие задания. И всё. Уже поздно вечером приглядывающий за английской резиденцией человек позвонил и сообщил, что «Волгу» подогнали к подъезду и в неё собираются садиться те же лица, что разъезжали на ней днём.

Второй наблюдатель отзвонился ещё полчаса назад, подтвердив: Вольво по-прежнему стоит за оградой и, по всей вероятности, пробудет там до утра. Взяв с собой четверых, Саид поехал в сторону особняка, попутно вызывая по радио оставленного там наблюдателя. Тот вскоре отозвался, сообщил, что он уже ведёт нужный автомобиль, и обозначил приблизительное направление своего движения.

Волга явно направлялась в сторону центра. Когда Саид со своими людьми подъехал, припаркованная неподалёку от комплекса зданий ЦК КПСС машина уже опустела. В ней сидел лишь пристально разглядывающий окружающих водитель. Машина Саида, не задерживаясь (дабы ненароком не привлечь внимания бдительного водителя), проехала вперёд. И вскоре к ней присоединилась первая машина слежки.

Смеркалось.

Аль-Шафи так и не выдал никаких конкретных указаний, поэтому калаши сидели в машинах и терпеливо ждали, выслав наблюдателя. Когда они приехали, время близилось к девяти вечера, а сейчас часы показывали уже одиннадцать. Однако сотрудники посольства (или кто они там?) так и не появились. Что они делали в здании — неизвестно. Как и то, на сколько они там решили задержаться. Оставалось только не спускать глаз и ждать.

Сам Саид, вновь оставив одну машину наблюдения с тремя соглядатаями, развернулся и уехал отдыхать в гостиницу. Он уже засыпал, когда его разбудила резкая трель телефонного звонка.

— Алло.

— Это администратор, вам тут звонили и просили выйти на связь с вашим лучшим афганским другом.

— Гм, с каким? — недопонял сначала Саид.

— Сказали, с самым лучшим!

— Спасибо, девушка.

Лучшим другом, конечно же, Саид мог назвать одного аль-Шафи. Значит, что-то случилось! Афганец мгновенно поднял своих людей, а сам опрометью бросился вниз, к машине. Необходимо срочно связаться с аль-Шафи по рации! Разговор оказался коротким, но весьма содержательным. Саид отобрал пятерых боевиков и, вооружив их, что называется, до зубов, направился на помощь аль-Шафи. Плотно набившись в машину, калаши ещё в дороге предупредили наблюдателей на Старой площади, что выдвигаются к ним. Заодно и выслушали доклад о том, что подопечные так и не выходили из здания.

Ночная поездка неподалеку от того места, возле которого припарковалась их машина, выслеживая противников. Правда, на этот раз калаши подъехали на противоположную сторону площади. Здесь уже стоял автомобиль, в котором находился аль-Шафи и два неизвестных Саиду человека. Помимо них в автомобиле сидели водитель-афганец и старик с заклеенным пластырем ртом. Саид посмотрел на часы: три часа с лишним.

— Ты быстро приехал, молодец! — я хлопнул его по плечу. — Охраняйте вход, через который мы войдём. И дай мне в помощь ещё парочку своих людей, вдруг придётся в бой вступить.

— Я хочу пойти с тобой, аль-Шафи.

— Не надо, — мотнул я головой в знак отказа. — Где сейчас те машины, за которыми вы должны были следить?

— Одна так и стоит у посольства, а другая уже несколько часов торчит вон там.

И лишь сейчас Саид понял, что опекаемая ими машина находится чуть ли не в квартале от них и на другой стороне Старой площади.

— Вот как? Значит, они тоже приехали за документами. Всё усложняется. У тебя автоматы есть?

— Да, в багажнике.

— Неси! И скажи своим, чтобы смотрели в оба. Впрочем, нет, оставь там двоих на наблюдении, а машина пусть едет сюда.

— Там всего трое.

— Ладно, тогда предупреди их: может возникнуть небольшая войнушка! Пусть будут готовы к любому повороту событий, вплоть до перестрелки. Наши подопечные способны на многое! Ну, я так думаю. Если эти товарищи обнаружат слежку, обязательно постараются её ликвидировать. Машину в этом случае приказываю сжечь, а самим уходить. Раненых с собой! Бросать на месте боя можно только трупы.

— Всё понял. Я останусь здесь, с водителями. Буду ждать тебя.

— Хорошо. Двоих мне вполне хватит. Дай мне автомат. И что там у тебя ещё есть?

— Пистолет Стечкина и гранаты.

— Давай Стечкина, а то у меня один револьвер. Автоматы хоть с глушителями?

— Да, все.

— Тогда погнали! Жорик Сергеевич, — с ухмылкой обратился я к Павлову, — веди к запасному входу. Будем штурмовать подземелья КПСС.

Старик что-то промычал, пришлось отклеить пластырь с его рта.

— Я не стану показывать, если вы меня убьёте!

— Согласен, тогда не убьём. Шутка. Вы нам не нужны.

Старик опешил. Пришлось пояснить:

— Когда мы очистим эти подвалы от нужных нам бумаг, я вас отпущу. Брызну в лицо одним замечательным средством, и вы всего лишь потеряете память об этом дне. Средство хорошо проверенное, надёжное. Ни под пытками, ни под гипнозом вспомнить вам ничего не удастся. Мы просто оставим вас в одном из кабинетов, который вы укажете. Наутро вас найдут, но мы уже будем далеко отсюда. Ищи-свищи, как говорится, ветра в поле.

Но этот тёртый калач, заставший войну, благополучно избежавший всех репрессий, пообтёсанный и поднаторевший в многолетней кулуарной возне, мне не поверил. Я это понял.

— Нет⁈ Ну тогда есть другой вариант.

Я вынул из кобуры револьвер, навернул на него глушитель и, прижав его плашмя к уху старика, выстрелил вверх. Ухо Павлова ожгло звуком и пороховыми газами, и он тут же перестал привередничать и согласился показать вход.

В это время подъехала машина Курта. Переговорив с ним, я пока оставил его ждать вместе с Саидом. Затем вернулся к Павлову и, взяв его под руку, повёл его в указанном направлении.

Дверь в здание, разумеется, оказалась заперта. Четвёртый час ночи. Возможно, где-то в глубине этого комплекса и сидел какой-нибудь охранник, но открывать он нам явно не спешил.

— А другой вход есть?

— Есть, но там тоже будет закрыто.

— А охрана?

— Охраны там нет.

— Пошли!

Мы свернули в другую сторону и, дойдя до какого-то дома восьмидесятых годов постройки, зашли в подъезд. Павлов ткнул пальцем в дверь на лестничной площадке первого этажа, украшенную табличкой «Вход воспрещён».

— Это запасный вход в бомбоубежище, — пояснил старик. — Но ключей от него у меня нет. Точнее, они находятся в главном здании ЦК КПСС в сейфе у дежурного.

Повернувшись к нему, я окинул его презрительным взглядом и промолчал. Что-то похожее я и предполагал. Дверь вроде бы и не являлась образцом внушительности, но была заперта на врезанный замок и открывалась наружу. Попытка выбить её приведёт к тому, что мы перебудим полдома!

— Ещё входы есть?

— Есть, но далеко отсюда. И там надо идти мимо охраны.

— Ну ладно.

Пришлось возвращаться обратно к Саиду и Курту.

— Курт, ты замки вскрывать умеешь? — особо не рассчитывая на положительный ответ спросил я.

— Умею, — неожиданно кивнул головой тот.

— Любые? — я аж непроизвольно вскинулся.

— Любые. Могу даже сейфовые.

— Отлично! Тогда бери нужный инструмент и пошли с нами. Оружие тоже прихвати, а то мало ли что.

— Хорошо.

Курт занырнул в свою буханку и через пару минут вышел оттуда с небольшим чемоданчиком и в наплечной кобуре. Я по сравнению с ним со своими двумя пистолетами, автоматом и подсумками выглядел намного агрессивнее. Да ещё портфель в руке. Правда, медицинский чемодан я оставил в посольстве. Как и тот, в который сложил документы и деньги Павлова.

Сейчас у меня находился небольшая матерчатая сумка с самым необходимым и патроны с гранатами. И всё. Ну, и мелкоячеистые авоськи для документов и прочего.

Курт осмотрел дверь, достал из чемоданчика кучу отмычек и достаточно быстро вскрыл замок. Тот щёлкнул, и дверь открылась, явив нам небольшой предбанник и ведущую вниз лестницу. Спустившись на четыре пролёта, мы сразу же упёрлись в ещё одну дверь. Курт ловко вскрыл и её, хотя на вид она выглядела более массивной. Да уж, в случае опасности ломиться сюда было бы бессмысленно!

Дальше шёл довольно просторный коридор, еле освещённый тусклыми лампочками. В конце виднелась ещё одна железная дверь, но уже более фундаментальная: с поворотным штурвалом и закрытая на огромный амбарный замок, висевший на приваренных снаружи петлях. Впрочем, в этом коридоре находилось ещё две двери, на одну из которых с цифрой два и показал старик. Она тоже была оснащена внутренним замком, и не простым. Замок оказался связан с электронным номеронабирателем.

— Говорите код.

— Я не знаю, — вновь заюлил Павлов. — Уже больше десяти лет прошло, как я здесь бывал. Может, его давно сменили?

— Говорите тот, что был тогда. Живо!

— 1961.

— Перевёртыш, — хмыкнул я. — С какой стороны ни посмотри, одна и та же цифра выйдет. Символично.

Замок щёлкнул, но дверь не открылась. Я угрожающе посмотрел на старика. Тот задрожал, но, судя по всему, нового кода он действительно не знал. Разозлившись, я наобум нажал кнопки, набрав 1991. Замок ещё раз щёлкнул, и между дверью и полотном появился зазор. Потянув дверь за ручку, я шагнул в абсолютно тёмное помещение.

— Выключатель справа, — подсказал мне Павлов.

Проведя рукой по стене, я нащупал поворотную ручку старого, ещё советского пакетного тумблера-переключателя. Вспыхнул неяркий свет, и мы оказались в ещё одном длинном и узком коридоре с очередной дверью в конце.

Быстро миновав коридор и открыв следующую дверь, все попали в уже совсем другое помещение. Вероятно, здесь планировка подземелья просто копировала наземную часть зданий, в которых располагался руководящий аппарат правящей партии. Перед нами раскинулся длинный и довольно широкий коридор с огромным количеством дверей, ведущих в изолированные кабинеты. Естественно, никаких табличек с именами или названиями служб или отделов на них не было. Только номера, нарисованные чёрной краской с помощью трафарета прямо на дверном полотне.

Мы стали открывать все двери подряд, потому как Павлов сказал, что надо осмотреть всё. Точно он уже не помнил, где и что находилось. Благо нас было семеро: два еврея, я, Курт, Павлов и два афганца.

В первом же кабинете бросилась в глаза буквально целая гора серпантина. Ну, это я так поначалу решил, а приглядевшись, понял: передо мной просто порезанная на тонкие полоски бумага. Вернее, даже не бумага, а документы! В углу, под снятой вентиляционной решёткой стоял обычный жестяной таз, весь покрытый копотью. Значит, какие‑то бумаги были не только разорваны, но и сожжены. Надо же… Это ж какая паника их накрыла, что сподвигла на такие кардинальные действия⁈

В соседнем кабинете обнаружился и девайс по измельчению бумаги: допотопный огромный агрегат (чуть ли не промышленного масштаба), способный без проблем крошить документы прямо с папками. Там же находилось оборудование для быстрого сжигания различных материалов: что‑то вроде специального камина под стеклом. Вероятно поэтому в комнате всё ещё стоял сильный запах жженой химической продукции. Похоже, именно здесь уничтожали аудио‑ и видеопленки с компроматом на товарищей по партии. Короче, люди работали, не покладая рук!

Следующий кабинет показался мне складом фотоальбомов. Знакомые всё лица были запечатлены по большей части в неформальной обстановке: застолья, рыбалка… Ну, а некоторые фотографии носили явно фривольный характер. И касались они не только членов ЦК и политбюро ЦК КПСС, но и руководителей известных и неизвестных зарубежных компартий. И помощь «братскую» оказали, и при случае пошантажировать есть чем.

В другом кабинете обнаружились чистые бланки паспортов всяких стран, причем настоящие: с водяными знаками, номерами и сериями. Хрен знает, откуда они тут? Может быть, украли или хорошая подделка⁈ Неизвестно!

В следующем кабинете оказалась настоящая лаборатория с образцами разноцветных чернил, помеченных этикетками, кажется, начиная с 30‑х годов. На полу везде разбросаны перьевые ручки и образцы подписей чиновников разных стран с указанием сроков их работы на тех должностях, когда они имели право выдавать паспорта и визы. Комната оказалась вся заполнена огромными стеллажами, и все, буквально заставлены пронумерованной тарой.

Ещё в одном помещении оказалось что-то невероятное: здесь лежало огромное количество печатей служб паспортного контроля Швейцарии, Австрии, Люксембурга и других стран, включая Латинскую Америку. Все материалы описаны и систематизированы, как в аптеке. Спецподразделение международного отдела ЦК КПСС даром свой хлеб не ело, но им не хватило времени, чтобы замести все следы. И много чего еще осталось.

Мы уже несколько авосек набили бесхозным добром. Особенно этому вояжу радовался Курт.

Не обошлось, правда, и без курьёза. Открыв очередную дверь и включив свет, я непроизвольно отшатнулся, решив, что мы на кого-то напоролись! Ан нет! Просто на безликих болванках, расставленных по полкам, были надеты всевозможные парики. И я с удивлением понял, что попали мы в… гримерную! Кругом валялись бороды, усы, брови разных цветов и оттенков. На столиках лежала косметика. Вот и получалось: входил сюда один человек, а по факту выходил совсем другой.

Рядышком находилась и лаборатория с фотоустановкой. Похоже, на новое лицо сразу и документы делали: паспорта, пропуска, удостоверения личности. Мы прошли весь коридор и по лестнице спустились на более низкий этаж, минуя кабинку внутреннего поста, сейчас пустующую. Вероятнее всего, каждый из секретных сотрудников и их гостей имел доступ только на свое рабочее место в строго определенной зоне контроля и конкретное время.

На минус втором этаже также оказалось много кабинетов, которые мы тоже благополучно вскрыли с помощью Курта. А вот с сейфами было бы сложнее, если б не банально брошенные без охраны ключи на внутреннем посту. Конечно, там тоже находился сейф, но Курт смог его вскрыть. Внутри аккуратно висели развешанные по гвоздикам ключи с бирками, на которых были указаны номерами кабинетов и сейфов.

Последовательно вскрывая кабинеты и сейфы, мы внимательно изучали их содержимое, опуская всякую муть и нацелившись исключительно на финансовые документы. Павлов навёл нас на пару кабинетов, в которых тоже нашлось кое-что интересное. Однако в полной мере обстановкой он уже явно не владел. Я даже ослабил внимание к нему, перестав третировать его вопросами. Опасался лишь того, что он мог где-то закрыться, спрятаться или просто тихо исчезнуть в каком-нибудь незаметном проулке. Но пока он вёл себя безупречно, давая мне возможность сосредоточиться на поиске столь необходимых мне документов.

Оба еврея: и старый, и молодой с горящими как при поиске клада глазами, яростно рылись в содержимом каждого сейфа. И руки у старшего дрожали отнюдь не из-за его преклонного возраста. Ни Мойша, ни Вилен, по всей видимости, ни капельки не пожалели о моём предложении и теперь с упоением копошились в бумагах. Вот же канцелярские крысы!

Искал и Курт. Только два афганца равнодушно переглядывались, таская за нами мешки и авоськи с документами, печатями и всевозможными бланками различных паспортов и удостоверений. Курт, кажется, нашёл и спёр какой-то интересный прибор. Во всяком случае подобранный в каком-то сейфе большой пластиковый дипломат на замках с кодом он теперь носил лично. Ну, его-то понять вполне можно: быть у колодца, да не напиться⁈

Мы медленно продвигались по этажу в сторону очередной лестницы, чтобы спуститься на следующий уровень. Все кабинеты были абсолютно пусты, с электричеством проблем не возникало, поэтому нам ничего не мешало потрошить сейфы.

Неожиданно я услышал какой-то посторонний звук. И его явно издавали люди, а не крысы. Сразу вспомнились те, кто сейчас, возможно, также бродил где-то внутри: наши принципиальные конкуренты. Где-то в районе лестницы внезапно вспыхнул свет, и послышались негромкие голоса. Я чудом успел вовремя среагировать и, шикнув на своих подельников, заставил их собраться в одной комнате. Все замолчали.

Афганцы осторожно опустили мешки со скарбом и взяли автоматы наизготовку. Курт лихорадочно соображал: куда деть свой драгоценный дипломат на время гипотетического боя, а евреи и Павлов настороженно уставились на меня. Ну, а я пытался придумать: как бы незаметно разойтись с командой противника? Ведь мы пока не нашли того, ради чего всё затевалось.

— Где хранятся самые важные документы? — спросил я у Павлова. — Говорите быстрее, кажется, мы встретили конкурентов.

— Внизу, внизу.

— Конкретней?

— В бытность мою завотделом хозяйственной деятельности ЦК КПСС они хранились в сейфе номер пять в кабинете под номером 1917.

— Точно?

— Ну, кабинет я, если честно, уже и не помню. Может быть и 917.

— А может быть и 017?

— Он на последнем подземном этаже. Дверь была выкрашена в серый цвет, и цифры на ней не чёрные, а зелёные.

Видимо старик не врал. Просто недоговаривал, либо надеялся, что всё давно переменили.

— Ладно, поверю вам на слово. А сейчас всем тихо! Не стоит привлекать к себе внимание.

Все застыли, я кинул взгляд на часы. Они показывали почти половину шестого утра. Пора бы и выбираться отсюда, пока хозяева не пожаловали. Впрочем, здание ЦК КПСС, насколько я знал, уже было опечатано новой властью. Личный состав разогнан и на работу не выходил. Так что часов до восьми нас, скорее всего, никто не побеспокоит. К тому же о доступе к подземным этажам пока практически никто не знал. Но в этом-то и таилась основная опасность.

Все бывшие и нынешние посетители этих подземелий хоть и входили сюда в любое время дня и ночи, но в основном инкогнито. Так что вряд ли нам кто-нибудь помешает. Просто хотелось бы знать: с кем сейчас предстояло столкнуться? С обычными клерками? Или всё же с теми, кто убил Кручину? Скоро узнаем.

Выдернув из-за пояса револьвер с глушителем, я выключил в кабинете свет и стал осторожно красться в сторону нежданных посетителей. Их оказалось двое, и они были настолько заняты открыванием нужной им двери, что ничего вокруг не замечали. Да и по внешнему виду казались типичными совслужащими. Вероятнее всего, один из них тут когда-то работал, а вот его подельник в этих подвалах явно был впервые.

— Ну, что ты возишься⁈ Давай быстрее, тут ещё кто-то бродит! Михалыч сказал, что если успеем всё отсюда вынести, то каждому по квартире выдаст! Бесплатно из какого-то там резервного фонда. Сам знаешь: месяц-два пройдёт, и от этих фондов следа не останется.

— Знаю! Не зуди! Видишь, замок заело? Интересно, что там за документы такие?

— Да понятия не имею! Компромат вроде на кого-то из наших азиатов. Любят они с девочками зажигать, особенно за счёт государства. Подавай им шлюх бесплатных, да обязательно блондинок, и чтобы высокие были и статные. Сами-то все кривоногие и страшные. Да и женщины у них такие же: без слёз не взглянешь. Ты этого видел из…

Долго мучимая дверь наконец-то открылась, и они оба тут же ввалились в кабинет, плотно закрыв её за собой. Я тихо крался мимо. Может, грохнуть их обоих? Бац-бац, и нет свидетелей! Пройдя чуть дальше, убедился в том, что коридор пуст. Впрочем, тут этих коридоров, закоулков и закутков, как в лабиринте у Минотавра. Всё так напутано, что этот квест можно и за неделю не пройти! Мы даже помечали себе обратный путь. А то заблудишься ненароком и придёшь прямо в руки КГБ или ещё кого из местных недобитков.

Натыкались мы и на лифт, расположенный по центру всего комплекса. Однако он так и не открылся. Похоже, где-то наверху заблокировали. Ну и ладно, придётся пешочком. Времени, правда, уже немного оставалось. Сваливать пора. Но цели мы своей пока ещё не достигли. Придётся рисковать. «Рыск» — дело благородное, но часто неоправданное.

Развернувшись, я прошёл мимо кабинета с мародёрами, попутно сунув в ручку лежащую в нише швабру. На свободу-то они вырвутся, но каких нервов им это будет стоить, одному Богу известно! Ну, или Змееголовому. Пусть боятся Мамбу — великого и ужасного. Я страшный и чёрный, брррр.

Нервно хохотнув (уж больно атмосфера здесь гнетущая, может, и привидения водятся) я вернулся к своим. Времени осталось в обрез, и нам либо пора ускориться, спускаясь на нижние этажи, либо сваливать отсюда как можно быстрее.

— Ведите нас, товарищ Павлов! Мы с нетерпением хотим поскорее найти документы, бросить вас здесь и уйти. И, пожалуйста, не надо обманывать. Мы на месте, а вы нам и так уже очень много рассказали.

Павлов попытался было возмутиться: мол я — не я, и говорила не моя! Но поймав мой неоднозначный взгляд быстро заткнулся и повёл нас на лестницу, что вела на самый нижний этаж. Впереди нас ждали, как я чувствовал, новые незабываемые впечатления.

Примечание от автора: при написании этой главы использовались воспоминания очевидца, взятые из открытых источников информации.