Честь - это миф?

Явился свет и надежда.

Перед страхом и болью все равны

Мы покинули село и ночью подобрали место для лагеря с учётом необходимости обороны. Вообще-то можно было и в селе остаться, но решено было пройти, сколько сможем, чтоб в случае боя у крестьян хотя бы была возможность скрыться.

Дальше всё пошло, как по нотам. Разбить лагерь, где «новенькие» суккубы уже не стесняясь продемонстрировали свои знания и навыки, чем смогли удивить воинов. Я для себя отметил, что имя и вид демона никак не ограничивают демона, он может владеть, чем угодно. Так, к примеру, цербер успешно выгнал прямо на нас пятёрку оленей, двоих мы разделали для себя, а ещё трое с потрохами достались Трисобакену.

Разговор с самой общительной, Сайннишо, что на людях попросила звать её Саю, открыл ещё один неприятный факт для меня. Как оказалось, демоны по умолчанию видят силу воли человека, или, судя по объяснению, даже чувствуют, и благодаря подобному они сразу при первой встрече могут выбрать способ поведения, чтоб скорее заполучить душу. Цель получения зависит от демона, и вариантов тьма. Главным для меня было, во-первых, то, что Алимасия хоть сейчас и могла зваться высшим демоном, но подобной способностью не обладала. А во-вторых, у меня отсутствовали воля, душа, сознание и так далее. То есть всё то, что могло бы быть интересно демонам, было скрыто во тьме. Как сказала Саю, я буквально стал невероятно сладкой добычей. На мой вопрос, что ждать от суккубов, мне сказали, что ничего. Они и так попали с этим призывом, и лезть ещё глубже во тьму для них было слишком рискованно.

Я же для себя отметил другой важный факт. В некотором роде у меня была отличная способность, благодаря которой можно было попробовать поиграть с Алимасией на более близкой дистанции, тут главное не заиграться.

Ночью с некоторой очередностью из лагеря пропали группы парней и суккубы. Вернулись они весьма довольные и чуть более мотивированные. Нард тяжко смотрел, как рушиться созданное им. Урнинорол находилась среди людей и реально переживала за них, да и за других тоже, девушка с трудом привыкала к новым эмоциям и старалась себе доказать, что это влияние метки друида. Гномы фактически сцепились с эльфами, трое воинов нагнали нас пути, и сейчас две группы выясняли, кто больше сделал для победы. Самое забавное было в том, что братья, занятые боем с церберами, так и не заметили второй побег эльфов, и весь спор был просто до абсурда клишированный. Дроу наблюдала за всем со стороны.

Ближе к утру, когда большая часть лагеря спала, за исключением дежурных и излишне осторожных, произошло кое-что интересное.

Карл и Далли находились в повозке. Два человека мирно спали, когда к мужчине приблизились две девушки с очень откровенными намерениями. Менродили и Фамиронил, которые в миру отзывались на Мили и Фаю, хоть и успели за ночь повеселиться, отказать от десерта в виде молодого барда не смогли. Карл проснулся и сначала было подумал на Далли, но, когда осознал некоторую смелость движений, резко отпрянул и откатился в сторону. Он рассмотрел двух суккубов и замер на месте, не двигаясь. Девушки решили подразнить парня очень откровенными ласками друг друга. Карл сел ровно, положил на колени цитру и стал играть очень тихую мелодию для успокоения. Мили и Фая приблизились к нему и зашептали:

– Брось... Может, мы и не можем использовать магию, но видим тебя... То, что ты делал... То, сколько девушек совратил...

Карл закрыл глаза на пару секунд и, открыв, заиграл новую мелодию, его губы едва слышно произносили стихи на давно забытом всеми языке. Вокруг него начала появляться странное искажение, не воздуха, не какой-либо материи, а словно сама реальность подрагивала, как водная гладь. Суккубы пришли в восторг от такой силы и хотели уже заключить его в объятья, но стоило им коснуться искажения, как их одолели столь сильные покой и умиротворение, что Фаю и Мили прошиб страх и ужас. Они отскочили на другой край повозки. Их аккуратно, чтоб не напугать, коснулась Урнинорол.

– Правда, прекрасно? – вкрадчиво произнесла она. – Такой дар – и у простого человека.

– Что это? – испуганно спросила Фая. – Я впервые с таким столкнулась.

Урнинорол указала на цитру и сказала:

– Смотрите, каким светом сияют узоры, и всё поймёте.

Суккуб взглянули и не поняли.

– Что?! Они не светятся!

Урнинорол кивнула.

– Верно. Ведь он обратился к чистой силе, у которой нет стихии. Магам, подобным ему, под силу изменить реальность. Если не желаете стать навеки людьми, держитесь от него подальше. Сомневаюсь, что он превосходно управляет даром.

Суккубы поспешили убраться подальше от незнакомой им угрозы. Урнинорол посмотрела с минуту на умиротворенно играющего Карла и тихо проговорила:

– Воистину гордость ослепляет рассудок. Я столько времени не видела в упор, кто мне одну и ту же балладу сотни раз исполнял.

В другой части лагеря я с почтенного расстояния смотрел на происходящее с Карлом.

– Так я не понял, чем именно вызвано восхищение Урнинорол, ужас Фаю и Мили, твоё уважение? – не выдержав, спросил я Таниссу.

Танисса, как и прежде, терпеливо, объяснила:

– Какой бы дар магии у тебя ни был, ты опираешься на стихию и можешь его использовать. Всё равно, что огонь, который не может гореть сам в воздухе. Дерево, ткань, плоть или даже чёрный камень гномов – огню нужна опора. Так и с магией. Разуму легче повелевать силой, используя образы из стихии, а если ты ответственный или одаренный, то и... Да та же стихия огня ответит и поможет тем опытом, что в неё вкладывали с начала времен. А вот маги силы отличаются. Они не просто используют силы, они фактически обращаются к самой реальности и могут её изменять в обход чего угодно.

Я некоторое время переваривал информацию и потом очень тихо спросил:

– То есть, чисто в теории, Карл может изменить абсолютно всё, что угодно в этом мире, и всем, ВСЕМ, придётся просто согласиться?

Дроу кивнула и проговорила с уважением:

– Именно. Совершенно всем. Вот только сейчас он ещё слишком слаб, и ему под силу лишь небольшие искажения.

Карл перестал играть и уснул, где сидел. Урнинорол одним крайне выразительным взглядом отдала приказ эльфу, что сейчас не спал. Он подошёл, уложил барда на бок и укрыл походным плащом.

Я решил ещё немного попытать дроу и задал следующий вопрос:

– А что ты знаешь об этих магах чистой силы?

Танисса меня не сильно обрадовала ответом.

– Их способности находятся среди легенд, и вживую я не встречала таких, не слышала, чтоб кто-то мне знакомый их встречал. Такой барьер не каждый сможет создать.– Только, пожалуйста, не надо говорить, что там должен быть дедок в предсмертном возрасте и всё, что он делал всю жизнь, это тренировал один фокус.

Танисса зло улыбнулась.

– Не буду.

Я сел на землю и спросил обречённо:

– Что будет, если кто- то громко ляпнет про Карла в большом городе?

То, что ответила Танисса, прозвучало, как приговор:

– Наши проблемы с Алимасией покажутся детской забавой.

Я сидел и тихо осознавал глубину ямы и то, как быстро уходит земля из-под ног, посмотрел в небеса и фактически прошипел, словно сказочный змей:

– Эй, там, наверху! А может, мне больше не надо роялей в кустах?!!! Их слишком много!!! Они слишком могущественные!!! Они слишком крутые!!! Они слишком жуткие!!! Я не готов!!!

Танисса посмотрела на меня, на небо, и снова на меня, после спросила:

– Ты недоволен, тем, что тебе даровали?

Я обреченно кивнул.

– Да. Я совершенно не готов к плате, что с меня стребуют. И я уверен, это не тот случай, когда можно не платить.

– У тебя появилось желание? Цель? Спасти душу?

– Я не столь глуп, чтоб верить, что смогу что-то спасти, я лишь не хочу тащить никого за собою.

– Не тебе делать выбор, каждый сам решит, за кем ему следовать.

Я некоторое время помолчал и потом, смотря на землю, попросил:

– Танисса, ты как-то хотела дать слово мне... Пообещай, что, если передо мной развернется бездна, ты не пойдёшь следом.

Танисса молчала, я повернулся к ней – дроу поправила маску и проговорила спокойно, словно само собой очевидное:

– Я не пойду за тобой следом, пойду впереди, так как ты хуже видишь в темноте.

Джандарка отправилась в лес, а я горько смотрел вслед девушке и вспоминал слова мерзкого старика о воине, что заплутал в себе и не видит выхода. Меня пронзила страшная догадка: дело не в отсутствии выхода, а в том, что его не ищут по-настоящему.

Надеюсь, я ошибаюсь.

Наступило утро. Мы с Нардом выслушали доклад Ворона и узнали о группе неизвестных воинов-рыцарей чуть в стороне от нашего маршрута. Отклоняться и давать Корту и Алимасии даже лишнюю минуту не было никакого желания, но жажда обрести союзников буквально жгла изнутри. Сложное решение было необходимо принять, и выбор был сделан, даже если нам окажет помощь всего один меч, это уже будет невероятно много.

Пока мы двигались к примерному месту пересечения, вернулась дроу и подтвердила примерный маршрут другой группы. Я приказал церберу скрыться подальше в стороне, а суккубам пообещал отрезать все лишние части тела, если они хоть на секунду выглянут из-под личины крестьянок.

Вот в поле мы увидели группу рыцарей в полном облачении, на конях с попонами и крестами на броне. Десять всадников спереди и десять сзади, в центре – две повозки и белая карета. Отряды сблизились, рыцари вполне ясно дали понять свой настрой, направив на нас копья. Я надел маску, обошёл наших и подошёл несколько ближе.

– Приветствую вас, воины, – Мой голос звучал уверенно, но дружелюбно. – Нам нечего делить с вами. Мы можем поговорить без оружия в руках.

Они молчали, словно железные изваяния. Я заприметил сзади за их спинами движение и увидел, как ко мне идет хрестоматийный священник. Одежды, походка, узоры, золото. Я со всей силы ущипнул себя за руку, его появление, его помпезный вид выбили меня из колии. Когда ближе подошли Урнинорол и Нард, то я заметил, что они смотрели на него вполне спокойно и даже с долей любопытства. Он подошёл ближе и произнёс:

– Приветствую тебя, заблудшая душа. Я священнослужитель отец Марит. Что тебе надобно, или ищешь спасения всем душам вашим? Начните с имени своего.

Меня прошиб страх и ужас, но не может быть всё настолько... Я даже слово подобрать не смог. Урнинорол очень уверенно и вежливо поклонилась.

– Леди Урнинорол, дочь Дома Ветров и друид Лесного бога.

Отец Марит явно не посчитал нужным быть тактичным.

– Служишь ты малому божеству, – проскрипел он, – а ведь все мы живем под оком Елиноликого и ему служит обязаны.

Урнинорол даже бровью не повела на такое замечание, я лишь про себя усмехнулся, нашёл перед кем и кого «малым» назвать. Нард был крайне лаконичен:

– Нард, капитан отряда «Отмщение».

– Кому ты мстишь, дитя? – мигом отозвался святой отец. – Прежде чем меч обнажить, обратитесь к Богу, и он успокоит твою мечущуюся душу.

Я не смог сдержать легкую ухмылку, скажи ты ему это, когда погибла вся его семья, да не из-за спин рыцарей, а в лицо. Нард оказался спокоен, и интуиция мне подсказывала, это не первый раз, когда он слышит что-то подобное. Отец Марит долго смотрел на мою маску, я под ней позволил себе улыбку: «Смотрите ваше благородие, только вот мою душу вам не сыскать...». После он несколько изменился в лице и грозно проговорил:

– Что желаешь ты, исчадие преисподней?

Я мог улыбаться во весь рот: «Преисподней?! Если бы. Я явно нечто иное». Начинаем играть, правила просты, и важно избежать битвы с этими стальными изваяниями.

– Отец, ваша правда. Душа моя непроста и проклята силами, страшнее самой преисподней. Ищу я спасения в мире и благо в истреблении демонов. Здесь недалеко страшная тварь появилась, мы спешим её остановить. Не желаете присоединиться и спасти невинные души?

Отец Марит удивил, впечатлил и подарил надежду:

– Знаю я о подобном. Поддался человек на чары демона, и грозит теперь это погибелью невинным. Посвятил себя я защите крестьян и сёла их оградил от напасти.

Он повёл рукой.

– Всё, что в той стороне, освещено мною.

Я замер, и сердце пропустило удар. Пришлось произнести названия, что я видел на карте, после минуты сердце пропустило второй удар: семь сёл он освятил. Одно выедено под ноль, во втором завелись суккубы, третье чудом выжило, четвёртое на пути, три в стороне. Да быть того не может, в мире, где у других богов посланники сами решают, что делать, не может священник быть пустословом. Я рубанул с плеча и рассказал, что случилось, без утайки и прямо в лоб.

Отец Марит не вздрогнул и уверенно проговорил:

– Я учил их молиться и взывать к Богу Единоликому, если они отвернулись от него, их наказания – справедливость.

Я восславил себя и свою осмотрительность, маска хорошо скрывала эмоции. Пришлось, однако, взять себя в руки и контролировать хотя бы голос:

– Святой отец, мы преследуем демонов и стараемся остановить тебе беды, что они оставляют после себя. С вашими силами мы сможем остановить демона и спасти много невинных душ. Можем ли рассчитывать на ваше величие и милость?

Отец Марит даже не попытался быть скромным:

– Право, верно говоришь, помощь вам необходима, и моя молитва на всем пути с вами... А мне Богом миссия положена. Должен я донести до епископа Кирилла Первого новости об угрозе нашествия тварей из преисподней.

У меня глаз задёргался. Я стоял и просто не верил в реальность, которая была передо мною. Так просто не может быть. Неправда. Я не мог в другом мире, во время погони за демонами встретить настолько... Настолько! НАСТОЛЬКО клишированного святого отца!!! Это неправда! Я собрал всю волю в кулак, чтобы не сорваться. Таких речей в моем мире было множество, они мешались с правильными поступками и превращали светлую веру и созидание в грязь и лицемерия. Не так было ужасно, что мерзкие люди творили мерзость прикрываясь крестами. Вызывало ярость, как светлые люди парой не могли отделиться от этой массы и их мешали с общей массой. На миг я поймал себя на мысли, как часто не видел добрых верующих и их поступков, запоминая лишь грязь. Стоило брать себя в руки, пусть эти церковники идут своей дорогой, а мне стоит постараться в следующий раз быть менее предвзятым. Постарался говорить ровно и уверенно, уважительно:

– Отец Марит, вы и ваши рыцари – служители Бога Единоликого. Он завещал вам бороться со злом и оберегать паству его...

Я не знал, с кем говорю, но практически на сто процентов был уверен в основных догмах этой религии.

– Разве вы можете отвернуться в миг отчаяния от страждущих и молящих о спасении?

Отец Марит сделал столь невероятно искренне скорбное лицо, что меня посетила настоящая животная ярость, голос его был пропитан таким участием, от которого я чувствовал иссушающую жажду крови:

– Я молюсь о спасении паствы, и в этот скорбный час я больше кого-либо другого желаю встать на пути у демонов. Стать для них непроницаемым заслоном, что защитит беззащитных. Но воля Господа Бога моего выше моих желаний. Его воля гласит, что должен я сообщить епископу Кириллу Первому о беде как можно скорее.

Под конец его речи я вдруг осознал, что мир вокруг заполнила тьма. Я вздрогнул и взглянул по сторонам, всё было, как обычно, но... На лице леди Урнинорол застыло выражение без единой эмоции, и лишь где-то в глубине глаз можно было увидеть смесь эмоций, мелькавших столь быстро, что сложно было успеть их разобрать. Я посмотрел на Нарда. Воин стоял, словно из отлитый из бронзы, на лице застыла чистая решимость, а взгляд, полный безразличия к рыцарям. Для себя все мужчина уже все решил и ему больше не хотелось тратить время, скорее прекратить разговор, как можно скорее продолжить погоню. Я посмотрел в глаза отца Марита, пусть из-за маски он и не мог понять, куда именно я смотрю, голос сам по себе наполнился холодом космоса, лишь на третьем слове я смог взять себя в руки и говорить нормально:

– Я вправе просить ваших рыцарей о помощи?

Отец Марит сделал столь великодушный жест, что вся гордыня Урнинорол показалась детской забавой и проговорил безразлично:

– Ты вправе их просить. Но они все дали присягу и не вправе нарушать свою клятву.

Я собрал остатки своего спокойствия, но его уже практически не осталось:

– Воины. Рыцари. Паладины. Найдётся ли среди вас смельчак, готовый пойти с нами и сразиться с демонами?

И лишь ветер, мчавшийся мимо по небу, был мне ответом. Отец Марит, не прощаясь, пошёл в свою карету. Один из металлических «болванов» начал требовать уступить им дорогу. Мы отошли и посмотрели, как они спокойно отправились дальше, словно так оно и надо.

Леди Урнинорол первая начала говорить, и в её речи я услышал нотки страха и, наверное, стыда:

– Неужели я была такая же?

Нард ответил по-военному, чеканя слог:

– Леди, побойтесь собственного бога. Будь вы такой, я бы отдал вас на растерзание в первую ночь, вместе со светлыми девками.

Подошла Танисса и спросила на моём родном языке:

– Он такой же, как ты?

Я вздрогнул, меня словно льдом окатило, быстро собрался и вполне уверенно проговорил:

– Не думаю, что именно он. Но он точно знает такого, как я.

Нард повернулся и спросил:

– Выходит, мы зря истратили время?

Я уже взял себя в руки и положил ладонь на плечо Нарду.

– Не зря. Твой Ворон спас много людей. Ведь именно к ним я собирался отнести «Власть».

Нард посмотрел на меня так, что я ощутил себя тупее трухлявого пня, пришлось спешно пояснить:

– Мне их посоветовали. Я и не подозревал о...

Подобрать слово оказалось сложно. Мы вернулись к группе и снова поспешили в погоню.

К вечеру решено было сделать привал, дроу и Ворон снова отправились на разведку. Суккубы помогали обустраивать лагерь, остальные готовились к ночи. Я нашёл момент, пошёл искать Карла, он держался в стороне от всех. Я медленно подошёл к нему и встал рядом, нам обоим было понятно, о чём мы должны поговорить, но начинать ни один из нас не торопился. Бард первый собрался с мыслями.

– Первый раз дар проявился в детстве, мне было лет шесть, два хулигана сильно меня достали, я столь сильно пожелал наказания им, что вмиг и на их головы рухнул камень. Некого не убило, но очень сильно покалечило...

Карл неторопливо мчался мысленно по своей жизни к следующему важному моменту, мы постояли в тишине, я не торопил его. Вот он чуть улыбнулся и продолжил:

– Когда мне было десять лет, я узнал про прекрасных музыкантов. Очень сильно хотелось услышать красивую музыку. Нас посетил бродячий музыкант, и я понял: я желаю заниматься подобным. Желаю радовать людей.

Снова повисло молчание, бард заметно погрустнел.

– Желал заниматься музыкой, – горько повторил он. – По-настоящему. Но чем дольше я учился петь и играть, тем больше постоянно сомневался – а были ли радость людей вокруг настоящими? Их эмоции порой были столь яркими… что я перестал верить в них. Я сбежал из дому, решил искать способ, как можно отказаться от моей силы или полностью её заблокировать.

Я усмехнулся и подумал: «А мы с дроу удивились, чего это на него демоны не могут повлиять. Да тут бесполезно что-либо предлагать. Парень сумасшедший в самом добром смысле слова». Карл вдруг улыбнулся.

– Я нашёл небольшую группу стариков, уже и не помню, как они себя звали. Если честно, я и лица их позабыл на следующий день как мы расстались. Они научили меня многим мантрам. Это вроде песен, но без слов, обязательно сильно успокаивающие. Но мой дар рос, только сильнее стал себя проявлять во время исполнения подобных мантр.

Он очень опечалился, но всё же продолжил:

– И тогда они предложили выход.

Я смотрел, как молодой живой парень словно на сотню лет постарел, и ждал, когда ему хватит сил произнести что-то страшное. Карл посмотрел на руки и выдавил:

– Мне предложили осквернить мою цитру, чтоб через неё некогда не могла идти моя сила.

Бард молчал, в какой-то момент я буквально ощутил, какой камень на душе он ворочает.

– Я должен был убить ребёнка и выкупать в его крови свой инструмент, – еле слышно произнёс он.

Я по глазам всё понял, узнать сейчас Карла в человеке, что стоял передо мной, было невозможно. Бард дрогнувшим голосом продолжил:

– Я всё сделал. Я ещё неделю был среди них, и только на следующий день после того, как мы расстались, я осознал всё. Потом жизнь сорвалась вскачь. Я гнался за музой, не смотря по сторонам. В надежде забыть. Впервые петь и видеть эмоции, в которых не сомневался. Я жил и тонул в творчестве, не оглядываясь назад.

Тут он явно начал брать себя в руки и приободрился.

– Проси. Теперь я верю, что могу исполнять чужие мечты.

Я растерялся.

– Не понял...

Он улыбнулся, словно знал меня лучше самого меня.

– Да брось, – легко сказал он. – Все, кого я когда-либо встречал, и кто узнавал о моем даре... Всегда было одно и тоже. Может, впервые я готов это сделать добровольно. Всё-таки ты и дроу, вы какие-то... Иные, что ли?

Я осмотрел тени вокруг, на втором кругу Танисса подошла чуть ближе, и я к ней обратился:

– Тебе чего надо? У нас тут добрый волшебник нашёлся. Говорит, мы заслужили.

Танисса отрицательно покачала головой.

– Мне много чего необходимо, но я это всё получу сама, – отрезала она. – Нет нечего более разрушающего для воина, чем возможности, доставшиеся даром.

Карл повернулся ко мне и спросил жалобно:

– Чего ты хочешь?

Я развел руками.

– Да так сразу даже сложно всё перечислить. А чего попрошу? Да нечего. Не знаю. Не вижу смысла в подобном.

Бард удивился и начал распаляться:

– Но ведь реальность вокруг не... Не добра к вам...

Я коснулся его плеча и успокоил, приложив палец к своим губам.

– Тише, друг. Тише.

Отпустил его и уверенно проговорил:

– Плевать, что вокруг меня. У меня есть руки, голова и желание что-то делать.

Бард полностью растерялся.

– А что мне делать с моими силами? – не успокаивался он.

Я пожал плечами.

– Не знаю. Хочешь, учись и пытайся развить, хочешь, забудь. Это твоё дело, и не нам тебе указывать.

– Что за конфликт у тебя с мастер-бардом? – спросила Карла Танисса. – С твоими способностями вы должны были быть самыми близкими друзьями.

Карл не спешил с ответом, он думал о прошлом и наконец заговорил с грустной улыбкой:

– Мастер-бард был моим учителем, стал моим вторым отцом и, наверное, первым другом, кому я мог доверять безоговорочно. И настал момент, когда я ему рассказал, как именно спрятал свой дар. Он мог бы простить мне многое, омовение кровью инструмента, даже то, что я сделал с ребёнком. Но он не смог простить мне имя. Я назвал цитру именем девочки, которую убил своими руками. Благодарю, что позволили спасти его, ведь он не виноват в своем гневе.

Один короткий разговор – и жизнь барда стала видеться совершенно иначе. Многое заиграло новыми красками. Но меня посетила пара вопросов:

– Уточню пару деталей, чтоб не было недопонимания. Побег от эльфов? Твои эмоции, когда играл для публики? Девушки?

Карл немного помолчал, собирая мысли в кучу.

– Я боялся, что эльфы узнают о моем даре, – объяснил он. – Вспомните Урнинорол? И представьте, что она могла сделать с моей силой. В городе я играл для публики! Все были счастливы, радовались, и я точно знал, это не моя сила, это музыка. Девушки... Я хочу найти ту, кто согласиться путешествовать со мной, петь вместе. От того практически всегда бегу к любой, кто многозначительно взглянет, вдруг она та самая.

Танисса напомнила, слегка подтрунив над бардом:

– Целых две на всё готовы...

Карл строго, насколько он был способен, проговорил:

– Вот не надо. У меня тут неожиданно накопилось множество знаний о демонах, и как-то я не хочу с ними иметь нечего общего. Вот Далли... Это...

Он оборвался на полуслове, но мы с дроу очень пристально на него взглянули, тот замялся и закончил:

– Она ведь чиста. Мы сможем взять её с собой?

Реакцию дроу сложно было передать, я же задал только один вопрос:

– Ты серьёзно?! Мы ещё живыми не выбрались! А ты..!

Карл затараторил:– Мы сильные, у нас получиться, а...

Мы с дроу просто обернулись и поспешили скрыться в темноте, Карл попытался нас окликнуть и задержать, после махнул рукой и пошёл в лагерь.

Я решил побыть один в стороне, посидеть в тишине и немного расслабиться и передохнуть от невероятных историй моих товарищей. Хотя, наверное, правильнее сказать, друзей. Не прошло и получаса, как меня нашли. Саю тихо подошла, я поднял взгляд и быстро произнёс:

– Пропустим часть бессмысленных разговоров и перейдём к делу. Соблазнить, убить или обмануть?

Суккуб вполне искренне мило улыбнулась.

– Соблазнять тебя не стану, – пообещала она. – И так неприятно, что приходится лезть в дела кристально тёмных сил, а ещё и прикасаться к ним... Избавьте. Убивать тоже не стану. Не то чтобы не могу, вполне. Боец из тебя не лучший, просто, боюсь, потом мне век будут это помнить и умереть не дадут. Обмануть... Легко. Прямо сейчас Мили этим занимается. А Фаю решила быть несколько расчётливее.

Я заметно напрягся.

– Не понял. Вы что удумали?

Саю просто скинула платье и показала алый рисунок на груди.

– Это ошейник, который держит нас на цепи Алимасии, – пояснила она. – Мне даже сложно описать, сколько боли я испытываю от него. Нам пообещали свободу, если мы поможем вас победить. Мили начала готовить саботаж, и огромная часть боли ушла с частью ошейника.

Я спросил недоверчиво:

– Так просто?

Саю прикрыла грудь и поправила платье.

– Алимасия ведь сталкивалась с тобой, – напомнила она.

– И с моим покровителем тоже.

– Так чему ты удивляешься? Мы демоны Голода, да, мы способны посеять хаос и смерть, но ради удовольствия. Нас не интересует чистое зло ради зла. А твой покровитель – первородная тьма, кто захочет с ней связываться? Только если демоны Смерти, это их интересует полное истребление и на месте живых миров голые безжизненные камни. Алимасия готова на многое, чтоб остановить тебя.

Я вздохнул, попрощался обречённо с отдыхом и спросил:

– Хорошо посидели, пора и честь знать. Что удумала твоя сестра?

– Отравить завтрак. Очень медленный яд. Он не убьёт, но сильно ослабит всех перед завтрашним боем.

Я подошёл ближе к суккубу и очень внимательно смотря ей в глаза спросил:

– А ты ради чего предаёшь сестер?

Саю ответила с без сомнений искренней злобой:

– Алимасия ничем не лучше меня и посмела набросить на меня ошейник. Пусть я от боли не смогу открыть глаза, но я всё равно буду терпеть ради момента, когда вы с ней расправитесь.

– А что мне сделать с Мили?

– Всё, что пожелаешь. Она предала наше величие ради подачки, если желаешь, я сама медленно её на куски порежу.

– Я и сам могу наказать, – отказался я. – Сейчас вернись к сёстрам и веди себя, словно ничего не происходит.

Суккуб меня покинула. Я прикинул меры противодействия и поспешил в лагерь. Подошёл к нашей повозке и залез в ящик с зельями. Неслышно приблизившаяся дроу тихо спросила на моём родном языке:

– Что случилось?

Я взял в руки «серебряное» зелье и буднично пояснил:

– Отряд хотят травануть. Вот интересно, если смешать отраву и это, что получиться?

– Это зелье очищает живые создания, быстро выводя отраву, – подтвердила мою догадку Танисса.

– Могу предположить, что до употребления оно не поможет.

– Или как минимум будет очень специфичная реакция между этим и отравой. Обмазать всю еду будет сложно незаметно, фляги не протравить, остаётся вода из ручья. Танисса, я должен знать, когда именно Мили провернет свой трюк. Точно!

Танисса кивнула и поспешила найти суккуба, зато рядом оказалась Урнинорол. Она глянула через моё плечо, и я услышал полный восхищения возглас:

– Чистый флакон «Крови леса»!!! Невероятно!!! Откуда он у вас?!

Я взял пару «серебряных» флаконов и поместил на пояс. Закрыл коробку и убрал в сумку, обернулся к девушке и заявил:

– Там ничего нет!

Урнинорол возмутилась, но тон сбавила:

– Да ты хоть понимаешь, на что способен один такой флакон в руках друида?!

Я посмотрел ей в глаза.

– Нет, – отрезал я. – Я с трудом могу представить, на что способно это зелье. Но я точно знаю, что в лагере, подобном нашему, где собрались слишком разные создания, подобные знания надо держать под замком. Ясно?

– Я могла бы...

– Леди! Если вы не хотите привлечь к моей сумке внимание всего лагеря и демонов, то попробуйте молчать, и, возможно, именно вам в трудную минуту оно и достанется. Или вы способны предвидеть более лучший способ использования?

Урнинорол кивнула, принимая мою точку зрения, и удалилась. Я же лёг прямо в повозку, бесцеремонно разбудил уже задремавшего Карла и, когда он смог соображать, распорядился:

– Утро будет полно активности, и мне надо поспать. Как только увидишь Таниссу в лагере, разбуди меня. И, да! Самому не спать, днём в пути отлежишься.

Тот пробурчал недовольно пару бранных слов и заступил на дежурство.

Дуализм гуманности

Меня разбудили с первыми лучами рассвета, первым делом я поспешил найти гномов, пока они были в стороне от других. Подошёл и начал прямо, но крайне тихо:

– Данг, Нанг мне нужна помощь. Вы сможете организовать потасовку с обязательной порчей того, на что укажу?

Гномы очень недобро посмотрели на меня, и Нанг буркнул:

– Мы похожи на буянистых идиотов?

– Нет. Вы похожи на двух сильных здоровяков, которые легко ударом в рыло могут уронить другого на порцию отравленной еды или воды.

Гномы очень заметно напряглись.

– Эти...

Я не дал ему продолжить, время дороговато, продемонстрировал зелье и ответил:

– Да. Но пока ещё нет. Я возьму в руки зелье и недолго покручу. То, на что я укажу, должно быть непригодно к употреблению. Договорились?

Гномы кивнули, и я поспешил к дроу, подошёл ближе и легонько кивнул в сторону Мили, Танисса сделала незаметный отрицательный жест рукой. Я взглядом указал следить.

Начался завтрак, состоящий из пшена и мяса. Пока люди разбирали свои порции, гномы очень весело и грубо подначивали эльфов, основной темой снова была трусость последних. Обстановка накалялась, а знака от дроу всё не было. Вот ссора мягко приближались к своему пику, к чести гномов, они крайне умело дразнили эльфов, но не в их силах было контролировать всё. Мили тихо отошла в сторону и скрылась в лесу с ведёрком для питьевой воды, дроу тихо отправилась следом. Прошло меньше минуты, и она уже возвращается от родника с водой, я внимательно смотрю на дроу и понимаю: вода отравлена. Спешу к девушке и перекрываю ей путь, черпая воду в свою фляжку, во второй руке за спиной верчу зелье.

Открываю ей путь дальше. Она берёт ковш у одного из воинов, чтоб дать ему воды, в этот момент Данг использует совсем злые аргументы в споре, один эльф срывается с места с криком, желая покарать гнома. Нанг изображает, что хочет разнять драку, но лишь подвинул жертву в нужную сторону. Толчок от брата – и он вроде не сам отходит в пути. Данг делает пару шагов и весьма умело сначала блокирует удар эльфа и влепляет ему шикарный апперкот. Тот неловко отшатывается назад и опрокидывает Мили вместе с ведром, а падая, ещё и выбивает ковш с водой из рук воина. Пара секунд молчания – и лагерь взрывается дружным хохотом людей, а следом Урнинорол и Нард начинают весьма строго наводить порядок. Мили подобрала ведро и, бросив очень недобрый взгляд на Данга, поспешила в лес. Я пошёл следом, попросив на ходу дроу, чтоб нам не мешали.

Мили почти бегом добежала до родника и начала набирать воду, потом поставила ведро и бросила туда неизвестный мне травяной сбор. Размешала рукой и начала аккуратно всё вылавливать и бросать в сторону. Она была так зла, что не смотрела по сторонам. Я спрятался на тропинке за деревом. Вот я слышу шаги, выйти и – резкий удар в горло. Пока она не поняла, подхватить ведро из её рук и – сильный удар в солнечное сплетение. Схватить за волосы и приложить лбом о колено. Девушка теряет сознание.

Я поставил ведро на землю, сзади подошла дроу и указала, в какую сторону лучше отойти. Закинув тело на плечо, я поспешил туда, сзади на мои следы дроу выплеснула отравленную воду и пошла к роднику.

Пара минут ходьбы – и я наткнулся на очень внимательно смотрящего на нас цербера. Я медленно опустил перед ним свою добычу. Позаботился, чтоб девушка не в силах была кричать или двигаться. Я молча смотрел на беспомощную жертву. Столько хотелось сказать, уколоть напоследок побольнее, но вдруг стало так плевать на это. Повернувшись к Трисобакену, я спросил:

– Можешь по лесу двигаться, не оставляя следов?

Кивок.

– Есть будешь? – Я указал на тело.

Очень довольный оскал.

– Взять с собой и унести аккуратно подальше, – приказал я. – Съесть, не оставив ничего. Место после перекопать. Согласен?

Цербер ухватил тело, закинул себе на спину, две головы с боков зубами придерживали суккуба, пока цербер уносился прочь.Я вернулся в лагерь. Завтрак уже подходил к концу. Через короткое время группа стала готовиться выходить. Вскоре Фаи подняла шум, и все стали искать Мили. Через двадцать минут было обнаружено место похищения, и начался спор о произошедшем. Я подождал первого просвета в разговоре и встрял с вопросом:

– Почему мы гадаем, что здесь произошло?

Меня за грудки схватила суккуб.

– Что случилось? – зашипела она.

Я спокойно ответил:

– Вы предатели, что отвернулись от Алимасии. Или я не прав?.. Ты веришь, что вокруг не бродят демоны, что готовы вас сожрать с костями?

Фаи меня тряхнула.

– Если это правда, почему они до сих пор не напали?

Я развел руками.

– Интересно, где удобнее нападать? Дай-ка подумать. В лагере и при воинах или в лесу на одиночку?

– Тебе совсем плевать?! Мы захотели...

Я резко стряхнул руки и влепил ей пощечину.

– Тихо.

На меня смотрели просто с первобытной яростью.

– Вы суккубы, – припечатал я. – Твари, что сильнее, быстрее, ловчее и намного умнее любого из нас. Вы решили сбросить свои личины и просить у нас помощи. Готов лично дать тебе слово! Освобожу тебя от всех оков и отпущу на все четыре стороны, как только разберусь с проблемой демона-дроу. Но не проси меня ходить за тобой следом и охранять тебя, когда ты будешь гадить.

Обернулся и увидел Саю.

– Тебя это тоже касается в полной мере, – добавил я.

После в одиночку пошёл в лагерь. Вскоре вернулись недовольные суккубы и обозлённые воины. Прекрасный день. Предатель погиб, ничего не испортив. Все считают, что виновата Алимасия. Я не солгал ни одного слова.

Сила, вера, честь, разум и благородство

Группа двинулась дальше к следующему селу, хотя, правильнее говорить, к ловушке. Два суккуба и воины вполне успешно грели в себе ненависть к Алимасии. Гномы держались ближе ко мне, они молчали, но я точно видел по их взглядам вопросы и недоверие ко мне. Хотелось, конечно, частично прояснить братьям ситуацию, но возможности я пока не видел.

Мы были в пути несколько часов, когда последние из идущих сообщили, что далеко позади кто-то есть. Дроу и Ворон были впереди, потому источником информации послужила леди Урнинорол. Она некоторое время всматривалась в даль и сообщила, что некто очень похож доспехами на рыцаря от веры Единоликого. Мы остановились и стали ждать. Через время уже даже я мог узнать хрестоматийного рыцаря в полных доспехах, с каплевидным щитом в руке, в дорожном плаще и с полуторном мечом. Его встретил Нард, рыцарь приблизился, снял свой шлем, по-военному встал перед капитаном и отрапортовал:

– Ученик в паладины церкви единственного бога Единоликого. Имя мне Волк. Прибыл помочь вам в вашей непростой миссии по защите людей от демонов.

Нард его осмотрел его и спросил с лёгкими нотками яда в голосе:

– Вы ведь отказались и не пожелали помогать.

Волк спокойно отозвался вежливым голосом:

– Прошу вас простить и не держать обид на отца Марита и моих братьев. У них есть миссия, и, думаю, вы согласитесь, глупо гневить бога из своих личных желаний.– И кто из вас определяет, чего желает ваш бог? – поинтересовалась подошедшая леди Урнинорол.

Речь Волка представляла из себя смесь из уважения к тому, с кем он говорил, и достоинства, с которым он произносил каждое слово:

– Есть избранные богом святые отцы, что общаются с ним. Учат нас. И указывают путь, по которому мы должны следовать и нести в мир просвещение.

Я посмотрел в его лицо и не увидел ничего фанатичного, просто человек, который искренне верил в свои слова. Нард вздохнул и приказал своим людям следовать дальше, а рыцаря позвал идти рядом, он планировал поговорить с нашим новым товарищем.

В дороге я слушал разговор с рыцарем и буквально отказывался верить своим ушам. Рыцарь Волк был честным, тактичным, вежливым и открытым к общению. В какой-то момент этого невероятно светлого человека решила взять в оборот Саю, она попыталась задавать провокационные вопросы, используя знания демонов, но оказалось, человек отнюдь не прост. Волк был образован и уверенно себя чувствовал в беседе, при том не стеснялся спрашивать, если что-то слышал впервые. Вскоре Саю надоело играть словами, и я уже ожидал переход к более радикальным провокациям, но вернулся Ворон и принёс неприятное известие:

– Нард, нужно срочно готовиться к обороне. Село разрушено, и в нашу строну бежит орда бесов. Человекоподобные твари примерно в половину человеческого роста, большие головы с зубастой пастью, имеют большие горящие когти на руках и ногах. Танисса сказала, посетит село по свежим следам. Просила передать: «Твари хрупкие, легко рубятся любым оружием, человеку хватит сил даже голыми руками оторвать им голову. Они практически не обладают интеллектом или страхом». У нас около пары часов.

Нард обернулся ко всем и начал готовить отряд к обороне. Начались скорые перестроения повозок, коней пришлось стреножить и вместе гражданскими согнать в центр. Мы бегали и готовили много кольев, кто-то старался нарубить побольше кустов и укрыть нашу импровизированную стену, Урнинорол потратила часть своей магии, чтоб всё это крепче связать, Далли и Карл носили грязь и старались измазать всё деревянное, чтоб уменьшить вероятность пожара. Когда до нас стали доноситься первые визги, крики, хрипы и прочие звуки, мы уже были готовы. Последнее, что я услышал перед боем, была тихая молитва Волка богу о благословении и нашей защите.

Из леса появились первые лысые головастые красные твари, что мчались к нам.