Что такое не везет

Глава 15

15

Автобус пришлось ждать как минимум полчаса, в итоге подъехал гремящий всеми своими сочленениями чудо-луноход ЛиАЗ, с надписью на борту «Донской порт» — «Вокзал», и не торопясь дотащил меня до конечной, расположенной возле речного порта. Здесь же на конечной, чуть ниже оказался гастроном, где я купил буханку достаточно свежего хлеба, батон, пачку грузинского чая, и двести грамм шоколадного масла, которое мне всегда нравилось, но его довольно редко можно было поймать в магазине, во всяком случае в Ташкенте. Тут же купил четыре концентрата с супом быстрого приготовления. Всегда нравились подобные вещи, очень кстати удобные. И даже в прошлой жизни всегда покупал их. Особенно нравился гороховый суп и вермишелевый со звездочками. Правда после развала СССР все они куда-то исчезли, а вместо них вскоре начали продавать китайскую лапшу, которую всегда называли «бомжпакет», один вид которой заставлял морщиться.

В соседнем отделе увидел болгарские «БТ» по сорок копеек и купил сразу целый блок. Вначале продавщица взглянула на меня с некоторым подозрением, но после того, как я заикнулся за блок, тут же продала мне его ничуть не сомневаясь. Видимо решила, раз пацан покупает сразу десяток пачек, то наверняка не для себя. Здесь же взял и десять коробков спичек. Загрузив все это в сумку, которая вновь неприлично потяжелела отправился к берегу реки подыскивать себе место на дачах, а заодно и посмотреть где находится тот самый затон, куда сносит все на свете. По дороге встретил какого-то подвыпившего парня лет восемнадцати, у которого и поинтересовался этим затоном. Оказалось, что такой действительно здесь есть. И даже не один, правда расположены они оба на другой стороне реки. Странно пацаны вроде говорили за эту сторону. Так или иначе, рюкзак уплыл и с ним можно было распрощаться. Единственное о чем я больше всего жалел, так это о фотографии вложенной в атлас автомобильных дорог. Вещи дело наживное, а вот фотографию не вернуть. Но и бродить на ночь глядя по берегу, в поисках пресловутого затона, тоже не имело смысла. Скорее ноги по буеракам переломаешь, чем, что-то найдешь.

Дачный поселок оставлял желать лучшего. Может когда-нибудь эти участки и оформятся во что-то удобоваримое, пока же все эти дачи представляли собой, полузаброшенные делянки, на которых если и можно было обнаружить хоть какое-то строение, то это была будка для садовых инструментов. Хотя довольно скоро, я все-таки нашел хоть что-то, что могло дать мне временное пристанище, и при необходимости уберечь от дождя. Тем более, что тучи наползали очень неслабые. Место это было больше похоже на садовую беседку, похожую на ту, что имелась в Спутнике у одного из соседей. Обычное деревянное строение округлой формы с крышей покрытой рубероидом, и невысоким ограждением по периметру. Внутри по окружности были сделаны неширокие лавки, а посередине деревянный стол. Чуть в стороне обнаружился и мангал для шашлыка, в котором я довольно быстро развел огонь найдя под беседкой обрезки досок и сварил себе из концентрата суп со звездочками. Заодно и подсушил сумку, подвесив ее над мангалом, пока готовил себе обед и кипятил воду для чая.

Честно говоря, я рассчитывал на большее. Думал найти хоть какой-нибудь приличный домик и устроить себе банный день, а так только, что и поел горячего. Позже, на том же мангале вскипятил воды заварил себе кружку чая и устроился в беседке в ожидании дождя. К моей радости он оказался мелким и закончился довольно быстро, точнее говоря тучи просто отнесло ветром, на другой берег Дона, а сюда упало разве, что десяток капель, но радовало хотя бы то, что до утра я останусь сухим. Больших надежд на то, что беседка защитит меня от сильного дождя у меня не было. Хотя все же можно было устроиться под столом. Правда учитывая отсутствие запасных вещей и спальника, представляю, как бы я выглядел на следующий день, а ведь мне еще нужно попасть на вокзал, купить билет и отправиться хотя бы до Херсона. Точно намозолил бы глаза всей милиции и наверняка, меня бы попытались задержать.

Ближе к вечеру решил прогуляться. От сюда с дачи было видно пару судов, стоящих у причала, а мне всегда хотелось посмотреть на них по ближе. Сумку я повесил через плечо, потому что оставлять ее здесь просто не решился, боясь потерять последнее, что у меня оставалось. Спустился вниз по тропинке и вскоре оказался возле деревянного дощатого забора, огораживающего местный порт. Забор похоже был поставлен по принципу лишь бы был, и потому найти проход сквозь него оказалось достаточно просто. За забором находился довольно большая забетонированная площадка с четырьмя огромными цистернами, какие обычно встречаются на нефтебазах. Чуть в стороне в несколько рядов вверх стояли морские контейнеры, а вдоль причала катался портовый кран. Точнее сейчас он стоял, замерев на одном месте. Но днем наверняка был задействован. Вдоль пирса на воде находились два длинных стометровых судна. Одно из которых принадлежало Советскому Союзу и у него на носу имелась надпись: «Волгонефть», а чуть ниже номер 134.

Чуть ниже по течению на том же пирсе стоял несколько больший по размеру танкер, скорее всего принадлежащий Ирану. На борту было выведено большими латинскими буквами название танкера: «Ahmed Borir», а этот человек, насколько я помнил из истории был одним из национальных героев Ирана. И вдобавок ко всему чуть ниже это название было продублировано арабской вязью. А вот развевающийся на корме желто-сине-красный флаг со звездочками, расположенными полукругом, явно принадлежал какому-то другому государству, но точно не Ирану. Впрочем, в морском судоходстве это обычная история. Какая страна берет меньше налогов под тем флагом и плавают. От самого носа и до кормы, я прошел широким шагом, желая прикинуть примерную длину судна. Было просто очень интересно какие же у него размеры. В итоге получилось больше ста пятидесяти шагов.

— Вот это — махина! — Подумал я. Самое же интересное состояло в том, что весь порт был освещен от силы тремя-четырьмя фонарями на столбах, и за все время, что я здесь находился так и не увидел никакой охраны. Хотя если порт был как-то связан с нефтепродуктами, охрана наверняка должна была присутствовать.

О том, что встретить такие суда здесь было возможно, я слышал еще в поезде. Вроде бы для некоторых судов был заключен договор, и они курсировали, переходя с Каспийского на Черное море по Волго-Донскому каналу. А дальше либо доходили до Турции или же плыли еще дальше в Средиземноморье.

Почему танкер стоял сейчас здесь, в Ростовском порту я не знал, но проходя мимо трапа, услышал разговор двух моряков. Разумеется, иранский язык мне был неизвестен, но в разговоре, я несколько раз услышал слово «Одесса». И мне почему-то подумалось, что танкер обязательно должен будет зайти в Одесский порт. До этого момента, я никогда в жизни, не в этой, ни в прошлой, не плавал на больших судах. И мне вдруг очень захотелось попробовать это. Тут же вспомнил и о том, что мой вид после сегодняшней ночи в беседке, если придется там ночевать, будет таким, что меня тут же примут за беспризорника. Поэтому переход до Одессы на корабле, был бы наилучшим вариантом. Тем более, я заметил, что поговорив, морячки разошлись, и у трапа ведущего на палубу остался всего один матросик. А уж с одним-то я справлюсь без труда, подумал я. Зато, во-первых, сэкономлю денег на переезд, а, во-вторых, увижу, что это значит — плавание на таком огромном корабле. А то ведь собираюсь поступать в мореходку, а вдруг мой организм взбунтуется против этого. Ведь я не однажды читал, что некоторые плохо переносят морские круизы.

К тому же в свете недавней «шутки» сотворенной мною с этим Борей, наверняка об этом вскоре будет известно в милиции, и меня наверняка будут искать. Может и нет, но все же некоторые опасения это вызывает. И потому рисоваться на вокзале не стоит. А так улучить момент, подняться на палубу, спрятаться, и через сутки сойти в Одессе, чем не приключение?

Одним словом, решив это для себя я отошел в сторону, и присел за одной из опор портального крана. По моим прикидкам от Ростова до Одессы, было не больше тысячи километров. Судно должно было спуститься по реке Дон до Азовского моря, там пройти через Таганрогский залив, и пересечь Керченский пролив, обогнуть Крымский полуостров, и прибыть в Одессу. Если учитывать среднюю скорость судна в двадцать пять-тридцать узлов получается, что-то около шестидесяти километров в час, то есть вся дорога займет от шестнадцати часов, до суток пути. Мало ли вдруг, где-то остановится, или что-то еще. Зато я убью сразу двух зайцев.

Во-первых, абсолютно бесплатно доберусь до цели своего путешествия. А во-вторых, прокачусь на корабле, и не буду светиться перед милицией. Ну ведь не высадят же меня в открытом море. Время уже приближалось к девяти вечера, было довольно темно. А пара столбов с фонарями не давали так уж много света. Мне нужно было дождаться момента когда на палубе корабля останется кто-то один. Примерно с пятнадцати метров я могу уже в какой-то степени, контролировать действия одного человека, заставляя его, например, не смотреть в мою сторону. С двумя это происходит уже гораздо сложнее и нужно находиться почти рядом с ними. И то, далеко не факт, что у меня все получится. С одним гораздо проще, причем, для того, чтобы контролировать его, совсем не обязательно знать его язык, или скажем, он будет не знать русского языка. Ведь тоже самое я могу проделывать и с животными. И хотя мысленно я даю какую-то команду на русском языке, это вовсе не означает, что тот кому я эту команду отдаю должен меня понимать. Тут скорее мой язык используется как некие костыли для меня самого. Скажем какое-то подобие заклинания или активатора. Пока морячки разговаривали между собой, я честно говоря немного перенервничал, опасаясь того, что в порту имеются собственные сторожа и кто-то из них может меня здесь засечь. Но так никто и не появился.

Прошло, наверное, минут пятнадцать, когда моряки наговорились и один из них хлопнув другого по плечу исчез за дверью надстройки, а другой остался у трапа. Скорее всего он нес вахту у трапа на судно. Впрочем, сейчас было не до рассуждений. Короткими перебежками, стараясь не попасть ему на глаза, и не выходить на освещенные места, я добрался до трапа, ведущего на танкер. Он был проложен вдоль борта, спускаясь с самого верха, и только внизу имелся короткий мостик, переброшенный с трапа на пирс. Спрятавшись за какой-то тумбой, я некоторое время сидел за ней искоса наблюдая за стоящим наверху человеком. В какой-то момент тот отвлекся на какой-то звук и отошел в сторону, и я тотчас пересек мостик, и стараясь как можно плотнее вжиматься в корпус судна поднялся почти до самого верха. Когда моя голова оказалась на уровне верхней палубы, вначале услышал, а затем и увидел, как вахтенный матрос, пристроившись у борта судна на корме, орошает прибрежные воды.

Воспользовавшись тем, что он стоял спиной к трапу, быстро проскочил оставшееся расстояние и метнулся к надстройке спрятавшись за какой-то трубой, выходящей из палубы и поднимающейся куда-то вверх. От волнения, вызванного этим приключением, мое сердце стучало так сильно, что мне казалось его стук отдается на палубе. Матрос же закончил свои дела на корме, а затем прошел мимо меня к трапу, несколько минут постоял возле него. Затем пошел в сторону носа судна. Как только он удалился достаточно далеко, я осторожно, можно сказать на цыпочках дошел до края надстройки на корме, а затем завернул за угол, и постарался как можно быстрее оказаться у левого борта корабля.

Еще только собираясь подняться на палубу этого судна подумал о том, где лучше всего мне спрятаться. Идти на нос судна было не резонно. Палуба, за исключением находящихся на ней труб, каких-то надстроек и оборудования была видна с мостика, возвышающегося над ней, как на ладони. Все время прятаться за каким-нибудь оборудованием, не имело смысла, там меня обнаружили бы в два счета.

Искать укрытие на корме, тоже не стоило. Хотя ночью там никого не оказалось, но днем наверняка кто-то появится. Так же не стоило лезть и внутрь корабля. План помещений мне не известен, да и нарваться там на любого матроса проще простого. Оставалось одно единственное место, которое хоть иногда и проверяется, но не думаю, что слишком уж часто. И это место — спасательные средства. На судне, котором я сейчас находился из было шесть штук. Во всяком случае из тех, что я заметил с пирса. Точнее сказать заметил я две шлюпки и один катер. Но резонно подумал, что если такое количество средств присутствует с этого борта, то наверняка с левого их столько же.

Так оно и вышло. На уровне нижней палубы, практически с внешней стороны борта был подвешен катер, с двумя гребными винтами, расположенными в направляющих трубах. А чуть выше него с подходом с вышестоящих палуб две большие шлюпки, тоже похоже снабженные двигателями, потому что под днищем виднелись гребные винты. Но это были просто хоть и довольно большие, но просто шлюпки, затянутые поверх бортов брезентом. Прятаться под ним значило бы рисковать обнаружением. Любое шевеление брезента, прикрывающего их и этим, сразу же заинтересуются.

Катер же в отличие от них имел крышу, в которой похоже даже имелись окна, в данный момент прикрытые щитками. Помимо того, что он был подвешен на мощных цепях посредством крюков на носу и корме судна, был еще и обернут двумя тросами, которые притягивали его к борту судна.

Осмотревшись по сторонам, осторожно перекинул через леера катера на корме, свою сумку, а следом за этим перевалился через борт и сам. Дверь, расположенная на корме хоть и была прикрыта, но поворотом дверной ручки она легко распахнулась, и я проник внутрь, тут же закрыв за собою вход в катер. И едва не разбил себе колени, и не покалечился сам, споткнувшись в темноте о какие-то довольно тяжелые коробки и кувырком полетев через них в носовую часть спасательного катера. В свете зажженной спички обнаружил, что все кресла, и часть прохода заставлены бумажными коробками с надписью: «Acquavite Most Amarone Barrique Bepi Tosolini 0.7 л».

— Вот это я попал, — подумалось мне.

С другой стороны, если раньше говорили, что «Монголы рождаются в седле лошади», то про тех же узбеков шутили, что: «Узбек вначале учится торговать, а после говорить». Не думаю, что иранцы сильно отличаются, живут-то рядом. Во всяком случае полный катер контрабанды, а ничем иным это быть просто не могло, говорил именно об этом. Насколько я помнил из прошлой жизни если внутри действительно находятся подобные бутылки, то товара здесь как минимум на десятку тысяч, причем наверняка долларов. В свое время такая бутылка в магазине стоила долларов десять. А судя по маркировке тут в каждой коробке дюжина бутылок. Надо вести себя очень осторожно, если меня обнаружат здесь, то точно могут высадить даже посреди моря. А шарахаться по судну, подыскивая себе другое укрытие значило привлекать к себе внимание. Наверное нужно было все-таки, поберечься и постараться, как можно быстрее покинуть танкер, но мне почему-то подумалось, что если я буду вести себя достаточно тихо, меня никто не обнаружит. Ведь и сами хозяева товара, не станут наведываться сюда слишком часто, привлекая к этому месту внимание посторонних. Одним словом до Одессы всего сутки, как-нибудь переживу, а дальше будет видно. В крайнем случае нырну в море с борта, что я с вышки ни разу не прыгал, не зря же отдал больше двух лет занятию плаванием.

Осторожно стараясь не задевать ящики, я прошел в самый нос катера, где как оказалось было небольшое свободное пространство, и бросив на пол свою сумку, расположился в кресле рулевого, которое оказалось свободным от коробок. Кресло располагалось с левого борта и возле него находился небольшой иллюминатор, снабжённый специальным винтом для герметизации. Это было вполне удобно для меня, потому что позволяло приоткрыть его для проветривания катера. Все-таки воздух в катере был несколько спертым. Кресло, в котором я сейчас находился было чем-то похоже на самолетное. И хотя его спинка не двигалась, но сидеть в нем было достаточно удобно. Приоткрыв иллюминатор, я перекурил, потом немного поерзал стараясь устроиться поудобнее. Впрочем, спать в любом положении было не привыкать, и вскоре я уснул.

Разбудил меня шум, доносившийся с палубы. Осторожно приподнявшись со своего места, я включил свой дар и попытался понять, что там происходил. Судя по всему, там находилось несколько людей и вдобавок ко всему собака, которая принюхивалась в данный момент к шлюпке, в которой я находился.Постаравшись как можно быстрее взять ее под контроль, заставил пса, потерять интерес к спасательной шлюпке и переключиться на что-то иное. Может быть именно благодаря этому звуки голосов удалились в сторону, а после и вообще стихли. На всякий случай, я пробрался до кормы, и запер двери, ведущие наружу на внутренний засов. Чтобы уже наверняка сюда не смог никто пробраться, пока здесь, нахожусь я.

Следующие пару часов, я провел в тревожном ожидании, честно говоря, уже несколько сожалея о том, что ввязался в эту авантюру. Я-то рассчитывал, что судно оправится в путь довольно скоро, а тут уже прошла ночь, и почти половина следующего дня, а оно все еще находилось у пирса. И я уже подумывал о том, что если судно в ближайшие часы не двинется в путь, то к вечеру стоит отказаться от этой затеи и попытаться как-то выбраться на берег.

Между тем ближе к полудню, опять послышался шум, и вскоре судно плавно покачнувшись отвалило от берега. Затем заработали двигатели, отразившиеся некоторым гулом на шлюпке, в которой я находился, и судно похоже двинулось в путь. Я, устроившись возле иллюминатора находящегося со стороны борта, слегка приоткрыл его запуская во внутрь легкий ветерок, и закурил, наблюдая за проплывающим вдали берегом. Начало путешествия было вполне приличным.

Чуть позже я, достав из сумки остатки масла, и батон, расположился возле откидного столика и прекрасно перекусил. Есть в общем-то не хотелось, но я понимал, что в противном случае масло вскоре испортится, и его нужно доесть. Единственное что мне не доставало так это горячего чая. Вода здесь была, а вот, где подогреть чай я пока не нашел. Да и честно говоря, не особенно искал, не желая привлекать к себе внимания. Плыть по идее было недалеко, через сутки я надеялся сойти в Одессе, а уж это время можно было и потерпеть без горячего.